Сказки-сказочки

… скатившиеся с Горного Хребта мелкие и крупные камушки выстроились на песке в маленькую, аккуратную пирамидку. Находчивая Мамзель подхватила ближайшую морскую звездочку-астеринку, нацепила ее на верхушку пирамидки и объявила, что это – Кремль!

И снова поплыла на Эту сторону Горного Хребта, гордая своим новым творением до невозможности . 

От шума падающих камушков Стромбус проснулся, и решил пойти – нагулять аппетит! Но поскольку он был брюхоногим моллюском, то не пошел, конечно, а пополз – всей своей брюхоногостью разом.

Обнаружив, что на его пути, впереди, в песке застряло что-то очень тяжеленькое, он дал задний ход, но через небольшое время понял, что нос – его собственный нос – за ним вовсе не следует, а остается на спальном месте, только вытягивается, и вытягивается, и…

Очень удивился стромбус! Так удивился, что захотел посмотреть – кто ж там держит его носик? Пыжился-пыжился, тянул-тянул глазки…пока они из песка не высунулись, как перископы у подводной лодки!

И увидел Стромбус, что на носу-то у него – Кремль стоит!

И совсем Стромбусу это не понравилось!

Вернулся он обратно, на спальное место, да и толкнул ,ближайший камушек панцирем, со всей своей силой улиточной.

Астеринка на макушке пирамидки, ощутив первые признаки стромбусотрясения, сразу закапризничала, сказала, что ей надоело быть Кремлем, сверзилась с верхотуры на песок и, ворча, уползла по своим неторопливым делам. 

Камушки пирамидки без Кремля подумали-подумали, и после очередного толчка Стромбуса, послушно рассыпались по песку.

Нос Стромбуса оказался свободен, чем оба были очень довольны.

Только вот незадача – с тех пор во время брюхоногих прогулок, растянутый нос Стромбуса развевался по ветру… то есть по течению – будто усы у казака, скачущего в атаку на лихом коне. И смотрелось это как-то не очень прилично!

Но Стромбус нашел выход! Он всем сказал, что специально носик свой в длину растянул, чтобы можно было общипывать травку не только на песке, но и с камушков и … и вообще со всего, что выше песка! Вот… Вот, посмотрите, как ловко получается!… 

И все окружающие его сразу зауважали, что он такое себе изобретение сделал – очень нужное и полезное!

Сказ про Королевишну-Ципрею.

Часть первая.

Эпиграф: «Вы во всем вольны, Ципрея, Госпожа, в своих владеньях,…»

Что может быть красивее любого мало-мальски чистого водоема ранним летним утром, когда почти полное безветрие, и солнышко ласково-деликатно светит, а не жарит вовсю, как в дневные часы….  Загляните сквозь тихую прозрачную гладь,  всмотритесь в прохладную воду…Рыбки серебристые, большие да малые – они в первую очередь на сцене появляются, вертятся перед притихшими зрителями. А если еще придвинуться поближе, да всмотреться пристальнее  – видно, что не одни только рыбки тут, всякой другой разной живности полно плавает-ползает-прыгает, не перечесть. Только не шумите, да смотрите внимательнее …

Это была присказка, а сказка – впереди.

… А в море моём, да одомашненном,

Никогда раньше больших улиток не было.

Но случилось мне как-то раз бывать

В соседнем  городе, да за покупками.

Там  росточков коралловых можно купить,

Да  посадить их потом – да в свой аквариум.

Чтоб росли у меня сады коралловые,

Топорща рожки свои – да разноцветные,

Рыбок славных развлекали по-всякому…

Им-то, рыбкам, ну очень уж нравится

Сновать между коралловых веточек,

На коралловых отросточках полёживать,

За коралловыми кустиками прятаться.

Продавец  (к кому  обратилась я)

Похвалился заодно мне диковинкой:

Улиткой большой, да звать  Ципреею.

И была то  средь улиток – Королевишна,

Коль по размерам судить, да по панцирю:

До того он красив, на свету блестит.

А еще продавец показал мне что:

Сверху носит Ципреюшка мантию,

Накидку темную, шероховатую -

Чтоб от взглядов чужих красоту скрывать.

А когда нет причин, чтобы прятаться –

Соберет вмиг Ципрея накидочку,

И являет всем да красоту свою:

По блестящему фону по белому

Узор затейный располагается.

Про питание да воспитание

Продавец так сказал, доверительно:

«Не тревожься ты! Да и не бойся ты!

Ничего с той улиткой не сделается!».

Не смогла устоять пред соблазнами –

Поместить красу – да в свой аквариум!

Полагала я,  пренаивная,

Что все улиточки – одинаковы:

Хоть махонькие и невзрачненькие,

Хоть крупные да раскрасавицы,

И никаких сюрпризов не предвидела,

А повезла к себе домой Её Величество.

И не зная привязанностей-склонностей,

Думала я при том, да по наивности:

Будет просто Ципрея-Красавица

Украшать собой – да мой аквариум,

Да выкашивать травку спокойненько –

Точно так же, как улиточки-стромбусы,

Что своими хоботками утюжат всё,

Что от дна недалеко располагается –

Или камушки, или стеклышки,

Или что там еще им отыщется…

Но невозможно представить заранее ,

Что за тайны– сюрпризы скрываются,

В обладателе столь мирной внешности …

Кто живет у нас – да в тихом омуте –

Скажут все, тотчас, кого не спроси,

Но и кто же  из нас ту пословицу

Сам себе напомнит, да чтоб вовремя, …

В первый день своего путешествия

Ципреюшка в камушках скрылася -

Просидела до рассвета аж до самого.

Видно, строила планы серьезные,

Думу думала – про жизнь будущую…

 На второй же день обходить пошла

Весь аквариум, да энергично как!…

Не страшилась она, не ленилась она –

Весьма тщательно все пообследовала,

Да границы все  «носом» прощупала  -

Даже там, где вода у нас кончается,

Да царит лишь стихия воздушная.

 Как увидела я это – сразу всех созвала,

Чтоб дивились на нашу Ципреюшку.

Ох и охало мое семейство, ахало!

Ведь Ципрея на воздух нос свой выставила,

И такого размера тот "носик" был -

Чуть не с детский мизинчик, не менее!

Рожки тоже наружу – решительно,

Да и так что прям засомневались мы:

Вдруг наружу Королевишна выползет,

На диване комфортно устроится,

На почетном на месте, да на гостевом.

И, конечно же, не смолчит тогда,

А велит себе немедля чаю подать,

Да послаще чтоб  был, понаваристей,

И не просто чай, а с конфетками,

С мармеладками, да с печеньками…

А на третий же день Королевишна

Перестала при свете  путешествовать,

Засела накрепко – да в гроте каменном,

Притом  для  рук моих (с приспособленьями)

Недоступном ну никак для ревизии.

Началась тут у меня  микро-паника,

Принялась я пытать одного Знатока.

Знатока да по делам, да по аквариумным,

«Спеца» по улиткам – ох, известного!

«Подскажи, будь так добр,  дай информацию -

Что с моею Красой– Королевишной?

Вдруг она вообще – мир сей покинула,

Вознеслась  душой своей, улиточной?

А поскольку-то тело да бренное

У Ципреи совсем и  не маленькое,

То нарушится всё равновесие,…

Как «какое?» – биологическое!

Да и вскачь пойдет в моем аквариуме

Катастрофа  да экологическая!

Что же делать мне, дай, прошу, совет…!»

Усмехнулся, верно,  себе в усы,

Тот Знаток,  да как прочёл мое послание.

Усмехнулся наивности– неопытности,

Но по-доброму успокоил всё ж:

"Да!" – сказал Знаток – "Может, всё и так,

Но только если другие животные

Тихо-мирно  ведут себя по-прежнему –

То, скорее всего, у Королевишны

Нет привычки днем-то путешествовать.

Но зато каждый раз, ночью погуляв,

На одно и то же место возвращается.

И нормально то для таких Ципрей,

Так что нет никак причин для паники!"

А еще сказал, что Ципрея ест

Только травку – но очень уж мелкую,

Да еще кусок креветки сырой

Тоже слопает с охотой – коль ей подадут.

Успокоилась я, но потом опять:

А  вдруг Ципрея моя помрет с голоду,

Коли крупной такой животиночке

Травки мелкой не хватит в пропитание?!!

Стала я по утрам брать кусочки еды,

Да и тыкать ими в Королевишну.

Но спала она, спала крепенько,

Игнорировав все знаки внимания…

Но пришлось убедиться мне в скорости,

Что Ципрея  моя  – Королевишна,

И найдет выход из положения,

Из любого,  для себя затруднительного!

Издавна  у меня в  «море»  выросли

Два больших коралла, розоватеньких.

Те кораллы зовутся  «мягкими»,

Потому что нет у них «косточек».

Весь коралл состоит из мягких трубочек,

По которым вода циркулирует,

Доставляя питанье коралльчику.

 Принялась тут Ее Величество

Обгрызать сей коралл –  в две недели раз.

Ужаснулась я сперва, опечалилась.

А потом поняла, что вреда тут нет,

И урона кораллу  –  ни малейшего.

А скорее всё тут наоборот:

После каждой такой операции,

Да и суток – реабилитации,

Распускается коралл пуще прежнего

И красуется  на весь аквариум –

Будто дамочка  – да после пилинга.

А то место, где Ципрея закусывала –

Зарастает бесследно вскорости.

Это были сюрпризы Ципреины,

Не скажу, чтоб уж сильно так страшные.

Ну а дальше теперь будет мой рассказ,

Что серьезно меня огорчило в ней …

*** (продолжение следует вскорости!

Кто же все прочитал – того удача ждёт! :) )

Часть вторая.

Вот уж год… второй… и третий тянется –

Процветает моя Королевишна,

Красотою  своей улиточной

Веселит мне сердечко и  радует.

И решила я в это же времечко

Претворить в жизнь мечту свою давнюю

Прикупить полосатиков маленьких,

Двух рыбешек, двоих оцеллярисов,

Или по-простонародному – клоунов.

(или   «Немо»  –  так зовут их ребятушки)

Хоть  просторы морские – бескрайние,

Оцеллярисы   – рыбки домашние,

Растят в доме они своих детушек,

Там себя в безопасности чувствуя..

Домик клоунов – нет, он не каменный,

Не из палочек, да не из травушки,

Дом  –  «цветочек» глубинный, актиния,

А  красива-то  –  до невозможности!

Под защиту их берет, полосатеньких,

Охраняет их от супостатов всяческих:

Коль враги подбираются к домику –

Домик щупальца навстречу им выставит!

В них семейство клоунов спрячется,

Всем же прочим – отпор будет знатнейший!

Ибо травку-то  актинии не кушают,

А вкушают только то, что посерьезнее.

И  чужой коли в их щупальцах  окажется –

Ждет финал его –ох! – пренеприятнейший…

И известно в нашем мире издавна

Коль катаешься – то возишь ты и саночки,

Потому  должны все рыбки-оцеллярисы

Дань выплачивать –  да, в общем,  незатейную:

Чтобы «домик» их и рос и благоденствовал –

Иногда бы надо «домик» свой подкармливать!

У меня же  – эгоисты, а не клоуны!

Домик свой кормить-то даже  не думали,

Постоянно только нежились лишь в  домике,

(будто в мягонькой перинушке пУховой!)

Опечалилась я, как это увидела,

И сама кормить актинию замыслила,

Но дары мои актиния отринула,

И не съела ни кусочка  подношения…

Уж не знаю, кто повинен в ситуации -

Но похоже, что актиния в отчаянье!

И закончить жизнь свою решила запросто:

Обратиться к Стриму*, да наиглавнейшему!

Его лопасти  – сверхмощные, да быстрые,

На клочки порвут  в один лишь миг, несчастную. **

Хоть воздвигла я преграды, да хитрые,

Хоть актинию «пасла», да круглосуточно -

Всё  по стриму она  ползала и шмыгала***,

Всё проход в нём отыскать какой пыталася…

И в одну из ее темных, грустных  ноченек

Отыскалась-таки  щелочка ей малая…

Но  проснулась я (довольно своевременно!) –

Лишь слегка успели щупальца протиснуться…

И тогда уже Ципрея-Королевишна

Подползла тихонько к грустной той актинии,

Двое суток просидела с нею рядышком,

То ли слушала её, то ли что думала…

А потом ещё к актинии придвинулась,

Укусила «Хризантемку» –   прямо в ноженьку…

Ох ты лишенько лихое, да заморское!

И ударилась скорей в бега актиния…

Как увидел то один из оцеллярисов -

Вспомнил разом он  свой долг, без промедления

На Ципрею он, как сокол с неба,  ринулся,

И давай ее кусать за хобот страшнящий!

Но Ципрея-то  не зря у нас – Владычица,

Коль взбрело ей что под панцирь распрекраснейший –

Ни за что от она от мысли не отступится,

И с дороги не свернет (пока не выловят!).

Всё закончилось печально, к сожалению.

Загоняла Королевишна – актинию,

Загоняла в камни самые уромные…

И исчезла «Хризантемка» окончательно.

Я, конечно, долго каялась и плакала:

Надо было бы схватить мне Королевишну,

Посадить ее в другой морской аквариум

(Тот, что сампом**** называется, и в тумбочке).

Только жаль мне было прятать Королевишну,

И не верилось, что съест она актинию,

Впрочем, может быть, актиния несчастная

И сама бы умерла –  без прокормления….

Принесла я рыбкам новую актинию,

Что и кушает, и в стрим не попадается,

Ее полностью Ципрея игнорирует

(Так же, как и, к сожаленью,  оцеллярисы!).

Они выбрали себе для проживания

Преогромную ракушку, твердокаменну,

Ту, которую ни в жизни Королевишна

Не способна погубить, как дом их давешний.

Ни кормить ее не надо, не ухаживать,

Только в складках синей мантии – полёживай!

Только если у них детушки появятся –

Как им вырасти, коль нет защитных щупалец?

*Стрим – подводный «вентилятор», с помощью которого организовано в аквариуме движение воды.

** Среди "морских" аквариумистов бытует устойчивое мнение, что когда актинии очень не нравятся условия в аквариуме, она очень целеустремленно начинает лезть к аква-"вентилятору" – то есть реально склоняется к суициду.

*** Вы должно быть, не в курсе, но морские актинии могут перемещаться по поверхностям – только достаточно медленно, хитро изменяя форму ноги, как бы переползая (медленнее, чем улитки).

****Самп – дополнительный аквариум, как правило, расположенный внутри тумбочки, на которой стоит главный морской аквариум. Самп связан с основным аквариумом водной магистралью и несет, в основном, функцию очищения общего объема циркулирующей воды.

Он ждал…

Эпиграф: "В глуши, во мраке заточенья, тянулись тихо дни мои – без божества, без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви…" (А.С.Пушкин)

Пока Он был маленьким – проблем не было. Совсем.

Он вовремя и хорошо кушал. Ложился спать, когда темнело.

Дисциплинированно вылезал с рассветом из своей уютной постельки. Днём прогуливался вприпрыжку, исследуя все новые и новые, такие интересные закутки своей крохотной Вселенной … В основном это были лабиринты из каменных глыб, чередовавшиеся с засыпанными песком ложбинками.

Бесстрашно  углублялся Он и в таинственную, вечную темноту пещер, твёрдо зная, что никто и ничто ему не угрожает даже там. В детстве мы все так самонадеянны, пока не встретимся со своим первым Страхом…

А потом… потом пришло нечто, чему не было названия. Это было внутри Него. Оно было похоже на голод, но мучило даже при ощущении приятной тяжести в желудке. В основном, оно появлялось по вечерам, когда свет уже становился приглушенным, и приближался закат…

Это было странное желание – Он, всю свою жизнь до того проводивший в длительных пешеходных прогулках, вдруг захотел приподняться над землёй, над этим песком и камнями, подняться куда-то выше…  Он становился "на цыпочки" и слегка подпрыгивал, вглядываясь в недоступную ему разноцветную даль. Иногда ему удавалось задержаться в "полёте" чуть подольше. Но очень быстро наваливалась усталость, и Он тяжело опускался на песок, чтобы продолжать "пешие" передвижения.  Иллюзия полёта проходила, оставляя новое, незнакомое раньше чувство горечи.

Но не только это мучило его. Он чувствовал, что ему не хватает… кого-то. Это ощущалось как огромная, невидимая, рваная дыра в окружающем мире, столь уютном до того… Космический холод шел из этой дыры, заставляя его мерзнуть даже в самые жаркие дни.

И Он снова и снова по вечерам вставал "на цыпочки", подпрыгивал, вглядываясь вперед, ожидая чего-то, что будет гораздо больше и прекраснее всего того, что у него до сих пор было…Он не совсем точно понимал – что именно ему нужно… Он просто ждал и надеялся…

Мы все верим в чудо, не правда ли? Даже самые взрослые и занудные из нас, и те – в самой скрытой, сокровенной глубине души верят, что Чудо придет к ним, вежливо улыбаясь всем известным Законам Социума и Природы, но в остальном полностью эти Законы игнорируя… и когда Чудо всё-таки приходит, мы плачем от счастья и смеемся над дурацкими нашими былыми попытками задавить в себе эту веру…

…Так прошел месяц, другой, третий… И вот в один прекрасный день Он увидел странное чучелко, одиноко сидевшее на песке. Оно было маленькое, слегка растрепанное и, кажется, очень напуганное. Он приблизился – неспешно. Остановился на вежливом расстоянии и только хотел приступить к расспросам – кто, откуда, да почему  – как малявка бросилась прочь от него, вереща от страха… Даже непонятно было – мальчик это или девочка.

Но "чучелко" выглядело настолько похожим на него, несмотря на некоторые очевидные отличия – например, цвет кожи – что это пробуждало в нем огромный исследовательский интерес. Он даже позабыл на время о своих ежевечерних "тренировках", замешанных на безнадежном ожидании, сменив их на попытки установить контакт с новым "персонажем" его личной Вселенной ....

…Да, каждый день Он то и дело сталкивался с Малявкой во время своих прогулок. Вскоре Малявка (всё-таки это была девочка) перестала дичиться его и даже как-то раз позволила подойти поближе и задать пару вопросов… отвечать на которые, впрочем, она не стала. Просто развернулась и ускакала в противоположную сторону, а Он не посмел пойти за ней. Так же, как и на следующий день. И на после-следующий. И на после-после…

Так прошло еще несколько месяцев – случайные встречи и ничего более. И вот, в один из вечеров Малявка заболела. Она сидела на песке, в тени огромной скалы, безучастная ко всему, как будто  в трансе, хотя до ночного сна оставалось еще порядочно времени. Однако, местные мелкие хищники-падальщики пока не приближались к ней – значит, ситуация пока не была безнадежной.

Вскоре Малявка улеглась в свою постель, несмотря на то, что до заката было не менее часа… Он не знал – чем ей помочь. Просто когда вместо солнца появилась луна – подошел и лег рядом…

… Ночью ему было странно. Он чувствовал Малявку рядом, чувствовал, что с ней что-то происходит, но все было так запутанно, что он мог лишь ощущать какие-то неведомые ему ранее невидимые волны, пронизывающие окружающее пространство.. Эти волны переплетались и пеленали его и Малявку в один теплый кокон. И страха перед неведомыми путами у Него совсем не было. Ему было Уютно и счастливо, как в далеком детстве, когда Его мир еще был совершенно целым.

… Когда взошло солнце – Он выбрался из постели и, глядя на полусонную Малявку, настороженно наблюдавшую за ним, внезапно  понял – что нужно сделать. Нужно подарить ей самое ценное, что у него есть: показать ей – как учиться летать.

…Как ни странно – она почти с полуслова поняла его и приняла его помощь. Чтобы ей было легче, обучение он начал у стеночки, давая Малявке… Нет, не так: давая  с в о е й   п о д р у г е дополнительную опору. Сначала они поднимались совсем невысоко. Она боялась и спрыгивала обратно, на песок, снова и снова. А он снова и снова терпеливо подходил к ней и снова предлагал свою поддержку… И она уже привычно и бесстрашно "брала его под локоток", поднимаясь вместе с ним, с  каждым днем,  все выше и выше, а потом ....

… я увидела их – и в сердце толкнуло теплой волной, и в глазах выступили слёзы.  Его – чуть громоздкого, крупного, но такого крепкого и надежного. Ее – миниатюрную, изящную красавицу, воплощение грациозности и ласковой доброты.  Они, оставив далеко позади свою "страховочную" стенку, находя опору только друг в друге –   летели, летели, летели, окутанные, как теплым искрящимся облачком – счастьем Любви…

… совсем позабыв о том, что они – всего лишь два маленьких морских дракончика, посаженные в один небольшой домашний аквариум…

Незнание – освобождает?

Эпиграф: «… рядом с нами смежность других миров, и там края, где тоже есть любовь и нежность, и смерть, и жизнь» (М.В.Ломоносов)

     Его звали Лис и он был романтиком.

     Почти каждый вечер, когда суета вокруг ужина уже завершилась, и всё вокруг, казалось, было погружено в стремительно тающий в наступающих сумерках свет… в эти минуты Лис  поднимался на самую верхнюю доступную точку этого Мира, почти ложился грудью на скалу, и, пока не взойдет Луна, молча, подняв очи горе,  мечтал о Несбыточном… что именно проносилось перед его внутренним взором, в какие дали уносили его мечты? Ах, если бы знать, если бы видеть....

     Мамзель была тайно влюблена в Лиса. Временами она осмеливалась приблизиться к нему, и, слегка косясь куда-то в  сторону, как бы делая вид, что все это случайно – легко касалась его.  Иногда он раздраженно вздрагивал и резко отодвигался.

Иногда, как бы задумавшись, реагировал не сразу, и позволял ей придвинуться еще ближе, почувствовать его еще больше… И так они и стояли рядом, подолгу: он, крупный, но стройный и подтянутый, в черной маске и ярко-лимонном  «одеянии», неизменно смотрящий куда-то в недосягаемые дали, и она – чуть поменьше его, черноглазая  толстушка в «платьишке» сочного синего цвета, постоянно бросающая тревожные взгляды во все стороны.

    Мои любимцы, самые крупные рыбы в моем аквариуме, в моём маленьком море – Лиса Ло (мужского пола) и Паракантус Хепатус (пола женского)…

    Но счастье не вечно – ни человечье, ни рыбье.

    Лис  Ло  ушел за радугу. Так говорят о тех, кто уходит навсегда. И Мамзель Хепатус   сначала было очень страшно, а потом стало очень, очень одиноко…