скачать книгу бесплатно
– Пускай подождёт немного, – сказал он мягко и взял трубку телефона.
Набрал номер, послушал.
– Ало, Маняша! Как там Петька? Шалит? Хорошо. А как мои любимые пирожки с капустой? Готовы? Хорошо, хорошо. Скоро буду! Целую, родная! – Лицо его озарила счастливая улыбка.
Положив трубку, он нажал кнопку и сообщил медсестре, что готов принимать.
Елена Прекрасная вошла стремительной походкой, небрежно бросила кожаные красные перчатки на кресло, сняла шляпу с широкими полями. И стрельнула прямыми ресницами, удлинёнными тушью.
– Васин! Что за свинство?! Ты заставляешь даму сидеть возле двери?! – возмущённо сказала с порога.
Он помог снять ей кожаное стильное пальто. И пригласил присесть.
– Елена! Ты, как всегда, прекрасна! – сказал он, радушно улыбаясь.
– Васечкин, ты мне льстишь. Ты знаешь, зачем я пришла.
– Даже и не думай, и не проси. – Замахал он на неё руками. – Ты и так прекрасна. Исправлять твоё лицо – только портить.
Она посмотрела на него внимательно и отметила про себя, что Васин возмужал и стал даже хорош собой. И прежние его несовершенства каким-то непостижимым образом превратились в достоинства. Черты лица подчёркивали мужественность, и от всего его облика исходила неимоверная мужская сила.
– А ты изменился, – задумчиво произнесла Елена Прекрасная.
– Ну, уж так и изменился?..
– Ой, Васин, не заставляй меня жалеть о том, что когда-то не разглядела тебя пристально, – не без кокетства произнесла она.
– Что было, то прошло, – сказал он просто. – Пластику я тебе всё равно делать не буду. И не уговаривай.
– Ну давай, хотя бы губы подкачаем, а? – Елена попросила ласковым голосом, заглядывая ему в глаза. – Витя, ко мне Михеев вернулся, – добавила она, и глаза её до краёв наполнились светом.
– Хорошо, Леночка. Запишись на любое удобное для тебя время у медсестры.
– Спасибо, Витя. Ты настоящий друг.
Она поцеловала его в щёку и выпорхнула из кабинета. А он встал и опять подошёл к распахнутому настежь окну.
– Господи! Как жизнь всё-таки прекрасна! – воскликнул Виктор Петрович, вдыхая свежий воздух.
А ведь всего этого могло не быть. Всё могло оборваться двадцать лет назад, в тот день, когда он решил шагнуть в бездну с крыши девятиэтажного дома. Если бы не… Если бы не оказался в ту минуту в том месте обычный бомж по имени Славик.
В тот тёплый июльский вечер, на Витькино счастье, Славик вылез на крышу, днём какая-то сердобольная женщина положила ему в шляпу полбуханки хлеба, пачку печенья и пакет кефира, и Славик решил поужинать, любуясь закатом.
Он пировал в закутке, как вдруг увидел, что мимо него пронёсся парень с безумными глазами и замер возле самого краешка пропасти.
Сразу почуяв неладное, Славик последовал за ним, тихо ступая по крыше босыми ногами. Он подкрался к пареньку, когда тот, раскинув руки, собирался сигануть вниз. Славик подскочил и, ухватив за рубашку, сдёрнул его назад.
Виктор от неожиданности упал, сильно ударился затылком и потерял сознание.
Очнулся он в больнице на третьи сутки. Первой, кого увидел сквозь мутную пелену, была… Маша Путилова.
Как она оказалась здесь?.. Как узнала?! Для него это и по сей день остаётся загадкой.
Маша не отходила от него ни на шаг. Она говорила с ним, кормила его с ложечки, рассказывала новости, читала вслух… А потом он понял, что без этой девушки не может обходиться и дня, понял, что любит её. И сделал предложение.
Уже много лет они счастливы в браке, у них пятеро детей. Маша оказалась той единственной женщиной, которая смогла сделать его счастливым. И, как выяснилось, она полюбила его ещё в школе. А он не за-ме-чал!..
Славика сначала чуть не посадили за попытку убийства. Но теперь уже Витька его спас. В прямом, да и во всех остальных смыслах. Помог ему восстановить документы, посодействовал в устройстве на работу. Потом, когда открыл своё дело, забрал его к себе, в косметологическую клинику, водителем.
«И всего этого могло не быть!» – сказал Виктор Петрович сам себе уже в который раз за день.
Накатившая волна воспоминаний немножко растревожила душу.
Он посмотрел вниз. И увидел её, уходящую.
Развернулась, подняла голову вверх, придерживая шляпу рукой. Увидела его, улыбнулась, махнула перчаткой и продолжила свой путь.
Он задумчиво смотрел ей вслед.
Она была всё также прекрасна, Елена Прекрасная. И годы ничуть не изменили и не испортили эту красоту. Они даже придали ей больше пикантности.
Он смотрел ей вслед спокойно и равнодушно. Её красота не волновала его больше, а была, словно картина в музее: полюбовался, да и только.
Душа его до краёв была наполнена другой женщиной – его Машей, Машенькой, Машуней. От её полноты на него веяло добротой и лаской, а от веснушек пахло солнышком. Она вся – от макушки до ноготков на пальчиках была родная. Плоть от плоти.
Виктор встрепенулся, быстренько набросил на себя плащ и шляпу, и поспешил домой, где его ждали дети, жена и пирожки с капустой.
Бабочка на окне
Ссора возникла на пустом месте. Из ничего. Из одной фразы, брошенной в досаде мужем.
– Тебе, что, трудно приготовить ужин?..
– Трудно, – призналась Юлия. – Я плохо себя чувствовала. И день провела в обнимку с унитазом.
Юлия находилась на пятом месяце беременности. И до сей поры её мучил токсикоз. Она не выносила резких запахов, ела мало, да и то, что съедала, выходило наружу незамедлительно. Такова была биологическая особенность её организма.
На учёт по беременности она ещё не успела встать, так как приехала вместе с мужем из деревни от мамы недели две назад, а до этого сдавала госы в другом городе, где она с мужем жила до переезда на север. Она доучивалась на очном отделении педагогического института, и прописка у неё была ещё тамошняя. Оттуда выписалась, а здесь ещё не прописалась, вот и затянула с посещением гинекологии.
Она много потеряла в весе, сказалось, видимо, и сессионное напряжение, была бледной и худющей, от былой пышности остался не по сроку огромный живот, да на опавшем лице горели глазищи редкого тёмно-синего цвета.
– Ты всегда плохо себя чувствуешь! – в сердцах воскликнул Олег.
Он, начиная с того момента, как узнал о беременности, выполнял все капризы жены, старался, как мог, не обижать, понимать, помогать. А его-то кто-нибудь когда-нибудь поймёт?! У него сегодня был очень тяжёлый день. Они чинили высоковольтную линию электропередач, да ещё главный энергетик, который ничего не понимает в этом деле, наорал. С работы Олег пришёл на взводе – уставший, голодный. А тут, как всегда… Не прибрано (да это уж бог бы с ним) и – ничегошеньки пожрать! А жёнушка лежит на диване с книгой в руках. И даже не поднялась навстречу.
Ещё недавно, во время её преддипломной практики они жили вместе с её родителями, она тогда была намного ласковее и внимательнее. Теперь же, когда переселились в отдельный вагончик, куда что делось?
Недовольство женой по капле копилось в его подсознании, но он старался подавить раздражение. И вот сегодня не сдержался… Он тоже не железный!
Таким Юлька мужа ещё не видела. Он никогда не повышал на неё голоса.
– Не ори на меня! – в тон мужу сказала она.
Но он уже не мог остановиться. Его занесло, как на повороте.
– Могла бы э-ле-мен-тар-но макароны отварить?! – навис над Юлией накаченный высокий муженёк, буравя её карими глазами.
Юлия отпрянула, испугавшись злой гримасы, исказившей до неузнаваемости, прямо обезобразившей, красивое лицо мужа. Её опять начало тошнить.
– Нельзя было, – ответила Юлия, обиженно поджав по-детски припухлые губки.
– Да, что ты, как попка, повторяешь за мной… – зарычал вконец взбесившийся муж. – Разговаривай нормально, по-человечески, – посоветовал он жене.
– Я пытаюсь. Ты не слышишь меня, – парировала Юлия.
– Ты вообще перестала готовить, стирать, убирать… в доме полный бардак, – сыпал обвинения Олег.
– Ты же знаешь, как мне плохо! Меня замучили тошнотики, постоянно рвёт, я не могу ничего есть… У меня всё время кружится голова… я только встану с кровати, как тут же опять падаю без сил…
Жена говорила спокойным менторским тоном, словно училка заученный текст… И это взбесило его ещё больше. Уж лучше бы она на него наорала, что ли!..
– Я уже это слышал! Одни и те же отговорки, – зло сказал он, скидывая рабочую одежду и надевая домашнюю футболку и трико.
– Ты не понимаешь, что ли, плохо мне было сегодня, – опять попыталась пробиться к сознанию мужа Юлия, – я вообще не могу в таком состоянии ничего делать.
– Я пришёл с работы! Голодный! А у тебя тут конь не валялся! ты целый день на кровати… и палец о палец не стучишь… Зачем, ну, скажи, зачем мне такая жена?! Которая ничего не делает! – заорал Олег, не выбирая выражений.
– А ты сам-то?.. Зачем ты! мне нужен?! – обиделась Юлия. – Ты совершенно не помогаешь мне! Всё готов свалить на меня!.. Даже мусор не можешь самостоятельно вынести!.. Ну, не смогла я приготовить ужин!.. И что теперь?! – сорвалась на крик и Юлия, потому что муж, игнорируя её слова, ушёл на кухню.
Взаимные упрёки и оскорбления, обрастающие новыми обидными подробностями, становились всё тяжелее, снежным комом надвигаясь на супружескую пару, они грозились разрушить их союз, скреплённый цепями Гименея всего лишь год назад. Кризисная, говорят психологи, дата, между прочим. Период узнавания друг друга и привыкания. К новому образу жизни, к тому, что надо считаться с мнением другого человека. «Притирка» друг к дружке. В этот период супруги ещё готовы раздуть из мухи слона.
– Да у тебя всегда было так!!! Ты просто никчёмная баба. Неумёха и лентяйка! – вопил из кухни совсем потерявший над собой контроль Олег.
Через минуту он уже стоял на пороге, глотая, не прожёвывая, бутерброд с колбасой.
– А ты… ты… ты… – задыхалась Юлия от обиды и возмущения и подыскивала слово пообиднее. – Ты просто не мужик!..
– Что-о-о-о?!! – взревел Олег, надвигаясь на Юлию…
И тут у Юлии случился страшный позыв на рвоту. Она быстро, насколько позволяло её положение, соскочила с дивана и, зажав рот рукой, побежала вперевалочку к унитазу, опершись по дороге о живот посторонившегося мужа. Успела. И там шумно изрыгнула остатки немногочисленной пищи. В желудке ничего уже не было, кроме горькой слюны, а она всё ещё корчилась и рычала над унитазом.
Потом открыла кран, набрала в рот холодной воды, подержала, согревая, и, побулькав немного, выплюнула.
Олег молча наблюдал за женой.
Юлия вышла из вагончика, в котором они жили на улицу, опустилась на большое круглое ошкуренное бревно, служившее им вместо лавочки.
Олег, следовавший за ней, присел рядышком.
– Это неправда, – тихо возразила Юлия.
Сердце её будто окаменело от обиды и жалости к себе.
– Что не правда? – не понял муж.
– То, что ты говорил про меня…
– Правда, чистая правда, – сказал он нормальным голосом, в котором пробивались тёплые нотки.
– Обвинения напрасные, совершенно необоснованные, – чуть не плача пробормотала Юлия. – Просто ты меня не любишь, – добавила она полувопросительно.
Муж молчал.
– Тогда нам незачем быть вместе, – обронила фразу, и сама испугалась.
Муж молчал.
– Рубикон перейдён, мосты сожжены. Я ухожу от тебя, – произнесла она мёртвыми губами почти шёпотом.
Он с любопытством посмотрел на неё. И с деланным равнодушием насмешливо сказал:
– Иди.
И она пошла. А он продолжал сидеть на брёвнышке, склонив голову. И смотрел ей вслед. Она чувствовала этот взгляд. Он прожигал её насквозь.
Она шла медленно. Всё ждала: вот сейчас окликнет, позовёт. Она мучительно вслушивалась в шумное биение сердца, которое стучало, почему-то в голове. И из-за этого не было слышно никаких других звуков.
Юлия дошла до дороги. Ей казалось, что Олег идёт следом за ней. И сейчас, вот сейчас окликнет её. Догонит, обнимет за плечи и скажет: «Любимая, ну хватит дурить. Я погорячился. Прости меня!»
Не оглядываясь, она медленно шла вперёд: мимо дома свекрови, через дорогу. И скоро двигалась уже вдоль балков – временного жилья строителей – в сторону железнодорожного вокзала.
Олег всё не проявлял себя никак.
И тогда она развернулась всем корпусом.
Ни-ко-го!!!
Юлия испытала настоящий шок. Она была уверена, что он идёт позади неё. Как он мог!!! Отпустить её в такое время. Одну. Беременную. С огромным животом, в котором живёт их ребёнок, которого они успели полюбить!
Юлия вспомнила, как муж нежно прикладывал голову к животу и слушал, как малыш пинается… Они всё гадали: кто же там: мальчик или девочка. Конечно, Олег мечтал о сыне.
Надвигались сумерки. Юлия зябко поёживалась. Лёгкое шёлковое платьице не спасало от вечерней прохлады. Юля обнимала живот и ласково шептала разбуянившемуся в животе человеку:
– Потерпи, малыш, всё будет хорошо. Всё у нас с тобой будет ха-ра-шо.
Что теперь делать?.. Куда идти?! Возвратиться она не могла. Раз он вот так отпустил её, значит, действительно, не любит. Всё кончено.
Мимо балков, мимо рощицы она брела, как в тумане. Когда пришла на вокзал, было уже темно. В плохоньком старом здании с трудом нашлось для неё место на лавочке. Было много народу. Духота давила.
