Перекрёстки судьбы. Он меня больше не любит. Сны и знамения. В поисках любви

Так проходит день: спит, ест, выпивает, курит, снова спит. К концу второго дня приходит в себя. Рассказывает, что живёт, как в раю, уход хороший: завтраки, обеды, ужины, всё вкусно. Попросит – в постель подаст, порядок в квартире идеальный, всё настирано, наглажено. На работе он ей помогает, а то весь товар привозят на бензозаправку ночью, когда грузчиков нет, специально так делают, а он разгружает, ей бы одной тяжело пришлось, столько лет так мучилась, а теперь он всё таскает, не даром хлеб ест… Слушаю, киваю, сама думаю, чего он тут у меня делает при такой райской жизни? Видимо, от неё и спасается.

«Хочешь ей позвонить с моего телефона? Она бы за тобой приехала».

Он недоумённо смотрит на меня, будто я какую глупость сказала.

«Я к ней больше не пойду, с ней жить невозможно, она ж дура непробиваемая! Я к тебе пришёл, будем вместе, как раньше. С тобой поеду к Пал Санычу на укол, за садиком буду ухаживать, с Лачиком на охоту ходить. Ты ведь меня не прогонишь?»

Пробую объяснить, что мы уже в разводе, что у меня другой есть, прошлого не вернуть. Он, похоже, не понимает, улыбается и повторяет: «Всё будет как раньше, я тебя буду слушаться». Только этого мне не хватало! Как же быть? Отвезти в Питер, подлечить и обратно отправить? Так он к ней пойдёт. А если и не пойдёт, то я буду об этом думать, что одно и то же. Оставить здесь, в доме? Опасно, он как слабоумный стал.

На следующий день решила затопить баню. Стал помогать, дрова носил, растоплял, угли мешал. Только собрались идти, Славик в дверь заглянул и сразу назад, он – за ним следом. Ага, думаю, есть вести с фронтов. Выхожу к ним, оба как воды в рот набрали. Значит, самой нужно начинать: «Славик, если Галюня приедет и возле вас остановится, беги быстро сюда, чтобы он домой успел вернуться». Славик облегчённо докладывает: «Всё, уже едет, Любке звонила, скоро будет».

«Так давайте отсюда быстренько уходите, а то застукает, рассердится». Вижу, что он не собирается двигаться, и добавляю: «Ну, что, на ход ноги?». «А у тебя есть?» – спрашивают в один голос. У меня в таких случаях всегда есть, я быстро наливаю им по стопочке, разрезаю свежепросольный огурец. Он отставляет стопку, с укором спрашивает: «Так ты что, меня выгоняешь, ты больше меня не возьмёшь?». Начинаю уговаривать, что ему лучше с ней будет, и уход, и обеды, я уеду, а он в Питере жить не может. Придвигаю стопочку, он выпивает, но водка в горло не идёт. Кашляет, задыхаясь, потом спрашивает: «А как же баня?». Да-а-а, смех и грех. В другой раз стопим, говорю, а пока иди к ней, хоть зиму поживи, к весне видно будет.

Всё, ушли. Вдруг опять из-за угла выныривает: «Ты на меня не сердишься? Давай поцелуемся, что ли, попрощаемся». Быстро чмокаем друг друга в щеку, и он убегает.

Вот и всё. Я одна. На диване лежит приготовленное бельё. Беру своё и не спеша иду в баню. Моюсь, а сама в окошко поглядываю, вдруг он обратно идёт, вдруг она ему только вещи привезла. Нет, не пришёл, значит, всё-таки взяла его.

Тихо так в доме. После баньки сажусь за стол, наливаю рюмочку, закусываю ранеткой. Первый год как его прививка дала плоды. Яблоки сладкие и красивые, только он их так и не попробовал.

Моё лекарство

Пока была в Деревне, ОН звонил, спрашивал, когда приеду. У меня один вопрос, все ли у НЕГО в порядке. Больно странный был мне звонок, какая-то женщина сказала, что ей пришла SMS-ка с моим номером и ЕГО именем, спросила, точно ли это я, и где я нахожусь, раз собаки лают, и я честно отвечала, что в деревне, на Псковщине. Её имя мне ни о чём не говорило. В общем, какая-то мистификация.

«А дома как, все нормально?» – повторяю я.

«Да ничего, вообще ничего, ни хорошего, ни плохого, всё как обычно. Приедешь, расскажу», – ответ и радует и огорчает: нет скандала – уже хорошо, но что ОН собирается рассказать, вот вопрос. Я беспокоюсь, что жена напала на след и приняла меры. Тогда нам придётся прервать отношения. А так этого не хочется… Пусть не часто, чтобы не привыкнуть и продлить их как можно дольше, – это ЕГО предложение, зато только по взаимному желанию и для радости, – это моё.

В первый же вечер встретились, и я поняла, как соскучилась по НЕМУ, как много ОН для меня значит. Это беда, ведь у нас нет будущего.

«Ты в меня, случайно, не влюблена?» – спрашивает с улыбкой.

«Конечно, влюблена, ещё как влюблена, – улыбаюсь как можно веселее и добавляю: – Но ты не беспокойся, я не собираюсь тебя умыкать, всё будет по-прежнему».

«А я, может, не за тебя, а за себя беспокоюсь. Это меняет дело, это плохо», – взгляд становится грустный и озабоченный.

«Никакого дела нет, просто ты – моё лекарство, которое очень помогает, вот и всё», – чем больше практичности в моих словах, тем лучше.

«Надеюсь, хоть не горькое? – хитро улыбается, атмосфера разрядилась.

«У тебя глаза светятся, – а через полчаса: Теперь перестали, что случилось?»

«Ты скоро уйдёшь, мне заранее плохо».

Это правда, меня напрягают мысли об его уходе, так что под конец встречи теряю всякий интерес. Пока жены не было, ОН мог оставаться у меня, а когда не оставался, сама возможность провести ночь вместе давала покой. А теперь ЕМУ пора домой, жена звонит, слышу ЕГО лживые оправдания, но меня они не касаются, это не моя жизнь. Зато ЕМУ, похоже, неприятно: «Тебе, наверно, противно слушать моё враньё, прости».

В другой раз ОН старается уйти пораньше: «Зачем нам скандал, так будет спокойнее всем». Спокойствие, осторожность – это ЕГО любимые слова. А я, как вулкан, а какие у вулкана спокойствие и осторожность. Никаких. А как они нужны!

«Ты не о чём не волнуйся, я сам всё правильно устрою», – это ОН про наши встречи на работе. Боясь нас выдать, вообще стараюсь не обращать на НЕГО внимания, что мне прежде не было свойственно. ОН держится исключительно, как всегда улыбается и шутит.

Ирина Александровна, – это директор, Иришка – это я.

«Мне не нравится слово „любовница“, ты – Иришка, которую я люблю».

«А Ирину Александровну не любишь? – он мотает головой, и я говорю с сожалением: – А она тебя любит, думает о тебе всё время, заботится».

«Значит, меня любят двое, а я только одну», – мы идём к Петропавловке и болтаем по дороге.

Ты ещё жену любишь, значит, тоже двоих.

Так складываются обстоятельства, что свидания выпадают на четверг. Наш технический директор сказал бы – по умолчанию. Четверг – середина недели. Он выбран потому, что за ним следует пятница – день, когда ЕМУ лучше бы пораньше появиться дома, и уж, конечно, не до ночи где-то шляться. Правда, кроме четверга, иногда по утрам ОН приходит ко мне пить кофе, и мы немного разговариваем, стараясь не задевать больную тему про будущее. Я дала ЕМУ ключи от квартиры и ключи от Мазды. Скипетр и Держава. Только правитель живёт в другом государстве.

«Ты не представляешь, что такое одиночество! Всю неделю как-то перебиваюсь делами, а в выходные – хоть волком вой», – зачем я ЕМУ это говорю, не знаю, уже почти полночь, у жены обязательно возникнут вопросы.

«Это я-то не знаю про одиночество?! Прекрасненько знаю, и, если бы ни жуткая беспросветность, ни за что к жене бы не вернулся. Она меня не любит… и никогда не любила. Я ведь уходил от неё и четыре года жил один. Подвернись мне в тот момент любая, более-менее подходящая женщина, к ней бы прибился. Только я был уже в таком дауне! Эх, встретились бы мы с тобой лет двадцать назад!» – ОН уже стоит в дверях, держа в губах незажжённую сигарету.

Чушь! Тогда вообще ничего бы не случилось. Ведь причина не в тебе, а в том, что он меня больше не любит…

Ужас какой-то, теперь, когда мы не проводим вместе ночь, нам не хватает времени, хоть утром начинай. Для прикола и вразумления ОН рассказывает сюжет из жизни своего приятеля. Тот навещал подружку, а она вдруг вздумала пожелать: хочу, мол, с тобой спать, как жена. Как жена? Отлично. Лёг и заснул рядом. Так что думай, что ты действительно хочешь. Думаю. Ох, как думаю. А что толку? Я могу думать целыми днями, по любому расклады строить, – а реальность? Насколько она зависит от меня?

В последний раз ОН приезжает за мной в Деревню. Нам бы вещи собирать, но у меня стоплена баня, готов стол, я жду его, как праздника. Все сборы откладываем на завтра, а сегодня – наш вечер и наша ночь.

В Питер едем молча, я слушаю музыку и мысленно повторяю: это стопроцентно мой человек, в котором ничего не раздражает, с которым всё возможно, с которым всегда хорошо. Мой, мой… Как будто вернулась молодость, будто не было последних двадцати лет, не было жестокого бизнеса, разлада в душе. Если по-честному, я уверена, что ОН – тот самый мужчина, которого я всю жизнь ждала. Но что мне делать с этой уверенностью, если ОН молчит? Только выпив водки, ОН раскрепощается, и тогда я слышу те слова, которых жду, чувствую ответную любовь. А потом ОН опять забирается в скорлупу-оболочку и смотрит так грустно, как больная птица.

Побег

Вот оно – раздвоение личности! Ирина Александровна, как начальник, договаривается с НИМ о встрече. А к НЕМУ в четверг приходит Иришка, неуверенная в себе, на всё готовая, глаза на мокром месте. Тут свихнёшься в пять минут. До добра всё это не доведёт, когда-то придётся поставить точку.

А всего-то нужно – не назначать нового свидания! Само утихнет, само пройдёт. ЕМУ это точно – избавление. Но где взять силы?

Как говорили друзья-художники, только работа нас спасёт. Тогда поработаем… Для начала беру в руки ежедневник. Так, моя девочка, твоя задача – заполнить его делами. И без пропусков, пожалуйста. Не важно, личными, рабочими – ни часа простоя! Ну, с работой всё ясно, постоянно что-то происходит. Остаются вечера и выходные. Напрягаю мысль, ползаю по Интернету, звоню одним, другим. Следующую неделю забила. А четверг? Тоже заполнен, даже вечер умудрилась застолбить.

Денег, конечно, уйдёт куча, никогда на себя столько не тратила… На минуту представила, что они пошли бы на реальное дело, на учёбу ЕГО дочки, к примеру, или ремонт микроавтобуса. Хорошо, хорошо, только не в этой жизни! Сегодня разумные решения не в цене, главное – всё время быть при деле, не давать воли мыслям.

Первая неделя прошла без всяких объяснений: ОН весь четверг проторчал на таможне, получая тираж книг. Следующая далась мне с трудом, а в четверг пришлось с инструктором внеплановое вождение устроить. Только к десяти вечера пришла домой и сразу завалилась спать. В пятницу утром специально записалась на фитнесс – в бассейн, который мы с НИМ обнаружили, гуляя по Стрелке Васильевского.

ОН, вообще, очень наблюдательный – всё видит, разные мелочи подмечает. Вот и тогда меня дёрнул: смотри, мол, чего делается. А делалось, и впрямь, нечто любопытное. В старинном здании 18 века со сводчатыми потолками устроен бассейн. Причём прохожим в окна всё видать, – чем не приманка? Вот и мы увидели, как между колонн этого подземного царства плавают беспечные и красивые люди. Вода подсвечена голубым, маленькие водопады и фонтанчики оживляют «пейзаж». Ни тебе ровных дорожек, ни тебе объявлений, что можно, а чего нельзя. Всё можно. Кстати, именно это обстоятельство меня и подкупило. А ещё то, что вся эта красота – в пяти минутах ходьбы от дома.

Звоню Робину – давно у него не была. Этот индус – отличный спец по спинам и суставам. Ещё два вечера в неделю заняты. Захожу в театральную кассу, жаль, сезон ещё не начался, но посмотрю гастролёров. Короче, я умудрилась составить расписание на три недели вперёд.

Ирина Александровна, что это вы тут делаете? Почему вы Иришке встречаться с любимым человеком не даёте? Ах, вы о ней и заботитесь, так перестаньте немедленно! Вы что, не видите, ОН уже как зомби стал: не у вас же ЕМУ спрашивать, когда с Иришкой можно увидеться! Отпустите вы их, Христа ради, на волю, пусть делают, что хотят. Пусть мучаются от того, что нужно обманывать, пусть обманывают для того, чтобы не мучиться, пусть всё идёт естественным путём. Кому хорошо, что вы на три недели лишили их свиданий? Вам хорошо? А ей, а ЕМУ?

В ближайшем окружении только одна персона нуждается в срочной помощи – я сама. А эта глупая Иришка перетопчется.

С самого утра вместе со звонком будильника просыпается внутренний диалог. Иногда так отчётливо, хоть записывай.

И. А. – Сегодня ты остаёшься дома, не ходи за мной.

Иришка – Почему, ну почему мне нельзя с тобой? Ты же знаешь, мне необходимо ЕГО увидеть.

И. А. – Вот-вот, именно этим ты мне мешаешь. Ты не даёшь работать, всё прислушиваешься, не идёт ли ОН. И по телефону ЕМУ звонить начинаешь, всякие причины выдумываешь. А потом тебе вечно приспичит с НИМ ехать всё равно куда. Короче, сиди дома, займись чем-нибудь, вещи разбери, с приезда так и лежат в коробках.

Иришка – Обещай хоть, что в этот четверг мы встретимся, не могу я так больше, у-у-у…

И. А. – Как ты мне надоела, плакса противная! Что с глазами сделала, ревмя ревёшь всё время!

Убегаю, хлопнув дверью. Пусть посидит, остынет.

На работе – целый день то звонки, то письма, то совещания. ЕГО так и не видела. Вечером допоздна болтаюсь по магазинам – план выполняю: все вещи стали велики, нужно новый гардероб покупать.

Открываю дверь ключом – она уже стоит на пороге, в темноте глаза светятся.

Иришка – Ты ЕГО видела? – смиренным голосом.

И. А. – Нет, ОН был всё время в разъездах.

Иришка – Завтра четверг. Обещай, что приведёшь ЕГО. Я лучше с тобой пойду, чтобы ты не забыла.

И. А. – Нет, ты останешься дома, и чтоб без истерик! Ну, посмотри на себя, кому ты такая нужна? Нос красный, глаза слезятся, голос плаксивый, а морщин-то, морщин! Всё от нытья. Ой, доведёшь ты себя, а заодно и меня. Так в одиночестве всю оставшуюся жизнь и проведём.

Иришка – Так возьми ЕГО к нам, ОН же говорил тебе – не нужно о будущем думать, живи сейчас. Неважно, сколько лет мы вместе будем радоваться, пусть потом разойдёмся, зато поживём счастливо хоть какое-то время.

И. А. – Да это ОН просто утешал, жалел тебя, зубы тебе заговаривал, лишь бы ныть перестала. И потом, не могу я ЕГО взять, ОН к тебе бы пошёл, а ко мне не пойдёт, ОН меня совсем не любит и даже не скрывает этого. Не уходить же мне из собственного дома ради вас.

Иришка – Ты, ты… Ты гадкая, бесчувственная…. Ты никого никогда не любила, одни дела в голове. Я тебя ненавижу!

Опять потоки слёз, бежит на кухню. Оттуда – звук бьющегося стекла, ругательства сквозь всхлипывания, бульканье – опять за коньяк принялась, совсем дура сопьётся.

На другой день, в четверг еле от неё отбиваюсь, прямо вцепилась в меня, пойду с тобой – и всё! Пришлось пообещать, что поговорю с НИМ. А сама в кабинет забралась: то за компьютером работаю, то народ к себе вызываю. На обед специально позже пошла, чтобы гарантированно с НИМ не встречаться. Часа в три Анечка в дверь просунула голову: «Ирина Александровна, Вам водитель ещё нужен, а то у него дел больше нет, может, отпустить?»

– Конечно, отпусти, я ещё поработаю, – хоть бы скорее ушёл, терпение на исходе. Через пять минут Аня опять стучится, видно, что ей неловко, но всё же спрашивает: «А Вам разве не надо было ехать, вроде Вы с ним куда-то собирались…». Вижу, за спиной ЕГО долговязая фигура маячит.

– У меня всё отменилось, отпусти, – стараюсь говорить спокойно, а у самой губы дрожат. Теперь всё, назад пути нет. ОН поймёт, на самом деле, давно понял, ещё как первый четверг пропустили, и я не позвонила, не позвала. Только тогда думал, что не выдержу и сорвусь. Иришка бы вмиг какие-нибудь поводы нашла и затащила бы домой. ОН просто ещё не знает, что у нас с ней разногласия, что она под домашним арестом, что я одна держу оборону. И я её выдержу.

Как домой идти неохота! Там она сидит, зарёванная и злая, небось, весь коньяк выхлестала. Но и бродить по городу нет сил – голова прямо раскалывается, в висках пульсирует, как при простуде.

В квартире темно, тихо: неужели заснула? Нет, из спальни робко так вылезает, за мою спину заглядывает. ЕГО высматривает. Взгляд её разом потухает: «Ты одна? Ну почему, почему, по-че-му ты без НЕГО?!».

Начинается… Молча прохожу в ванную и запираюсь. Долго стою под душем, потом иду на кухню. Надо же, коньяк цел, ЕГО ждала, не хотела без НЕГО пить. А мне так всё равно, я и одна могу. Выпиваю одну рюмку, следом – вторую. И хотя знаю, что бесполезно, всё равно не возьмёт – третью. Заваливаюсь в постель – но сна нет и в помине. Слышу, слезами давится где-то за стенкой. Ух, до чего всё достало!

В пятницу до обеда с бухгалтерией работала, потом ОН привёз из типографии тираж новых книг, все столпились, разглядывают, а ОН, чувствую, на меня смотрит, прямо гипнотизирует: взгляни на НЕГО, взгляни. Смотрю весело, улыбаюсь, как будто нет никаких четвергов и сопливых Иришек. Подходит, спрашивает: «К Вам можно, Ирина Александровна?». Подымаю бровь – заходи. В кабинете закрывает дверь поплотнее, старается быть спокойным: «У тебя что-то случилось?». Я мотаю головой. «Ты решила прекратить? Решила без меня?», – ОН смотрит не мигая, только уголок рта дёргается.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.