Анатомия

– Конечно, каждый уважающий себя альфа-самец должен попробовать переспелый плод дородной ухоженной Милфы. Без её любви не познать всех оттенков острого чувства. Мамочка – это наше всё! Без неё не суждено нам было появится на свет, и без неё же не видать нам истинного лица женской страсти! Всё, что спрятано в глубинах молодой женской натуры, переполненной стеснением и боязнью, напичканной всяческими стереотипами и домыслами, почерпнутыми от лживого лицемерного общества, явственно проступает в постели со зрелой Милфой, избавленной от радужных иллюзий и несбыточных надежд, населяющих её головку в прошлые годы. Именно с мамочкой можно услышать настоящий голос секса и почувствовать истинный запах постели. Это не те выглаженные до безмятежности простыни с ароматом ванили, это скомканные от яростного желания матки тряпки, на которых приходится приносить в дар Афродите совокупление; без подготовки, здесь и сейчас, когда она хочет, жаждет и не остановится ни перед чем, чтобы заточить твоего солёненького бурундучка в тёмную зияющую жаждой пещеру, начинающую уже забывать о гостях, некогда посещавших её шумной толпой!

Мужчины засмеялись после продолжительной тирады Чокнутого Фотографа и принялись более тесно знакомится с Геннадием Семёновичем, окончательно превратившимся в Гену Аллигатора. От членов «Биг Дика» он узнал, что за общество наполняло «Золотые Киски», и кто из них уже успел насладиться вкусными прелестями обворожительных красоток, наполняющих его дорогие дизайнерские стены.

Белоснежная Биатрис когда-то оказывала знаки внимания Алишеру Кадиллаку, потом переключилась на Саню Револьвера, после сдружилась со Стасей Стриптизёром, но никому из них не дала. Её раскусил Абьюзер Богдан. Белоснежка была столь привлекательна внешне, что мужчины штабелями падали к её ногам, одаривая дорогими подарками и осыпая высокопарными комплиментами. Бигдиковцы же вели диалог с ней непринуждённо и просто, на равных, как старые приятели. Но даже это претило ей. Она хотела почувствовать себя на дне, как та свинья, падающая в грязь ради того, чтобы избавиться от паразитов королевского с ней обращения. И Абьюзер Богдан, подонок и циник, как нельзя лучше справился с ролью того, кто сорвал корону с её головы, поставил на колени и проделал с её ртом такие мерзости, каких не выдержит даже эта пошленькая история о Геннадии Семёновиче. Там всё было по-взрослому, без лишних хохотушек, словно бы грубая рука мастера прошлась по изнеженной скульптуре Венеры Милосской, откромсав ей верхние конечности.

Цветущая Вульфения, наоборот, искала в «Золотых Кисках» джентльменов, умеющих красиво ухаживать, галантно обращаться, устраивать романтические свидания и возносить её на небеса словно бы она была ангелом. Короче, любила тех, кто перед ней стелется. Самое интересное и даже необычное с точки зрения познания человеческой природы было то, что границ Вульфения не знала. Не было такой мужской ракеты способной преодолеть поочерёдно все слои атмосферы и оказаться в бесконечном космическом пространстве, чтобы удовлетворить тепличный цветок её безмерного самолюбования. Посадите любую в воздушный шар, поднимитесь с ней ввысь на двести метров, и вот она уже ваша; величественно озирает окрестности и живущих на ней крепостных, воспевающих молитвы и оды в её королевскую честь. Но только, если это не Вульфения. Хоть ты преврати свой воздушный шар в современную ракету Space X и увези её за пределы солнечной системы, всё равно не утолишь капризы девушки и не насытишь её эгоистичную сущность, давно обратившуюся в чёрную дыру под названием «Нарциссизм». Догадаетесь, кто с ней справился? Конечно же, романтик Валера. Он так зачесал ей про женскую исключительность, словно бы был тем самым зеркальцем из русской народной сказки, гипнотически убеждающим принцессу в том, что прекрасней её нет никого, и даже спору об этом быть не может.

Душистая Лакфиоль, Прованская Роза и Каштановая Фрайлея были подружками, весёлыми, забавными и озорными, готовыми ради денег пасть во все тяжкие. Не так чтобы за великие состояния, и не так, чтобы и совсем за гроши. Они оперировали разумными стоимостями, коих нет у обычных мужиков, вкалывающих в офисах и на заводах, но которые и не так существенны для людей с хорошим оборотом кеша. Всяческими там извращениями, которым подвергал Абьюзер Богдан Белоснежную Биатрис, они не занимались. Давали по понятиям сурового российского эскорт бизнеса. Никто бы не посмел упрекнуть их в нарушении женского кодекса чести. Даже дамы замужние, далёкие от всяких там финансовых содержаний и материальных благ за любовь. И вот однажды троица праздновала день рождение Каштановой Фрайлеи. Девчонки много пили, и хотели запоминающегося веселья, что называется для души и тела. Саня Револьвер, Алишер Кадиллак и Стася Стриптизёр обеспечили им праздничную программу. Сначала в баре «Золотые Киски», а после в живописной ночной сауне под открытым небом; с поездкой на лимузине, и гэнг-бэнг сценой на мягких диванах подобных Вудмановским кастингам, когда девчонки ходят по рукам волосатых мужланов словно гантели в спортзале среди участников мистер Олимпия.

Очаровательная Астильбоидеса могла дать за стих Мандельштама, так как была в душе поэтессой. Эй только что перевалило за тридцать и в категорию Милф, как Лариска, она ещё не попала. Думаете, почему к её одухотворённой киске нашёл ключик Романтик Валера? Потому что он знал, что «Незабудка» – это не песня Тимы Беларусских, а стих величайшего из поэтов Михаила Юрьевича Лермонтова.

«Там рдеет пышная гвоздика,

Но нет: гвоздика не нужна;

Подалее, как ты унылый,

Чуть виден голубой цветок…

Сорви же мне его, мой милый:

Он для любви не так далёк!»

С каждой строчкой, прочитанной Валерой с придыханием, томно и проникновенно, ноги Астильбоидесы разъезжались в разные стороны. И в кульминационном моменте, когда земля разверзлась, поглощая влюблённого рыцаря, романтик Валера проник в неё, словно бы само творчество Михаила Юрьевича проникло в сердца благодарных потомков, среди которых Очаровательная Астильбоидеса была в первом ряду.

Но каково же было удивление Геннадия Семёновича, когда он узнал, кого из посетительниц «Золотых Кисок» пронзил слонёнок Семёна Геннадьевича. Чокнутый Фотограф все новогодние праздники кувыркался в постели Сочной Брунфельзии! Его мамонт как нельзя кстати подошёл по размерам к обширной глубокой впадине дородной во всех отношениях оверсайз-леди. Как ей сложно было найти подлодку, что была способна пристыковаться в её порту идеально. Ну то есть, каков был вход в гавань, ровно такой и была ширина лодки. Даже смазать пришлось дополнительно, так плотно входила она в неё! Ох, и радостный праздник продолжался на сердце Брунфельзии, когда снаряд Семёна Геннадьевича неделю к ряду словно пулемётная лента перезаряжался в её просторном для остальных мужиков магазине. Внутренние мышцы влагалища отдохнули, устав сжимать члены обычных размеров, что проникали в неё до встречи с Чокнутым Фотографом. Она, вообще, надо сказать, любила фистинг, от него и кончала. Но анаконда Семёна Геннадьевича по размерам превосходила даже самые накачанные предплечья её предыдущих любовников. Поэтому он до сих пор временами захаживал в её двор, выгулять змейку, когда оба оставались без пары к моменту закрытия «Золотых Кисок». Бигдиковцы подшучивали над ним, но, знаете, не так-то это просто найти подходящий по размерам ангар для своего питомца под животом. Этой больно, этой страшно, эта даже в кино таких монстров не видела, с этой поосторожнее, с этой только не в этой позе – одни препятствия! Какой уж тут полноценный секс!

Клариса Курортная обожала туры в Европу, путешествия по Азии и привыкла проводить зимы на Мальдивах, Карибах и Филиппинах. Благо мужчин, готовых спонсировать дорогостоящие увлечения Кларисы в «Золотых Кисках» было хоть отбавляй. Каждый хотел пощеголять с ней по белому песчаному пляжу на зависть разношёрстных туристов. Стройная, загорелая, длинноногая, с густыми чёрными волосами и аккуратной родной грудью третьего размера она словно мираж проплывала перед глазами отдыхающих, и мужчина, идущий за ней, немного презрительно смотрел на остальных, понимая кто на пляже папа. Так шейхи выгуливают экзотических диких питомцев – грациозных хищных леопардов и гибких изящных пантер. Алишер Кадиллак не возил её в места, где она привыкла приковывать к себе завистливые взоры мужчин и женщин. Он поимел её в гостинице неподалёку от «Золотых Кисок», банально соврав неподражаемой красотке о масштабах своего величия. Все девушки когда-нибудь покупаются на мужскую ложь, так же, как и все парни проходят через унизительную процедуру динамо. Но таковы уж издержки любовного марафона. Рано или поздно каждый сбивается с пути, делает выводы, возвращается на дистанцию и продолжает забег, не сворачивая больше на заманчивые тропинки, наученный прошлым неудачным опытом. Просто поражает масштаб обмана! Ведь это случилось не на выпускном школьном вечере между Клавой и Васей, это произошло в «Золотых Кисках» между Кларисой Курортной и Алишером Кадиллаком. Обмануть такую без преувеличения сказать модель с обложки было по силам лишь действительно отъявленному мерзавцу и знатоку женской души, каким был Алишер Кадиллак.

Даваллия Мариеза и её младшая сестра Дазифора заслуживают отдельного повествования. Они могли бы быть хорошими, добрыми и благочестивыми девушками, если бы не одно «но». Обе страдали от неуёмного, беспредельного и ненасытного желания быть любимыми. Они обе были созданы для первозданной, и, я не побоюсь этого слова, первобытной любви, как созданы друг для друга кожаный ремень и попка хулиганки. Причём младшая далеко переплюнула подвиги старшей, в сравнении с которыми меркли даже подвиги самого Геракла. Бесчисленные толпы поклонников побывали в объятиях прекрасных сестёр, вдоволь отведав их нежности, ласки и красоты. Они любили доставлять удовольствие, и делали это совместно, поэтому каждый, пройдя через испытание Милфы Лариски, попадал в их тёплую мягкую постель, наслаждаясь двойной порцией чарующей божественной неги и обволакивающей сексуальной энергией. Две пары чувственных губ, две пары длинных ног, две пары упругих грудей и две пары оттопыренных ягодиц, что может быть желанней для гнусного мужского воображения!

Но и в Эдемском саду среди пушистого и радующего глаз великолепия найдётся растение, не менее приятное для взора, но менее приятное для осязания. Дотронься до его острых шипов и почувствуешь лёгкий укол колючего божественного творения. Такой была Роджерисия Страпонесса, которая пользовалась популярностью среди огромного числа посетителей «Золотых кисок», ибо она умела донести удовольствие до самых тёмных внутренних мест мужчины, оберегаемых большинством сильной половины человечества пуще смерти Кощея. К ней приходили со спущенными штанами, принимая позу виновного, и готовые терпеть боль, понимая, что она необходима, ибо в ней они нашли удовольствие. Поговаривали, что и Стася Стриптизёр захаживал к госпоже Роджерисии тёмными вечерами, но достоверно этого не было известно участникам клуба «Биг Дик».

Но сильнее всего Геннадия Семёновича занимала темнокожая Брунелька, время от времени бросающая на него улыбчивый невинный взгляд из-под растрёпанных мелких и чёрных как смоль кудряшек.

– А что вы знаете о той молоденькой и смуглой мордашке, одиноко сидящей за столиком напросив бара? Кто-нибудь спал с ней.

Члены клуба отрицательно покачали головами, а Семён Геннадьевич на правах старшего протеже, положив ему на плечо руку, отечески напутствовал:

– Чернокожая Брунелька в «Золотых Кисках» довольно частый гость. Никто из нас не делил с ней постельное ложе, не катал на автомобиле, и даже не хаживал на свидание. Так что у тебя есть все шансы оказаться первым из Бигдиковцев, кто присунет неприступной малышке. Но у нас есть подозрение, что Брунелька ещё не созрела для того, чтобы подавать её на обеденный стол с бутылочкой красного сухого вина, если ты понимаешь, о чём я говорю?

– Не понимаю.

– Мы думаем, что она целка, – сказал, словно резанул деталь на токарном станке, Саня Револьвер.

– Я в этом уверен, – кивнул головой Абьюзер Богдан, – у меня чутьё на девственниц.

– А если это не так? – засомневался Геннадий Семёнович, – ведь мы же не в институте благородных девиц находимся, а в «Золотых Кисках».

– Ты можешь проверить это, но я бы тебе не советовал, – ответил Богдан.

– Почему?

– Никто из тех немногих мужчин, что покидали с ней заведение, не возвращались потом никогда.

– Наверно, она и есть твой Королевский Сом, – напугал его Стася Стриптизёр.

Абьюзер Богдан поморщился и ответил:

– Если бы она была Королевским Сомом, то я бы уже не сидел с вами. Никто не сможет упрекнуть меня в том, что я испугался к ней подкатить. Все вы были свидетелями, как она отшила меня.

– Это один из тех трёх интернет-убийц, о которых ты мне говорил? – спросил Геннадий Семёнович, толкая в бок Семёна Геннадьевича.

Тот кивнул в ответ головой.

– А что делает Королевский Сом? Почему его так боятся?

– Сосёт хорошо, – пригубив стакан с соком, сказал Богдан.

– Так хорошо, что высасывает тебя до смерти, – добавил Стася.

Всё сказанное о темнокожей Брунельке было чистой правдой. Члены «Биг Дика» не раз пробовали познакомиться с ней разными способами, но все получили отворот-поворот. Она держалась особняком. Странно, но и женская половина посетителей «Золотых Кисок» вела себя по отношению к темнокожей красотке лояльно, без агрессии и зависти. Даже как будто почтительно, но это скорее всего было интуитивное предположение Бигдиковцев, нежели фактически подтверждённое чем-нибудь доказательство.

Она, как правило, флиртовала с заезжими казачками нежели с постояльцами бара. Иногда Брунелька разрешала солидным папикам присесть к ней за стол, завести знакомство, полное соблазнительных ужимок и невинных прикосновений. Они покупали ей дорогое игристое шампанское; шикарные букеты цветов от снующих меж столиков навязчивых продавцов, заказывали кальян, да не абы какой, а исключительно на коллекционных винах с чашами из экзотических фруктов и ягод; а ещё ставили в её честь бесконечные песни, спетые стареющими самцами с низкими бархатистыми голосами, призванными донести до очаровательной юной дивы их внутреннее переполненное любовью состояние.

«Я поднимаю руки – хочу тебе сдаться.

Ведь ты же так красива, в свои восемнадцать».

Ну и что тут ещё скажешь? Раз «Золотые Киски» вновь наполнила хрипотца Лепса, точно передающая состояние пойманного на крючок богатого папика, значит Брунелька уйдёт сегодня из заведения не одна. А ещё это значит, что второй раз этого богатого папика больше никто никогда не увидит.

– Я думаю, что она уводит их на бойню, – сделал однажды предположение Абьюзер Богдан.

– Какую ещё бойню?

– Какие показывают в американских ужасах, когда автомобиль ничего не подозревающего героя сворачивает не на ту дорогу и оказывается в странном отеле, из которого ему уже ни за что не выбраться.

– Что за дичь ты несёшь?

– Я серьёзно. Только представьте, что хозяева «Золотых Кисок» через смазливую чёрненькую мордашку заманивают богатых мужиков, обчищают их до нитки и выкидывают голыми на дороге, угрожая больше никогда здесь не появляться.

– Бред!

– А может быть их даже закапывают в непроходимых чащах лесов, окружающих город, после того как с помощью смуглой дьяволицы общиплют как липку, вывернув всё из карманов и опустошив банковские карточки!

– Да не может быть, ты просто пересмотрел голливудского шлака, но то, что Брунелька может работать на заведение, я согласен.

Знаете, у каждого уважающего себя развлекательного клуба или бара для взрослых мальчиков и девочек есть сеть неофициальных агентов, привлекающих в заведение платёжеспособную публику. Они работают под прикрытием словно агенты спецслужб; выискивают в социальных сетях и известных мессенджерах клиентов с деньгами, заманивая последних в места, где они работают. То есть, посыл такой:

– Мы встретимся там на людях, познакомимся, а дальше посмотрим, я ведь девочка, живущая эмоциями! Подаришь мне их, мой сладенький, и я покажу тебе, что умею вытворять под действием эндорфинов.

Такова была темнокожая Брунелька. Даже такие невероятные предположения про её честь смели делать участники клуба «Биг Дик» – далеко не последние люди, неплохо разбирающиеся в анатомии женского тела. В итоге как они не гадали, разузнать ничего не получилось. Поэтому они пришли к выводу что чернокожая красотка девственница, может быть даже студентка, и может быть даже она подрабатывает в «Золотых Кисках», раскручивая пузатеньких капиталистов на солидные чаевые и дорогие заказы, и может быть даже ей хочется, но она ещё не созрела. Потому как отказать всем членам «Биг Дика» не удавалось ещё никому. Легче было закрыть тему с подведённым итогом, что она «Целка», и забыть о курчявенькой обаяшке. Всё-таки они не были зацикленными на одной девке маньяками, преследующими свою любовь в кавычках до тех пор, пока не обдерут с неё кожу.

Глава 3. Вещий сон

Прошедшая встреча с членами «Биг Дика» в «Золотых Кисках» и знакомство Геннадия Семёновича с лучшими образцами женcкой красоты и похоти так глубоко впечатлила его, что ночью ему приснился странный сон. Будто бы заходит он в бар у дороги в дорогом костюме с тросточкой и шляпе-цилиндре, что носили английские буржуи в Европе в эпоху марксистского движения. А навстречу к нему кидается продавец цветов, молодой мальчишка в порванных джинсах, припадает на одно колено, целует золотой перстень на пальце и просит купить розы, чтобы было чем заплатить за учёбу.

– У меня здесь назначена встреча, – деловито отвечает Геннадий Семёнович, осматриваясь вокруг и ища глазами кого-то, кого он никогда не видел, но страстно хотел. – Скажи, юнец, не заходила ли сюда девушка, возрастом таким же юным, как и твой, да красотой как у Моники Беллуччи и Евы Грин.

– Нет, сэр, такой как Моника Беллуччи и Ева Грин, больше нет на планете. Но сегодня к нам в бар пожаловала девушка ещё более красивая и ещё более непревзойдённая, чем знаменитые актрисы, названные вами. И летами она, скорее всего, не догнала меня. До того юна и прелестна, что если пересмотреть все порно мира со сладострастными нимфетками, то не удастся найти среди них кого-нибудь, кто хоть отдалённо приблизился бы к её неподражаемой красоте!

– Где же она, не вижу, – волнуется Геннадий Семёнович, быстро обегая глазами присутствующих.

Столы, полные прожигателей жизни, комнатные растения в горшках, свисающих с тёмного потолка, барная стойка с подожжёнными горячими шотами, развязанная в манерах блондинка, испепеляющая взглядом брюнетка, высокие блестящие стулья, украшенная бархатом сцена, шатающаяся рыжеволосая пьянчужка, поддерживаемая под руки официантами, пышногрудая мамочка с накачанными губами, выходящая из туалета за руку с молодым мальчиком с расстёгнутой на груди рубахой, из-под которой пробивается золотой крест, кальян на арбузе, кальян на ананасе, меню, бармен, ещё одна блондинка, брюнетка, шатенка и другие посетители бара, да где же она, он не видит?

И вдруг, словно икона, представшая перед собравшимися в церкви прихожанами, к нему поворачивает кудрявую голову темнокожая русалка, красоты невозможной даже для фильтров лучших фоторедакторов! Её длинные ресницы медленно поднимаются вверх и блеск больших изумрудных как Северное Сияние глаз вонзаются в него, словно стрелы самого известного в истории человечества снайпера – Купидона Римского.

Дрожащие руки Геннадия Семёновича хватают мягкий бумажник из крокодильей кожи, не глядя вынимают охапку купюр и отдают их скомканной горстью в руки мальчишке студенту, забирая взамен корзину с цветами. Не замечая теперь никого, он подходит к темнокожей улыбчивой красоточке, протягивает презент с ароматом Нидерландских лугов, целует почтительно протянутую чёрную ручку и представляется:

– Гена Аллигатор!

– Брунелька, – застенчиво отвечает она.

– Что привело вас в наши края?

– Я искала вас, мой верный рыцарь с цветами. Я так голодна!

– Официант! – кричит Семён Геннадьевич через весь бар, – принесите скорее меню!

– Оставьте, – трогает его за руку девушка, – я не хочу кушать. Я голодна от любви!

– Но почему я? – удивляется Геннадий Семёнович, – ведь вы так красивы, что любой мужчина будет рад утолить ваш любовный голод. Вам стоит только написать грустный статус в истории телефона или выложить печальную картинку на стене «В контакте».

– Но я выбрала вас, Аллигатор!

– Что же во мне особенного?

Как и всякий мужчина Геннадий Семёнович страстно желает услышать от дамы комплимент о своей исключительности, но Брунелька нервно встряхивает кудрями.

– Ну что же вы всё никак не поймёте! Я была впечатлена вашей фотографией, которую вы мне скинули.

– Вы говорите о нём? – и Семён Геннадьевич указывает пальцем под стол на ширинку брюк.

Брунелька в ответ закусывает полненькую прелестную губку и быстро словно курочка кивает острым изящным подбородком:

– Можно уже, наконец, его попробовать?

– Прямо здесь?

– Да!

Семён Геннадьевич сконфуженно озирается по сторонам. Все посетители бара застыли в ожидании его ответа. Он просто не может отказать девушке!

– Ну, хорошо, пробуйте, – тихо отвечает он.

Получив согласие, лицо девушки начинает меняться: глаза мутнеют, губы наливаются тёмной речной водой и белеют, а из щёк лезут извивающиеся рыбьи усы. Брунелька опускается под стол, расстёгивает ширинку, достаёт огромный член и начинает засасывать его до основания. Семён Геннадьевич чувствует, как её холодные липкие губы плотно поглощают его плоть, и не может никак этому воспрепятствовать. Посетители бара встают с мест и аплодируют, одобрительно кивая головами.

Геннадий Семёнович чувствует, как мокрая слизь во рту девушки, словно парализующий яд распространяется по телу и сковывает мышцы. Проглотив член, Брунелька засасывает оба яичка, а после начинает лакомиться ногами. К нему подходит официант и протягивает меню:

– Вы изволили спрашивать.

Чудовищным усилием воли Гена поднимает руки, берёт ламинированный картон, раскрывает и видит свою фотографию. Сверху красуется надпись: «Ужин Королевского Сома», снизу – «Гена Аллигатор 25 см». Он вскрикивает от ужаса и просыпается…

Учение Карла Густава Юнга, основанное на «Тибетской книге мёртвых», с которым Геннадию Семёновичу удалось познакомиться в студенческие года, моментально нарисовало в его восприимчивой к необъяснимому голове нечто, к чему следовало бы подготовиться – некий образ предшествующего события без чётких очертаний и завершённых границ. Ведь ни с того, ни с сего такие сновидения не посещают голову. Видно, что-то важное должно будет произойти в скором времени, и это что-то непременно будет связано с темнокожей Брунелькой.

Он поскорее захотел поделиться тяжкими думами с Семёном Геннадьевичем. Но тот, словно сквозь землю провалился. На работе не появлялся, а до следующего собрания клуба «Биг Дик» оставалась целая неделя. Геннадий Семёнович просто не находил себе места. Словно робот от пережитого стресса, вызванного ночным кошмаром, он продолжал штамповать сотни снимков подросшего дружка из штанов и рассылать член по сетке контактов, бывших в друзьях у аккаунта с ником Гена Аллигатор.

На выходных он отправился в торговый центр, чтобы и там сделать качественный и модный фотосет под названием: «Размеры шопинга поражают». Набрал кучу брендовых шмоток, занавесил шторку примерочной и начал щёлкать себя в зеркале на фоне переполненной тележки с одеждой. На всех снимках ширинка была расстёгнута, из неё торчала увесистая колбаса. Либо штаны совсем спадали до колен, к которым по законам гравитации стремился его толстый и длинный шланг.

«К чему бы мне Королевский Сом приснился? И Брунелька. И не случайно ли это совпадение? Может она и есть одна из интернет-убийц, тем более никто после встреч с ней повторно не появлялся в «Золотых Кисках», – думал Геннадий Семёнович, выходя из кабинки, когда вдруг спина одного мужчины у кассы показалась ему знакомой.

Он присмотрелся и точно! Это был Абьюзер Богдан! Он рассчитывался с продавцом за гору женской одежды. Рядом, тоже спиной к нему, стояла длинноногая девушка в строгом обтягивающем платье, с густыми и пышными до поясницы локонами волос, широкими плечами и солдатской выправкой.

– Богдан! – радостно закричал Геннадий Семёнович.

Член клуба «Биг Дик» боязливо обернулся, встретился с ним глазами и позорно отвёл их в сторону, как будто не узнал товарища. Тогда же на окрик Геннадия Семёновича повернула голову и дама, что находилась рядом. Её зрачки были мутны, а из щёк, как показалось Гене, словно змеи шевелились рыбьи усы. Он в страхе отшатнулся, вспомнив жуткое сновидение. Дама властно положила руку на плечо Богдана и подтолкнула парня к выходу. Уже через секунду они скрылись из виду.

Лоб Геннадия Семёновича от увиденного покрылся холодным потом. Дождавшись выходных, он самый первый прибежал в «Золотые Киски» на встречу членов клуба. Вскоре подтянулись и остальные. Торопясь и сбиваясь от нетерпения, Гена поведал сначала о сне, а потом об удивительной встрече в торговом центре.