18 +

Потом ты спрашивала меня, зачем я взял нож, когда ты стояла передо мной на коленях со скованными в наручниках за спиной руками? Тогда тебе было действительно страшно, я увидел шокированный беззащитный взгляд сердобольной овечки, и словно в замедленной съёмке то, как ты сглотнула слюну.

– Зачем? Ты что маньяк? – спрашивала ты несколько раз в последующем.

Я правда не знаю, зачем я это сделал тогда – поднёс холодное лезвие ножа к твоей нежной дрожащей шее. Может, мне хотелось острых ощущений, а может быть чего-то ещё, о чём смог бы поведать Карл Юнг, переработавший «Тибетскую книгу мёртвых» для западного читателя. Не знаю, моё бессознательное тогда действовало помимо моей власти. Оно руководило моей рукой в ту минуту, и я так и не смог объяснить тебе в чём была истинная причина, побудившая меня так сильно испугать тебя, но пообещал так больше никогда не делать.

Сейчас, я предполагаю, что человечеству никогда не удастся отыскать ту грань, за которой игра в острые ощущения перестаёт быть игрой. Нельзя любить человека по-настоящему страстно, оставаясь в тот же миг под руководством холодного разума! Открывший сердце истинной неподдельной любви безумен, и как никогда уязвим для бесовских тёмных сил, желающих пролить кровь отлучника Господа. Ведь отдавший своё сердце влюблённой, отрекается от поклонения Богу, признавая над ним власть любимой.

Сейчас большинство предпочитает имитировать острые ощущения. Но на самом деле они ходят по канату в игровом зале, обвязанные страховочными верёвками, и в случае падения им ничего не грозит. Разве это острые ощущения, моя маленькая девочка? Мы с тобой не покупали билет на аттракцион развлечений, чтоб посмеяться и поднять себе настроение. Мы сели в резиновую шлюпку и оттолкнулись от берега ранним утром, когда густой туман стелился над мрачной серой водой, и отправились в неизвестность.

Ни ты, ни я не могли знать, что скрывается в глубине неспешной реки, какие ядовитые гады там водятся, и что нас ждёт за следующим крутым поворотом. Твой муж был охотник, и мы не могли знать, выстрелит ли когда-нибудь то ружьё, хранящееся в его сейфе? Ревность делает человека убийцей. Это тоже безумие, как и любовь, но только завёрнутое в оболочку потерянного счастья. Ты полагала, что сможешь избежать неприятности, но тем не менее опасность быть застигнутой за изменой, могла стоить как тебе, так и мне жизни. Что может более трепетать женское сердце? Разве только нож, поставленный любовником к твоему горлу.

Глава 5. Чары любви

Наши свидания становились всё чаще, теперь это случалось и днём, когда риск быть замеченной увеличивался. Я подъезжал на машине, и ты выбегала навстречу, быстро озираясь по сторонам, желая поскорее оказаться в моих объятиях. Мимолётный секс имеет свои прелести и не менее прекрасен, чем ночь, проведённая в одной постели.

– Давай будем коллекционировать места, – предложила однажды ты.

Идея пришлась мне по душе. Секс на природе пробуждает в нас нечто первобытное, страстное и давно забытое, что на протяжении многих веков подавляла цивилизация, пропитанная комфортом, удобствами и рационализмом. Когда ты стоишь на природе и занимаешься сексом с любимой женщиной, обдуваемый лёгким свежим ветерком, под звуки журчания родника или шелест листьев, когда тут и там то и дело издает звук невидимое животное, а под ухом жужжит непонятное насекомое, ты как бы сливаешься в едином половом акте со всей экосистемой Земли, и оргазм становится ярче в сотни раз, подобно безудержному вулкану, изливающему горячую лаву на нетронутые плодородные поля и равнины.

Дошло до того, что мы стали вместе посещать кинозалы и рестораны с кафешками в торговых центрах. Рискованно? Конечно, но ведь именно это и делает измену острее. Ты не желала, как Маргарита постоянно скрываться в подвале с любимым Мастером. Ты кидала шар, ставя на красное, возбуждаясь от мысли, что можно унести из казино увесистый мешок с деньгами. О том, что Слепой Пью может принести чёрную метку, даже не было мыслей.

В кинотеатре мы выбирали места, рядом с которыми не было других посетителей; те самые – места для влюблённых, на которых происходит примерно то, что происходило между нами на стареньком диване в дремучей хрущёвке во время знакомства: парни трогают девушек, а девушки желают, чтобы они были смелее. Ты, наверняка, помнишь, насколько смелыми были наши сердца, насколько безрассудными и неосторожными. В какую нехорошую девочку превращалась ты, моя маленькая смазливая Барби. Твоя ярко красная насыщенная помада оставалась не только на моих губах, и влажные салфетки оказывались нужны как никогда прежде.

В ресторанчиках после просмотра фильмов ты садилась за столик в самом дальнем углу, будто бы там мы становились менее заметными. А если бы тебя и увидел кто-то из знакомых, то ты рассказала бы ему сказку о том, что я один из друзей одной из твоих подруг. На любую неожиданность в твоей яркой головке, словно салфетки в модной сумочке, были припасены ответные заготовки. А врождённая хитрость в сочетании с природной наглостью могли убедить кого угодно.

Ты помнишь самый дурацкий фильм, который мы с тобой посмотрели? Их было немного, я имею ввиду дурацкие фильмы, и когда на одном из них ты в очередной раз расстегнула мне ширинку, я подумал: «Как здорово, что в мире так мало хорошего талантливого кино!»

В то счастливое время мы сблизились настолько, что ты всё чаще показывала свою маленькую проказницу дочь, доверяя самое сокровенное, что у тебя было. Ты не выносила сор из избы, говоря, как непросто живётся с мужем; но не поделиться маленькой родной крошкой ты не могла. Принцесса девочка была так на тебя похожа, что кроме как умиления не могла вызвать ничего другого. Я любил её не меньше тебя, ведь в больших детских глазах отражалась ты – такая же чистая свежая и непорочная. Непорочная не в смысле физическом (я вижу, как ты улыбнулась бы, читая мою исповедь), я имею ввиду непорочность душевную, когда всё, что ты делаешь, от чистого сердца с искренним откровением и верой в непогрешимость содеянного. Влюблённая женщина именно такова – словно младенец, несущий свет запутавшемуся в обмане человечеству.

Однажды у нас состоялся разговор, когда мы как обычно выпили не одну бутылку вина. Такое случается с теми, у кого отношения выходят на новый уровень: уже вроде как не просто желание секса, и как объяснить это – совершенно непонятно! Не желание же обвенчаться в храме божьем и снова наступить на те грабли, на которые мы уже когда-то наступали? Это и есть большая любовь, которая восстаёт против разума. Вмиг превращает вас в безмозглых идиотов, позабывших о прошлом неудачном опыте, и давшим себе в сердцах клятву не повторять опрометчивое.

– Я не пойму, зачем тебе это всё? – спросила ты.

И вместо того, чтобы ответить честно, я оскорбил тебя глупо и необдуманно, словно половозрелый ребёнок. Я был пьян, моя маленькая девочка, и не знал, ответа на такой простой, как могло показаться на первый взгляд, вопрос. Но ты же простила меня, так как я нашёл в себе силы извиниться, понимая, несмотря на сильное опьянение, что зашёл слишком далеко в желании быть выше тебя. Эгоистичное чувство собственника сгубило не одну пару искренне влюблённых друг в друга.

И тебе это понравилось. Я знаю, потому что сам проделывал подобный трюк множество раз с другими девушками, которые были до тебя. Не упрекай меня, моя маленькая девочка, я не лгал тебе и был искренен. Удивительная вещь психология – порой она заставляет задуматься, а есть ли в человеке индивидуальность или мы всего лишь одинаковые организмы, живущие по одним и тем же правилам, а каждое наше новое поколение – всего лишь улучшенная версия старых предшественников?

Почему Вам так нравится, когда мужчина кается у вас в ногах? Это даёт Вам возможность почувствовать себя Христом, прощающим согрешивших? Тогда я делаю вывод, что Библия в большей степени домашняя книга для молодожёнов, чем семейная энциклопедия, семейное право и семейная терапия вместе взятые.

Так зачем мне всё это? Если у тебя есть семья, муж и любимый ребёнок, то у меня из перечисленного ничего нет. Ведь я просто очередное развлечение для тебя, моя маленькая девочка, как живая игрушка для плотских утех, и моё место может занять любой другой, такой же свободный и в меру сексуально озабоченный. Именно так я тебе тогда и сказал.

Ты ничего не ответила, а я лишь увидел, как заблестели твои глаза. Заблестели от слёз, а не от игривого настроения, как обычно. Я представляю, как растоптал твоё любящее большое сердце своим грязным бесчувственным сапогом.

И знаешь, что было самым мерзким на том свидании? То, что я трахнул тебя, пьяную и плачущую, словно дешёвую шлюху после грубого оскорбления. Ты была разбита моим хамским пренебрежительным отношением, и именно тогда, я сейчас понимаю это, твоя вера в мою любовь была разрушена, а твоя душа оплёвана. Но мне как будто бы показалось мало содеянного, и я обесчестил ещё и твоё тело. Так поступил главный герой «Записок из подполья» по отношению к бедной поруганной девочке Лизе. И меня можно было бы уподобить ему, если бы всё это не было ещё более омерзительным.

Дело в том, что Фёдор Михайлович уловил суть явления, но не коснулся более глубоких пластов, что сподвигает мужчину на столь неприглядные злодеяния. А это можно понять, ознакомившись с «Жюльеттой» великого исследователя порока и разврата Маркиза де Сада. Дело в сексуальном возбуждении, возникающем в человеке, когда он унижает другого себе подобного. Наши испорченные деньгами и властью натуры способны совершать чудовищные вещи, не вмещающиеся в головы обывателей, для которых на страже государства всегда стоят религия и совесть. Большинство, зомбированное популярными шоу и неуместной толерантностью, не поймет моего изложения, но для меня это и не важно. Я хочу, чтобы ТЫ поняла меня, моя маленькая девочка. И я знаю, что ты меня поймёшь, потому что в твоей золотой головке серое вещество способно не просто поглощать корм от современных СМИ, но и анализировать полученную информацию, делая правильные выводы.

Так вот, Достоевский понял суть проблемы, де Сад докопался до причины её возникновения, а Паланик сформулировал основной принцип её точечного применения: мы причиняем боль тому, кого особенно любим. И позволь мне, моя маленькая девочка, объяснить тебе это просто, как дважды два, не вникая в другие исторические параллели.

Дело в том, что я уже совершал такое прежде. Понимаешь? С моей бывшей женой. Это было во времена, когда я ещё не знал, как справляться с её неконтролируемым эмоциональным фоном. Я разрушал её внутренний мир точно так же, как и в тот день с тобой, а потом трахал всхлипывающее разбитое от горя тело. Так поступают ядовитые твари, впрыскивающие яд в обескураженную жертву, а потом заживо поедающие её парализованную тушку. Возможно, она и не просто так ревновала меня к каждой встречной, став зависимой от жалящих болью уколов, чередующихся с сексуальным насилием, словно наркоманка получающая удовольствие от саморазрушения.

Но это всё было от собственного бессилья перед сильнейшей любовью, которую я испытывал к ней. Когда-то к ней, а теперь к тебе, моя маленькая невинная девочка. Не поверишь, как это сводит с ума, когда я чувствую, что не могу справиться с эмоциями и бесповоротно попадаю под женское влияние. Моя агрессия на самом деле – лишь трансформация психоэмоционального состояния в сексуальную потребность, обыденную и пошлую, способную заглушить чудовищную боль внутри от потери собственной личности, отданной отныне в полное распоряжение женщине.

Глава 6. Эволюция

Как низко может пасть человек, правда, моя маленькая девочка? Но давай будем откровенны, ведь и ты делала поступки чудовищной мерзости, за которые потом просила у меня прощения. Ты знаешь, парадокс человеческой натуры заключается в том, что низменное может стать благородным. И величие человека кроется в том, чтобы суметь простить, казалось бы, не прощаемое.

Но мы не были с тобой римскими императорами, мы просто безумно любили и дорожили друг другом.

Поэтому я с умилением вспоминаю нашу переписку через подставные аккаунты в мессенджерах и социальных сетях. Мы умели пошутить друг над другом и посмеяться над собой не считали зазорным. Когда твой муж был рядом, виртуальные платформы превращались для нас в абсолютно незаменимые приложения.

Мы были на связи в режиме онлайн, и порой мне казалось, что я знаю о тебе всё: что ты сейчас делаешь, кушаешь, покупаешь, и какие трусики скрываются под твоим воздушным летним сарафаном. Мы общались посредством ленты аккаунтов, позволяя другим просматривать то, что было понятно лишь нам двоим. Это чудовищно прикольная игра, когда ты транслируешь послания на стену, и никто не в состоянии оценить всей глубины и скрытого смысла выложенного поста.

Но ведь для нас двоих не существовало остального мира, где каждый озабочен собой в большей степени, чем он того заслуживает. Наши сердца бились на уникальной волне, невидимой окружающим.

А что если социальные сети живые? Ведь тогда они знают всё, от начала и до конца, всё самое сокровенное и тайное. В их пространстве гуляют наши обнаженные фотографии и эротические видеоролики. Они прочитали наше каждое заветное желание, подлый донос и лживую переписку. Они видели нас в местах, о которых мы не упоминаем в разговорах даже с самыми близкими. Мы доверяем им больше, чем доверяют на исповедях священникам. Как думаешь, они уже научились читать наши мысли или это до сих пор прерогатива единого Бога – мирового Абсолюта, без которого исчезает смысл жизни?

Ты знаешь где я нашел ту первую фотографию с огромным смачным бутербродом, не уступающим в аппетитности лучшим рекламным картинкам бургеров из «MacDonald’s» и «Black star»? Ты, скорее всего, удивишься, но это случилось на кулинарном шоу «Адская кухня». Обаяшка Джейми Оливер выкинул его в мусорное ведро, после того, как милое создание из синей команды приготовила этот бутерброд за считанные секунды. Но я успел сделать скриншот и отправить тебе на один из тайных аккаунтов. Да-да, моя маленькая сладкая девочка, не удивляйся, но после развода я так сильно подсел на всякие кулинарные шоу, что просматривал их перед сном, прямо на экране смартфона!

Говоря начистоту, кулинарные шоу напоминают порнографические сцены. Они такие же натуралистичные и взывают к животным инстинктам.

– Секс и еда как братья-близнецы. Ты, наверняка, догадывалась об этом? – спрашивал я, пока ты резала куриное филе в три часа ночи, чтобы накормить меня, после того, как мы хорошенько потрахались.

– У тебя один секс на уме, – ухмылялась ты, и я видел, как нож разрезал слегка замороженные кусочки мяса.

– Я не шучу, я серьёзно. Теория эволюции утверждает, что в тот момент, когда клетка-гермафродит разделилась на мужскую и женскую гаметы, секс взял за руки еду и отправился с ней в далёкое путешествие, на последнем отрезке которого обезьяна превратилась в человека.

– Ты просто больной и помешанный на сексе извращенец, способный увидеть член в морковке, а вагину… не знаю… в авокадо, – и ты снова засмеялась, натирая большой кусок сыра в круглую горку.

Я подошёл и обнял тебя сзади. Ты была такая горячая и вкусная, спрятавшись в моей просторной футболке. Мне снова захотелось тебя съесть, ну хотя бы откусить маленький кусочек.

– Эволюцию не обманешь, моя маленькая девочка, – продолжал я шептать на ушко, пока на сковороде скворчало оливковое масло. – С тех самых пор, самки видели в самцах не только носителей новых генов, но и необходимую им еду, которая понадобится во время беременности.

– О чём ты?

– Ты же знаешь, что самка богомола съедает самца после того, как акт передачи генома закончится?

– Богомолы не имеют отношения ни к обезьянам, ни к человеку, – продолжала возражать ты.

– Богомолы не единственные, кто сжирает партнёра после совокупления. Жуткими повадками славятся также пауки вида «Чёрная вдова», некоторые виды мух и комаров. Механизм размножения у них выстроен таким образом, что самцы, выполнив функцию зачатия, вынуждены после кормить собой требующих дополнительной пищи самок.

Ты отстранилась, помешивая мясо и заглядывая в кастрюлю с закипающей рядом водой.

– Почему ты приводишь в пример насекомых, склонных к сексуальному каннибализму? Как это интерпретировать по отношению к людям?

– Мне кажется, что те далёкие исторические события, когда мы были не такими сложными организмами как сейчас, сохранились глубоко в человеческой памяти, и потому имеют архетипический образ. Именно поэтому женщины превращаются в мегер по отношению к мужьям. Они также поглощают супругов, как и самки богомола, только на ментальном и психологическом уровне, забирая остатки энергии суженного, после того как он станет папой.

Я помню, как ты повернулась с ножом в руке, которым помешивала куриные кусочки, и покрутила им у виска. Ты была строга и серьёзна. Твои глаза блестели жарким пламенем осуждения, моя маленькая девочка. Однако, я продолжил вместо того, чтобы прекратить развивать провокационную мысль:

– Но эволюция не стояла на месте. Не всякая мужская гамета была готова принести себя в жертву безжалостному прожорливому монстру. Самцы эволюционировали и научились обманывать самку, ускользая от её безжалостных зубов после соития. А некоторые виды смогли и вовсе переиграть несговорчивых самок и научились убивать их в момент брачных игр без страха прекратить дальнейшее существование. Например, лягушки «Rhinella», или как их у нас называют «Жабы клюворылые». Они затаптывают самку, выдавливают из её мёртвого тельца икринки и оплодотворяют их.

Я помню страх в твоих глазах, после того, как ты это услышала. Наверное, в тот момент я выглядел действительно опасно, потому что ты лишь произнесла тихо и осторожно, слегка покачивая головой:

– Ты реально больной сексуальный маньяк…

Глава 7. Остров безумия

Ничто не вечно под луной, моя маленькая девочка, и это в полной мере сказано про нас. Невозможно бесконечно долго наслаждаться чистой любовью, испытывая некое райское блаженство, в котором пребывала первая человеческая пара в Эдемском саду. Сезон брачных игр прекрасен, но мимолётен. Его цель – не пожизненная эйфория для самца и самки, а воспроизводство потомства.

Только в романе Николаса Спаркса умилительное чувство не покидает влюблённых десятилетия. На практике же «Дневник памяти» можно заканчивать по истечении трёх лет. Данное утверждение я слышал множество раз, но впервые мне поведали его две украинские девушки, Марина и Настя, когда я гостил в стародавние времена у покойной тётушки в Краматорске. А уж украинки то точно знают толк в делах Амурных.

Словно это было вчера, мы пили прекрасное южное вино на берегу Азовского моря и разговаривали о любви. Те мужчины, кому довелось щебетать о любви с украинскими девушками в компании с вином больше напоминающим сок, могут считать себя счастливчиками. Очаровательные сексуальные куколки были убеждены, что любовь не может длится более отмеренного Богом срока длительностью в три года.

– А что же происходит потом? – спросил я у Марины.

Она переглянулась с Настей и ответила:

– Ничего, просто это становится привычкой.

Когда же наша любовь, моя маленькая потерянная девочка, превратилась в привычку, в обыденность, переставшую радовать и тебя, и меня? В какой момент в наших отношениях появился кто-то ещё, помимо обманутого супруга? Кому ещё ты стала готовить обеды и присылать обнажённые фотографии, параллельно обличая меня в том, что я сплю с разными шлюхами?

Любовь, словно поездка в лифте, ограничена по времени. Кто-то едет до десятого этажа, кто-то умудряется доехать до сотого. Я, так думаю, моя маленькая девочка, наш лифт остановился этаже на пятидесятом. До него добираются многие и, как правило, выходят вместе, а после идут в квартиру, на двери которой красуется та самая надпись: «Привычка».

Но, в нашем с тобой случае, я вышел из лифта один и смотрел, как двери закрываются, увозя тебя в неизвестном направлении. Может быть ты поехала вниз, где тебя ждал отчаявшийся муж, неугомонная дочь, повседневные хлопоты и прочая бытовая рутина. А может быть ты поехала вверх: туда, где ожидал следующий пассажир с повязкой на рукаве: «Новая любовь».

Так или иначе это произошло, моя маленькая девочка, и мы с тобой разорвали ниточку, связывающую дверные ручки наших зазеркалий. Однако, почему мне так больно на сердце и почему эту жгучую боль нельзя описать? Прийти, например, к врачу и сказать: «Мне тут колет, выпишите лекарство», – а после его приёма избавиться от страданий! Почему у людей расставания так беспокойны и неестественны в отличии от животных? Разве обезьяна не наш предок?

Почему нам нужно обязательно уколоть друг друга, наговорить с три короба, обвинить во всех смертных грехах, привлечь на свою сторону как можно больше сочувствующих и продолжать ворошить могилу прошлого вместо того, чтобы поблагодарить друг друга, крепко обнять на прощанье и шагнуть в новый мир, с нетерпением ожидающий нового человечка, за спиной у которого удивительный опыт длиной в три годины?

Львы, медведи и кабаны не загрызают друг друга после окончания брачного сезона. Змеи не душат свою половинку после того, как любовный клубок распадётся. Волки… хотя это неудачный пример. Говорят, волки остаются друг с другом до конца жизни. Видимо, мы не умели выть на луну в полнолуние, хотя и считали себя гордыми и независимыми. Но ведь и волки не съедают того, кого любят.

Мы отдали друг другу всё, моя маленькая обиженная девочка. Я просто хотел увидеть тебя ещё лишь однажды, чтобы насладиться в последний раз. И это была не слабость, а более чудовищное решение. Мужчина не может вот так легко уйти от женщины, не узнав с кем она отправилась выше в кабинке лифта, оберегающего любовь как зеницу ока. Равно как и женщина, покинутая мужчиной, не успокоится до тех пор, пока не поймёт, на кого её променяли в сладострастном путешествии по вечному саду весны.

Гордость и самолюбие – вот основные пороки нашего времени, в котором девчонки упиваются цитатами Фаины Раневской, а парни зубрят остроумные выражения, подслушанные на курсах пикапа. Социальная среда довлеет над личностью, загоняя индивидуальность в тёмные подвалы замка, который принадлежит внутреннему Эго. Там, в мрачных казематах, созревает страшное разрушительное нечто, способное уничтожить любого повинного в том, что ты оказался в клетке собственной уязвлённой гордыни. И не дай Бог обиженному монстру вырваться из плена наружу!

Моя маленькая потерянная девочка, наша ревность и невысказанные друг другу претензии привели в итоге туда, где находится остров безумия. Наш корабль спустя три года домчал до его скалистых берегов с подводными рифами. Загорелась кнопка пятидесятого этажа, и лифт остановился. Почему я просто не вышел, а ты не сказала мне:

– Пока, мой сумасшедший сексуальный любовник!

Я бы не отказался от последнего воздушного поцелуя. Но мы же с тобой были такие гордые и заносчивые, что предпочли разбить наш корабль о прибрежные рифы, выбраться на этот безумный остров и окончательно разобраться, кто кому сделал больнее! И разве мы не понимали, что покинуть проклятую землю у нас уже нет никаких шансов! Обломки палубы морского судна давно раскидали буйные волны, предвещая чудовищный конец нашей истории.

Глава 8. Женское сердце

Я знаю, зачем ты пришла в тот день на встречу. Последнюю нашу встречу. Ты хотела поставить точку и убедиться, что я не представляю опасности для твоих близких. Замужняя женщина, имеющая ребёнка, вынуждена думать не только о себе, ведь я мог в одночасье разрушить твою семью. Ты могла завязать любовную интрижку, но распрощаться с обручальным колечком не входило в твои планы.

В принципе, я не собирался тогда предпринимать ничего особенного. Я видел к чему катились увядшие отношения: упрёков и недомолвок становилось всё больше, а произносить нежные слова получалось с натягом. Удивлять друг друга отсутствовало желание. Мы стали предсказуемы и банальны.

Ты была готова к разрыву, потому что могла, как считала, заполнить пустоту семьёй и любимой дочерью. Я тоже решил прекратить безрадостные отношения, так как мог, разумно полагая, найти замену получше. Но напоследок я всё же хотел тобой насладиться. Так сказать, выпить на посошок.

Между нами в очередной раз была бутылка вина и гроздья винограда. Ты помнишь, как мы начали нашу встречу, моя маленькая заряженная на скандал девочка? Нейтральная беседа, а-ля какая нынче несносная погода. В каждом слове сквозила недосказанность и стремление поскорее набросится с обвинениями.

Ты не спешила нанести удар, а я наивно полагал, что всё идёт по плану. Но чем меньше вина оставалось в бутылке, тем опаснее становился наш разговор. Небо затягивали чёрные тучки, а издалека уже доносились раскаты приближающегося грома. Нейтральная беседа приняла достаточно эмоциональную окраску. И ты как-то позабыла о том, что я способен делать вещи, которые тебя постоянно пугали во мне.