Остров.

После обеда (или ужина, что непринципиально, ибо нам пока удаётся более-менее нормально покушать в лучшем случае, один раз в день) все снова молча разбрелись по своим углам. Я со своего места флегматично наблюдаю за всеми…

Валентина Ивановна достаёт из сумки какие-то (очевидно) лекарства, даёт пару таблеток пытающемуся сопротивляться Игорю Валентиновичу… Надежда, сама еле сдерживаясь, пытается успокоить всё ещё плачущую Людмилу… Ольга общается с Сашей, при этом они оба периодически посматривают в мою сторону…

Мы, кажется, понимаем, но не можем до конца поверить в то, что произошло…

– Как же такое может быть, Виктор Николаевич, разве бывают такие большие волны? – словно очнувшись, спрашивает Людмила… – Как же так, мы ведь уже спаслись?…

– А я их дебилами называла… Простите меня… я не виновата… я же не знала! Господи! Почему так?!… Простите меня! – срывается в рыдание Надежда…

Мы как-то само собой снова собираемся в круг…

В этот момент (снова) вбегает Дима:

– Там другая волна, с другой стороны сейчас ударила в тот берег, с той стороны, мы только увидели, как она оттуда справа наш остров обошла…

Я достаю карту, показываю её Диме:

– Покажи, как она прошла? Смотри, здесь наш берег, здесь наш дом, чуть правее от нас – наверно, где-то здесь ваш дом… Видишь, так как волна прошла?

Дима смотрит на карту, задумывается на несколько секунд, потом показывает:

– Вот здесь, вот оттуда сверху она обошла…

– Так, понятно, значит, с востока – северо-востока…-говорю я. – А первая, ночная волна откуда пришла? Понятно, что откуда-то отсюда, с запада, но если точнее, можешь сказать?

– Кажется… да, сначала ударила здесь, чуть правее… наверно, примерно отсюда, но точно не могу сказать, темно же было… А какая разница-то, не пойму?

– Значит, примерно с севера-запада… Да-а… И первая, ночная волна была выше, этой второй?

– Да, кажется, выше… точно выше… хотя вторую-то мы только как бы сбоку и сзади видели… Но ночная выше была…

– Значит, эпицентров, видимо было несколько, – почти про себя говорю я…

-Что, что это было, Виктор Николаевич… почему Вы не говорите? – Это что, война что ли началась?… Атомные взрывы что ль были, и от них волны пошли? – сыплет вопросами женская половина…

– Почему сразу "война"? Вряд ли война… Вулканы какие-нибудь… землетрясения, скорее всего… здесь, в океане, на дне, они часто случаются, и от них большие волны образуются…

Девушки, может, воду вскипятим, а? Чай какой-нибудь заварим… что-нибудь успокаивающее есть, Валентина Ивановна, из тех трав, что Вы с девушками собирали, можно Вас попросить?… Сейчас бы как раз не помешало бы…

– Есть, конечно. Сейчас что-нибудь придумаем… -девушки переходят на кухню…

Дима с удивлением смотрит на нас, как вы, мол, огонь под дождем разводите? Да вот так, Дима, сходи, посмотри… сделаете потом и у себя что-нибудь подобное…

…После чая дождь переходит в ливень…

– Оставайся, Дима, что ты побежишь сейчас, промокнешь весь насквозь… Посиди – полежи, места у нас хватает, а там, глядишь, и дождь поутихнет…

– Может, и правда посижу у вас… Мы там, дома, до сих пор не можем поверить в то, что произошло… Марина и Света плачут, да и дочка их, Даша… Марина говорит, они там тем теперь с Ангелиной, как с ангелом!… Всё не успокоится никак…

Сколько нас теперь здесь человек на острове осталось? Нас пятеро и вас семеро, двенадцать, стало быть…

– Библейское число, – вступает в разговор Игорь Валентинович.

– Двенадцать, да… пока двенадцать… если кто-нибудь ещё не выжил… – говорю я. -Мало ли, может, кто забрался в глубь острова… Мы же ещё сам остров внутри совсем не исследовали, а здесь много чего интересного, наверно, есть… Может, и пещеры есть… особенно в тех горах… Пещеры, кстати, надёжнее наших домов, если найдём пещеры, лучше перебраться туда, в те из них, конечно, которые не заняты…

– Вы думаете здесь могут быть аборигены? – настораживается Игорь Валентинович.

– Аборигены вряд ли (хотя и не исключено)… а вот хищники какие-нибудь вполне могут быть…

– Ничего себе. Вы уже их видели, хищников? – спрашивает Дима.

– Не знаю… Показалось, что видел мельком… Но это могло только показаться… В любом случае надо быть осторожными. Остров большой, обезьян, тапиров много, даже каких-то животных, похожих на оленей, кажется видел… А коль так, значит, и хищники могут быть, без них травоядные и всеядные размножились бы…

– Да-а… Во дела… И кто же это может быть, волки, львы или тигры?…

– Тигры, да, могут быть… но, скорее всего леопарды или пумы…

– И что делать будем? – воинственно-растерянно вопрошает Дима.

– А что делать? Ничего пока не делать… Если даже они здесь есть, они же не нападали пока ни на кого… Вот и не будем дёргаться.... По одному и без оружия только, наверно, лучше не ходить по джунглям…

– Да у нас и оружия-то нормального нет…

– Значит, надо сделать…

– А женщинам вы уже говорили… скажем им?

– Женщины и так сами одни вроде никуда не ходят, а если скажем, не известно, какая у них реакция будет… Тем более, мы же точно не знаем пока… Давайте так договоримся, – первый, кто увидит любого хищника, сразу же оповестит остальных…

– Да-а… час от часу не легче, – вступает в разговор Игорь Валентинович…

– Да, с оружием надо чего-нибудь придумать, – продолжает Дима. – У нас только топор, который я у Димы Ушакова попросил, остался, инструменты с самолёта, да палки эти длинные, заострённые, вон, сделали… А что можно придумать-то ещё? Луки – стрелы?…

– Неплохо, кстати, было бы… из чего только тетиву делать? – продолжаю я.

– А помните, я вот где-то слышал, что из волос делали… чем они длиннее, тем лучше, конечно, вот, женщины и остригали свои волосы, а потом, наверно, их как-то сплетали… – продолжает Дима.

– Как-то я себе не очень представляю это… то есть, теоретически, наверно может быть… а у кого у нас есть длинные волосы…

– У Марины длинные… да и у Ольги вашей…

– Не знаю… не представляю… это уж совсем крайний вариант, когда ничего другого нет… Проще, наверно, да и надёжней из какой-нибудь одежды попытаться сплести… или из волокон лиан… Подумать надо, поэкспериментировать…

Дождь меж тем немного утихает, и Дима убегает к себе…

Мы с Игорем Валентиновичем остаемся стоять у нашего дверного проёма…

– Да. Океан всё-таки забрал свою жертву, – проговорил я, возвращаясь к основной нашей трагической теме…

– Забрал, – повторил Игорь Валентинович, а потом так посмотрел на меня взглядом какого-то "честного вызова" и продолжил:

– А Вы знаете, Виктор Николаевич, в первый момент, в самый первый момент (когда узнал обо всём этом), я даже почувствовал словно какое-то облегчение… Правда… Людей очень жалко, неимоверно жалко, но вот это… Это вот подленькое чувство (чувство облегчения, чуть ли не мстительной радости), оно мелькнуло, понимаете… И здесь же рядом ещё, ещё одно – что, Слава Богу, не я, слава богу, меня там не было!… Понимаете, Виктор Николаевич?! Нехорошо это, правда?…

Дождь словно услышал эти слова и резко усилился…

– Не знаю, Игорь Валентинович… Как можно вообще обвинять кого-то (и себя, в том числе) за какие-то мысли… тем более, искренние мысли, которые мелькнули и уже ушли… Вот вы же высказались, и Вам теперь легче стало, хотя мы здесь с Вами и не на исповеди друг перед другом… У меня, может, тоже что-то подобное мелькнуло… просто я его, это мелькнувшее, тут же тогда же придавил огромной тяжестью реальной трагедии… Стоит только представить, что они успели пережить… как они умирали… и любое "подленькое" даже пискнуть не сможет, вот и всё…

В это время Саша подходит к нам и сообщает, что ещё в нескольких местах крыша стала протекать.

– Да, Саша, тоже видел, нам надо будет запомнить эти места и попытаться после дождя посмотреть – подремонтировать там, по мере сил … Ну как ты, держишься? – спрашиваю я.

– Нормально, я же не маленький… Как вы думаете, мы выживем здесь? То, что гремело, это война была?… Получается, все там умерли, а мы здесь остались…

– Сразу столько вопросов. Отвечаем по порядку. Насчёт выживания – захотим выжить, выживем, так ведь, Игорь Валентинович?

– Абсолютно так, всё от нас зависит…

– По второму вопросу – честно скажу, что не знаю… Но, думаю, вряд ли… Слишком как-то в это не верится… Сейчас бы уже радиоактивные дожди бы шли…

– А может, он уже и радиоактивный идёт, мы же не знаем…

Мы с Игорем Валентиновичем переглядываемся, и все трое смотрим на идущий на улице дождь… Игорь Валентинович встаёт, подходит к дверному проему, протягивает руку под дождь, возвращается к нам:

– Не, не похоже… и кожа не слазит… – пытается шутить Игорь Валентинович…

– Давай, Саша, не будем переживать раньше времени… слишком много трагического за один день, – говорю я.

Саша кивает головой и уходит к себе.

Я тоже иду к своему месту. Достаю свои бумаги. Перечитываю и правлю написанное ранее, дописываю новое… Так проходит несколько часов.

Темнеет. Наступает ночь. Ложусь спать. Ольга приходит ко мне, укрывается вместе со мной пледом:

– Как же я соскучилась по тебе, солнце мое…

– Я тоже соскучился, радость моя…

Ольга обнимает меня, шепчет:

– Я не хочу спать…

– Я тоже… хочу… но-о… никто же не спит, не удобно как-то…

– Нет, нет… Я не про это… Я просто хочу тебя послушать… Расскажи что-нибудь… расскажи мне…

– Что же тебе рассказать, красивая ты моя?… Я расправляю Ольге волосы, глажу их и рассматриваю её лицо…

– Расскажи что-нибудь интересное, необычное… твоё…

– Хорошо, расскажу… слушай сказку (тогда)…

– Сказку?

– Да… первую сказку…

– Ого, а их у тебя много да?

– «Их есть у меня»… слушай тогда, не перебивай, хорошо… они небольшие… -И я начал:

Пёс, ворона и Император 001

Идём мы далее по маршруту… Как вы оказались здесь со мной, пёс и ворона?… (И) чем ещё этот лес отличается от того?.. Там бездна ближе, а здесь она (пока) даже не мелькает… Отчего же это, оттого, что там ты был один, а здесь вас много, от этого, может быть? – рассуждает Император…

Всё может быть… Из мельканий формируется картина мира, но мелькание утомляет и, взрослея, люди научаются не смотреть на мелькание. Люди всегда в своём уме, но опыт подсказывает им, что иногда надо (и) прислушиваться. Они и прислушиваются, а иногда прислушиваются и к ним… Так периодически объект меняется местами с субъектом… и наоборот…

А чтобы человек состоялся как субъект, к которому прислушиваются не по иерархическому признаку, а по внутренней потребности, ему нужно набрать критическую массу состоявшихся, интересных другим людям событийностей.

А зачем, спрашивается, нужна ему эта «прислушиваемость» к нему? Чтобы он мог обсудить с прислушивающимися важные, как ему кажется, большие и маленькие мысли и мыслята, и, причём, не только эти «мысли-мыслята» сами по себе, но и формы, и качество репрезентации, как первых, так и вторых.

Понятно. А может, ему не только и не столько это (эта возможность) и эта «ситуативность» нужны, может, ему что-то ещё (и даже в первую очередь) нужно: самолюбование и самоутверждение, например? Может, всё может быть, ибо слаб человек… слаб и (в то же время) силен в своей слабости. Именно осознание свой слабости-немощи-конечности подстёгивает его… подстёгивает сопротивляться… подстёгивает к получению всё новых и новых подтверждений его существования (отсюда и "самолюбование-самоутверждение")… Сопротивляться обыденности, преходящему, "никакому" или – "как все" существованию. В слабости ли своей или в силе, он интуитивно нащупал для себя тот путь, по которому он идёт… По которому старается идти… Скажи мне, ворона, скажи мне, пёс, так ли всё это (или не так)?

-Ты обожжён (внутренней) кровью воина, «тщеславием» же своим ты хочешь отгородиться от пути его.. Это твой путь. Путь воина… Ибо настоящий Воин – всегда Император, а настоящий Император, всегда Воин…

-А уйти-то можно… сойти со своего пути?

-Всё можно. Всё есть (оправдательное) кокетство. Стоит только захотеть (как ты сам и говариваешь неоднократно)… Да только сможешь ли… Сможешь ли захотеть не смочь.. «Вот ведь какая штука»…

– Ух ты!… Мощно, и продолжение будет?… Какие интересные персонажи… Но это же ты не сейчас придумал… или сейчас?

– Что-то сейчас, что-то не сейчас… Продолжение будет, если захочешь услышать продолжение… Ну что, попробуем уснуть теперь…

Дождь шёл всю ночь и весь следующий день, и следующую ночь… Затих он только на четвёртый день после (своего) начала…

Утром того дня мы проснулись и даже не сразу поверили, что дождя уже нет. Джунгли тоже, как будто бы вместе с нами, немного посомневавшись, всё-таки раскрылись постепенно набирающими оборотами своего джунглевого шума…

Глава 8

Попив чай, собрались, сели все в круг и запланировали, кто чем будет заниматься. Дел было много: и крышу подремонтировать, и дров набрать и – в первую очередь – добыть что-нибудь из еды. Я между делом напомнил (как бы само собой разумеющееся), что далеко вглубь в джунгли по одному и без какого-нибудь острого предмета или хотя бы без острой палки лучше не ходить, так как весь остров мы ещё толком не изучили и не знаем, кто здесь ещё обитает…

Можно было бы сейчас на речку пойти, попытаться что-нибудь поймать, но, так как вода, думаю, не успела ещё сойти (и речка наша как минимум раза в два шире и глубже стала), вряд ли что мы там сегодня поймаем. Предложил пойти к тем бухточкам, что с южной стороны нашего южного «носорожьего» рога, что в полутора-двух километрах от того места, где был самолёт (напрасно конечно я про самолёт вспомнил – все снова как-то погрустнели, но чего уж теперь)…

Взяли мы с Сашей две длинные заострённые палки из партии нашего обновлённого боевого арсенала и отправились к бухточкам, срезав угол самого «рога».

В бухточках и правда оказалось много рыбы, но, во-первых, она вся, преимущественно мелкая, и, самое главное – вся разбегается, при попытке приближения. Мы уже было расстроились, но тут обнаружили убегающих крабов… Крабов мы уже не упустили, взяли, сколько смогли унести.

Проходя же на обратном пути мимо берега с пещерами, я всё-таки (для успокоения совести) спустился к воде и зашёл в них. Зашёл, но никого конечно же не обнаружил, но обнаружил, зато второй топорик и пластмассовый чемоданчик с инструментами (раньше я его не видел, но у стюардесс там много чего оставалось вынесенного из самолёта в куче разных вещей на берегу, видимо и чемоданчик этот из этой же кучи кто-то сюда перенёс). Зачем? Наверно, хотели что-то типа сидений или лавок построить, а деревянный стройматериал унесло волной. Что там конкретно в чемоданчике, подробнее рассматривать не стал (дома разберёмся-порадуемся).

Я забираю все это найденное добро и возвращаюсь к Саше. Так как руки у нас и так были заняты, дотащили мы всю эту нашу добычу, как заправские коробейники, неспешно, с остановками и переменами рук. Наши, конечно, обрадовались. Тут же разожгли костёр, начали заниматься разделкой крабов…

Найденный чемоданчик оказался по истине кладом. Гаечные ключи нам здесь вроде пока не понадобятся, а вот строительный нож, плоскогубцы, напильник, бокорезы, отвёртки, набор саморезов и запечатанный моток лески, можно сказать, сразу подняли нас на следующий уровень «хозяйственных возможностей».

Крабов мы пожарили на углях в несколько заходов – на решётке и на тех спицах, что нашёл тогда Саша в самолёте. Объелись, и ещё на вечер осталось.

Девушки сказали, что соль у нас закончилась, я сказал, что ничего страшного – соскребём с тех скальных каменных островков, да и с других камней, что омываются океаном (я точно видел и даже пробовал на вкус белые солевые отложения на них). Вот сахара мы здесь не найдём, весь сахар только из фруктов, но так, может, даже и лучше. Чай, хоть и без сахара, хоть и не настоящий (но тоже вполне неплохой) у нас тоже имеется (хотя я бы предпочёл, конечно, пить по привычке сладкий).

После небольшого отдыха занялись ремонтом тех участков крыши, которые протекали. Саша, как самый легкий и ловкий из нас, орудовал здесь уже как заправский специалист, мы выступали, скорее, как ассистенты – помощники.

Внутри дома потом закрепили и развесили в качестве веревок для сушки белья самые прочные, как нам кажется, из имеющихся лиан (не знаю, почему раньше не догадались, видимо, не было такой острой необходимости). Обновили сухой тростник и траву на своих лежанках. Занимались прочей разной необходимой хозяйственной мелочёвкой в русле улучшения «кухонной зоны». Хорошо бы ещё как-нибудь глину подходящую найти, вылепить из неё и обжечь что-нибудь типа кружек и прочих необходимых емкостей (если конечно сможем, но, во всяком случае, попытаться бы надо), ибо одноразовые стаканчики послужат ещё конечно некоторое время, но они в любом случае недолговечны.

Я, улучив момент, предложил Ольге убежать от всех (и чтобы она предупредила конечно Сашу), Игоря Валентиновича я тоже оповестил, что до конца вечера мы с Ольгой исчезнем (чтоб не волновались и не искали). Идти с Ольгой к «Райскому пляжу» напрямик через неисследованные ещё джунгли и горы я не решился, и потому, вышли мы сначала по нашей тропинке к пляжу, прошли по нему на север до конца, подошли к скалам. Прошли ещё немного вперед, потом правее, через просеки и заросли бананов, через небольшой участок густых джунглей (мачете у меня всегда с собой), вышли к тому самому райскому заливу и пляжу…

– Ах, какая красота! –сказала Ольга, повернулась ко мне и обняла меня… – Здесь правда настоящий рай!

Потом лукаво улыбнулась, отпрянула немного:

– Ура! Будем купаться! Будем как Адам с Евой! – с этими словами моя божественная нимфа скинула с себя всю одежду и побежала к воде…

Я присел на минутку на песок… Боже, неужели всё это со мной на самом деле происходит! Неужели всё это правда!… Господи, спасибо тебе за всё!…

Я встал, скинул с себя всю одежду и побежал как полетел, влетел в воду и побежал догонять мою Ольгу…

…Что это было? Это был самый безумно-счастливый… самый ненасытный… самый полный… самый настоящий райский день в райской бухте!… Солнце близится к закату. Мы с Ольгой, счастливо-утомлённые, поднимаемся и идём домой…

Приходим уже в полной темноте… Кажется, все спят (или притворяются, что спят, но нам всё равно). Мы пьём воду (одна бутылка, которая у нас была с собой, давно уже кончилась) и ложимся спать (нет, вру, перед тем как лечь, я всё-таки (пунктуально-занудно) почистил зубы, Ольга тоже сходила, проведала Сашу)…

Утро. Проснулся, в доме никого, хотя, нет, в наружной части «кухни» слышны негромкие женские голоса. Достаю листок из сумки. Так, стало быть, сегодня у нас 12-й день на острове, а ощущение – как будто полгода уже здесь обитаем, или как минимум пару месяцев.

Остро захотелось почитать хоть что-нибудь… Вспомнил про Новый Завет у Людмилы, спросить, что ли? А, вот он здесь у неё лежит… Думаю, она не будет возражать… Открою наугад, почитаю немного и положу на место…

«И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью…»

Снова читал местами, как в первый раз… не хотел отрываться даже, но всё-таки через некоторое время положил Книгу на то же место, где она лежала.

Есть у меня сегодня твёрдое намерение пойти и доисследовать оставшиеся части берега: правую (нижнюю) часть востока, юго-восток и оставшийся кусочек южной части… Так, что нам надо взять с собой?..

В это время все опять как-то собираются в доме. Оказывается, Саша с Игорем Валентиновичем уже попробовали сделать два лука, используя леску для тетивы (показывают).

– Неплохо, говорю, – молодцы. -Посмотрим, как леска отработает.

Нашли они даже кусты, из которых можно сделать стрелы… Я говорю, мол, собираюсь пойти, досмотреть и дорисовать береговую линию на карте…

Саша сразу просит взять его с собой… Смотрю на Ольгу. Ольга (также) сразу кивает головой в знак согласия. Я говорю Саше, собирайся мол, тогда. Саша, довольный берёт пакет, кладёт туда бутылку с водой, лук и несколько не полностью ещё готовых стрел (без наконечника, а просто с заострённым концом) держит в руке. Я беру папку с картой, мачете и длинную заострённую палку, и мы с Сашей выдвигаемся в сторону речки (решил я пройти первую часть пути до берега по тому же примерно маршруту, по которому проходил накануне).

Перешли вброд речку (она, кстати, уже снова в своих берегах), идём дальше. Чувствую, Саша что-то хочет сказать или спросить.

– Ты хочешь что-то сказать, друг мой, – говорю я ему.

Саша, как будто бы поколебавшись, выкладывает всё-таки (давно, видимо рвущееся наружу):

– А Вы мою маму любите?

– Знаешь, Саша, я вот в своей жизни старался почти не употреблять слово «люблю», даже когда имел какие-то отношения с женщинами, слишком одновременно пафосным и редко существующим в реальности было для меня это слово… Так было и так есть, очевидно… Так вот что я могу и что я хочу сказать тебе: Ольгу, я не просто люблю, а правда очень люблю! Я люблю твою маму, Саша, и эта такая, такая радостная для меня правда, понимаешь?

– Понимаю… Хорошо, она Вас тоже любит…

– Правда? Я очень рад! Знаешь, хочу ещё тебе сказать, и ты мне тоже нравишься (да ты и сам, наверно, чувствуешь это), по-другому, не как мама… Ты славный малый, хороший парень, правда. Вы с мамой мне с самого начала понравились, а теперь, когда мы ещё немного получше узнали друг друга, думаю (и надеюсь) мы не разочаровались друг в друге, как ты считаешь?

– Не разочаровались… Наоборот…

– Вот и замечательно, всё у нас будет нормально, всё будет хорошо!.. Смотри, здесь сейчас по пути нам камень должен попасться, я там в прошлый раз останавливался и отметил маршрут… Как дойдём до него, значит, от него примерно половина пути до того берега ещё останется, а там, увидишь, – отодвигаешь кусты, и сразу прям океан впереди и внизу, аж дух захватывает! Представляешь! Если не знать, можно по инерции шагнуть и сразу упасть, как нырнуть… -Джунгли там прям над океаном висят…

Дошли мы с Сашей, наконец и до того берега и увидели всё, о чём я рассказывал. Насмотревшись, отошли от края, я показал Саше, по какому маршруту в северном направлении я прошёл в прошлый раз, и по какому мы пойдем сегодня: сначала отойдём немного от края и двинемся дальше на юг. Так и пошли, буквально прорубая себе дорогу с помощью мачете, а кое-где, проходя и по просекам, и по «тапировым тропам»…

Почти сразу нам попался первый маленький песчаный пляж. За ним снова идут «нависающие джунгли», причём, очень густые, настолько, что нам пришлось даже пройти по низу – по воде, по самому краю. Далее снова поднялись в лес, прошли ещё с полкилометра, увидели следующий небольшой пляж – каменисто-песчаный, за ним – скала. Поднялись, прошли метров двести, спустились на третий маленький пляж, вновь обрамлённый скалой. Поднялись и на эту скалу, а здесь… здесь замечательная такая бухта, может быть, чуть меньше той, северной «райской», но тоже красивая, хоть и без пляжа. Здесь же, где-то в середине под скалой вытекает ступенчатым водопадом речка в бухту, видимо, устье той самой «нашей» речки. Пошли по этому скальному берегу, прошли устье, поднялись на самое высокое место. А с этого места весь юго-восточный и часть южного берега как на ладони. Я тут же достаю карту и наношу на неё всё увиденное, так, что береговая линия на карте наконец-то сходится (как раз в районе той белой каменной «инсталляции» на большом южном пляже, до которой мы с Сашей доходили в прошлый раз, но с другой стороны)… Пока я всё это зарисовывал и делал пометки, подошёл удивлённо-сияющий Саша и сообщил, что там внизу справа в бухте, на мелководье рыба «прям кишмя кишит» (как вовремя, надо же)! Спустились мы, конечно же, и я, с помощью моего деревянного «гарпуна», а Саша стрелами из лука – нагарпунили 12 среднекрупных рыбин (больше не утащим, да и холодильника у нас нет… хотя… – это я уже потом, на обратном пути подумал – на будущее рыбу же можно будет и засушить)…

Прежде чем тронуться в обратный путь, сели, посмотрели по карте: от этого места до нашего дома, если напрямик, через джунгли, – два с половиной, максимум три километра, если же идти по берегу: обратно, по только что пройденному маршруту – километров пять, если через южный берег и пляж – вообще километров десять. Решили (соответственно) пойти напрямик. Ориентировались, естественно, по солнцу. И, кстати, нам повезло: в середине острова оказалось много полян, опушек, местами даже целые заливные луга… По пути видели, конечно же, много животных: и тапиров, и обезьян, и всё тех же полукозочек-полуоленей… Пару раз чуть не наткнулись на каких-то змей, хорошо, что вовремя замечали и обходили их. Перешли вброд речку и минут через двадцать вышли к нашему жилищу.