Былое и …

– Дверь, Наталья, открывай, чтобы я скакал в Ламай! – Ему никогда не нравилось долго прощаться. Поцеловав жену в лоб, и мягко отстранив её, он залез в кресло водителя. Пока прогревал машину, Наташа стояла рядом и держалась обеими руками за водительскую дверь, через открытое стекло. Она умоляюще смотрела в его боковой профиль, а он, наверное, чтобы отвлечь её, немного нажал на газ, к шуму двигателя присоединились грохочущие звуки:

– Опять глушитель начал разбалтываться, на яму надо. Придётся с Ванькой потом переговорить насчет ямы.

– А ты доедешь с таким?

– Да, хоть без глушака, чтоб твоих земляков припугнуть, а вдруг я на танке…

– Не вспоминай больше этих… ! – воскликнула Наташа и как-то напряглась при этом, а он, почувствовав, что сказал лишнее невольно потянулся к её тонким пальцам, которые держали дверь изнутри, наклонился и поцеловал их. Она же тоже наклонилась, чуть приоткрыв рот. Александр потянулся в открытое окно, губы их встретились.

– Жду тебя. – чуть слышно прошептала она.

– Пора. – Ответил он. Наконец, Наташа выпрямилась, отошла от шумного автомобиля, и он поехал.

Вот, в боковом зеркале мелькнуло её красивое лицо. В зеркале заднего вида – поплыла её фигура немного неуклюжая, но такая любимая с её выпуклым животиком. Александру вдруг показалось, что он где-то когда-то уже видел это, а может, ему почудилось, что он снова увидит всё это… Вот, она исчезла за углом дома. Потянулись улицы, перекрёстки один, другой. Через некоторое время медленно проехал мимо полицейского поста, на окраине, мимо танков и орудий, времен Отечественной, стоящих вдоль дороги. Потом потянулась длинная объездная дорога с высокими соснами, перелесками вдоль шоссе. Наконец, спустя четверть часа мимо проплыли голубые озера с редкими отдыхающими, несмотря на хорошую тёплую погоду. Перед выездом на трассу заправил полный бак и ещё канистру бензина, чтобы отцу не надо было заправляться. Перед ним лежала хорошо знакомая трасса. Движение на ней было не такое плотное, как на окружной, но фур, как всегда, было много. В основном это были трейлеры с белорусскими и турецкими номерами. Прислушиваясь к шуму мотора, который иногда начинал сильно грохотать, Александр невольно вспоминал то, что прошло в этой жизни и что предстояло. Пока он тащился за длинной чередой турецких фур, почему-то начал вспоминать тётку Надю. Она, как и вся его родня, жила в их районе, потом вышла замуж и уехала надолго на Север. Много лет прожила там с мужем, родила сына и дочь, а когда муж умер, вернулась на родину, стала жить в райцентре. Тётка Надя не любила рассказывать о себе, но как-то раз, после хорошего застолья по случаю чьего-то дня рожденья, она поведала ему историю о том, как её лечили на Севере. Вскоре после смерти мужа она попала в ДТП и пока лежала в больнице, долго не могла прийти в себя. Больше двух недель она лежала на аппарате искусственного дыхания. Тётя Надя подробно описала Александру всё, что чувствовала и главное, что видела, пока находилась в коматозном состоянии. Он не знал, почему уединившись, именно с ним Надежда рассказала ему в подробностях о своих ощущениях в состоянии комы. Спустя некоторое время родственники стали замечать, что Надежда часто правильно предсказывает разные события, начиная от погоды, и заканчивая серьёзными бытовыми проблемами. Однажды, в узком кругу близких ей сказали об этом, но она попросила никому из чужих про её способности не говорить. Когда же Александр встретил свою Наташу, а случилось это лет двенадцать назад, на фестивале у «Трёх Сестер», на границе трёх братских республик, то он решил посоветоваться со своей тётей. Он влюбился тогда в свою будущую жену с первого взгляда. Наталья на том фестивале выступала со своим песенным ансамблем из соседнего украинского района. Она многим нравилась: симпатичная, статная, звонкая, бойкая. Да, и Александр, недавно отслуживший в армии, мало кому уступал в мужской силе и красоте. Он тогда, для смелости, выпил грамм сто, и пошёл к понравившейся ему девушке. Познакомившись, Александр потом все дни фестиваля уже ни на шаг не отставал от Наташи. Это было в конце июня, а середине июля он уже засобирался ехать к ней в соседней район, который стал соседней страной. Дорога была недальняя – ещё ходили автобусы, электрички, поезда, да и отец дал ему доверенность на машину. Тогда, перед поездкой, немного побаиваясь, Александр решил зайти к тёте Наде. Ему было и страшновато, и очень интересно узнать, что же она скажет о его выборе. Надежда долго рассматривала его самого, взяв в руки обе его кисти, всматриваясь в его глаза, а потом внимательно разглядывала две фотографии его любимой девушки, которые ему удалось сделать на фестивале. Он пытался уловить мимику своей тёти, хотел заглянуть ей в глаза, но она, как обычно после таких процедур, долго сидела молча, немного наклонив голову и закрыла лицо руками. Потом, приподнявшись, она взглянула на него и отвела глаза. Надежда сказала, что девушка поможет ему во многом в этой жизни, главное, что избавит его от змея, – зелёного змея, который собирался просыпаться в нём. Гадалка говорила, что девушка эта должна спасти его от погибели, наконец, сказала, что он будет очень счастлив с нею, но… Потом тётя Надя почему-то отвела глаза, и ему показалось, что они заблестели, затем она резко поднялась, подошла к окну. Облокотившись об оконную раму, она долго смотрела во двор, где спокойно гуляли куры и что-то клевали, и вдруг, Александр увидел, как тётя подняла руку к глазам и голова её, и плечи начали вздрагивать. Потом тётя успокоилась и несколько минут они молчали. Наконец, не глядя в сторону племянника, Надежда сказала каким-то изменившимся хриплым голосом:

– Не знаю что сказать. Ты будешь с ней счастлив, даже очень счастлив, не знаю, как… – Как долго, – не знаю… Время, так быстро летит, так быстро… Короче, всё всегда когда-то закачивается. Только не говори никому! – Александр встал и хотел приблизиться к тёте, но она, почувствовав его движение и не обернувшись, замахала рукой. Продолжая смотреть в окно, она сказала, что хочет побыть одна.

Александр, глядя на высокие задние двери грузовой машины, вспоминал, вспоминал, вспоминал. Ему было стыдно теперь вспоминать, как Наташа вытаскивала его из пьяных кампаний, как часто ездила к нему в общежитие для зависимых при монастыре, как несколько раз спасала его во время его буйств и отравлений от неизвестного алкоголя. Наконец, сейчас, в такое непростое время, она нашла для них хорошую квартиру в аренду по скромной цене, в новом спальном районе областного центра, чтобы пережить надвигающуюся катастрофу. Большой город охраняется серьёзнее, чем их деревенский райцентр, есть надежда на хорошую работу и вообще есть надежда на жизнь, тем более, что скоро должно быть пополнение в семье.

После крутого спуска, начался знакомый подъём, Александр как-то автоматически включил левый поворот, отъезжая от фур, в среднюю полосу. В небольшом перерыве между встречными, Александр нырнул налево на небольшую асфальтовую дорогу, уходящую вглубь бескрайних полей. Он с облегчением вздохнул, когда избавился от напряжённой трассы, забитой дальнобойщиками и тут же вспомнил, о чём просила Наташа: Только не через Староберёзов! – Ну, а как иначе? – Мысленно оправдывался он. – Опять до позднего вечера ползти за этими бесконечными фурами? Тогда никто и не выедет от нас, если поздно приеду, если просто опоздаю. Он включил радио, которое ещё с поездки из дома, было настроено на радио Чернигова. В приёмнике был еле слышен голос диктора, перебиваемый шумом помех. Километров через пятнадцать – двадцать голос диктора стал чётче, были различимы возгласы про «велы́ки втраты во́рога». – Значит, приближаемся к братьям. Всё, как обычно. – Мелькнуло у Александра в голове. За окном проплывали добротно отстроенные серые здания картофелехранилищ.

– Вот она вотчина нашего губернатора! – Невольно вслух произнёс водитель. Он сделал радио потише, готовый в любое мгновенье выключить, так как скоро должны были показаться посты.

– Боже, губернатора храни! Чтобы мы делали без шикарных староберёзовских сыров, чтобы столица или, кто там ещё… ели без нашей староберёзовской бульбы? – воскликнул Сашка. Наконец, за лесополосой, после подъёма, показался райцентр. Блокпост перед въездом в посёлок задержал его минут на пять. Александр медленно ехал по ухабистым с крутыми спусками и подъёмами улицам Староберёзова. Ему невольно подумалось: деревня деревней, а ведь на несколько веков старше столицы! Наконец, за последними хатами с яблочными садами выехал на шоссе, где за поворотом – блокпост. Шоссе и обочины были перекрыты массивными бетонными плитами. Между плитами – шлагбаум, ежи. На этот раз к нему подошёл офицер. Поинтересовался: откуда, куда, зачем, осмотрел машину, салон, багажник, прицеп. Вопросов ни у кого не было. До дома остаётся километров тридцать, и асфальт здесь очень хороший положен, несмотря на все события вокруг. Отличная трасса! Только один раз встретилась легковушка, и всё, – пустое шоссе.

– Можно и притопить! – Александр снова включил радио Чернигова. По радио какой-то военный рассказывал о преимуществах американской военной и немецкой техники, по сравнению с оружием «во́рога». – Столетиями жили вместе, в одни школы ходили, одним мовой-языком говорили, а теперь?!… Ведь слышал, как один восточный предсказатель говорил, что мир пойдет не от столиц, не от других стран, а именно от Чернигова – думал он. Над асфальтом низко склонились кроны деревьев, которые в некоторых местах, казалось, соприкасаются с обеих сторон шоссе ветвями. Машина не ехала, а летела, несмотря на прицеп, а мимо проносились деревья, с низко опущенными ветвями, где-то между кронами блистало голубое небо. До вечера ещё далеко… – Мир пойдёт от Чернигова!… – Как вдруг, он почувствовал в какое-то мгновенье: что-то произошло.

– Мир пойдёт от…– Какое-то пронзительное ощущение, чем-то напоминающее сильное до боли наслаждение, вдруг возникло внутри. На какой-то миг была непонятная задержка, а потом снова полёт. За какие-то мимолётные мгновенья он вдруг увидел всё. Он увидел всю свою жизнь: Наташу, сегодня провожавшую его в дорогу, Наташу с новорожденной Светой, Наташу, поющую на сцене красивую украинскую песню, Надежду, рассказывающую ему о нестерпимо сильном свете, умирающую мать, отца, пашущего поле и… – лес… Чудный староберёзовский лес! Он почувствовал какое-то облегчение! Никогда такого не было. Мимо летели стволы деревьев, а их зелёные кроны кружились и кружились вокруг него… Наконец, он заставил себя посмотреть: а что же вокруг? Может, что-то там, – внизу? А внизу лежала перевёрнутая на крышу его четвёрка, где-то лежал под берёзой опрокинутый прицеп. К перевёрнутой машине подбегали военные в камуфляжных одеждах с желто-голубыми повязками на рукавах. Они почему-то продолжали яростно стрелять, – в его дымящейся автомобиль. А стрелять уже было не в кого – он был свободен. И тут он невольно приподнял глаза, и увидел на фоне очень яркого неба – Солнце! Сияние этого Солнца было таким ослепительным, что невозможно было поднять взгляд. Это сияние Солнца и манило к себе, и страшило, и…

09.09.24. .ех.

Дезер

Сегодня Серый пришел раньше обычного и сразу пошел в ванную. Застрял там надолго. Спустя некоторое время я услышала, что он на кухне.

– Странно, почему не заглянул ко мне, – подумала я и, отложив домашку, решила посмотреть: как он там? В эту пятницу у меня было три урока, поэтому я пришла раньше его. Я тихо прошла на кухню, но там было почему-то сильно холодно. Серёжка даже не обернулся, когда я зашла. Мне показалось, что он что-то держит у лица и сидит, подозрительно повернувшись спиной, глядя в окно.