Постижение себя. Эзотерика для интеллектуалов

Здесь мы подходим к важному моменту наших рассуждений. И самое время вспомнить о втором обязательном событии, избежать которого в жизни не удавалось ни одному человеку. Как вы догадались, речь пойдет о смерти биологического носителя. Всякий человек знает, что это событие неизбежно, хотя, по возможности, старается об этом не помнить. Но это знание все равно присутствует в человеке, как минимум, в форме базального регулирующего страха, присущего индивидуальности – страха конечного.

И поскольку жизнь неминуемо начинается событием рождения, а заканчивается событием смерти, постольку человечество всегда стояло перед необходимостью ответа на вопрос: «Как относиться к промежутку между этими двумя инфернальными событиями?» В той или иной форме каждый человек обязательно занимает в этом вопросе вполне определенную позицию. Эти позиции, различающиеся, конечно, в деталях, в принципе сводимы к трем большим группам.

К первой группе относятся различные теории, сугубо материалистического свойства, которые обобщенно могут быть названы теориями самосохранения. Представители этой группы полагают, что до события рождения ничего не было и после события смерти ничего не будет, и, следовательно, основной задачей человека является борьба со старением организма, т.е. продление жизни. Так или иначе, представители первой группы стараются ответить себе на излюбленный вопрос русской интеллигенции «ЧТО ДЕЛАТЬ?»

Сюда относятся различные теории закаливания, поддержания физической формы, здорового образа жизни, а также различные «эпикурейские» учения о том, как получить от ограниченной во времени человеческой жизни максимум удовольствия.

Ко второй группе относятся, главным образом, духовные учения, традиции и религии, которые не считают для себя актуальным вопрос, было ли нечто до события рождения, но определенно заявляют, что душа (дух) человека и после смерти продолжает жить, но в другом мире.

Соответственно, текущая жизнь человека не так уж важна, но она есть средство «заслужить» себе жизнь вечную, жизнь иного качества, в мире лучшем, чем земной. Соответственно, квинтэссенцией подобных теорий является ответ на вопрос: «КАК заслужить себе жизнь вечную?» Учения второй группы, таким образом, предлагают человеку путь самовозвышения над бренностью земного бытия. Практически все мировые религии относятся ко второй группе и, признавая духовную первооснову человека, проблематику личного спасения неизменно выносят за рамки единичной жизни, за событие физической смерти.

Наконец, к третьей группе относятся различные учения, полагающие, что нечто было до события рождения и нечто будет после физической смерти. Для этих учений актуальным становится ответ на вопрос: «ЗАЧЕМ дана эта жизнь?» Иными словами, учения третьей группы обращены к постижению смысла человеческой жизни, они предлагают пути постижения и преображения, где задача личного спасения может быть решена в рамках одного воплощения, одной человеческой жизни. Именно к третьей группе относится учение И.Н.Калинаускаса, устами которого Традиция заявляет: «Актуально не жить бессмертно, а без смерти жить». Почему это возможно?

Традиция определяет истинную продолжительность жизни не календарным временем, а интенсивностью переживаний. Известно, что во время интенсивных переживаний календарное (конвенциональное) время субъективно замедляется. И, наоборот, размеренная, не эмоциональная жизнь субъективно «протекает быстро, как вода сквозь пальцы». Таким образом, смещение «центра тяжести» на жизнь души субъективно удлиняет жизнь в несколько раз, независимо от хода конвенционального времени. Тогда вполне доступна ситуация, когда психика «устанет» жить раньше, чем «износится» биологический носитель. Вопрос о смерти перестает быть актуальным, а субъективно переживаемого времени жизни оказывается потенциально достаточно для решения проблем постижения и преображения.

Я не случайно четырежды подчеркнул слово «субъективно». Дело в том, что жизнь, предлагаемая Традицией, предполагает обязательное участие в ней самого субъекта, т. е. качественно отличается от того, что необходимо и достаточно для жизни в социуме.

В самом деле, для жизни, предлагаемой социумом, т.е. для жизни как устройства, необходимо и достаточно человека действующего, который отождествляет себя с функциональной единицей – с вещью. Этот человек-вещь суть его таковость, отражаемая в структуре личности в виде упомянутой выше психологической конструкции – Я-концепции.

Жизнь субъекта в такой конструкции остается невостребованной. По понятным причинам остается невостребованной и проблематика обретения личного Духа, который остается для человека действующего не явленным.

Между тем, невостребованность субъекта жизнью не означает гибели субъекта, как такового. Он не погибает, хотя по степени развитости очень часто отстает от Персоны, оставаясь по большей части нереализованной потенцией. Так происходит разрыв между бытием и жизнью: бытие присуще субъекту, а жизнь – Персоне. Если жизнь остается историей «таковости» в социальной среде, то бытие – историей Я в Реальности, ибо неосознанность этих отношений человеком не отрицает их наличия.

Поэтому для ученых, мыслителей, деятелей искусства, т.е. людей познания и переживания, порой оказывается возможным прямо противоположное соотношение – субъект развивается в большей степени, нежели Персона, жизнь которой может складываться при этом достаточно банально в сравнение с бытием субъекта. Однако, намного чаще человек представлен весьма развитой Персоной (под руководством личности) и недоразвитым субъектом, о котором можно сказать, что его развитие законсервировалось в «детском возрасте». Таким образом, творческий импульс воплощения Духа в человеческом теле исчерпывает себя жизнью данного тела и следом, оставленным человеком в человеческой цивилизации. Можно ли считать такую жизнь человека бессмысленной?

С точки зрения личного Духа – Я – безусловно, так. Но сточки зрения человека-объекта такая жизнь может выглядеть вполне осмысленной. Имеет она известный смысл и с точки зрения Реальности (или Бога, или Абсолюта, или Духа Святого). Ибо, даже не обретая себя как субъект, человек выполнил определенную работу по преобразованию среды обитания, и создал условия для новых воплощений Духа, т. е. продолжил род человеческий.

В этом контексте, возможно, становится более понятным отрицательное отношение большинства религий к суициду, который часто трактуется как «отказ от Божьей работы».

Однако, жизнь человека может стать целостной, когда в ней примет участие не только человек действующий (объект), но и человек-субъект. Что же для этого необходимо?

Первым этапом является, конечно, самопостижение в том контексте, который был указан выше. Вторым этапом является постижение законов жизни, т.е. изучение жизни как устройства. И, тогда, на третьем этапе субъект может стать хозяином жизни, соединив собой пространство субъективных переживаний и пространство отношений с объективной Реальностью. Тем самым создаются условия, когда субъект может выразить себя через Персону, а человек становится, по сути, Субъектом Деятельности. Жизнь при этом остается устройством, но устройством, переделанным в соответствии с творческим замыслом Субъекта.

И, тогда, по выражению шейха Абу Силга, жизнь становится творческим актом по удовлетворению своих желаний. Ибо появляется тот, кто отделяет свои желания от навязанных извне, кто в состоянии постичь себя, кто становится творцом собственной жизни, одухотворяя объективную Реальность. Иными словами, жизнь как творческий акт суть результат игры личного Духа своей воплощенностью. Но эта игра суть Божественная игра.

Какой же открывается Реальность с точки зрения человека-творца? И каковы его отношения с ней?

2.3. «Магазин» зеркал

Размышления о картине мире с неизбежностью приводят меня к мысли о чрезвычайной значимости этой категории для жизни человека.

Разумеется, картина мира – это не мир, и даже не его часть, а лишь образ той его ограниченной части, которая доступна образному мышлению данного конкретного человека. Иными словами, картина мира всегда существует исключительно в субъективной реальности, а мир отражен в ней, как в зеркале. Зеркала же бывают разными… Отраженный в них образ может быть весьма обширным, но схематичным; может быть предельно детализированным при общей ограниченности; может быть частично детализированным, а, частично, схематичным. Но какая-то картина мира субъективно существует всегда, независимо от того, насколько она отрефлексирована самим человеком. Ее качественные характеристики при этом зависят от многих факторов, но, в первую очередь, от позиции, которую занимает человек по отношению к своей жизни и ее пространству.

Можно привести такой пример. Предположим, человек совершает полет на самолете. В начале путешествия он каким-то образом представляет и интерпретирует местность вокруг аэропорта, сам аэропорт, людей, самолеты и т. д., причем настолько подробно, насколько близки и зрительно различимы объекты. Усевшись в авиа-кресло у иллюминатора, человек многое теряет из виду, но начинает видеть в деталях то, что было скрыто от его взора: самолет изнутри, ограниченное число людей вокруг, некоторый участок взлетно-посадочной полосы и примыкающего к нему поля. По мере взлета наблюдаемая человеком картина расширяется, и чем выше полет, тем более значительно это расширение – до нескольких десятков километров. Однако, наблюдаемые им объекты многое теряют в части конкретности, становясь, своего рода символами дорог, рек, домов, деревьев и т. п., аналогично с изображением на географической карте. При посадке объекты постепенно начинают обретать более конкретные формы при постоянном сужении поля наблюдения.

Так и в жизни: картина мира, отчетливо представляемая человеком, настолько широка и разнообразна, насколько богат его жизненный опыт, как в части географического перемещения и личных наблюдений, так и в части опосредованных представлений, сформировавшихся в соответствии с его общей информированностью, с учетом доверия к опыту других наблюдателей.

Поскольку жизненный опыт и информированность людей чрезвычайно разнообразны, постольку априори разнообразными являются их картины мира. Кроме того, даже при очень схожем, жизненном опыте и примерно одинаковом уровне информированности, картины мира могут значительно различаться ввиду различной способности к интерпретации зрительных образов, а также способности к порождению образов на основе вербально-логической информации.

Последняя проблема всегда имеет место, потому что даже самый заядлый путешественник, исколесивший весь земной шар, не может, например, подняться к звездам, или посетить другие галактики, и т. д., и т. п. Иными словами, личные наблюдения формируют только основные фрагменты картины мира, которые потом могут быть так или иначе описаны вербально-логическим аппаратом. Другая же, причем большая по широте охвата часть картины мира, наоборот, формируется непосредственно на основе его (мира) описания, как это предлагается учебной, научной или художественной литературой, видеоматериалами, системой верований и другими источниками, которые субъективно воспринимаются как авторитетные.

Соответственно, один и тот же объект или образ, наблюдаемый различными людьми, интерпретируется ими по-разному, в зависимости от особенностей индивидуального восприятия каждого наблюдателя. Так, созерцая один и тот же пейзаж, люди выделяют в нем разное и, соответственно, по-разному на него реагируют. Очевидно, поэтому столь редко встречаются художники-копиисты, способные в точности повторить картину-оригинал, как по форме, так и по эмоциональной наполненности.

Таким образом, мы с необходимостью приходим к выводу, что абсолютное совпадение картин мира даже у двух людей, не говоря уже об их большем количестве, есть событие с ничтожно малой вероятностью. И, следовательно, мы имеем дело с громадной «картинной галереей», где картины мира чрезвычайно разнообразны. При этом, исходя из постулата о бесконечности пространства и, соответственно, бесконечном количестве помещенных в него миров, можно логически непротиворечиво допустить, что каждая картина мира чему-то в Реальности обязательно соответствует, но даже совокупность всех картин мира Реальность в целом не отображает.

В связи с этим представляют практический интерес следующие вопросы:

– каковы источники, и кто реальный автор картины мира человека;

– какова взаимосвязь между картиной мира человека и тем, как он живет;

– что позволяет преодолеть различие в картинах мира при взаимодействии людей друг с другом;

– существует ли единственно правильная картина мира, а, если – нет, то какая из них для человека является «лучшей».

Непосредственным источником формирования зачатков картины мира являются сенсорные ощущения человека, начиная с периода внутриутробного развития. Но информация из внешнего окружения, поступающая через сенсорную сферу, остается человеком неосознаваемой, пока не подвергнется истолкованию (описанию) посредством терминов, предлагаемых ему, прежде всего, родителями и ближайшим окружением. Так, постепенно, образам приписываются определенные понятия, понятия складываются в суждения и в результате картина мира начинает осознаваться, дополняясь его описанием. Впоследствии, освоив алфавит и научившись читать, человек получает возможность совершать обратное действие: дополнять свою картину мира опосредованно, чтобы из описания мира в различных источниках сформировать субъективный образный ряд.

Таким образом, при всей субъективности картины мира, человек не является ее непосредственным автором. Картина мира имеет всегда внешний источник. Условное авторство может быть распространено только на интерпретацию полученной извне информации, а также на выбор источников самой информации, хотя и выбор этот самостоятельным можно назвать весьма условно.

Человек крайне редко анализирует процесс создания картины мира и, тем более, ее истинное авторство. Однако, сложившуюся картину мира он совершенно искренне считает своей, собственным своим порождением, т. е. имеет место факт интериоризации предложенных извне представлений и, соответственно, суждений. Более того, присвоив (интериоризировав) некоторую картину мира, человек начинает жить в полном соответствии с ней, искренне заблуждаясь в том, что мир «действительно» таков и только таков. Все, что в картину мира не укладывается, человек просто не видит. Строго говоря, он может реально видеть, ощущать и переживать нечто, не вмещающееся в его картину мира. Однако, не имея возможности осознать это из-за отсутствия соответствующих представлений и суждений в описании мира, человек вытесняет в бессознательное всю не интериоризированную информацию.

Весьма характерным, в связи с изложенным, является следующий известный пример. Африканское племя, не знакомое с достижениями современной цивилизации, хотя и жившее в непосредственной близости от международного аэропорта, не видело пролетающих над племенем самолетов. Очевидно, менее шокирующие, но аналогичные, по сути, открытия можно сделать, исследуя картину мира очень многих людей. Люди не замечают и не осознают очень многие события и факты только потому, что в их картину мира они не умещаются.

Предварительно выводы из приведенных выше рассуждений выглядят следующим образом:

– во-первых, картина мира есть категория субъективная;

– во-вторых, картина мира и его описание всегда инспирированы внешним окружением и лишь потом интериоризированы индивидом;

– в-третьих, индивид видит мир и живет в нем исключительно в соответствии со своей картиной и описанием мира, не замечая того, что в его картину мира не умещается, и не может быть описано и интериоризировано его памятью и аппаратом мышления.

Изложенное выше позволяет сделать еще один интересный вывод: в массе своей люди живут в вымышленном, субъективном мире. Объективная же Реальность, будучи бесконечной в своих проявлениях, всегда предоставляет достаточное количество своеобразных «зеркал», отражающих ту или иную картину мира. Подобный образ широко используют восточные духовные традиции, предлагая человеку для знакомства с собой (а, значит, и со своей картиной мира) воспринимать окружающие факты как систему зеркал. Можно сказать, что человек фактически живет в «королевстве кривых зеркал». Причем, зеркала эти «кривыми» являются не по форме, а по назначению: они отражают только субъективную реальность, часто не имея прямого отношения к объективному положению вещей, по крайней мере, как это видится постороннему наблюдателю. Ведь посторонний наблюдатель считает для себя объективным лишь то, что отражает образы, порожденные его субъективной реальностью.

Так жизнь человеческая становится и объективной, и субъективной, одновременно. Картина мира есть зеркало, специфическим, для данного человека, образом отражающее часть объективной Реальности, а человек разворачивает свою жизнь только в соответствии со своим субъективным видением, находя тому «зеркальное» отражение в объективном мире.

Так реализуется постулат Гегеля: «Кажимость – объективна». Добавим лишь: да, объективна, но для того, кому кажется!.. Поэтому человека и можно считать существом пограничным, живущим на границе субъективной и объективной реальностей (если, вообще, допустить логически такое деление).

Но, если субъективный мир человека есть специфическое отражение объективного мира и, наоборот, осознаваемый объективный мир есть лишь отражение субъективной картины мира, то, с определенной точки зрения, человек в пределе есть «ноль» – точка, соединяющая субъективную и объективную реальность и потому «объемлющая» бесконечность. И каждый из «нолей» имеет возможность развернуть свою субъективную реальность в объективную и наоборот, в полном соответствии с интериоризированной картиной мира, в соответствии с уровнем своего знания о мире и его устройстве.

С этой позиции, безусловно, также субъективной, становится понятным, почему в формуле, отражающей картину мира Тартанга Тулку человек никак не обозначен: «время разворачивает знание в пространстве».

Иными словами, в такой картине мира, «ноль», равный Пустоте, и есть Человек, созданный по образу и подобию Божию. А то, что принято называть «человеком» – есть лишь инструменты, через которые «ноль» реализует себя. Можно назвать этот «ноль» воплощенным Духом, или еще как-нибудь, но суть от этого не изменяется: Пустота остается Пустотой. Но эта Великая Пустота (шунья) вмещает в себя все потенциальные миры, любые формы их потенциальной воплощенности. И тогда, в этой картине мира, Пустота может быть рассмотрена как исходная субстанция любой формы, т.е. «всякая форма – пуста, а всякая пустота – оформлена». В такую картину мира легко вписываются и другие сакраментальные фразы духовных учителей человечества:

– «великий квадрат не имеет углов»;

– «как вверху, так и внизу: как внизу, так и вверху»;

– «сансара – та же нирвана, нирвана – та же сансара».

Указанная картина мира полностью адекватна той, которая предлагается Традицией. В соответствии с ней природа Реальности есть процесс воплощения Духа Святого, а природа последнего состоит в том, что не воплощаться он не может. И потому, как бы не сложилась жизнь человеческая, она значима для Реальности, поскольку, так или иначе, человек принимает участие в пополнении Реальности новыми формами воплощенной Пустоты, воплощенного Духа.

Если говорить о предельной субъективности картины мира и зависимости жизни человека от нее, то мы с неизбежностью приходим к вопросу: как же людям удается, более или менее, общаться и договариваться друг с другом?

Почему, если человек зашел в магазин с тем, чтобы купить, например, хлеб, сметану и колбасу, он совершенно убежден в том, что и те, кто их произвел, и те, кто выложил их на полки, и те, кто будет рассчитываться с ним у кассы, видят в купленном товаре то же, что и он сам? И такие примеры можно множить до бесконечности, начиная с простейших бытовых вопросов и кончая проблемами Мироздания. Стало быть, при всем субъективном разнообразии картин мира, люди давно научились согласовывать описание основных объектов, явлений и действий. И в соответствующих аспектах картины мира людей жестко структурированы и детерминированы. И такое согласование носит глобальный характер – различие состоит лишь в знаковой системе, т. е. в языке. Однако, найдя в словаре перевод любого слова, мы всегда точно знаем, что подразумевается тот же самый предмет, то же самое явление, то же самое действие и т. д. Многое уже давно согласовано и, приняв некоторую детерминацию в свою субъективную картину мира, люди оказываются в рамках согласованной реальности. В процессе взросления, воспитания и обучения человек обязательно усваивает «адекватное» восприятие согласованной реальности. Особенно важную роль в этом процессе играет школа. Потому и оценки совершенно необходимы: нужно же оценить, насколько ребенок запомнил основные понятия и определения согласованной реальности, насколько он адекватен и предсказуем в построении «своей» субъективной картины и описания мира. Большая дифференциация в рамках согласованной реальности допускается лишь в оценках тех или иных ее аспектов, особенно – в сфере межличностных контактов. Здесь дифференциация зависит от расовых, национальных, государственных, исторических, культурных и других факторов, включая и различия в социально-психологических мирах.

Социум, как фабрика по производству людей, всегда и во всех странах внимательно следил за тем, чтобы картина и описание мира в их базовых позициях совпадали, в пределе, у всех людей, принадлежащих к данному социуму. И такая установка глубоко внедряется в человека, прежде всего, через его Я-концепцию, содержащую целую систему идеалов и ориентиров. Попытка выйти за рамки согласованной социальной реальности преследовалась и преследуется повсеместно, различаясь по форме, но не по целевому назначению, которое остается неизменным: человек должен быть таким, таким и таким, и никогда другим. В противном случае его место на кладбище, в тюрьме, в психиатрической лечебнице или, в лучшем случае, в ссылке, т.е. в другой части социума. Очень ярко это показано в американском кинофильме «Путешествия Гулливера», где героя держат в психиатрической больнице, требуя только одного: чтобы все виденное и пережитое Гулливер признал выдумкой, бредом – лишь бы картина и описание мира, принятые в «добропорядочном» английском обществе остались неизменными.

Так от Галилея требовали под страхом сожжения на костре признать, что Земля не вращается вокруг своей оси. Так гнали и травили многих и многих выдающихся людей разных эпох и народов за их посягательство на принятую картину и описание мира. Можно также вспомнить о многочисленных религиозных войнах, которые, по сути, немногим отличаются от лилипутских войн между «тупоконечниками» и «остроконечниками».

Таким образом, формирование согласованной картины и описания мира может быть рассмотрено в двух аспектах.

Во-первых, пребывание человека в согласованной реальности позволяет ему не сойти с ума от страха перед бесконечностью мира и мощью природы. Кроме того, согласование необходимо, поскольку позволяет людям договориться, согласовывать свои действия в процессе удовлетворения своих базальных потребностей, которые, как известно, делятся на биологические, социальные и идеальные.

В соответствии с этим структурируется и согласованная картина и описание мира:

– физический и биологический мир – так называемая, научная картина мира, теория происхождения видов и т.п., включая также науки, изучающие человека и его устройство;

– социальный мир – система научных взглядов на устройство общества и его динамику, на правила и порядок взаимодействия людей в социуме;

– идеальный мир – система верований, культура, литература, живопись и т. д.

Но, поскольку Реальность неисчерпаема, и любая картина мира не может претендовать на «истину в последней инстанции», постольку вся согласованная реальность, сама будучи иллюзорной, зиждется на трех иллюзиях, как на трех китах:

– иллюзии 1-го рода – иллюзии об устройстве человека как биологического вида и взаимодействии со средой; к этой же категории относится иллюзия человека о том, что он себя знает;

– иллюзии 2-го рода – иллюзии об устройстве социума и взаимоотношениях между людьми;

– иллюзии 3-го рода – иллюзии об устройстве Мироздания.

В соответствии с этим все научные, культурные и религиозные споры есть споры о том, чья иллюзия лучше и оригинальней, что, само по себе, достаточно смешно.

Но это перестает казаться смешным, если увидеть второй аспект: согласованная реальность накладывает жесткие ограничения на человеческую жизнь. Ибо человек не может не общаться с другими людьми, а, значит, должен принять некоторую согласованную картину мира и его описание. А проделав это, человек легко отождествляет их со своими собственными и начинает жить, подгоняя свою жизнь под вполне конкретные ограничения, накладываемые авторитетным для него окружением. Все, что выходит за рамки картины мира данного окружения, безжалостно вытесняется из сознания. Человек, как бы, входит в камеру с зеркальными стенами, и сам запирает за собой дверь. Его картина и описание мира, конечно, остаются достаточно индивидуальными, но в главных аспектах жестко детерминируются картиной и описанием мира, принятыми в данной части социума. В соответствии с этим человек и разворачивает «свою» жизнь, которая в этих условиях становится уже не столько персональной, сколько «стайной».