Некромантия

Вот что было неприятно. Если раньше можно было заменить Виктора на стандартного Ивана Иванова, то теперь его можно было бы так же заменить на стандартный оживший труп Ивана Иванова. То есть оживший мертвец есть, а сам Виктор снова непонятно где.

«Бред какой-то в голове! – думал Виктор, проходя в холодный подвал. – Я это я. Ну, чёрт с ним, что для кого-то я оживший мертвец или даже никто. Для себя-то я лучше всех!» Он почесал затылок: «Ну, может, и не лучше всех, но я такой один для себя, единственный».

Всё же, когда медики скучковались в противоположном от него углу, наблюдая за приготовлениями Олега, ему стало снова неприятно. Он про себя послал их очень далеко и стал тоже смотреть на некроманта, к которому вдруг проникся уважением. Олег хоть вначале тоже на него так смотрел, но ещё даже до того, как ему рот снова дал открыть, уже стал относится к нему по-другому. Видимо, для этого нужна какая-то сила, энергия, чтобы в человеке, пусть и мёртвом, что-то увидеть.

Помещение морга было старым, холодным и сырым. Низкие полукруглые своды создавали идеальную атмосферу для всего происходящего. В лучших традициях фильмов про секты и чёрную магию. Только тот доктор, что перекрестился, немного нарушал атмосферу, снимая видео на смартфон.

Некромант обрызгал труп зельем, а перед тем как читать заклинание, воткнул в голову покойного серебряную спицу. Это было новое достижение Дмитриева. После оживления трупа с серебряной спицей в голове личность покойного не возвращалась. Было лишь тело, которое поддавалось простейшему вербальному программированию и только. Уже с неделю дом мага стали охранять полоумные восставшие из мёртвых подмосковные бандиты. Вот и медиков он решил избавить от всяких этических неловкостей.

В конце концов заклинание было прочитано, после чего Олег с излишним пафосом сказал:

– Встань и иди!

Труп встал и направился в сторону докторов, которых вдруг обуяла лёгкая паника. Пытаясь сойти с пути зомби, они все быстро задёргались, затолкались, при этом из-за беспорядка оставаясь практически на том же месте, в то время как ужасающее, но совершено спокойное существо продолжало своё медленное движение. Когда врачи наконец-то смогли освободить для кадавра проход, он просто прошагал мимо них и упёрся лбом в стену, изредка продолжая попытки двинуться дальше.

– Тело есть – ума не надо! – сказал Олег. – Вот вам, товарищи учёные, образец. Его и изучайте. А мы поехали.

Профессор задал некроманту ещё пару практических вопросов, и они раскланялись. Выйдя на улицу, Виктор вдруг остановился.

– Ты не рассказывай больше никому про то, что я мёртв, – сказал он, пытаясь быть как можно более убедительным.

– А кому я рассказываю? Вон, профессорам только, – удивился Олег, продолжая идти к машине.

– Ну вот им, а ещё вчера девушкам в баре.

– Вчера-то ты был не против. Они же клюнули. Или ты чем-то недоволен? Я же не знаю, какая она, половая жизнь загробная, – замер Дмитриев, открыв дверь машины.

– Да всем я доволен, – проворчал Виктор залезая в автомобиль.

Олег сел в водительское кресло и, заводя машину, посмотрел на Студёного вопросительно. Тот несколько секунд сидел молча, он был слегка удивлён, сердце же действительно не бьётся, впрочем руки-то с ногами тоже шевелятся.

– Ну так что, Витя? В чём дело-то?

– Да ни в чём. Просто как-то неприятно, и всё. Медики эти вон смотрели на меня, как будто я мумия какая-то в музее. Вот и неприятно.

– Ладно. Всё с тобой ясно. Ты только сам ведь подумай, какая же ты мумия, если ты ведёшь себя как человек? В бары, вон, ходишь, в интернете сидишь. Ну а то, что не дышишь и не ешь, так это ещё и тебе в плюс. Но ты как знаешь, я тебя обидеть не хочу.

– Спасибо, – сказал Виктор.

Олег перевёл взгляд на дорогу и плавно нажал педаль газа.

– Поедем теперь, Витя, к авторитетным людям. Надо с ними договориться обо всём, электорат ведь в нашей стране – это ещё не главное.

Сгущались сумерки. В свете фар медленно падал на землю первый снег. Отгородившись стеклом от надвигающейся ночи, под жёлтым светом старой лампы семеро учёных в белых халатах сидели и молча пили чай, в то время как оживший труп всё так же пытался пробить головой стену морга.

Глава 5

Виктор давно так не смеялся. Наверное, с самого детства. У профессора, с которым они договорились, судя по всему, было хорошее чувство юмора. На экране телевизора, стоящего в гостиной некроманта, он только что закончил доклад про новый «феномен ожившего мертвеца», после чего на сцену вышли десять зомби. Один из них откуда-то достал балалайку и начал играть «Яблочко», остальные же пустились вприсядку. Далее шла пресс-конференция.

В этот момент неожиданно вернулся Дмитриев. Он где-то пропадал уже с неделю, в то время как Виктор вместе с парой программистов и дизайнеров создавал для него сайт. Некромант вошёл в комнату и потряс перед лицом своего компаньона какой-то тряпочкой:

– Вот, смотри! Раздобыл-таки. Без дураков. Этим платком лично Пушкин пользовался.

– Где же ты его нашёл?

– Да взял в аренду у областного музея одного. Потом верну, ну если только Пушкин вдруг не захочет себе оставить.

После этих слов Дмитриев прошёл в лабораторию, где положил платок на широкий стол и начал поливать его приготовленными зельями.

– А ты ему мозг-то будешь восстанавливать? Или так, болванчик будет? – спросил Виктор, стоя в дверях.

– Буду, конечно, иначе кто же поверит, что это Пушкин.

– Так ты ему и рот заклеивать не станешь?

– Я таких древних мертвецов ещё не возвращал. К тому же вместе с разумом я пока что только тебя да дворецкого оживил. Так что рот Александру Сергеевичу на первое время заклеить не мешает. Чёрт его знает, каким этот сукин сын вернётся. Мне тут фильм в жанре хоррора совсем ни к чему.

Закончив удобрять платок классика магическими жидкостями, некромант стал быстро шептать заклинания. Затем, засучив рукава, он вытянул руки над столом и, весь напрягшись, закричал что-то нечленораздельное. Платок задымился, и весь стол заволокло зелёным туманом. На столе материализовалось тело старухи.

– Работает, – удивленно произнёс Виктор.

– Ну так а что ты хотел, – усмехнулся Олег, склоняясь над продуктом своей магии. – Это же уже третье заклинание, которое я освоил, всю зиму на это убил, но освоил.

Они оба рассматривали тело с улыбкой. Но постепенно лицо Дмитриева посерьёзнело.

– Вот только это же не Пушкин! – сказал он, посмотрев в глаза Виктору. Тот замотал головой.

– Наверное, смотрительница музея. А как же тогда тело Пушкина достать? – проговорил Виктор отойдя от стола.

– Давай ещё раз попробуем, – сказал Олег и, спихнув тело на пол, начал снова поливать платок зельями.

Через два часа под столом уже было шесть тел, разной степени разложения. А порядком раздражённый некромант всматривался в то, что материализовалось на столе в этот раз. Вроде костюм был как на картинке, а остатки волос как будто бы выдавали бакенбарды.

– Как думаешь? Он? – спросил Олег.

– Может и он. Тут уже не поймёшь. Предыдущий точно был не он, – ответил ему Виктор.

– Конечно, не он! – проворчал Олег. – Я надеюсь, Пушкин женских платьев не носил. Тем более на похоронах.

– А ты так и задумывал, чтобы он в таком состоянии был?

– Нет, конечно. Я, если честно, надеялся, что он сразу более менее в теле будет, так сказать, – Олег сделал шаг от стола и почесал затылок. – Ну, допустим, он! А что дальше? Нельзя же его таким оживлять? Ну, то есть можно, но толку с него тогда никакого! Разве что нам с тобой удовольствие, с Пушкиным пообщаемся. Ох, ладно, нужен перерыв.

После этих слов Олег, потирая руки, отправился на кухню.

– Никита! Прибери там трупы под столом! – крикнул он, копаясь в холодильнике. В ту же минуту из чулана вылез бородатый коренастый мужик.

Никита был при жизни, может, и не Никитой. Он и сам того не помнил, так как перед смертью уже пятнадцать лет бомжевал и потому пил со страшной силой. Восставшим он теперь даже стал лучше пахнуть и немного больше соображать.

– Только того, что на столе, не трогай, – проговорил некромант, выныривая из холодильника. – Это Пушкин, – многозначительно подняв вверх указательный палец, закончил он и направился в гостиную.

– Неужто сам Александр Сергеевич, – прохрипел ему вдогонку Никита и зашагал в лабораторию. Прибрать трупы означало сжечь их в печи, которая обогревала дом из подвала.

Удобно устроившись на диване, Олег включил телевизор и принялся готовить бутерброды из прихваченных с собой ингредиентов. В это же время в дверях появился Студёный. Некоторое время он меланхолично макал чайный пакетик в кружку, а затем, на секунду остановившись, спросил:

– А что если он не согласится на тебя работать? Человек-то всё-таки был своенравный.

– Да не переживай ты. Уговорю я его.

Дмитриев откусил большой кусок бутерброда, как бы поставив точку в разговоре. Уставившись в телевизор, он сразу же отвлёкся от всех этих глупостей. На экране шёл музыкальный клип.

– Вот это задница! – со смаком проговорил некромант, глядя на певицу. – Вот ты, Витя, к примеру, в смерти тебе не повезло, может, в любви повезёт! Найдёшь себе какую-нибудь с такой фигурой, – он ткнул пультом в сторону экрана.

Виктор немного смутился. У него ведь когда-то была девушка при жизни. Может, стоило её найти, поговорить? Или всё же пока смерть не разлучит? А как бы он сам отреагировал, если бы она вернулась к нему с того света? А если она тоже будет смотреть на него как те доктора?

Виктор поморщился. Подобные размышления явно выводили его из зоны комфорта. Видимо, их любовь не была настолько сильной, чтобы победить смерть.

– Да ладно тебе, – проговорил Олег, и его лицо приобрело просяще-задумчивое выражение. – Опять о жизни тоскуешь?

– Есть немного.

– Ты ведь не обижаешься на меня, что я тебя воскресил?

– Вначале обижался, но ты вроде норм, и работать с тобой интереснее и не так напряжно.

– Ну вот и славно, – Олег опять уставился в экран. – Серьёзно, Витя. Мне никогда с девушками не везло. Если эта вот, к примеру, завтра помрёт, то, пожалуй, воскрешу её. Чего мне терять-то. Только вначале надо с Пушкиным разобраться, чтобы знать, как тело в хороший вид привести. А то вдруг она в автокатастрофе погибнет. Что мне тогда, по частям её любить, что ли?

Виктор пожал плечами.

– С мёртвыми как-то проще. Вы такие спокойные и рассудительные вроде. Что ты, что Никита. Как будто смерть вас чему-то научила. Может, ты не рассказываешь мне что-нибудь?

– Да всё я тебе рассказал. Синий экран и ничего больше.

– Ну ладно, – вздохнул Олег.

В это время Никита тащил очередной труп мимо дивана. Дмитриев махнул на него рукой.

– А с Никиты и не спросишь ничего. Для него что запой, что смерть, одна ерунда.

В ответ дворецкий исподлобья взглянул на некроманта и заулыбался.

Глава 6

– Пушкин нормальный получился. А этот облезлый какой-то! – проворчал Никита, привязывая тело Достоевского к столу. Голос дворецкого был глубоким и с хрипотцой, что добавляло его суждениям веса.

– И этот нормальный получился, – строго ответил ему Олег. – Надеюсь, он посмирнее будет.

Олег всё ещё носил небольшой пластырь на лбу в том месте, куда Александр Сергеевич умудрился попасть ему табуретом. Хорошо, что Никита быстро усмирил поэта, затолкав его в подвал. С тех пор некромант не оставлял надежды договориться с Пушкиным, однако тот в переговоры не вступал совсем.

Олег открыл Достоевскому рот и принялся старательно наносить ему на зубы эпоксидный клей. Никита, проверив ещё раз узлы, встал рядом с молча следившим за приготовлениями Виктором.

– Так я-то тут тебе зачем? – спросил Студёный, давя зевок. – Вы вон с Никитой вдвоём справитесь.

– Я думал, тебе просто интересно будет.

– Ты им всё равно рот заклеиваешь, что тут интересного тогда. Я и так верю, что он сейчас восстанет и начнёт вырываться, небось.

– Может, и не начнёт. Тут не угадаешь. Если вменяемый будет, то и с заклеенным ртом можно будет пообщаться. А иначе к Пушкину сразу отправится.

Олег закончил наносить клей. Он сжал двумя руками челюсти Достоевского и кивком подозвал Никиту, который обмотал голову писателя эластичным бинтом. Несколько секунд все трое стояли молча перед трупом. Затем Олег засёк время на наручных часах и стал прибирать стоящие кругом бутыльки и склянки.

– А от чего он умер? – спросил Виктор.

– Что-то с лёгкими, – ответил Олег, не отрываясь от своего дела.

– А твой эликсир и это восстанавливает? А то с Пушкиным ясное дело. А тут? Может ведь неудобно выйти: оживёт и тут же снова коньки отбросит.

– Не, всё чётко должно выйти. Тут ведь это не важно, важен лишь косметический эффект.

Виктор задумался. И правда глупость какую-то сказал. Как может зомби от болезни лёгких помереть. Подождав, пока некромант перестанет греметь бутыльками, он спросил:

– И что? Ты надеешься Пушкина заменить им? Думаешь, с ним легче договоришься?

Олег закончил прибираться и сделал многозначительную паузу. Потом он хлопнул Виктора по плечу и, направляясь к двери, сказал:

– Я и с Пушкиным ещё не все надежды потерял. А этот вообще вроде при жизни много о деньгах беспокоился. Куплю его, – некромант рассмеялся. – Ну или сыграю в карты с ним на его бессмертную душу.

Они направились на кухню, где уже стоял приготовленный Никитой обед. Не то чтобы дворецкий хорошо готовил, но недавно Дмитриев в шутку подарил ему кулинарную книгу, которая внезапно увлекла незадачливого слугу.

Никите и Виктору еда была, в принципе, не нужна, однако по старой памяти дворецкий всегда уплетал за обе щёки. Виктор же ел немного, для вкуса, и находился за столом просто ради компании. Сидя напротив Олега, он отметил про себя, что, несмотря на хороший аппетит, некромант всё время отвлекается и поглядывает на часы.

Он был, как обычно, бодр, но к этой бодрости теперь добавилась нервозность. Бесплодные попытки завербовать Пушкина явно пошатнули его уверенность в первоначальном плане.

– И всё-таки я не понимаю. Зачем тебе эти классики? Может, попроще что придумаем? – спросил Студёный.

– Я тебе уже говорил. Наша жизнь – это искусство. А политика – тем более. Вот и будет красиво начать с поддержки классиков, – ответил Олег, закончив жевать. – Если бы у меня была тяга к живописи, то я бы занялся этим, но раз у меня тяга к власти, то я тоже намерен заниматься этим красиво. К тому же наша нация – самая читающая. В нашей культуре же всё пропитано этим. Так что народу понравится.

– Не знаю. У меня тяги к власти никогда не было. Мне всегда казалось, что там люди как можно проще стремятся поступать. Цель там главное, а всё остальное – так, мелочи.

– Для таких людей власть – это их страсть. Они хотят просто быть главными – это мне и самому противно. Для меня власть – это интерес. Вот ты, например, в «Цивилизацию» играл?

– Играл.

– Интересно же было? – Олег воспользовался паузой и налил себе портвейна из стоявшей на столе бутылки. – Вот и мне интересно. И чтобы интерес сохранялся, нужно всё делать красиво. К тому же у меня с некромантией есть некоторые бонусы.

– Но это же не игра, – задумчиво ответил Виктор. – Тут же реальные люди.

– Так а я что, зла им желаю? – Олег заулыбался. – Я теперь такое знаю и умею, что у меня лично всё имеется, что мне нужно. Так что во власть я не ради наживы иду. И не ради какой-нибудь авантюры.

Виктор пожал плечами. Ему не до конца верилось, что Олег мог бы стать хорошим правителем. Однако он никак не мог понять почему. В конце концов Студёный решил, что это его предрассудки. Потому как и к нему, и к Никите некромант относился совсем как к друзьям, хотя ничто не мешало ему в случае чего сотворить себе целый штат новых слуг и помощников.

Олег вновь взглянул на часы и встал из-за стола:

– Что же, пора оживлять Достоевского.

Глава 7

Достоевский хоть и не стал буйствовать, однако вёл себя аутично и на контакт не шёл. Поэтому после него ещё последовали Чернышевский, Жуковский, Лермонтов и Гоголь.

Однако разговор ни с одним из них не вышел. Все они были отправлены в подвал к Пушкину, который подуспокоился, однако ничего дельного на вопросы отвечать не хотел. На листке бумаги, который дал ему Олег, он лишь писал оскорбления и рисовал.

Некромант по нескольку раз пробовал говорить с каждым из классиков лично, но вразумительной беседы не получалось. В конце концов он вывел их всех разом из подвала и усадил в гостиной, где попытался ещё раз урезонить.

– Я же не могу понять, насколько вы в себе все! Ну вот Жуковский, простите, Василий Андреевич, что-то мне отвечает, но от Достоевского я вообще ничего не могу добиться. Я-то думал, что человек, который такие книги толстые писал, поразговорчивее будет.

Пушкин слегка заулыбался, что не осталось незамеченным некромантом.

– Ну вот видите, значит, кроме Достоевского, все уже в себя пришли. Так давайте договоримся о чём-нибудь. Вы тут все уважаемые люди, я вам предлагаю всего лишь немного на меня поработать и получить всё, что вы хотите. А вы почему-то отпираетесь. Почему? Вот перед вами лежат листочки, напишите мне, какую плату вы хотите в обмен на то, чтобы помочь мне хотя бы одним своим приличным видом и киванием головы.