Здесь и сейчас

– Михаил Алексеевич!

– Да. Я слушаю.

– Следователь Никоненко. Я звоню, как бы это сказать…по просьбе Вашей супруги. Она Вас немножко потеряла, – следователь не удержался и хохотнул.

– Я слушаю, – невозмутимо повторил сбежавший супруг, по совместительству юрист. Никоненко вздохнул. Чертова семейка!

– Михаил Алексеевич, не знаю, что там у Вас произошло. И поверьте, не хочу знать. Но жена Вас разыскивает. Сегодня приходила, хотела привлечь к Вашему розыску правоохранительные органы. Чуть дело уголовное не завели. Хорошо, вовремя разобрались, что криминала тут нет. – Никоненко перевел дух. – Михаил Алексеевич, позвоните жене… Настаивать я не могу. Но, чисто по человечески, мне кажется бежать от проблемы – не решение. Всегда лучше как-то разобраться. Когда вопрос закрыт, то и душу не тянет.

– Спасибо за звонок, – все тем же ровным голосом поблагодарил юрист и отключился.

Во семейка! Никоненко пододвинул к себе бумаги и уставился на них неподвижным взглядом. Настроение писать отчет пропало окончательно. Проклятая Снегурочка с глазами несчастной коровы и хваткой барракуды! Что б она провалилась вместе со своим невозмутимым, непробиваемым мужем!

Москва 1998г.

Полный, лысоватый мужчина в мятом пиджаке и замызганных джинсах энергично тряс руку Михаила.

– Михаил Алексеевич! Спасибо! Спасибо! Вы мой спаситель! У нас вся работа встала без этих чертовых бумажек. А у меня тут одни бестолочи! Ни одного документа нормально оформить не могут. А я целый день мотаюсь по стройкам, мне тоже заниматься этим некогда. Хоть разорвись. А в результате, фирма деньги теряет. Каждый день простоя это потерянные деньги, мои кровные. Понимаете? Вы меня выручили! Просто нет слов! – изливался в похвалах и благодарностях директор строительной фирмы, для которой Михаил оформил необходимые документы и разрешения. – Я теперь только к Вам буду обращаться. По всем вопросам с бумагами, Михаил Алексеевич, только к Вам. Вы юрист от бога! Два дня и Вы все мои проблемы решили. Удивительно! А мои дуралеи две недели бились, и так ничего и не сделали. Ни одной чертовой бумажки! Ведь сколько денег потеряли! Какое счастье, что мне Вас порекомендовали!

– Рад, что смог помочь, – улыбаясь сказал Михаил, решив, что пора прервать нескончаемый поток благодарностей словоохотливого клиента.

– Да, не то слово! Михаил Алексеевич! – вновь начал трясти руку юриста, осчастливленный им директор.

– Андрей Геннадьевич, я прошу меня извинить, но у меня через сорок минут еще одна встреча…

– Что Вы, что Вы! Это я прошу прощения, заболтал Вас. Это я от радости. Я тоже сейчас побегу. Теперь у меня эти бюрократы попрыгают, – директор воинственно потряс папкой с документами. – Ни шагу нельзя без какой-нибудь писульки ступить. Задушили, работать людям не дают!

Михаил, посмеиваясь, вышел из кабинета. Про встречу он сказал не совсем правду. Она должна была состояться через два часа, но нужно было как-то вырваться и пришлось чуть-чуть приврать. Михаил спустился по полутемной лестнице старого здания и направился к выходу. Настроение у него было прекрасное. Счастливый обладатель пакета документов, на радостях, сверх оговоренной суммы, выдал расторопному юристу щедрую «премию». Вообще год был на удивление удачный. Все складывалось отлично. Клиентов было столько, что Михаил даже отправлял некоторых к знакомым юристам. Денег хватает с лихвой, чего зря разрываться. Всей работы не переделаешь, всех денег не заработаешь. Угробляться, работая с утра до ночи и без выходных никакого смысла нет. Лучше дать подзаработать другим, менее удачливым. В этом году Михаил даже смог осуществить давнишнюю мечту – купил машину. Жизнь чудесная вещь. К тому же весна, солнышко, все оживает. Михаил чувствовал, как его до краев переполняет чувство радости и счастья. Он толкнул дверь на улицу.

– Ой!

– Ох, извините! – Михаил растерянно смотрел на молоденькую девушку, которую стукнула распахнутая им тяжелая дверь.

– Ничего… Я сама виновата. Задумалась… – девушка посмотрела на юриста прекрасными ярко-зелеными глазами. Не глаза, а два сияющих дивным светом изумруда. Михаил утонул в их глубине, понимая, что пропал.

– Прошу прощения. Я Вас не сильно задел? – чувствуя, как сердце колотится, словно бьющаяся о стекло птица, где-то в области горла, спросил он.

– Все нормально. – Девушка выглядела печальной. Она явно была расстроена. Не тем, что произошло с дверью, а чем-то своим.

– С вами все в порядке? – чувствуя себя дураком, спросил Михаил. Это не его дело, что там стряслось у незнакомой ему девушки. Но он был готов ринуться защищать, оберегать ее, спасть от любых опасностей.

Девушка всхлипнула.

– Извините, – доставая платочек и прикладывая его к глазам, сказала она.

– Что случилось?! – почти прорычал юрист, готовясь разорвать любого, кто посмел огорчить или не дай бог обидеть прекрасную незнакомку.

– Меня с работы уволили, – шмыгнув носом, сказала зеленоглазая красавица.

– Кто?! За что?! – глупея на глазах, спросил потерявший голову Михаил.

– Директор… Я бумаги перепутала, – прелестные губки задрожали, и по щеке скатилась слеза.

– Вот сво… Извините! – сказал возмущенный до глубины души Михаил. – И, что взял и уволил? Из-за того, что Вы перепутали бумаги? Это же с каждым может случиться.

– Он сказал, что уже предупреждал… Я уже перепутала пару раз, – она снова всхлипнула. – Но там так много всяких документов… Я никак не могла запомнить все… А он говорит, что я должна…

– Понятно… – протянул Михаил, понимая, что ничем не может ей помочь. Не идти же к директору с требованием не увольнять девушку, которая не может запомнить, какие документы для чего нужны. Но ему было ужасно жаль, что она расстроена. Подумаешь, дурацкие бумажки. Она так прекрасна, что ей вообще не место среди пыльных скучных бумаг и рядом с начальником, который не в состоянии оценить ее, понять ее необыкновенность и быть достаточно великодушным, что бы простить несколько маленьких оплошностей. Да даже если и не маленьких, такой как она все можно простить.

– А Вы позволите пригласить Вас пообедать? Может быть, Вы немного отвлечетесь и не будете такой грустной. А работу другую можно найти, правда ведь? Это же не конец света, – он улыбнулся глядя на нее с надеждой. Только бы она не отказалась. Господи, пожалуйста!

– О!… Я не знаю… Мы же совсем не знакомы…

– Михаил, – он засмеялся, – теперь Вы со мной знакомы. А Вас как зовут?

Она улыбнулась, и Михаил почувствовал, что кровь стучит у него в висках, а может это сердце переместилось из горла в лишившуюся разума голову.

– Лида.

– Теперь можем идти обедать, – не отрывая взгляда от прекрасного лица, сказал он почти робко.

– Ну, хорошо, пойдемте…

«Ура! Спасибо, Господи! Жизнь прекрасна! Я встретил самую замечательную, самую необыкновенную девушку на свете! Я самый-самый счастливый человек на всей земле!»…

Москва 2007г.

Михаил поудобнее устроился на больничной койке.

– Лида. Я сейчас переведу тебе деньги на этот месяц. Дальше тебе придется решать этот вопрос самой. На следующей неделе я съезжу в суд и подам на развод. Квартира и все остальное останется тебе, не переживай, – равнодушно, будничным голосом, проговорил он, не обращая внимания на вопли, рыдания, оскорбления и проклятия, доносившиеся из телефона.

Он нажал отбой и бросил телефон на тумбочку. Следователь, звонивший ему, был абсолютно прав. Пока вопрос не закрыт, он тянет душу. Теперь все. На душе спокойно и хорошо. Ничего больше не тянет и не болит. Пусть он и не самый счастливый человек на земле, но зато свободный.

Глава 3

– Доброе утро! – рыкнул Нестор Леночкиной попке. Сама Леночка склонилась над принтером, заправляя в него бумагу. Испуганно вздрогнув, секретарша обернулась, но увидела только спину директора.

Помешивая ложечкой кофе, Димка радостно ввалился в кабинет.

– Здорово! – посмотрев на лицо друга, Димка одобрительно сказал: – Красавец!

Лицо у Нестора было осунувшееся. Под глазами темные круги, белки глаз воспаленные, как после хорошей пьянки. Димка развалился в кресле. Попробовал кофе, было слишком горячо, и он поставил чашку на стол.

– Ну, и чего с тобой происходит?

– А чего со мной происходит?

– Ничего! Ты похож либо на алкаша после недельного запоя, либо на вампира, которому вырвали клыки, и он теперь не может пить кровь и помирает от голода. Ты свою рожу в зеркало видел? – Димка радостно хлопнул себя по коленке. – Я ж забыл. Вампиры в зеркале не отражаются.

Он заржал.

– Или это привидения не отражаются? Ты отражаешься? Просто, чтобы знать.

Нестор метнул на него злой взгляд.

– Ты на работу приходишь только языком почесать? У тебя дел вообще никаких нет?

– Кофе-то можно попить? – Димка с надутым видом подул в свою кружку и сделал глоток.

– Так чего не будешь говорить, чего с тобой приключилось? С чего такая невменяемость? Даже для тебя перебор.

– Дим, иди, делами займись.

– Да иду, иду. Иди, работай, иди, займись делами! Как заезженная пластинка. Я к нему как к другу. Волнуюсь, можно сказать.

Нестор молчал. Димка сделал еще глоток и вдруг, осененный внезапно пришедшей в голову идеей, замер над чашкой и в упор уставился на Нестора.

– А может, ты влюбился, а?! Говорят влюбленные, тоже теряют сон и аппетит, а заодно им башку сносит напрочь, и они ведут себя неадекватно. Ну, я имею ввиду, еще неадекватнее чем обычно, – Димка радостно заржал. – Ну?! Неужели я прав?! Симптомы-то все налицо!

– Ты чего тупой?! Я говорю, работать иди! Хорош х… всякую нести! Достал уже, пустомеля! – заорал Нестор. Глаза у него полыхали бешенством.

Димка смерил его презрительным взглядом и поднялся.

– Если у тебя совсем крышу снесло, так сходи в больничку. Доктор тебя посмотрит. Может, даже вылечит. Не вылечит, так хоть успокоительных пропишет. Я к тебе вообще-то по делу зашел. Хотел тебе напомнить, что у нас сегодня ужин с заказчиком в семь часов, а то вдруг, ты уже совсем мозгами-то поехал и вообще все забыл. Может у тебя там вообще в голове кисель, я ж не знаю. По внешним-то признакам похоже, что так и есть…

– Я помню, – Нестор хмуро посмотрел на Димку давая понять, что данный вопрос решен и теперь точно пора идти трудиться, а все свое красноречие и остроты оставить при себе.

– Надеюсь, во время ужина ни у кого несварения не случится от твоей недовольной рожи, – сказал Димка. – А то ведь и кусок в горло не полезет, как глянешь на такую физиономию.

С видом полным достоинства он вышел.

В пять Нестор сам заглянул в кабинет зама.

– Через час выезжаем, – с мрачным видом сообщил он.

Димка, дулся после утренней ссоры и не собирался просто так «спускать» другу хамского поведения. Вскочив с кресла и встав на вытяжку, он проорал:

– Слушаюсь, мой генерал! Разрешите продолжать работать?

– Разрешаю, – проворчал Нестор и слегка улыбнулся.

– Благодарю Вас!

– Придурок.

– Так точно, мой генерал! Как скажете!

Нестор посмотрел на него.

– Дим, вот когда ты поумнеешь?

– Боюсь, что никогда, мой генерал. Так дураком и помру!

– Вот и я так думаю.

–

Нестор и Димка вышли из здания. Сотрудники фирмы тоже потянулись по домам, рабочий день был окончен. Мимо, направляясь к своей машине, проплыла Ирина Владимировна, соблазнительно покачивая бедрами, туго обтянутыми зауженной книзу юбкой. Димка проводил волнительно-соблазнительную рекламщицу плотоядным взглядом. Чуть не бегом пролетел главный инженер, ставший недавно счастливым молодым папашей, и теперь всегда спешивший попасть домой, как можно быстрее. Махнув, на ходу, обоим директорам на прощание, он помчался дальше. Сотрудники радостно покидали офис, спеша по своим делам, в свою личную, не связанную с работой жизнь, подальше от непредсказуемого шефа и от рабочих проблем. В ожидании такси, так как предстоящий ужин предполагал выпивку, Нестор и Димка стояли в сторонке от входа и курили. Нестор молчал. Димка больше не делал попыток его разговорить. Без толку, да и, закончит дурить, сам расскажет. А может и не расскажет. Главное, что бы дурить закончил. А то и так псих, а тут вообще с катушек слетел.

Подъехало такси.

– Ну чего, погнали, – сделав знак водителю, сказал Димка, выбрасывая в сторону бычок.

Нестор, все это время стоявший с непроницаемым, застывшим лицом повернулся к нему и сказал:

– Ты, Димон, поезжай. Мне в другое место съездить нужно. Дело важное есть.

У Димки отвисла челюсть.

– Это шутка такая? Ха-ха! Видишь, насмешил. Теперь поехали.

Не обращая внимания на Димку, Нестор спустился с крыльца и пошел к своей машине.

–Нестор! Ты совсем, что ли е…ся?! Ты ж сам мне весь мозг проел на прошлой неделе, какая это важная встреча! Ты куда?!

Нестор обернулся.

– Ну, ты же мой зам, так, что прекрасно проведешь важную встречу сам. Чего, ты без меня не поужинаешь, что ли? – крикнул он и широко улыбнулся.

– Нестор! Стой! Ну, так нельзя! Ну, ты чего? Куда ты собрался? Что за дело такое важное? Ты, правда, что ли спятил? Нестор!

– Пока, Димон! Позвони, как все пройдет, – садясь в машину, крикнул окончательно сошедший с ума друг и начальник.

Черный внедорожник выехал со стоянки.

– Во урод! – выдохнул Димка, усаживаясь в такси, весь кипя от негодования. – Не, ну точно мозги совсем съехали!

– Можем ехать? – ухмыльнулся водитель, которому не было дела до глубоких внутренних переживаний пассажира.

– Можем, – буркнул Димка. – Чего-бы не мочь?

–

Настя заперла мастерскую и пошла к выходу со склада. Звук шагов глухо отдавался от стен длинного полутемного коридора.

Днем она позвонила Мишке, узнать, как у него дела. Он сообщил, что завтра или послезавтра его выписывают. Дня через два планирует выйти на работу. К счастью, его позвали на какие-то процедуры, и они попрощались. Настя боялась, что он догадается, что она расстроена. Начнет задавать вопросы и ей придется, что-то выдумывать и врать, или просто молчать, но тогда он пристанет, потому, что начнет волноваться, что у нее, что-то случилось…

На улице снова шел снег. Видимо этой зимой он решил сыпаться, не переставая, пока полностью не завалит собой все. Весь мир. Настя поплотнее запахнула меховой воротник и достала телефон.

– Варь, привет. У Вас все нормально?

– У нас все как всегда – Гошка не слушается и ведет себя ужасно. В общем, ничего особенного, все нормально, – довольно спокойно сказала Варя. Значит, ничего такого страшного сегодня не было, ни драк, ни порчи вещей друг друга, ни каких-то грандиозных ссор. Просто обычная вредность по отношению друг к другу и нежелание уступать.

– Варь, я немного задержусь. Хочу пройтись по магазинам. Справитесь там без меня?

– А у меня есть выбор?! – с некоторым вызовом спросила Варя, издав нарочито-протяжный вздох. Но тут же, уже нормальным голосом, без примеси подросткового эгоцентризма, сказала: – Мам, у тебя все хорошо? Ты какая-то расстроенная.

– Все хорошо.

– Точно?!

Настя улыбнулась. Никуда не скроешься от проницательных детей. Сразу все видят и чувствуют.

– Ну, может чуть-чуть. Просто настроение не очень. Но это так. Устала, наверное. Вот сейчас пройдусь по магазинам, отвлекусь, и все будет нормально.

– Устроишь себе релакс?

– Да, точно. Релакс. – Настя улыбнулась. Современные дети и говорят-то не как дети. Раньше и взрослые таких слов не знали, а теперь с пеленок все продвинутые.

– Ладно. Не волнуйся. Восстанавливай душевное равновесие. Мы справимся. Будем вести себя хорошо, по крайней мере, постараемся. Ну, по крайней мере, я точно, – засмеялась Варя.

– Хорошо. Целую, вы у меня молодцы.

Настя начала осторожно спускаться по коварной, присыпанной снегом, скользкой лестнице.

– Настя!

Из дверей склада вышел, как всегда элегантный и утонченный, больше похожий не на владельца старых складских помещений, а на какого-нибудь шейха, Фарик. Подойдя к Насте, он галантно подставил руку, за которую она с радостью ухватилась, потому, что обледеневшая лестница и ее сапоги явно были плохо совместимы.

– Домой? Пойдем, до метро тебя довезу.

В быстро нагревшемся салоне приятно пахло кожей, дорогим табаком и, едва уловимо, освежителем воздуха и парфюмом самого хозяина машины.

– Как там Михаил? Выздоравливает? – поинтересовался Фарик. Он произносил слова с едва уловимым акцентом, отчего речь казалась мягкой, плавно-тягучей.

– Нормально. Сказал, в ближайшие два дня выпишут.

Фарик кивнул.

– Ты чего такая? Выглядишь расстроенной или уставшей. Все нормально?

Настя покосилась на него. Еще один наблюдательный.

– Да, все хорошо. Не знаю, может, просто не выспалась…

Он улыбнулся. Темные глаза весело блеснули.

– Замуж тебе нужно, Настя. Такая красивая женщина должна быть при муже. Что бы он о тебе заботился, разрешал все проблемы. Женщина должна заниматься домом, детьми, мужем, собой, а не тащить на себе все. Обеспечивать достаток в семье это задача мужчины. У меня недавно Женя со второго этажа про тебя спрашивал. – Фарик засмеялся.

– Ммм… Женя?

– Ну, тот, который порошками стиральными торгует и всякой химией, – хозяин склада подмигнул ей.

Настя закатила глаза. Только Жени с порошками ей не хватает. Она вспомнила пузатенького краснощекого мужичка, с маслянистыми блестящими глазками и вечной бутылкой пива в руках. Будет у них весь дом порошком завален и будет им счастье и стерильная чистота кругом. Она будет, как Ухти Тухти стирать и намывать, а Женя пить пиво, лежа на диване перед телевизором. Красота просто! Предел мечтаний.

– Интересовался замужем ты или нет, – Фарик приподнял тонкую бровь. – Но я ему сразу сказал, что ты женщина для него слишком сложная. Ему кого попроще нужно. Обиделся.

Фарик рассмеялся.

Пару лет назад, когда Настя только арендовала помещение под мастерскую, Фарик пытался приударить за ней. Не всерьез, а так, получится, так получится. Он любил женщин. Намекнул Насте, что можно «вместе отдохнуть», «приятно провести время», но Настя сразу дала понять, что подобные отношения ее не интересуют, и Фарик тактично отстал. Они остались вполне в дружеских отношениях. Иногда Фарик заходил поболтать. Пару раз приносил вино, и они неплохо посидели. Он был приятным собеседником, наделенным неплохим чувством юмора. Никаких попыток «сблизиться» он больше не предпринимал, за что Настя была ему весьма признательна. Фарик был вполне симпатичен ей, как человек и Настя радовалась, что он из тех, кто умеет вовремя остановиться и уйти в сторону, не доводя отношения до неприязни. Настя подозревала, что Фарик связан и с какими-то незаконными делами, но на это ей было наплевать. Тайная жизнь владельца склада и его возможная причастность к криминалу ее не касалась.

– Спасибо. Женя однозначно не мой типаж, – усмехнулась Настя.

Фарик кивнул. Бросив на нее смеющийся взгляд он сказал:

– А то, я думал, дал от ворот поворот, за твоей спиной, а может, ты потом скажешь, что лезу, куда не просят, за тебя твою судьбу решаю, мешаю твоему счастью.

– Нет, нет, не переживай, моему счастью ты не помеха. И Женя, не моя судьба. Надеюсь. А то ведь скажешь, а жизнь может так завернуть. Тьфу, тьфу, не дай бог! – засмеялась Настя.

– Никогда не говори – никогда. Не испытывай судьбу, – смеясь сказал Фарик. Достав сигареты и закурив, он уже вполне серьезно сказал:

– Освобождается хорошее помещение. Не хочешь свою мастерскую в более просторном месте устроить, в другом здании? Собирался завтра зайти к тебе предложить, а видишь, удачно встретились, – на смуглом лице снова сверкнула белозубая улыбка.

– Да, нет. Думаю, я уже привыкла здесь. Приспособилась.

Фарик пожал плечами.

– Подумай. Сделаю скидку, по дружбе. Или у тебя тут свой интерес? – он хитро посмотрел на нее.

Настя поняла, что он намекает на Мишку. Их тесная дружба уже давно стала темой шуток и пересудов среди «обитателей» склада.

– Ну, если только Женя – король стирального порошка и моющих средств, – улыбнулась она.

Прищурив темные глаза Фарик рассмеялся.

– Пока, Настя! – сказал он, высаживая ее у метро. Настя помахала рукой и шикарная машина, мигнув на прощание фарами, покатила дальше.

Разговор с Фариком немного отвлек от крутившихся в голове мрачных мыслей. Настя спустилась в метро. Шоппинг – старое, испытанное женщинами всех времен и народов чудодейственное средство, привести в порядок взбудораженные чувства и отвлечься от ненужных и бессмысленных переживаний. Пусть, хотя-бы и временно. Настя надеялась, что и ей удастся получить тот же результат.

К сожалению, на этот раз испытанное средство не действовало. Настя бродила по торговому центру, рассеянно глядя на витрины, не испытывая никакого желания заходить куда-то, что-то смотреть, выбирать, мерить. Сегодня извечная любовь слабого пола к магазинам и покупкам не увлекала ее. В конце концов, она буквально заставила себя зайти в пару отделов и, взяв что-то, чуть ли не первое попавшееся под руку, примерила на себя. Но мысли настолько были далеко и совсем о другом, что она даже не могла вспомнить, едва покинула отдел, что же такое она там примеряла, и как это, что-то на ней смотрелось. Не радовало и успокоительное соображение «деньги целее будут». Она пришла развеяться, переключиться. Порадовать себя чем-нибудь, а результат был нулевой. Никакой радости или облегчения она не испытывала. Сердце по-прежнему сжимала безысходная тоска. « Я превращаюсь в дипрессивную дуру. Неврастеничку из тех, что вечно ноют и жалеют себя. Рыдают в подушку и живут с мыслью, что их жизнь не удалась, и судьба жестоко и несправедливо обделила их», – мрачно думала она, шагая мимо ярких, манящих к себе обещанием скидок, двух вещей по цене одной и другими соблазнительными предложениями, витрин. Люди вокруг суетились, входили и выходили из многочисленных отделов. Тащили пакеты с покупками. Лица радостные, возбужденные, в глазах охотничий азарт и собственническое счастье «обладания». «Может, хоть кофе выпить?» – проходя мимо «ресторанного дворика» подумала Настя, проклиная собственное занудство и мрачное настроение. Кофе не хотелось. «Боже! – начала она раздражаться, на саму себя уже не на шутку. – Чего ты вообще сюда приперлась?!»

Она все же заказала кофе и села за столик. «Могу участвовать в конкурсе Самое кислое лицо – все шансы на победу однозначно мои», – с самоуничижительным злорадством отметила она, взглянув на собственное отражение в витрине напротив.

–

Нестор вылез из машины. Он не помнил номера квартиры, что бы позвонить по домофону, но тут из подъезда выплыла, страстно целующаяся, прямо на ходу, парочка подростков.

Дверь открыла девочка – Варя. Хорошенькая, очень похожая на мать. Только волосы светлые и нос без веснушек. И глаза не серо-зеленые, как у Насти,а просто зеленые, как ягоды крыжовника.

– Здравствуйте! – поздоровалась Варя и улыбнулась почти маминой улыбкой.

– Привет! Чего не спрашиваешь, кто? Вдруг тут страшный серый волк? – улыбаясь ей в ответ, сказал Нестор.

– А я в глазок посмотрела, – важно ответила она и засмеялась. – Вы, прямо, как мама. Она тоже всегда ругается, что я не спрашиваю.

Он немного обеспокоенно попытался заглянуть за ее спину, вглубь квартиры. Где, кстати говоря, сама мама?!

– А мамы нет, – подтверждая зародившееся у него опасение, сообщила Варя.

– Понятно, – сказал он, чувствуя себя полным дураком, испытывая злость и разочарование. Приперся, идиот!

– Она скоро вернется? – не удержался он, подавляя желание спросить, заодно и о том, где она. «Давай, будь полным кретином. Можешь еще спросить с кем она. Узнай, не встречается ли мама девчушки, случайно, с каким-нибудь мужиком, к примеру».

Ничего не подозревая о лихорадочно толкающихся в голове маминого знакомого ревниво-идиотических мыслях, Варя помотала головой.

– Не знаю. Она позвонила, сказала, что по магазинам поедет.

Сообщение, про поездку по магазинам, подействовало немного успокаивающе. Хотя, возможно, она просто так сказала детям, а сама отправилась на свидание. Мамаши, сплошь и рядом, так делают, чтобы не травмировать детскую психику ненужной для детей информацией. Он сердито отогнал мысли о том, куда и с кем она могла отправиться, и чем именно она может там заниматься. В конце концов, она может пойти куда угодно и с кем угодно. Да и заниматься, собственно тоже. Это вообще не его дело. Если он рехнулся, это его проблема, она тут ни при чем.

– А хотите чаю или кофе? – не слишком уверенно предложила Варя. Она не знала, должна ли она предлагать маминому гостю чай, кофе и подождать возвращения мамы у них дома. Но из вежливости все же сочла нужным предложить. И вообще, он, этот знакомый, ей нравился. Ей даже показалось, что мама смотрела на него как-то по-особенному, когда он у них ужинал. У нее глаза были радостные, сияли прямо. На других она так не смотрит, по крайней мере, Варя не замечала.