Своя волна

–Приговор вынесли ей Вы,– жестко сказал, молчавший все время рассказа, Захаров.– Вы хотели спасти свою шкуру и пошли на еще одно убийство.

Радиоведущий пожал плечами. На лице его не было ни капли раскаяния.

–Своя рубашка, знаете ли. Человек, как и все прочие живые твари, в первую очередь, дорожит собственной шкурой. Я не желал ей смерти. Она даже вызывала у меня уважение. Такая жесткая, прямолинейная и принципиальная была тетка. Кремень, скала. Она даже в последние минуты не показала страха, хотя знала, что для нее все кончено.

Маша отвела взгляд от лица радиоведущего. Он улыбнулся.

–Вижу, милая Машенька, Вы считаете меня чудовищем. Поверьте, это не так. Я, как я уже говорил, продукт своего времени. Дитя этого мира, где или ты или тебя. Я предпочитаю первое.

–Вы не продукт своего времени. Вы сумасшедший,– сказала Маша. – Вы настолько помешаны на себе, что Вам плевать на всех остальных. Вы перешагнете через любого, лишь бы добиться того чего Вам хочется. Мне кажется, убитый Вами профессор был прав. На самом деле, Вы очень несчастный человек. Вам всегда будет мало и Вы никогда не испытаете настоящего удовлетворения, будете постоянно чувствовать, что жизнь чего-то Вам не додала.

Стрельников усмехнулся.

–Возможно, Вы правы. Как был прав и старик профессор. Но наш мир состоит из жадных ненасытных тварей, называемых человеческими особями. Мы все, подавляющее большинство, готовы пожирать друг друга, готовы на все, ради себя любимых. Вы, Машенька, идеалистка. Но оглянитесь. Вокруг Вас кровожадные хищники, без понятия о совести и порядочности. Тех, кто не попытался бы «занять место в автобусе», единицы. Они редкое исключение в этом жестоком, эгоистичном мире.– Заметив некоторое недоумение, отразившееся на лице следователя, Стрельников засмеялся.– Полагаю, если у Вас будет желание, Мария Александровна потом просветит Вас относительно истории с автобусом.

–Думаю, Владимир Владимирович, вполне переживет без разъяснения Ваших гипотетических предположений о модели поведения людей,– холодно сказала Маша. Стрельников пожал плечами. Снова расплывшись в улыбке, он лихо тряхнул головой.

–Думаю, будет вполне справедливо, так как я рассказал вам все, ничего не утаивая и не приукрашивая, ради того чтобы смягчить собственную участь, если теперь вы ответите на мой вопрос, который просто не дает мне покоя.

Захаров пожал плечами.

–Все зависит от того, что за вопрос.

Лицо радиоведущего стало по-мальчишески озорным.

–Как все же Кешка узнал, что профессора убил я?

–А он и не узнал,– следователь вновь пожал плечами. Он с вызовом посмотрел на сделавшего признание убийцу. Брови радиоведущего удивленно взметнулись вверх, а рот растянулся в широкой улыбке.

–Вот так сюрприз,– почти радостно сказал он. Казалось, вся эта ситуация его крайне забавляла.– Так что же было в письме? И как тогда Вы узнали, что это я?

Захаров взглянул на Машу.

–Письмо в редакцию прислала жена Иннокентия Абрамова. Она думала, что он пишет книгу и решила сделать для него то, чего, как ей казалось, он бы сам хотел. Фаина Родионовна не читала письмо, она отдала его мне. Если бы она не умерла, я бы даже не обратила внимания, на вложенную в него фотографию, группы студентов вместе с их профессором. А даже если бы и обратила, и узнала на ней Ваше лицо, мне бы и в голову не пришло связать Вас с убийством.

Стрельников усмехнулся.

–Как я и сказал, нельзя поддаваться эмоциям. Это всегда приводит к ошибкам, порой фатальным.– Он помотал головой. – Надо же, вечный неудачник Кешка, сам того не подозревая и на этот раз умудрился переиграть меня, одержать победу. Нужно было свернуть ему шею еще тогда.

–В любом случае, Вы несете ответственность и за его смерть тоже,– гневно сверкнув глазами, сказала Маша. – Из своей прихоти, из желания удовлетворить задетое самолюбие, Вы поломали его судьбу, пошли ради этого на страшное преступление. Вы лишили жизни двух человек. Вы помешали своему более удачливому сопернику, заниматься тем к чему он так стремился. Вы не позволили ему раскрыть себя, реализовать свой потенциал. Фаина Родионовна была права, Вы отравляете умы. Но вы также отравляете и рушите все вокруг себя, ради собственной выгоды, ради своих эгоистических желаний. Вы настоящее чудовище!

Захаров поднялся.

–Ладно, господин Стрельников, наша светская беседа подошла к концу. Прошу прощения, Мария Александровна, но нам с господином Стрельниковым пора. А Вы берегите себя.

Максим Стрельников встал и с насмешливым видом нарочито театральным жестом сложил руки за спиной. Взглянув на Машу, он с нежностью сказал:

–Знаете, Машенька, я даже не знаю, как именно я бы поступил, знай я, что письмо у Вас. Честно. Вы такое милое, трогательное создание, что даже у такого бесчувственного чудовища, как я, каким Вы меня считаете, Вы вызываете некий внутренний трепет. В мире, где полно грязи, притворства и обмана, такая искренняя чистота приводит в замешательство, заставляет относиться к ней бережно, как к нежному, хрупкому редкостному растению. Представители подавляющего большинства, обычно, бессовестно пользуются добротой и великодушием таких, как Вы, Машенька. Не позволяйте им делать этого. Постарайтесь не подпускать слишком близко равнодушных, эгоистичных, желающих проехаться за чужой счет. Держитесь от них подальше, насколько это возможно. Удачи Вам, Машенька.

–Все, оратор, пошли,– проворчал следователь. Кивнув Маше на прощание, он направился к двери вслед за радиоведущим.– На лестнице мои ребята, так что без глупостей.

Стрельников обернулся и весело посмотрел на него.

–И в мыслях не было. А то ведь, попадется среди них кто-то нервный, проделает во мне лишнюю дырку, а в мои планы это совсем не входит.

––

–Привет, извините, что задержалась? Как вы тут?– заглянув в детскую, спросила Маша. Дети, на удивление, мирно занимались каждый своим делом, без ругани, криков и каких-либо других признаков очередной крупномасштабной ссоры. Вера уткнулась в телефон. Федька играл в солдатиков. Взглянув на Машу, он подхватил с пола какую-то блестящую штуковину и с радостным криком бросился к ней.

–Мам, смотри!– в руке он сжимал прибор, похожий на компас. Латунный корпус тускло поблескивал в детской ладошке. Вид у Федьки был ужасно счастливый.

–Что это и откуда у тебя эта штука?– удивленно спросила Маша. По виду вещь была похожа на старинную и соответственно дорогую. Среди сувениров, привезенных из Питера, ничего подобного точно не было. Да и свекровь не купила бы семилетнему ребенку подобную вещь. Несмотря на все свои чудачества, она была человеком вполне разумным.

–Это мне дядя Андрей подарил,– гордо сообщил Федька.– Он улетает на север и приходил попрощаться. И подарил мне это,– Федька потряс своим сокровищем перед лицом у матери.

–Здорово. Только, мне кажется, это слишком дорогой подарок,– сказала Маша. На нее вдруг навалилась неимоверная усталость. Хотелось лечь, свернуться клубочком и лежать так, не двигаясь, ни о чем не думая, долго-долго.

–Дядя Андрей сказал, что это на память, потому, что я спросил у него, когда он вернется, а он сказал, что, наверное, он останется на севере насовсем. Так что это чтобы я его вспоминал. Друзья дарят друг другу, что-то, когда расстаются, чтобы не забывать товарища, ты что не знаешь? Я дяде Андрею человечка из Лего подарил. Самого лучшего,– протараторил Федька, начавший опасаться, что мать не позволит оставить подарок соседа, раз он слишком дорогой.

Маша погладила лохматую голову сына, с тревогой смотрящего на нее.

– Хорошо. Если на память, тогда ладно. Тем более, ты сделал ответный подарок,– улыбнулась она.

Федька вновь счастливо заулыбался.

–А дядя Андрей ничего не просил мне передать?– не удержавшись, спросила Маша.

–Да просил. Он сказал, что бы мы передали тебе привет,– с серьезным видом, добросовестно сообщил Федька.

–Ясно. Хорошо, пойду, приготовлю нам всем чего-нибудь поесть, а то вы, наверное, проголодались.

–А потом мороженое! Ты ведь купила?

–Купила…

Маша вышла из комнаты. По щеке скатилась слеза, за ней другая, а потом они побежали одна за другой. Слишком много всего накопилось внутри за последнее время и слезы, наконец, нашли выход и устремились наружу неудержимым потоком.

Глава 11

Кира стремительной и, как всегда, необыкновенно волнующей походкой, подошла к столу Арсения.

–Что это за х…?– воинственно спросила бухгалтерша, шлепнув на стол перед издателем несколько листков бумаги. Арсений ухмыльнулся.

–Радость моя, когда ты уже отучишься от этих милых манер рыночной торговки? Ты каждый раз вгоняешь меня в краску, когда открываешь свой очаровательный ротик.

Кира сердито посмотрела на него.

–Арсений, я понимаю, ты пережил большую трагедию. Сочувствую. И я, как и все остальные, прекрасно видела, что в последнее время между вами как будто пробежала кошка. Но вы же с ним друзья. Почему уже нельзя забыть какие-то там обиды, или что там между вами произошло?

–Не понимаю, о чем ты говоришь,– холодно сказал Арсений.

–Зачем ты его отпускаешь? Если вы поссорились, вы же не в детском саду. Вам пора начать вести себя не как паре придурков, а как взрослым мужчинам. Набейте, в конце концов, друг другу морду, если уж, по другому, не можете решить свои разногласия. Выясните все и помиритесь уже. Пора остановиться, тебе так не кажется? – взгляд у нее был злой. На смуглых щеках разгорелся румянец. Она была необыкновенно хороша в этот момент.

–А тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело?– раздраженно ответил издатель. Кира в упор смотрела на него, явно не собираясь перестать лезть не в свое дело. Арсений подвинул бумажки положенные ею перед ним на стол в ее сторону.– Он меня обманул. Воспользовался моим доверием. Врал все это время. Так что никакой дружбы между нами больше нет, друзья так не поступают. Пусть катится.

–Да! А как поступают друзья?– насмешливо сказала бухгалтерша.

–Говорят друг другу правду, не обманывают.

Арсений с вызовом посмотрел на нее.

–Если у тебя все…

–Черта с два у меня все!– Кира склонилась к столу. Пышный бюст, аппетитно выглядывающий из глубокого выреза тонкого, облегающего свитера, оказался на уровне глаз Арсения. Он отвел взгляд. – Друзья прощают друг друга. Если один из них оступился, другой не пинает его, отталкивая подальше от себя, а протягивает руку, помогая подняться. Настоящие друзья всегда готовы проявить великодушие и дать еще один шанс. Вот как они поступают, а не дуются и не встают в позу, жалея себя.

Взяв со стола бумаги, Кира порвала их и бросила в корзину, после чего вышла из кабинета, с обалдевшим видом смотрящего ей вслед начальника.

––

–Ден, я предлагаю мир,– Арсений протянул арт-директору руку. – Только давай больше никакого обмана. Согласен?

Денис внимательно посмотрел на протянутую ладонь.

–Согласен, – кивнул он, протягивая свою руку. – Мне, правда, очень стыдно и очень жаль…

–Ладно, проехали. Не знаю, кстати, как бы я сам поступил, окажись я на твоем месте. В молодости все чудили. Просто кто-то, благодаря везению, избежал каких-то уж особенно скандальных ситуаций, а кто-то нет. – Арсений улыбнулся.– А, знаешь, кто вправил мне мозги, и сказал, что я тоже веду себя не самым достойным образом?

–Машка?

Арсений помотал головой.

–Нет, она ничего не знает. И никто не знает. На путь истинный меня наставила Кира, после того, как к ней попало твое заявление об увольнении. Налетела на меня, как тигрица,– усмехнулся он.

На лице Дениса отразилось искреннее изумление.

–Я думал, она рада будет до смерти, что я ухожу…

Арсений хлопнул приятеля по плечу.

–Вы бы разобрались уже в ваших невероятно сложных и не менее странных взаимоотношениях,– он подмигнул и посмеиваясь пошел к двери.

––

Маша заглянула в кабинет. Арсений сидел в кресле, с задумчивым видом глядя на книгу в своих руках.

–Привет. Можно?

Издатель улыбнулся.

–Конечно. Проходи.

Маша подошла к столу.

–Из типографии прислали,– показывая книгу, сказал Арсений.

–Что ты собираешься делать?– взглянув на обложку, сказала Маша. Арсений небрежно бросил книгу на стол.

–Ничего. Она не пойдет в продажу. Я выкупил весь тираж.– Он засмеялся.– Устрою в новогодние праздники грандиозный костер во дворе загородного дома.

Маша кивнула.

–Ясно. Но ты ведь понимаешь, что ее все равно издадут. Другое издательство. Особенно теперь, когда вокруг имени автора такой ажиотаж.

Арсений пожал плечами.

–Да. Я знаю,– он улыбнулся,– но, главное, что это сделаю не я.

–Конечно. Ты молодец.– Маша тоже улыбнулась.– Тебе, наверное, обошлось в целое состояние полностью выкупить тираж.

–Ну, продавать почку, или другие органы, по крайней мере, мне не пришлось. Но практически все личные накопления я потратил. Так что после праздников готовьтесь пахать, господа сотрудники. Вашему издателю нужно восполнять утраченное благосостояние. Я не привык быть нищим.

–Твоя тетя гордилась бы тобой,– Маша с нежностью посмотрела на него.

–Да. Но она никогда в этом не призналась бы.

–Это точно!

Они оба немного грустно улыбнулись.

–Я собираюсь создать фонд для начинающих писателей в следующем году. Он, конечно, будет довольно скромным, и у него будет единственная функция – поддерживать таланты, давать им шанс, но думаю, так будет правильнее. Тут даже у тетки бы возражений не было.

Он потер переносицу.

–Никак не могу привыкнуть, что ее нет.

Маша кивнула.

–Я тоже. Я зашла сказать, что отправила письмо от имени издательства Нине Абрамовой. Сообщила, что благодаря ее мужу был найден убийца профессора Подгородецкого. Администрация университета дала согласие разместить рядом с мемориальной доской с именем профессора, памятную надпись с именем их бывшего студента Абрамова.

–Хорошо,– Арсений улыбнулся.– Думаю, ей будет приятно…

–Я тоже так думаю. Еще я хотела спросить, какие у тебя планы насчет кандидатуры на место главного редактора. Конечно, впереди праздники и можно подождать, но работы накапливается очень много. Лучше не затягивать…

–А как ты смотришь, чтобы попробовать разделить обязанности главного редактора между тобой и мной? Я тебе помогу.– Арсений с задорной улыбкой посмотрел на нее.

–То есть, как я смотрю на то, что ты взвалишь на меня все? Крайне отрицательно. Издательству нужен профессионал. Это очень ответственная должность. Даже если представить, что ты и впрямь отнесешься к этому вопросу серьезно и начнешь работать, а не валять дурака, как обычно, в любом случае, ни тебе, ни мне с этой работой не справиться.

–А вместе мы справимся.– Лицо его озарила привычная жизнерадостная улыбка.– Давай, Маруська. Будет весело!

–Да уж. Представляю, как я буду хохотать на приеме у психиатра уже через месяц такого сотрудничества.

–Я знал, что ты полностью меня поддержишь и согласишься. Обещаю, расходы на медицинское обслуживание за счет издательства,– жизнерадостно заржал Арсений. Маша со смехом покачала головой. Скучно им точно не будет, в этом можно не сомневаться.

––

–Кира!

–Если ты за расчетом, то документы еще не готовы,– одарив арт-директора ледяным взглядом, сказала Кира.

–Я остаюсь…

–Прекрасно. Мне меньше работы…

–Мне нужно с тобой поговорить,– обойдя стол, Денис остановился рядом с ней.

–Мне некогда. И мы уже все выяснили. Ты остаешься, все замечательно.

–Я не уйду, пока мы не поговорим.

Она сердито покосилась в его сторону.

–Воронцов, ты мешаешь мне работать и ведешь себя вызывающе. Если у тебя нет никаких дел, то у меня их полно. Пожалуй, скажу Арсению, что тебя нужно загрузить работой, а то ты слоняешься без дела…

–Выходи за меня.

–Воронцов, ты совсем больной?!

–Ты выйдешь за меня?

Склонив голову на бок, она внимательно посмотрела на него. Красивые губы тронула насмешливая улыбка.

–А почему-бы, собственно говоря, и нет?

Денис улыбнулся.

–Но сначала я должен тебе кое-что рассказать о себе. О своем прошлом…

–О, нет,– Кира махнула рукой и засмеялась,– не стоит. А то, потом и мне придется выложить тебе свои секреты, а я не собираюсь этого делать. Ну, может, когда-нибудь, лет через двадцать или через тридцать.

Он засмеялся и обнял ее.

– Я люблю тебя…

–Слюнтяй.

–Ты ведь тоже меня любишь, я знаю.

–Ну, признаваться в этом я тоже не собираюсь. Ни через двадцать, ни через тридцать лет.

Она обняла его за шею и поцеловала.

–Да, кстати, я серьезно отношусь к браку и не собираюсь наставлять тебе рога. Поэтому, если ты, вдруг, вздумаешь устроить мне истерику, если тебе что-то там почудится, ты сильно об этом пожалеешь, Воронцов. Ясно?

–Я не буду устраивать тебе истерики, обещаю.

–Ладно. Но только о том, что мы собираемся пожениться никто не должен знать,– строго сказала Кира. Денис вытаращил глаза и хмуро посмотрел на нее.

–Ты, что собираешься все также тщательно, как и раньше, скрывать наши отношения? Может, и когда поженимся, будем скрывать ото всех то, что мы муж и жена?

–А почему нет?– она посмотрела на его обиженное лицо и рассмеялась.– Да шучу я, шучу, дуралей.

–Знаете, Кира Мурадовна, кажется, мне придется серьезно заняться Вашим воспитанием,– сердито сказал Денис. Кира приблизила губы к его уху и прошептала:

–Я не возражаю, Денис Владимирович. Можете начать прямо сейчас.

Денис взял ее за руку и решительно потащил к выходу из кабинета.

–Отличная мысль. Прямо сейчас и начнем.

–Подожди,– смеясь, сказала она,– дай я хоть свет выключу и дверь закрою. Ключи на столе остались. И компьютер нужно выключить…

–Ничего. Один раз свет погорит, и на бумажки твои, наверняка, никто не позарится,– твердо сказал он.– А уж компьютеру точно ничего не будет, это я тебе как профессионал говорю.

–Воронцов, ты ненормальный…

–Да. Я совершенно ненормальный. Просто сумасшедший. Маньяк…

Глава 12

В почтовом ящике лежало письмо. Маша с сомнением посмотрела на конверт. Недавно она получила письмо, присланное Максом Стрельниковым.

«Милая Машенька, пишу Вам из мест, весьма отдаленных от прекрасной столицы и от Вас. Хочу, в очередной раз, выразить Вам мою искреннюю привязанность и заодно поделиться новостью. Скоро выйдет моя вторая книга. Естественно, экземпляр с автографом с меня. Книга почти закончена и издательства, менее щепетильные и более расчетливые, чем ваше, уже бьются между собой за возможность ее издать, перебивая, предлагаемый конкурентами гонорар и предлагая заоблачный процент с продаж. Так что я рассчитываю заработать на своем новом творении кучу денег. Кстати, написано оно, можно сказать, во многом благодаря Вам, моя милая Маша. Времени на написание у меня теперь хоть отбавляй. В свете скандальной истории мое имя стало намного популярнее, чем когда либо. «Повелитель волн», например, уже переиздан. Так, что я даже могу сказать Вам спасибо. Раньше я был известен, но Вы подарили мне настоящую славу, и деньги, разумеется. Хотя, полноценно воспользоваться прелестями того и другого, я смогу не так скоро, как хотелось бы. Все вышеизложенное подтверждает мою теорию о том, что этот мир ужасен и порочен. Люди, занимающиеся бизнесом готовы платить немалые деньги, чтобы издать книгу, написанную убийцей и заработать на этом, в конечном итоге, еще больше. А обыватели готовы отдавать свои кровно заработанные, чтобы прочесть то, что написал убийца. Увы, порок привлекает нас намного сильнее, чем добродетель. Злодеи всегда в цене. Поверьте, мне даже немного жаль, что в нашем с Вами споре, прав оказался я. Моя вторая книга называется «Великое эго. Приручение и укрощение» и рассказывает о том, как научиться, не поддаваться необдуманным эмоциональным порывам, и как использовать собственный эгоизм на благо себе. Так что, учитывая, что все мы, поголовно, создания эгоистичные, несомненно, мое новое творение найдет своего читателя. Думаю, в Вашем представлении, это очередная порция отравы для умов. Возможно. Но, думаю, умы эти уже отравлены и без меня. Я, просто пытаюсь координировать действия, указать возможный путь и уберечь от ненужных ошибок. Так что, не такой уж законченный негодяй. Даже стараюсь как-то помогать другим. Так как денег я заработаю на «новой капле яда» предостаточно, я бы с радостью поделился с Вами, частью гонорара, которую Вы, на мой взгляд, вполне заслужили. Но знаю, денег от меня Вы не примете, увы. И, хотя, я по-прежнему не разделяю Ваших высоких жизненных принципов, но отношусь к ним с большим уважением. Я уже говорил, милая Маша, что такие женщины, как Вы, уже почти не встречаются в наши дни. Чистый глоток свежего воздуха, посреди отравленного смогом и смрадом современного мира. Берегите себя, моя прекрасная пришелица из далекого прошлого или и вовсе из иных миров, а возможно, с других планет. Видите, находясь здесь, я стал романтичен и даже слегка сентиментален. Устроился я здесь весьма неплохо, насколько это вообще возможно в подобном месте. Оказалось, у меня здесь большое количество почитателей, которые являлись моими постоянными слушателями, включая начальника колонии, с которым мы время от времени ведем длительные беседы под коньячок, а иногда играем в шахматы или нарды. А история моих преступлений сделала из меня, практически, живую легенду. Так, что я снова сумел поймать волну, хоть и помельче, чем предыдущая. Но, уверен, волна эта не последняя. Все еще впереди. Кто знает, возможно, следующей, по плану, будет цунами. Мне даже самому страшно представить, куда она меня вознесет).

Навеки преданный Вам, Максим Стрельников. Повелитель Волн».

Прочитав письмо, Маша порвала его в мелкие клочки и даже не поленилась выйти из квартиры и бросить их в мусоропровод, не желая оставлять в своем доме.

Достав из ящика конверт, Маша решила, что если письмо снова от Стрельникова, порвать его не читая и выбросить, не доходя до квартиры. Письмо было не от, отбывающего законное наказание, радиоведущего. Оно пришло из Северодвинска. Маша удивленно смотрела на неожиданное послание. С момента отъезда Андрея прошло почти два месяца. С чего, вдруг, он решил ей написать? Сердце билось в груди быстро-быстро. И отчего-то Маша чувствовала страх, и одновременно ее переполняло радостное волнение.

Письмо было короткое. Скорее даже не письмо, а записка.

«Привет. Мы не очень удачно попрощались. Как-то по-дурацки все получилось. Надеюсь, у тебя все хорошо. Вопрос о том, чтобы остаться и работать постоянно здесь, практически решен. Поэтому я просто хотел пожелать тебе удачи и нормально попрощаться. И сказать, что рад нашему знакомству.

Ты как-то просила рассказать о севере и о Белом море. Рассказываю. Здесь очень холодно. Море штормит настолько сильно, что мы долгое время не могли выйти на судне, на котором проводим испытания. Волны такие огромные, что когда смотришь на них, дух захватывает. И еще здесь кругом снег. По сравнению с Москвой совсем мало людей, мало машин. Нет суеты. Жизнь спокойная и размеренная. Как видишь, ничего особенно интересного, и кому-то даже покажется что здесь страшная скука, но мне нравится.

Детям и Степке большой привет из царства холода и снега. Может, будет как-нибудь желание написать, я был бы рад получить от тебя письмо, узнать как ваши дела.

Андрей».

Маша, не отрываясь, смотрела на исписанный твердым мужским почерком листок. Постепенно строчки начали расплываться. «Да что же это такое? Безобразие! Почему он постоянно заставляет меня плакать? Может, ждет, пока я наплачу собственное море».

Маша вышла из ванной и услышала звук телефонного звонка. Не взглянув на входящий номер, она ответила:

–Да, слушаю!

–Маша, привет! Как у тебя дела? Слушай, я хотел с тобой поговорить. Как-то не хорошо тогда вышло. Я понимаю, ты обиделась. В общем, я хотел извиниться. Как-то, скажем, уладить неловкую ситуацию. Мне, правда жаль, что тогда все так… Просто ты неожиданно приехала… Я собирался…

–Что тебе нужно?– сквозь сжатые зубы, процедила Маша.

–Я подумал, может мы могли бы как-нибудь встретиться. Ну, поговорить… Можно же как-то попытаться все уладить… Мне неприятно, что все так закончилось. Посидим где-нибудь, заодно, я отдам тебе деньги… Часть… У меня пока нет всей суммы, сама понимаешь. Но я же обещал, ты же не думаешь…

–Не думаю. Переведи деньги мне на карту и больше не звони.

Маша нажала отбой, и отшвырнула телефон, испытывая сильное желание снова сходить в душ.

––

Поднявшись по лестнице, Маша нажала кнопку звонка. Сердце замерло. Отступать было поздно, и она испытала приступ паники.

–Привет!– он с удивлением смотрел на нее и его рот расплывался все шире и шире в радостной улыбке. – Очень неожиданный и ужасно приятный сюрприз.

Отступив от двери, он пропустил ее в квартиру.

–Знаешь,– улыбнулась Маша, все еще продолжая страшно нервничать,– я даже не знаю, как я на такое решилась. Я, определенно, совершенно спятила.