Максимальный уровень

– Я тебе докажу, что они низшие существа, которые обязаны подчиняться нам, аурийцам, и нашей воле, и тогда ты все поймешь, раз уж тебе отбило мозги и ты все забыл, – сказала она, на этот раз спокойно. Генка с хмурым видом смотрел на испачканное желтым личико.

– Когда-то, когда мы все пребывали еще в невежестве и не познали Великого Истинного учения Высшего мы и таорийцы считали себя единым целым. Их считали точно такими же как и мы. И это было очень большой ошибкой. Потому что потом Первый Слуга Высшего Онимо наконец донес до нас Великое Учение и разъяснил, что таорийцы живут на землях богатых подземными ресурсами, а это значит, что Высший создал их специально, для того чтобы на землях на которых они рождаются они работали и добывали имеющиеся там ресурсы. Их удел, по замыслу Высшего трудиться на благо тех, кто рожден повелевать. Аурийцы живут на землях где ресурсов нет, зато на этих землях тепло, и произрастает множество плодов, в водоемах и в лесах полно съедобной живности. И есть целебные источники и еще много-много всего, что свидетельствует, что рожденные на этой земле созданы Высшим чтобы пользоваться благами данными им и повелевать над теми, кто создан чтобы трудиться. И совершенно естественное, что те кто создан лишь для работы должны безропотно подчиняться тем кто создан для того чтобы пользоваться благами. Это же очень просто и понятно! Так повелел Высший. Это его великий мудрый замысел…

– Ты идиотка?!

От неожиданности Тира приоткрыла рот и вытаращила глаза.

– Ты хоть раз пробовала подумать, именно подумать, а не повторять бессмысленно заученные фразы, о том насколько это все бредово звучит? Они такие же как и вы. Один в один. И они не хотят мириться с ролью рабов. И виноват в том, что у вас всех тут кукуха съехала этот урод Первый Слуга или как его там. Он сбил вас всех с толку. Он хотел получить власть или какую-то выгоду, а может просто псих был и рассорил два народа нормально уживавшихся друг с другом без всяких заскоков. Это Великое учение бред собачий. Говно полное! Вот кого нужно было устранить, так этого урода и тех кто его поддержал и было бы у всех все нормально…

Он думал что она начнет возмущаться, грозить, а может быть даже и впрямь кинется за олбами чтобы они схватили опасного преступника с опасными мыслями… Но она сидела с застывшим лицом, глядя перед собой пустым взглядом.

– Ты ничего не понимаешь, потому что у тебя плохо с головой, – сказала она. Генке показалось, что в ее глазах дрожат слезы.

Они шли по направлению к месту временного Генкиного пребывания «в молчании». Генка, не прерываясь ни на секунду, следил за колебательными движениями, совершаемыми шариком. Туда-сюда, туда-сюда. Тира просто наглухо «захлопнула дверь», отгородилась от него своими блоками. Настроение было паршивое. Звуковой вакуум, к которому Генка более менее успел привыкнуть за эти несколько дней, давил на психику сильнее обычного.

– Извини, ты тут точно ни при чем, – «сказал» он, когда они дошли до двери склада и Тира отперла замок.

– Ладно. Больше не хочу это обсуждать. Ты ничего не знаешь. Даже элементарных вещей, а берешься судить о том как должно быть и как не должно. Твои мысли преступны, так что держи их при себе, чтобы кто-то еще про них не узнал. А то не поможет даже то, что ты рибериец… Все, до завтра.

– Надеюсь, ты не решишь, в качестве наказания запереть меня и оставить здесь надолго, – попытался пошутить Генка.

Она улыбнулась.

– Нет, я же не хочу чтобы ты все сожрал и мой отец разорился.

Генка засмеялся.

– Тогда, ладно. Ты меня успокоила.

Лежа на своей, похожей на гнездо «постели», Генка размышлял о том, что в его мире, по сути, все тоже самое.

То и дело, где-то, откуда ни возьмись, условно возникает «Первый Слуга» со своим «великим» учением и «изрекает истину», решая судьбы множества людей, прикрываясь такими же лживыми объяснениями и доводами, как то, что место рождения может определять место человека в жизни. Разделяя на рабов и хозяев, высших и низших. И начинается война или еще какое-то бедствие. А те кто слушается «Слугу» делают вид, что все так и есть, что они согласны и все это правда и правильно. Потому что им так удобно или выгодно, или более безопасно… Это все гадко и мерзко. Потому что в результате страдают те на кого указал этот самый очередной Первый Слуга…

Раньше Генка вообще о подобных вещах не задумывался. Знал, конечно, но его все это не трогало, было чем-то далеким и не интересным. Дурацкая взрослая фигня. «Где-то там». А сегодня он увидел изможденные лица, глаза, в которых не было надежды и его как будто перевернуло изнутри. Он сам не мог объяснить, что произошло. Но что-то в нем изменилось. Он уже не был прежним. И это изменение, в отличие от того, когда он проглотил пилюлю с чипом, было ощутимым, явственным. И настоящим…

Генка закрыл глаза. Хорошо когда можно думать не контролируя себя, не следя за шариком раскачивающимся туда-сюда… над ним склонилась мама. Она смотрела на него с улыбкой, Генка чувствовал ее тепло… он улыбнулся в ответ и повернулся на бок, пристраиваюсь поудобнее. «Я люблю тебя, мама!», – как в детстве прошептал Генка, беззвучно шевеля губами в абсолютной, не нарушаемой звуком человеческого голоса тишине.

Глава 6

– Ладно, хватит дуться. Я же извинился… признал, что был неправ, – Генка взглянул на надменно-непроницаемое лицо Тиры. Женщины не умеют прощать обид. Просто так. Им нужно сначала заставить обидчика чувствовать себя виноватым, желательно как можно более виноватым и как можно дольше виноватым. Хорошо бы вообще всю оставшуюся жизнь… – Хочешь покопаться в моих мыслях? В самых грязных. Я сейчас что-нибудь представлю…

Она презрительно посмотрела на улыбающегося Генку.

– Что такого ты можешь представить, чего я еще о тебе не знаю? – она фыркнула. – Ладно, я тебя простила. Пойдем, я тебе покажу ту часть города, куда ходят все риберийцы и вообще все, кто приезжает в Канопс. Там намного интереснее, чем в других местах.

Часть пути они проехали на похожем на гигантскую трубу транспортном средстве. Турбо. Внутри было вполне комфортно. Эргономичные сидения. В спинке каждого сидения имелись небольшие углубления в которых располагались конусообразные емкости с напитками. У местных жителей была какая-то слабость к коническим формам.

Часть города, в которую они приехали разительно отличалась от того, что Генка видел здесь до этого. Сердце болезненно защемило от вида невысоких , по сравнению с безликими конусообразными многоэтажными монстрами домиков, похожих на старые постройки Москвы или Питера. Если бы не красное небо над головой, не одетые, все как один, в одинаковую одежду местные жители, с одинаковыми прическами, и одинаковыми выражениями лиц, можно было бы даже представить, что он, в своем мире. Наконец-то…

Отогнав грустные мысли, Генка начал внимательно рассматривать все вокруг себя. Отличия от Москвы и Питера, разумеется были, как очевидные, так и не сразу бросающиеся в глаза. На каждом из домов, прямо под крышей, имелись открытые этажи-веранды. Очевидно, теплый климат позволял круглый год использовать открытое пространство а жилых домах. Достаточно узкие улицы были размечены желтыми полосами идущими поперек улицы на одинаковом расстоянии. Тира объяснила, что это чтобы можно было ориентироваться в количестве тех, кто одновременно находится в одном секторе «слышимости», то есть на расстоянии, где можно передавать друг другу мысли. В Канопсе, да и вообще во всей Аурее, были запрещены «собрания» более пяти человек, независимо от того, являлись ли они местными жителями или теми, кто приехал из других мест.

«Больше двух не собираться» вспомнил Генка казавшуюся ему дурацкой фразу, слышанную им где-то случайно. Оказывается, есть такие места, где ты должен смотреть сколько же перед тобой человек уже «зашло за черту» и можешь ли ты идти дальше или нужно ждать, пока впередиидущие переступят следующую желтую отметку. «Как тут все по дебильному», – качая шарик-маятник в голове, сердито думал Генка. Обычно, в старых частях города присутствует своеобразная атмосфера. Праздношатающиеся зеваки, много народа, гул создаваемый множеством голосов, шарканьем ног, цоканьем каблуков. Туристы, беспрерывно снимающие каждый камень. Уличные музыканты играют сразу в нескольких местах, перекрывая своей игрой звучание остальных. Здесь все происходило как в немом кино. Беззвучно. «Без сопровождения тапера». И это гнетущее разделение «не больше пяти». Все было как будто натянутым, не праздничным. Генка понял, что ему больше всего не нравится в этом мире. Здесь не было легкости. Нигде. Как будто находишься под постоянным пристальным наблюдением. Шаг вправо, шаг в лево – расстрел. В данном случае «устранение».

– Ты чего такой надутый? – почти обиженно спросила Тира. – Я думала тебя развлечь… тебе что тут не нравится? Самое интересное место, я же сказала.

– Мне нравится, – поспешил он успокоить подругу. – Здесь красиво…

Тира расслабилась и указала рукой на одну из вывесок, которая, как и все остальные Генки ни о чем не говорили.

– Там лучшие сниры. Очень вкусные, пойдем, – Тира потянула не особенно впечатленного ее словами Генку за собой. Насчет очень вкусных чего бы там ни было у Генки были большие сомнения. Его вкусы, однозначно не совпадали со вкусами местных обитателей. Как по мнению Генки еда тут была или вообще несъедобная, или невкусная, но терпимая. «Блин, сейчас бы пирожок или пельменей» – тоскливо подумал Генка.

– С чем тебе сделать, миори? – обратилась к Генке толстуха, стоявшая внутри громадного круглого прилавка, являющегося, одновременно и столом, за которым посетители, разделенные все теми же желтыми линиями с аппетитом поглощали что-то отдаленно напоминавшее шаурму.

Генка ошарашенно уставился на углубления в столешнице рядом с толстухой, в каждом из которых лежало нечто, меньше всего напоминавшее то что можно есть.

– Ему с мчули! – поспешно вмешалась Тира. Толстуха подозрительно покосилась на Генку.

– Пить что-нибудь будешь?

– Рейрод, – снова сделала за приятеля выбор Тира.

– А он сам, что не знает, что ему нравится? – ухмыльнулась толстуха.

– У него проблемы с головой, – как ни в чем ни бывало ответила Тира. – Попал а аварию.

– Ааа, – кивнула толстуха. – А я и смотрю он какой-то…

Она не стала уточнять какой именно по ее мнению покупатель, у которого, как оказалось проблемы с головой.

– А такой миори, – покачала головой толстуха с явным сожалением.

Тира пожала плечами и улыбнулась.

– Да, жаль, совсем плохо соображает, – войдя в роль добавила она.

« Ладно, я тебе это припомню» – хмуро подумал Генка, гоняя шарик перед мысленным взором туда сюда. Как ему все это надоело! Эта еда, даже названий которой он не знает, и которая в любом случае ужасно противная. И этот маятник в голове. И эти черные обтягивающие одежки. Как им самим- то не тошно выглядеть как инкубаторским?

– Ты чего? – Тира рассмеялась, пристраиваясь рядом с ним в одном из свободных секторов . – Я же пошутила.

– Я чуть не лопнул от смеха.

– Ты такой скучный!

– Раньше я был странный.

– А теперь и странный и скучный. – девчонка снова засмеялась.

Генка вздохнул и осторожно попробовал фигню, лежавшую перед ним на маленьком металлическом подносике. Что там за мчули такие или такое, а может такая. Вкус был из категории – так вкусно, жалко нельзя выплюнуть, а то все решат, что он того, с головой не дружит совсем. Все остальные явно наслаждались поедая эту дрянь. И Генка подозревал, что дело не в том, что Тира выбрала для него не ту начинку. Еда вся тут говно! Не подходит она нормальному человеку с планеты Земля. Только вот ненормальным Аурийцам с их больными взглядами и ненормальными вкусами.

– Опять не нравится?! Ну я не знаю! На тебя вообще не угодишь! – Тира возмущенно смотрела на приятеля. – Что же ты любишь?

– Пельмени и селедку под шубой.

Девушка поморгала и затем покачала головой.

– Нет еды с такими названиями. Любишь ты выдумывать всякие глупости непонятно зачем…

– Люблю, – согласился Генка, решив, что когда вернется на склад поест этой самой съедобной здесь еды, предназначенной для для мино, кто бы они там ни были. Может киски, может собачки, а может какие-нибудь монстреныши, которых тут принято держать в качестве домашних питомцев.

– Она назвала тебя миори, – насмешливо сказала Тира уже почти успевшая справиться со своим отвратительным блюдом.

– И что это?

Тира засмеялась.

– Забыла, что ты плохо соображаешь и с памятью полная беда. Миори это красавчик, милый, симпатичный. То есть такой хорошенький…

– Я понял, – буркнул Генка. Миленький красавчик, то есть типа такой, утипусичный.

После, так называемого обеда, они побродили по старинным улочкам. Прокатились на штуке наподобие колеса обозрения. Только здесь это был огромный полукруг. Небольшие кабинки напоминающие те, что используют на канатных дорогах, медленно въезжали по огромной дуге вверх и затем плавно спускались вниз. До крутящегося колеса здешние обитатели почему-то не додумались.

– Ты любишь животных? – поинтересовалась Тира, когда их «поездка» с обозрением с высоты останскинской телебашни практически всего города закончилась.

– Не уверен, – ухмыльнулся Генка, вспомнив местных здоровенных жуков и уродских пучеглазых птиц.

– Ты странный. – Тира покачала головой. – Ладно, все равно я хочу сходить посмотреть зверей. В детстве я часто бывала там. Тогда мы жили неподалеку от Зверорамы.

Генка не горел особым желанием посещать здешний зоопарк. Монстров и всевозможных уродцев он в компьютерных играх насмотрелся. Но выбора у него не было, Тире приспичило сводить его в любимое по ее детским воспоминаниям место.

Парк был устроен совсем не так как в Москве или Питере. Всевозможная живность бродила, плавала, ползала и летала на открытых пространствах, ничем не отделенных от дорожек идущих прямо посреди этого звериного царства. Такое аля сафари.

Генка с опаской косился на странноватых, далеко не стмпатичных созданий. Милых трогательных пушистиков или хотя бы не милых и трогательных, но горделивых исполненных грации хищников вроде тигров или леопардов тут не было. Все какие-то лысые похожие на новорожденных птенцов непонятные скачущие по лягушачьи твари, или напоминающие крокодилов, только покрытых подобием рыбьей чешуи здоровенные как слон неуклюжие создания. Представители фауны, за исключением птиц, явно страдали тут гигантизмом. Маленьких, пусть даже и несимпатичных Генка никого не увидел.

Видимо у него на лице было написано неудовольствие и неодобрение, потому что Тира сердито дернув его за руку не менее сердито «сказала»:

– Ты самый ужасный тип какого только можно себе представить. Тебе не нравится вообще ничего!

Генка улыбнулся.

– Просто они все такие какие-то совсем не миори.

Она рассмеялась.

– С тобой невозможно общаться.

– А они не могут бросится? – задал Генка вопрос, сильно беспокоивший его с самого начала прогулки. – А то они все такие здоровенные…

Тира склонила голову на бок и насмешливо посмотрела на него.

– А ты еще и трусишка.

Она засмеялась.

– Ну, вообще не хотелось бы быть сожранным какой-нибудь ползающей страшилиной, которой мы оба запросто войдем в пасть без напряга.

– Это всего-навсего многомерные изображения. Настоящих зверей тут нет. Кто станет держать в Зверораме настоящего пэкси, – Тира указала рукой на гигантских крокодилов в чешуе. – Их же еще и кормить нужно.

– Ясно, обман, – с явным облегчением сказал Генка.

– Почему обман? Все представленные изображения имеют полное сходство с оригиналами, до мельчайших деталей.

– Знаешь, они все мне уже даже кажутся гораздо симпатичнее, – ухмыльнулся Генка.

– Ты странный, скучный, вечно недовольный, да еще и трус. Ужас!

– Мне понравилось как мы погуляли, – дойдя до склада, сказала Тира.

– Да, прикольно. Надеюсь, никто из «обитателей» Зверорамы мне сегодня не приснится, особенно этот крокодилий рыбомонстр. Даже не знаю, как теперь «развидить» этих тварюг, – засмеялся Генка.

–Там не было никакого рыбомонстра. Ты, как обычно, выдумываешь глупости, потому что ты такой странный.

Генка снова засмеялся.

– Ты его просто не заметила.

Оказавшись в уединении, Генка, у которого, как ему казалось, уже живот начал прирастать к спине от голода, набрал с полки консервов предназначенных для домашних питомцев и усевшись на свою похожую на гнездо постель, с аппетитом умял почти четыре банки. Последнюю он до конца уже просто не осилил. На этот раз они показались ему даже достаточно вкусными. Голод он, как известно, не тетка.

«Скоро вообще к местной бурде привыкну. Стану ценителем блевотных блюд, может даже названия выучу». Генка вспомнил внешний вид практически всей местной пищи и поморщился. Фу!

Добавив в «матрас» резаной бумаги , чтобы постель была попышнее, Генка улегся, пытаясь пристроиться поудобнее. Он долго лежал без сна стараясь придумать хоть какой-то способ, как выбраться из этого странного мира с противной едой, жестокими нравами и отталкивающего вида животными. Единственное, что ему нравилось здесь, так это Тира. Она, несмотря на дичь в ее голове в отношении того что хорошо, что плохо, была классная. Он будет по ней скучать. Генка улыбнулся пришедшей в голову дурацкой мысли – а ведь, встреться они в его мире, они могли бы быть, чего уж там, отличной парой. Она знает почти все его мысли. И пусть нет полного понимания, но это не мешает ни ей, ни ему . Они хорошо ладят. Не считая отдельных моментов. И у нее нет заскоков, как у большинства девчонок. Не считая отдельных моментов, но они связаны, скорее с особенностями местных нравов и условий. Он действительно будет по ней скучать. Он успел привыкнуть к тому, что она все время рядом… Но, сначала, чтобы начать скучать и грустить по классной девчонке, нужно найти способ выбраться. А как его искать Генка не имел ни малейшего понятия. Может, нужно вернуться на место, где он «появился» в этом мире? На пустошь. Но чем это может помочь? Там же нет какого-нибудь портала, с помощью которого можно совершать перемещения. Просто поле. Трава, земля, небо. Жуки и уродские птицы… Может быть стоит как-то попробовать сделать что-то при помощи местной сети. У них же есть что-то вроде интернета. Тира же сказала, что нашла того чела по каким-то закрытым или скрытым каналам. Но он не умеет читать на здешнем языке. Не знает каков принцип работы у здешних устройств аналогов компьютеров или смартфонов. Он совершенно беспомощен. Как ребенок, который ничего не знает и не умеет. Можно попросить Тиру помочь. Но помочь в чем? Что именно нужно искать в сети? Да и Тира не верит, что он «не отсюда», она считает, что у него слегка поехала крыша и из-за этого странности, и все это вследствие травмы после аварии… Для нее он этот рибериец, короче просто немного двинутый иностранец, а вовсе не «пришелец». Генка не знал, просто не представлял, что делать. Неужели он так и останется?… «Отставить!» – скомандовал сам себе Генка. Глаза сново защипало и он поморгал. Скоро просто станет нытиком и готовой пустить то и дело слезу размазней. Нужно это прекращать! Ничем это не поможет…

«Мать там, наверное уже с ума сошла…» – засыпая подумал он, испытывая, на этот раз жалость не к себе, а к своей маме. Вот же он идиот, дебил, придурок, устроил ей…

Глава 7

Выражение лица у Тиры было немного озадаченное. Чувствовалось исходившее от нее возбуждение. В ярких почти изумрудно-зеленых глазах горело любопытство.

– Мне пришло сообщение от того с кем мы встречались в районе для бедных. – едва переступив порог склада, сообщила девушка.

Сердце в груди у Генки подскочило и забилось быстро-быстро. Почему-то ему показалось, что это неспроста. Тот самый знак, которого Генка ждал. Вернее он ждал, что каким-то образом все же найдется решение главной для него проблемы – способа возвращения обратно, в свой мир. Как именно оно должно найтись Генка не знал, но тот тип, он очень необычный. Может именно он и поможет ему. По крайней мере пока, за все то время, что Генка был здесь, именно встреча с необычным и отличающимся от прочих обитателей этого мира типом, была единственным, что давало хоть какую-то надежду. Смог же он подсказать чудодейственный способ скрывать мысли. Так почему не предположить, что он способен подсказать не менее чудодейственный способ исполнения главного Генкиного желания.

– Ты хочешь с ним встретиться?

– Да!!! – сердце стучало как сумасшедшее, Генка постарался взять себя в руки. – Да, хочу.

Тира пожала плечами.

– Ладно. – Зеленые глаза вспыхнули еще ярче. Интересно, что понадобилось тому явно не простому и совершенно точно не законопослушному обитателю бедного района от ее приятеля? Очень интересно. Правда, приятель, наверняка снова ничего не расскажет. Как жаль! Это вообще даже не честно. Ведь она ему помогает… Тира обиженно покосилась на Генку. Мужчины такие неблагодарные создания!

– Я договорюсь с ним.

– Супер! Спасибо! Ты отличный друг!

Ага! Ага! Конечно. Вот она вся мужская благодарность. Ты отличный друг, а свои секреты мы будем обсуждать с кандидатом на прохождение через очиститель. Тира обиженно вздохнула. Ну и ладно. Не нужны ей их глупые тайны! Подумаешь! Кстати, чем меньше знаешь о подобных вещах, тем самой же безопаснее. Так что пусть сами обсуждают свои сомнительные делишки. Даже уговаривали бы послушать, она бы отказалась. Вот так!

– Все нормально? – заметив, что Тира то ли сердится, то ли дуется, поинтересовался Генка.

– Конечно! – она гордо задрала нос вверх. Подумать только, какая чувствительность! Конечно все нормально! Чего тут может быть ненормального? Просто типичный мужской эгоизм и черная неблагодарность.

На этот раз таинственный незнакомец назначил встречу не в трущобах. После очередной поездки на местном турбо Тира довела Генку до места напоминающего заброшенный парк. Между высокими деревья с мощными корявыми стволами в разные стороны расходились дорожки наполовину заросшие бурой, напоминавшей птичьи перья травой, вымощенные истертыми, местами треснувшими плитами из светлого камня по виду напоминающего мрамор.

Тира указала на одну из тропинок.

– Тебе туда. – она одарила Генку надменно-презрительным взглядом. – Дойдешь до пруда, там на берегу есть такая штука с колоннами. Жди своего странного друга в нем.

Генка с улыбкой смотрел на нее.

– Ты обижаешься, что он сказал чтобы я пришел один?

– Вот еще! Очень нужно обижаться. Можно подумать кому-то может быть интересно о чем вы будете разговаривать. Вы оба ужасно странные, наверное, поэтому он и захотел с тобой встретиться. Захотелось поболтать с таким же как и он сам.

Генка засмеялся.

– Ты точно обижена. Но ты же понимаешь, что встречу предложил он. И условие, что я должен прийти один…

«Он предложил, а ты согласился!!! Так что не нужно дурацких оправданий!» Для Генки она «озвучивать» это, разумеется, не стала. Вот еще!

– С чего мне обижаться? Ты думаешь у меня кроме тебя и твоих дел никаких других занятий в жизни нет?

– Конечно я так не думаю!…

– Вот и правильно! Давай, топай уже! Я пошла в мегацентр, хоть с пользой время проведу. Потом встретимся здесь же.

Она гордо расправила худенькие плечики и снова задрала нос кверху.

– Пока!

– Тира!… Спасибо! За все…

Она фыркнула и не удостоив его ответа с царственным видом направилась в сторону противоположную от парка. Генка покачал головой. Ну, так и есть. Надулась. Будет сейчас ходить по магазинам, обдумывая коварные планы женской мести. Девчонки всегда так делают. Они просто мастера по части того, чтобы изобретать способы как отомстить тем, кто, как им кажется, их обидел. Изощренно и непременно как-нибудь унизительно. Генка усмехнулся. Ну все, теперь только держись и жди когда «справедливая», по женским мерам кара, падет на его голову.

Генка пошел в указанном Тирой направлении. Надеясь, что она все же не такая и из вредности не отправила его не в ту сторону.

Вскоре впереди показался большой, вытянувшийся далеко вперед пруд. Вода в нем казалась темно-зеленой. По поверхности скользили похожие на водомерок насекомые, естественно, здоровенные, размером с котенка. Никаких пернатых, вроде местных уточек, к немалой Генкиной радости тут не плавало. Ну их этих обитающих здесь зверомонстров.

Пройдя еще немного Генка увидел небольшое, почти затерявшееся в густой растительности строение с высокими колоннами из того же камня, что и плиты на дорожках парка. Крыша у постройки была, естественно, конусообразной. Прямо местный фетиш.

Смахнув листья и обломки веток с сидения идущего по всей длине с внутренней стороны сооружения, Генка уселся в ожидании прихода своего загадочного знакомого. Сгорая от нетерпения.

Прошло совсем немного времени и на одной из тропинок показалась высокая широкоплечая фигура аурийца. Сегодня «мастер способов по сокрытию мыслей» был одет не в рванье, как и все прочие обитатели трущоб, а в черный облегающий костюм как жители города из «приличных» районов, которых жизненные обстоятельства не вынудили жить в домах без окон, без света и воды, и «рядиться» во что придется.