Хуже и быть не может 2

– А прическа у тебя – супер! – Улыбнулся актер.

– Да, на меня прямо ностальгия накатила, – засмеялся его спутник. – Прямо Юлиан в молодости, только намного красивее.

Ирка расплылась в счастливой улыбке. Ну, кто бы мог подумать, что все так здорово получится. Сам Юлиан Краснов приедет к ней «на встречу», да еще подарит наикрутейший, дорогущий, офигеннейший мобильный. Боже! Счастье есть! Жизнь прожита не зря!

– Можно я вас поцелую? – немного засмущавшись, спросила Ирка у Юлика.

– Прям при всех? – засмеялся он. Ирка чмокнула его в щечку.

– Вы такой суперский! Такой классный! Девчонки с ума от зависти сойдут. Хотя, они, наверное, и не поверят.

– Да я могу тебя из школы встретить, – ухмыльнулся Юлик и подмигнул, – пусть завидуют. А подрастешь, так и женюсь на тебе. А, что?!

Ирка радостно засмеялась. И посмотрела таким взглядом, что у Юлика даже мелькнула мысль, что возможно, если бы на него так смотрела какая-нибудь уже достигшая совершеннолетия понравившаяся ему представительница женского пола, то он, чем черт не шутит, возможно, и впрямь, задумался бы о священных узах брака. На душе сделалось очень приятно. Ирка, продолжая влюбленно смотреть на обожаемого актера, вздохнула и серьезно, очень по-женски, с грустью сказала:

– Как жалко, что вы уже старый.

Юлик почувствовал себя, как человек, на которого внезапно вылили ведро ледяной воды. Лицо у звезды вытянулось, а Скворцов снова заржал, как идиот. Увидев, что ее любимый актер, вроде как, расстроился, Ирка поспешила загладить собственную бестактность:

– Да, Вы не переживайте. Вы еще не такой уж старый. У меня вон мама, еще старше Вас, а даже замуж вышла. Любовь-морковь, все дела. – Ирка слегка поморщилась, вспомнив страстные объятия и поцелуи престарелых матери и отчима.

– Так, что, Вы еще вполне можете встретить свое счастье, – добавила она, что бы ободрить дряхлеющую звезду, которой уже снова перехотелось жениться.

– Ну, что поехали? Как она тебя! – продолжая посмеиваться, сказал Скворцов, усаживаясь в машину.

– Да уж! Даже не знаю, как я за руль-то сяду, выдержу ли дорогу. Раньше-то я даже не догадывался, что уже на краю могилы, можно сказать нахожусь. А теперь-то, когда, наконец, правду узнал, так прямо чувствую, как тяжесть прожитых лет к земле тянет. Сердце колет, в боку стреляет, суставы не сгибаются, – сердито проворчал Юлик. – Это ж надо! Чего только в голове у этих подростков?! Мозги набекрень. Вы уже старый!!! Охренеть! Во детки пошли, цветы жизни!

– Ты давай не заводись. В твоем возрасте вредно. – Скворцов в очередной раз вытер выступившие от смеха слезы. – Ты меня до дома подбрось. Я, вечером, к своим улетаю. Думал, ты меня в аэропорт подбросишь, но теперь, уж лучше, такси вызову. А то переутомишься. Сам понимаешь, возраст. Нужно себя беречь.

– Да пошел ты! Нет, ну надо же…

Объявили посадку.

– Давай, старик, держись! – хмыкнул бизнесмен, пожимая звезде руку. – Поосторожнее!

– Заткнись! – уже беззлобно огрызнулся Юлик.

– Вернемся в Москву, позвоню. Встретимся, посидим. Может, Андрюха уже вернется. Если, конечно меня Анька не убьет, за то, что я от нее правду скрыл, – вздохнул Скворцов.

– Вот она судьба женатика – бояться своей жены, быть у нее под каблуком и только и делать, что думать, что можно, а за, что жена и прибить может, – презрительно сказал Юлик. Скворцов усмехнулся. Он уже собрался идти, как вдруг, Юлик задумчиво произнес:

– Мне прямо не дает покоя – зачем все-таки этот придурок поперся в бизнес центр? Мстить, как оказалось, он вроде как не собирался. Тебя же он не тронул…

Скворцов заговорщицки подмигнул.

– Последнее, что он сказал, было – макамб.

Он подхватил сумку и пошел на посадку.

– Вот блин! – глядя вслед, удаляющемуся другу, сказал Юлик.

Москва большой город. Много людей. Много машин. Много суеты и шума. Все постоянно находится в движении. Все бегут, спешат. В этой круговерти никто обычно не замечает мелочей. Так никто не заметил, а если и заметил, то не обратил внимания, как пронеслись, подгоняемые легким ветерком над московскими улицами легкие сверкающие голубым светом песчинки.

Человек, лежавший на больничной койке в окружении многочисленных приборов, опутанный трубками и проводами, был без сознания. Ему не было дела до городской суеты. Ему не было дела до обитателей города и вообще ни до чего, что происходило вокруг. Его уже вообще ничего не волновало. Этот мир не представлял для него интереса. Он не был его частью. От легкого дуновения ветерка колыхнулись жалюзи, закрывающие палату от ярких лучей солнечного света. Над неподвижно лежащим телом закружились сверкающие песчинки и осыпались вниз, как сказочный дождик. Человек открыл глаза, на мгновение взгляд его вновь стал осмысленным, в нем промелькнула жизнь. Губы тронула улыбка, и даже могло показаться, что в палате послышался смех, хотя как может смеяться человек, находящийся в коме.

Раздался сигнал тревоги. В палату вбежала медсестра, вскоре прибежал врач и еще две медсестры. Врач отдавал распоряжения, прикрикнул, на сунувшегося было, обеспокоенного суетой, полицейского, дежурившего возле палаты. Пациента, в срочном порядке, попытались реанимировать, но жизненные показатели, по-прежнему, оставались на нуле. Спустя несколько минут, убедившись, что все кончено, и ничего сделать уже нельзя, медперсонал покинул палату.

Глава 6. Перемены

Повозка неспешно катила по дороге. Следом ехала еще одна, нагруженная тюками, ящиками, сундуками, поверх которых, сидели трое слуг: Илорг, Мерлиса и молоденькая служанка.

Вдали показался всадник. Нагнав повозку, всадник, который, судя по одежде, был гонцом из Главного дворца, низко поклонился.

– Великий ученый мудрый Маркиларис, приветствую тебя.

Ученый кивнул.

– Какая-то важная весть? – поинтересовался он.

– Так и есть, премудрый. Правительница мертва. Я послан в восточную часть империи, сообщить новость.

Ученый с удивлением смотрел на гонца. Правительница была так молода. Это было очень неожиданно.

– Что произошло?

– Ее загрыз Земерис, ее любимец. Возможно, его покусала бешеная лиса, – сказал гонец.

– Да, возможно, – кивнул ученый. – Какая страшная смерть.

Гонец пожал плечами. Он не выглядел сильно расстроенным.

– Мне нужно ехать, премудрый. Удачного Вам пути. Уезжаете?

– Да, вот хотим попутешествовать, – сказал ученый. – Мерлиса даст Вам на дорогу вина и мясного пирога, друг мой.

– Благодарю, премудрый, – поклонился гонец. – Берегите себя.

– Значит эта змея, наконец, поплатилась за все свои делишки! Надо же. А у ее питомца, был дивный мех. Жаль, если он и впрямь сдохнет от бешенства.

– Инесса!

– А, что Инесса! Думаешь, хоть один человек заплачет по ней? Да вместо поминок, вся страна будет неделю пировать! В главном дворце, наверняка, уже столы накрывают. Еще музыкантов позовут, как пить дать.

– Хочешь вернуться и отправиться на пир? – улыбнулся ученый.

– Нет. Тут все пропитано ее ядом. Я, уж лучше, отпраздную это событие в кругу семьи, – Инесса Павловна легонько толкнула ученого локтем в бок. – Едем на восток!

– Да. В любом случае, как только пройдет чуть-чуть времени, тут начнется борьба за власть и, заодно, за несметные богатства, нажитые правительницей. Наследников-то не осталось. Это еще не конец. Еще много крови прольется. Правительница, и после смерти, принесет немало бед своим подданным.

– А может, они устроят выборы? Я могла бы баллотироваться, как ты думаешь?

– Инесса!

– Да шучу я, шучу!

Над пыльной дорогой далеко разнеслось хриплое карканье.

-