Дело случая

– Святой Отец, – довольно робко обратился юный сыщик к высокому грузному мужчине, облаченному в одежду священнослужителя. Мужчина взглянул на юношу и улыбнулся. Глаза у него оказались неожиданно озорные.

– Да?…

– Здравствуйте! Я из следственного отдела…

Гоша показал удостоверение. Священник с серьёзным видом сдвинул брови, изучая документ, при этом явно старательно пряча улыбку.

– И чем я могу быть Вам полезен, Георгий Сергеевич, исполняющий обязанности младшего сотрудника следственного отдела прокуратуры?

Под густыми бровями глаза священника переполнял самый настоящий озорной юношеский задор. Надо же младший сотрудник следственного отдела! Лет-то сотруднику такого серьёзного отдела сколько от роду?

– Я занимаюсь делом об убийстве… – Гоша смущенно огляделся вокруг. Он не был уверен можно ли в храме говорить о подобных вещах. Но Святой Отец, очевидно догадавшись о причине смущения юного следователя, подбодрил его кивком головы.

– Это благое дело – искать преступников и привлекать их к ответу.

– Спасибо… – пробормотал Гоша. – Тот человек, чьё дело я расследую, очевидно, сам является убийцей девушки. Вероники Ефремовой. Она ведь ходила к Вам в храм?

Священник кивнул. На этот раз на его лице отразилась грусть.

– Да. Вероника была нашей прихожанкой… Она была очень хорошей девушкой. Всегда жаль, когда уходят совсем молодые и чистые душой. Вероника помогала в храме, когда могла. По праздникам пела в церковном хоре. У неё был очень хороший голос.

– Святой Отец, я знаю, что нельзя нарушать тайну исповеди. Но я прошу Вас ответить на один вопрос. Ведь, наверняка, Вероника исповедовалась?

– Разумеется. – На этот раз в голосе священника Гоше послышалось недовольство. Он явно не собирался нарушать обязательств и разглашать священную тайну.

– Мне не нужны конкретные подробности. Но это очень важно, иначе я бы не спрашивал. Правда.

– Я слушаю, – спокойно и на этот раз довольно холодно сказал Святой Отец.

– Вероника не рассказывала, к примеру, о каких-либо связях, скажем так, с сомнительными ммм… незаконопослушными личностями. Мало ли, случайно что-то такое произошло. Знакомство, общение, она сама могла переживать из-за этого, возможно не знала как ей следует поступить, искала совета…

Юный следователь вновь смутился.

Лицо священника словно бы разгладилось, на губах появилась улыбка.

– Тайна исповеди нерушима. Это так. Но то чего не было сказать можно. Нет, ни в чем таком Вероника не признавалась. Она была действительно хорошей девушкой. И с подобными людьми не общалась и сама не стала бы делать ничего сомнительного или дурного. Я в этом уверен.

– Спасибо, Отец Дмитрий. Вы мне очень сильно помогли!

– Я рад, что наша беседа оказалась для Вас полезной. Приходите к нам ещё, Георгий Сергеевич. Просто так, не по рабочим делам. Мы всегда рады всем кто к нам приходит. И удачи Вам в Вашем расследовании.

Быстро подкрепившись в торговом центре фаст-фудом, чего бы совершенно точно очень сильно не одобрила бы мама, Гоша позвонил Сидору Егоровичу, чтобы отчитаться о проделанной им работе. Шеф явно не пришёл в восторг от перспективы слушать доклад только-только «сплавленного» им с глаз долой стажера.

– Ты вот что, давай, заканчивай там со своими делами, и завтра все и доложишь, – проворчал Сидор Егорович, сожалея, что уж завтра-то все равно придется выслушивать что там «накопал» или «не накопал» мальчишка.

– Так точно! – гаркнул стажер. Ручимский закатил глаза и мысленно выругавшись, поспешно отключился, пока ретивый сотрудник ещё чего-нибудь не проорал в трубку. Научили его, видите ли, по форме докладывать!

Рабочий день официально уже закончился и можно было с чистой совестью ехать домой. Но Гоша решил дойти еще до спортивной школы. Чтобы, раз уж он все равно здесь, «прочувствовать», до конца, ту атмосферу, которой жила милая, скромная и безобидная девушка Вероника Ефремова. Которую убил, по не вполне понятной причине, а скорее и вообще безо всякой причины, поддающейся логике и рассудку, опустившийся, потерявший человеческий образ наркоман.

Было почти то же самое время, в которое произошло убийство девушки Вероники. К вечеру на улице стало заметно холоднее. Застегнув молнию куртки до самого верха, и спрятав руки в карманы, Гоша дошёл до крыльца спортивной школы. На несколько мгновений он прикрыл глаза, представляя, как Вероника выходит из дверей школы, проходит через двор и идёт в сторону дороги. Доходит до перехода и дальше через пустырь идет в сторону своего дома. И так и не доходит…

Никакого озарения, как и следовало ожидать, не случилось. Гоша почувствовал что начинает окончательно замерзать. Пора ехать домой. Здесь ему больше делать уже точно нечего. Завтра нужно попробовать разыскать дружков Иваницкого и попробовать их тряхнуть. А потом… Двери школы открылись и из них вышла девушка. В первый момент Гоша подумал, что сошёл с ума. Девушка была очень похожа на Веронику Ефремову. Гоша зажмурился и помотал головой, затем снова взглянул на незнакомку. Теперь, когда она находилась уже ближе к нему, «морок» охвативший его на короткое мгновение развеялся, и сходство незнакомки с убитой девушкой не казалось столь очевидным. Черты лица возможно и впрямь были немного похожи, но они были намного более яркими, более выразительными и привлекательными. Глаза горели озорными огоньками. На девушке был надет короткий светло зелёный пуховичок, светлые свободные спортивные брюки и белые, явно очень не дешевые кроссовки. Единственный из предметов одежды, в которых Гоша разбирался, вследствие увлечения спортом. Из под тонкой бледно розовой трикотажной шапочки девушки на плечи спускались блестящие каштановые волнистые пряди. На плече незнакомки висела спортивная сумка, казавшаяся слишком большой и, вероятно, ещё и очень тяжёлой для её тоненькой хрупкой фигурки. Гоша ничего не знал о случайно встреченной им девушке, но он точно знал что это самая прекрасная девушка во всем мире. Это было глупо и странно. И так замечательно. Казалось, что все вокруг стало ярче, светлее…

– У меня что-то не так? – насмешливо спросила самая прекрасная из девушек в мире.

– О… а… эм… . Нет… У тебя… у Вас все а… э… замечательно. Хорошо… отлично… – забормотал Гоша, выходя из ступора. Он покраснел и больше всего в данный момент желал провалиться сквозь землю. Вот же идиот! Вытаращился как полный кретин. А теперь заикается и разговаривает как будто он умственно отсталый. Она наверное решила, что он и правда больной на голову, или озабоченный, или…

Девушка засмеялась.

– Просто ты очень странно смотрел.

– А… э… Извини. Я эм… задумался… Ты здесь занимаешься?

Она снова засмеялась.

– По моему баулу это совершенно очевидно, – она кивнул на свою здоровенную сумку.

– О… а… А давай я тебе помогу. Можно?…

Она с улыбкой смотрела на него.

– Спрашиваешь! Да, конечно можно. Кто же отказывается от таких предложений.

В её глазах отражались огоньки фонарей. Гоша забрал сумку и изумленно посмотрел на прекрасную незнакомку.

– Как ты носишь такую тяжесть?!

Она дернула плечиком.

– Так и ношу. Привыкла.

– А что за вид спорта? Судя по весу там вратарское снаряжение. Ты же не хоккеем занимаешься? – он улыбнулся.

Она снова засмеялась.

– Нет. Фехтованием.

– О-о-о! Ничего себе! Необычно… Ну, в смысле, не самый распространённый вид спорта…

Она снова дернула плечиком.

– Да, наверное. Но мне нравится. Хотя, почти все всегда удивляются, когда узнают. Спрашивают почему именно фехтование. А почему нет?… Кстати, раз уж ты такой рыцарь, давай познакомимся. Я Инна, – она протянула маленькую тонкую кисть и Гоша осторожно пожал её. Сердце бешено подпрыгивало в груди.

– Георгий… то есть можно Гоша. Меня все так называют…

– Хорошо. Очень приятно, Гоша. Хотя, Георгий очень красиво, только очень длинно.

У неё была невероятная улыбка. И сама она была невероятная. Девушка мечты. Его мечты…

– Я недалеко живу, – сказала Инна. – Ты тоже будешь здесь заниматься? Я тебя раньше не видела.

– Н-нет… Я так, по работе приходил…

На её губах вновь появилась озорная улыбка.

– А кем ты работаешь, если не секрет?

– Не секрет, конечно. Я следователь. Вернее, пока прохожу стажировку. После академии…

– Ничего себе! – в её взгляде вспыхнуло удивление, любопытство и даже что-то вроде детского восторга. Она снова засмеялась. – Уж точно не менее неожиданно чем фехтование. Наверное, тоже все удивляются, когда узнают… И ты что-то расследуешь в нашей школе?!

– Не совсем. В смысле, не совсем в школе… В общем, мое дело оказалось связанным с делом девушки, которая здесь работала. Её убили…

Инна, услышав его слова, посерьезнела.

– А, да, точно… Совсем недавно… Когда она домой возвращалась. Ужас! Вероника. Она спокойная такая была , безобидная, бывают такие люди, какие-то прямо добродушные… Так жалко её. Когда знаешь человека, пусть даже не близко, всегда очень не по себе, если вдруг что-то случается. Воспринимаешь все более остро… – Она немного помолчала, затем на нежном личике вновь появилась очаровательная улыбка. – Папа после этого случая начал сверхактивно меня опекать. Постоянно. Звонит все время, спрашивает где я, когда домой приду… Мрак просто! Прямо замучил этими своими переживаниями.

Она засмеялась и затем добавила уже вполне серьезно.

– Это ведь все, дело случая. Столько всякого такого сейчас происходит… Невозможно все предугадать, от всего уберечься. Тогда нужно вообще из дома не выходить, а то мало ли что. Я ему говорю, а он все равно беспокоится.

Гоша улыбнулся.

– Он же папа. Родители всегда переживают. У меня мама все время спрашивает пообедал ли я. Считает, что я своё здоровье подрываю и нужно за мной присматривать как за маленьким ребенком.

Они оба рассмеялись и Гоша почувствовал что ему очень хорошо. И он уже даже не ощущает пробирающего до костей холода, а только радость и приятное волнение…

– Вот мой дом, – указывая на многоэтажку впереди них сказала Инна. – Спасибо что проводил и сумку помог донести. Мне сегодня повезло.

Она снова засмеялась задорно и заразительно.

– Скажу папе, что моя полиция меня бережет и прямо до дома доставила в целости и сохранности.

– А может, как-нибудь ещё встретимся, – с трудом проталкивая слова через сжавшееся в комок горло, выдохнул Гоша. Сердце как сумасшедшее прыгало в груди. И в голове что-то бухало и стучало.

Она внимательно посмотрела на него своим озорным взглядом.

– Как я могу отказать представителю закона и к тому же настоящему рыцарю.

Смех у неё был похож на звон колокольчика.

– У меня тренировки по вторникам и четвергам. А в другие дни я, после занятий в универе, свободна. Звони. Может, папа, наконец, отстанет. Решит, что я в надежных руках.

Она снова залилась звонким смехом. Гоше казалось что сейчас он задохнется. В прямом смысле слова умрет от счастья, что было бы верхом идиотизма. Умер от счастья! Глупее, наверное, и не придумаешь. Он тоже засмеялся, радуясь, заодно, что она не догадывается о том какие идиотские мысли возникают у него в голове.

– Окей! Я позвоню. Обязательно! – сияя радостной улыбкой одуревшего от счастья болвана сказал он. Спазматический приступ в горле, слава тебе Господи, прошел.

– Посмотрим, – кокетливо склонив голову на бок, ответила Инна. – Спасибо ещё раз! Пока!

Забрав сумку, она лёгкой походкой пошла в сторону подъезда.

– Я рада что мы познакомились! – крикнула Инна, уже открыв железную дверь, и помахала рукой.

– Я тоже рад… – прокаркал Гоша, так как горло сдавил новый спазм. Счастье странным образом на него действовало, угрожая здоровью и даже жизни.

Глава 8

– Так, а теперь рассказывай, что там у вас по делу Иваницкого, – заглянув в бумаги спросил полковник, выслушав доклад о других делах. – Там, как я понимаю, и расследовать то особенно нечего…

Полковник многозначительно посмотрел на следователя.

Сидор Егорович вздохнул. Он бы и сам с радостью закрыл это дело, хоть сей момент. Но имеются обстоятельства. И эти обстоятельства, будь они не ладны, указывают на то, что требуется продолжение расследования. Не важно кто жертва. Важно, что закон нарушен. И виновный должен быть найден. И понести наказание.

Ясное дело, что у полковника имеется своё начальство. И оно тоже, в свою очередь, требует от полковника отчет. И торопит. Потому как у того начальства есть своё, ещё более высоко стоящее. И так далее. И чем выше стоят те, кто ждет отчет, тем меньше они имеют представления о жизненных реалиях. И о том, как вообще происходит процесс расследования. Им важны показатели. Хорошей работы, разумеется. Потому что это является свидетельством что они хорошо руководят. Отлично просто. И благодаря этому отличному руководству дела и раскрываются и преступность сокращается и вообще все зашибись. А следователи и все прочие «мелкие винтики», задействованные в механизме расследования, это так, недоумки и бездельники, которые просто время тянут и государственные деньги, потому что ни черта не соображают и работать не хотят.

– Арсений Владимирович, делом Иваницкого занимается наш новый сотрудник. Георгий Орлов. Направлен к нам на стажировку после окончания академии. Вроде, толковый… Там, с этим делом все не так просто, как кажется на первый взгляд. И жертва, судя по всему, накануне смерти сама совершила убийство. Есть большая вероятность, по крайней мере. Сейчас как раз проверяем…

Полковник многозначительно поднял брови и кивнул.

– Ясно, тогда занимайтесь. Держи под контролем. Орлов молодец… И не затягивайте, сам понимаешь…

Полковник был мужик хороший. Понимающий. Не самодур начальник. И это, разумеется, облегчало непростую работу. Сидор Егорович это ценил.

– Разрешите идти?

– Иди. А стажер этот, Орлов – я просматривал его личное дело. – Полковник улыбнулся. – Академию закончил с отличием. Характеристика, хоть, сейчас на доску почёта вешай. Лучший на курсе. – Полковник улыбнулся. – Ты его там не очень клюй, а то я ведь тебя знаю.

Сидор Егорович криво ухмыльнулся.

– Ничего, нормально все. Молодёжи строгость нужна…

– Ну-ну, – посмеиваясь, сказал полковник. – Ладно, работайте…

– Ну наконец-то, где тебя носит?! – с недовольным видом глядя на подчинённого, проворчал Сидор Егорович.

– Товарищ майор! Разрешите доложить! – забыв, от неожиданности, что начальник не является поклонником «докладов по форме» громко и звонко рявкнул молодой сотрудник.

Ручимский страдающе посмотрел на юного идиота.

– Не орать можешь?! Сколько раз повторять?!… Докладывай, пока я еще хоть что-то слышу.

– Извините… Никак не отучусь. – Конопатое лицо расплылось в своей располагающей улыбке.

– А ты отучайся, – буркнул Ручимский. – Ну, и, что там у тебя?…

– Вот отчет о вчерашнем дне, – протягивая компьютерную распечатку, сказал юный сотрудник.

Сидор Егорович нехотя протянул руку за бумажками. Настрочил стажер много. Старательный, мать его. Ведь придется все это читать…

– Сегодня ездил на место убийства Иваницкого. Решил, что можно попробовать получить полезную информацию от кого-то из его знакомых… – бодро затараторил стажер.

– От таких же как он торчков? – скептически проворчал Ручимский.

– Так точно… – подтвердил предположение начальника Гоша.

– Ну и что получил информацию? – все с тем же скептицизмом спросил Ручимский. От подобного контингента вообще, в принципе, сложно что-либо получить, кроме полного бесполезного во всех отношениях бреда. Потому как они, по большей части, в неадеквате. А если и нет, так со служителями закона беседы беседовать не любят. И если нечем их уж прямо совсем прижать, то и хрен чего скажут.

– Получил, – бодро гаркнул, в очередной раз забыв о настоятельном требовании «не орать» подчинённый, бывший лучшим на курсе. Наверное, самым горластым был, с неприязнью подумал Ручимский.

– И?… – без особого желания протянул он. Ведь в убийстве однозначно никто не сознался. А так, наверняка, ерунду какую-нибудь наболтали, даже если парню и впрямь удалось кого-то из этой «братии» разговорить.

– Я побеседовал с парой приятелей Иваницкого. Они регулярно вместе предавались любимому «хобби». Насчет первого, Вадима Борискина, жильцы дома подсказали. Он в соседнем подъезде в том же доме что и Иваницкий проживает. А личность и адрес второго знакомого сообщил участковый. Алексей Земин. Имеет две судимости в прошлом и участковый с ним очень хорошо знаком, – ухмыльнулся Гоша.

– О, подходящий контингент. Две судимости, прямо сразу напрашивается предположение, насчет очень большой вероятности получения третьей.

– Да. Я тоже первым делом об этом подумал, когда узнал, – сказал Гоша.

– Ну, и чего сказали эти друзья-приятели ? – поторопил Сидор Егорович.

––

Позвонив несколько раз в дверь, и убедившись, что открывать её никто не собирается, Гоша уже собирался уходить , решив что вернется сюда позднее, после того как побеседует с другим приятелем Иваницкого. Имя, адрес и возможные места «нахождения» которого сообщил ему участковый. В этот момент двери лифта открылись и на площадку шагнул тот, по чью душу пришел молодой следователь. Сомнений в том, что это именно нужный «субъект» не возникало никаких. Внешний вид мужчины неопределимого возраста красноречиво говорил сам за себя. Замусоленная, явно очень давно не странная одежда, и как будто тоже замусоленное и сильно «полинявшее» лицо её обладателя производили довольно отталкивающее впечатление. За воспаленными веками пустой, потухший взгляд, устремленный «сквозь» окружающее. Не обращая внимания на Гошу, и молча с хмурым видом протиснувшись мимо него, мужчина прошёл к двери, в которую Гоша только что безуспешно пытался звонить.

– Добрый день, – обратился к «полинявшему» типу Гоша. Тип, словно очнувшись от транса в котором он пребывал слегка повернул голову и без какого либо выражения скользнув взглядом по незнакомцу, произнёс невнятное «У-у…», после чего «вернувшись» в транс, зашебуршился ключом в дверной замке.

– Вы Вадим Борискин?!

– Че?!… – на этот раз мужчина повернул голову и чуть более внимательно посмотрел на незнакомца. – Че надо?!

– Поговорить.

Вадим Борискин не любил незнакомцев. И говорить с ними у него желания тоже не возникало. А уж тем более с непонятным пацаном топчущимся возле его двери. Х… знает чего он тут ошивается. Единственным желанием, причём сильным, было послать не известно что забывшего здесь чувака. Раньше Вадик именно так и поступал во всех подобных случаях. Но после случившейся с ним этим летом неприятной истории, когда он, следуя своей обычной привычке послал возле магазина одного сильно борзого мужика, надо сказать, довольно небольшого и хлипкого на вид шпендика, от неожиданно ловкого и не такого уж хлипкого «оппонента», с разворота ногой в голову, Борискин как-то решил изменить «стиль общения», потому что опасался повторения подобной ситуации. Голова и так после того случая периодически болела. Что-то этот шпендик-каратист в ней повредил.

– Че надо, спрашиваю?! – повторил Вадик вопрос, соблюдая баланс между агрессией и, типа, вполне культурным желанием уточнить чего парень которого он знать не знает, собственно от него хочет.

– Следователь следственного отдела прокуратуры Орлов, – отрекомендовал себя парень.

Борискин неприязненно покосился на, как оказалось, мента. Неожиданно, кстати, оказалось. Как с каратистом. Пацан вообще на представителя власти не похож, сопляк какой-то.

– Мне нужно задать Вам вопросы касающиеся Дениса Иваницкого.

– А, че?! Ничего не знаю, и ни о чем говорить не собираюсь, – твердо заявил Борискин. Слуга закона в голову бить не будет,. А ни на какие вопросы он, как и сказал, отвечать не собирается. Ещё чего. Этим крысам слово скажешь и все, повесят на тебя все что можно, что там у них не раскрытое есть. Очень оно ему нужно. Его начинало потрясывать. И единственное чего хотелось в данный момент, так это набодяжить той дряни, которую ему удалось раздобыть и получить кайф. По крайней мере избавить организм от невыносимых приступов ощущения выворачивания всех частей тела и прочих неприятных и болезненных ощущений. А тут этот, приперся со своими вопросами. Лучше бы убийцу Дэна искал, чем к честным людям с вопросами лезть. Борискин почувствовал сильное раздражение. Нервы натянулись как струны. Ну что этого малолетнего урода принесло. Вот не было печали…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.