Пленный Ангел

После историй с Ленкой, Макс уже вряд ли чему-то смог бы удивиться в этой жизни. Ему стало даже скучно.

– Ну, где вы? – спросил он, посмотрев наверх.

– Одну минуту, меняем координаты. – ответил голос. – Вообще-то мы собирались приземлиться чуть правее, делаем крюк ради вас.

Максу это польстило, – инопланетяне, а делают крюк ради него. Следующий час он провел на балконе, периодически спрашивая: «Ну, где вы?» и получая стандартный ответ: «Одну минуту, меняем координаты». Стало понятно, что возникла какая-то техническая неполадка.

– Я пойду обедать. – сообщил Макс.

– Что у вас на обед?

– Жареное мясо.

– Что такое мясо?

– Ну…  – Макс растерялся. – Убивают животное, режут на куски, жарят и едят.

– Вы едите животных? – спросил голос в крайнем изумлении. – Зачем есть животных? и добавил, обращаясь к кому-то рядом: – Ну и планетка.

– Да уж. – почему-то согласился Макс.

Впрочем, он не пошел обедать, а снова улегся в кровать. «Причалат, увижу» – решил он. Ему было совсем нехорошо.

ГЛАВА 15

Когда Макс открыл глаза, уже стемнело. Свет был выключен. В полумраке Макс увидел, что в комнату зашел какой-то мужик в шубе и ушанке. В темноте был виден только силуэт. Мужик уселся в стояшее посередине комнаты кресло и поставил на пол рядом большой котел с крышкой. Максу это показалось бесцеремонным. Он встал, чтобы включить свет. Мужик сложным жестом – он то ли умолял, то ли возражал, то ли недоумевал – закрыл половину лица и, после того, как зажглась лампочка, пропал. Макс для проверки выключил свет, мужика не было. Макс зажег настольную лампу и опять улегся.

– Зачем ты его прогнал? – спросила Ленка? Он хороший. Это артист, зовут Арил. Он бы посидел и ушел. Ему просто нужно было переночевать. Они всегда так делают.

– Кто «они»? – спросил Макс.

Вместо ответа с кухни донеслись молодые женские и мужские голоса. Обсуждали чьи-то отношения, путешествия, какие-то кредиты… Было плохо слышно. Потом девичий голос запел под гитару, на незнакомом языке. Макс понимал слова, но вдруг с удивлением осознал, что не может передать их смысл ни на одном из языков, доступных человеческому пониманию.

Исполнение было великолепным. Макс по-настоящему заслушался.

– Это гости из других миров, – сказала Ленка, – они каждую ночь заходят в разные дома и там ночуют. Путешественники.

– и много таких? – поинтересовался Макс.

– Очень. Да не волнуйся ты. Они везде. Их больше, чем домов на свете. Они не видят хозяев, их не видят хозяева. Эти миры не могут пересекаться.

– Я-то их вижу. – сказал Макс.

– Они тебя тоже, – ответила Ленка, – но не забывай, что и кто у тебя в голове. Можешь их прогнать, если хочешь.

– А как их прогнать?

– Включи свет на кухне, они поймут, что мешают и уйдут.

– Да пусть сидят, – решил Макс, – поют хорошо, голоса добрые, чистые. Тем более, раз дело обычное…

Вдруг, Макс испугался, – вдруг Арил рассердился, или обиделся? Интуитивно понималось, что человек он неплохой.

– не обиделся и не рассердился, – сказала Ленка, – не волнуйся. Это очень деликатный народ.

Часа через три, однако, захотелось чаю. Продолжали петь все ту же песню. Гитара звенела всего двумя аккордами, голос пел всего две ноты, но исполнение было настолько хорошо, что песня не надоедала.

Макс пошел заваривать чай.

Только он включил свет, пение стихло и больше не возвращалось. Макс пощелкал выключателем, – бесполезно. Очевидно было, что гости ушли.

ГЛАВА 16

Макс сделал чай, вернулся в комнату сел на кровать и уставился в окно, в одну точку. Вернее, на край правой золотистой занавески, закрывавшей пол-окна. Вообще-то занавески были оранжевые, но сейчас казалось, что они сделаны из золотой фольги. Край правой колыхался на сквозняке, и вдруг застыл в невозможном с точки зрения физики положении. Между занавеской и окном появился тощий лысый старик и стал медленно-медленно перебирать крепления занавесок к карнизу. Сама занавеска слегка просвечивала, была видна фигура. Между верхним краем занавески и потолком виднелась лысина.

– Ну ты здесь и настроил. – послышался старческий голос.

У Макса появилось чувство, что он находится в каком-то театре, где идет подготовка к спектаклю. Появились еще рабочие, так же – между занавеской и окном, только с левой стороны, и стали помогать лысому. Все происходило медленно, можно было даже сказать, что ничего не происходило. За час рабочие успели потрогать несколько креплений, и все. Вдруг слева из-за занавески высунулась рука с бутылкой коньяка. Бутылка была странной. По ней словно проехался асфальтоукладочный каток. Была пробка, темная жидкость внутри, но все это было плоским, даже непонятно, как такую бутылку открыть. Макс, тем не менее направился к окну, дошел до середины комнаты, и вдруг все пропало. Он вернулся на кровать и, кажется, заснул.

ГЛАВА 17

Проснувшись, он увидел, что все на месте – лысый перебирал занавески, помощники возились тут же, коньяк непонятным образом висел на карнизе.

Добавились новые детали. На стене за карнизом под потолком горизонтально висели обломки досок, словно от старого сарая. На них где фломастером, где ножом, где чем были нацарапаны надписи. Те, что помельче, рассмотреть не удавалось, а крупные сообщали, что «Саша плюс Нина равно любовь», «Здесь был Яша»… Текст менялся, можно было читать, как бегущую строку. «Нина, прости!», «XII съезд молодежи», «Спасибо за дочь»…

Изменилась и комната. Она стала похожа на зал со сложным освещением. Словно по всему пространству развешены тусклые светильники, которых самих не видно, но свет они дают. Слева в кресле сидел кто-то невидимый, справа появилось еще одно кресло, в котором сидела Ленка, тоже изменившаяся. У нее были короткие рыжие волосы, едва достававшие до ушей, и сине-зеленое блестящее платье. Она сильно помолодела, Макс дал бы ей сейчас не больше пятнадцати лет.

Ощущения от компании лысого были другими, чем от присутствия гостей на кухне. От пения гостей веяло жизнелюбием, а от старика несло скукой и тоской.

– Это из другого Мира, – Сказала Ленка. – Я позвала. Хочешь серпентарий? – неожиданно спросила она.

– А что это? – не понял Макс.

Ленка с невидимым засмеялись.

– Ты не знаешь, что такое серпентарий? Это когда у тебя огромный дом на огромном участке, много баб и все это твое. Сейчас это очень модно.

Макс засомневался, что это серпентарий, но не стал уточнять. В любом случае, идея не казалась заманчивой.

– Да ну, – сказал он, – что мне с этим делать?

– Что хочешь. – ответила Ленка. Короче, хочешь, я тебе баб подгоню?

– А кто этот невидимый? – спросил Макс вместо ответа?

Невидимый, похоже, обиделся.

– А ты мне «этот» не говори. Не надо так говорить – «этот».

– Указующее местоимение «этот», «эта», «эти», – выдал справку Макс, – Считается оскорбительным в местах лишения свободы. В данном случае использовано для уточнения, о ком идет речь.

– Ладно, – сказал тот, – замяли.

Что-то было не так. Это не Ленка, или не та Ленка. А вроде и не зеленая. Короче, Максу все это надоело. Он решил воспользоваться старым способом и пошел к окну. Сейчас пришлось идти дальше, чем до середины комнаты. Рабочие с явной неохотой разбредались, картина пропадала с каким-то презрением к Максу.

Макс увидел под ногами цепочку, на которой раньше висел крестик, и которая сейчас валялась расстегнутой на полу. Сам крестик обнаружить не удалось. Стало понятно, что без него Макса не боятся. Сделав сначала вид, что расходятся, галлюцинации снова вернулись к своим делам. Макс вернулся на кровать, рядом с которой стояла фотография Ленки.

– Мы загнали Ленку на зеленый уровень. – сказала вдруг Лена в голове у Макса хриплым голосом. – Пусть тут сидит и не строит из себя.

Голос звучал где-то в левой половине затылка. В правой вдруг послышался полный боли и отчаяния стон настоящей – не хриплой Ленки: – Макс, что ты наделал. Здесь такая тоска. Здесь так страшно и грустно.

– Ничего. – сообщила зеленая. – Я тут живу и нормально. Мне надоело, что ты вечно надо мной болтаешься, приказываешь, указываешь… Теперь моя очередь.

Потом зеленая обратилась к Максу:

– Ну-ка быстро. Смотри в одну точку, пока она не застынет, переводи взгляд на другую и так далее. Иначе я твою белую вообще убью.

Не подчиниться было невозможно. Макс стал разглядывать разные части окна, занавесок, подоконника… Рассматриваемый объект сначала начинал мелко дрожать и подергиваться, после чего застывал в каком-нибудь неестественном положении. Рядом с объектом тут же появлялся новый персонаж.

– Макс, это демоны. – простонала белая. – Никогда, слышишь, ни-ког-да не вызывай демонов. У тебя страшный дар.

– Да любой пьяный мужик это умеет, – отозвалась зеленая, – даже не зная делают. Сколько таких на зоны заехали. А уж бабу свою до зеленого бешенства довести, – раз плюнуть. Короче, давай дальше, – сказала она, обращаясь уже к Максу, – смотри справа.

Боковым зрением Макс увидел справа от себя черную тень.

– Это бывший надзиратель, служил в немецких концлагерях во вторую мировую. Сейчас, как ты понимаешь, в аду.

Макса вдруг словно током ударило. Плач белой Ленки его словно отрезвил. «Да что же я делаю!» – подумал он. Он встал с кровати и пошел к окну в надежде, что видения пропадут.

Без креста на шее, его совсем не боялись. Пришлось дойти до окна, хлопать по раме, занавескам… Наконец, видения нехотя исчезли.

– Все ушли, один остался. – сообщила зеленая.

Макс вспомнил про тень справа на кровати. Он перекрестил воздух в том направлении, и тень пропала.

– Все ушли, один остался. – повторила зеленая.

Макс решил, что это обман, выключил свет и тут же, в полумраке увидел на соседнем диване свернувшегося калачиком мужика. Макс включил свет, прочел «Отче наш», перекрестил подозрительное место и выключил свет. Мужик не пропал, но по его щеке расплылось пятно блестящей черной жидкости. Мужику было нехорошо.

– Ты убил нашего. – сказала зеленая. – Они просто хотели переночевать. Теперь мы уьбем белую.

И закончила присказкой: «Все ушли, один остался».

В слабом свете, доносившемся через занавески с улицы, Макс увидел тени. Словно за окном был лес, из-за деревьев выглядывали призраки, и невыразимо медленно приближались к окну. Один уже был в комнате и выглядывал из-за занавески. Макс перекрестил воздух в его направлении. Это не помогло.

– Они убили белую, но ты еще можешь успеть уйти. – сказала зеленая.

Белая молчала. Макс понял, что пора спасаться. Поверить в то, что Ленка мертва, Макс был не в состоянии, как и тогда – в церкви, когда просил Ленку назад. Он схватил фотографию, сунул под футболку и направлся к выходу.

– Фотографию оставь, если хочешь жить! – злобно прошипела зеленая.

Макс не обратил на это внимания. «Куда же теперь?» – подумал он. – «Конечно же, в церковь!».

ГЛАВА 18

Идти было километра два. Макс шел и непрерывно читал «Отче наш». В отсутствие крестика другой защиты он придумать не смог. Через триста метров появилось знакомое чувство преследования. Макс слегка обернулся, парень с белым пакетом был на месте и определенно догонял. Пока звучала молитва, он не приближался, но и не отставал. Вдруг Макс сбился.

– Один раз сбился, начинай сначала. – прокомментировала зеленая.

Времени уже не было. Преследователь был в сантиметре от цели. Макс обернулся, никого впрямую не увидел и перекрестил воздух в направлении, где по идее должен был находиться враг.

– Один демон убит. – сообщила зеленая громким голосом.

Макс понял, как нужно действовать. Он громко читал молитву, в перерывах или, когда сбивался, резко оборачивался назад и крестил пространство.

– Один демон убит! Три демона убиты! Мимо, ха-ха! Двое убиты! – комментировала зеленая.

Справа из-за домов послышалась знакомая сирена. Там наверняка стояла одна из приземлившихся сегодня церквей. До места, откуда доносился звук, было меньше минуты хода, а до земной церкви, в которой Максу вернули Ленку, нужно было идти минут двадцать. Макс выбрал земную.

Он шел, молился, крестился, вокруг шныряли странные крысы и коты – передняя часть была видна, а задняя плавно растворялась в темноте.

Нужно было еще перейти три многополосные дороги с весьма оживленным движением. Макс подумал, что это отличная возможность для преследователей – толкнуть его под машину и дело с концом, но шестое чувство говорило, что останавливаться нельзя даже на мгновение.

– С неба спускается ангел, – услышал Макс далекий и тихий голос белой, – тебе на помощь.

Оживленное движение вдруг пропало. Точнее, переместилось вправо и влево метров на триста. Машины сами собой разъехались, образовав в отдалении небольшие заторы, но путь через проезжую часть перед Максом был свободен. Макс перешел дорогу, добрел до лужи с ледяным дном, подскользнулся, упал и ноги отказались ему подчиняться.

ГЛАВА 19

Макс упал и понял, что больше не встанет. Он продолжал молиться и крестить пространство вокруг себя. Продолжали шнырять коты, неподалеку с битами наизготовку стояли какие-то молодые парни, явно выбирая момент подобраться поближе. Все сопровождалось комментариями: «Демон убит», «Спускается ангел» и так далее. Макс вдруг почувствовал, что один с битой подобрался совсем близко и сейчас последует удар. Он быстро перекатился на живот и снова на спину.

– Он перекатился! – раздался чей-то истеричный вопль.

– Пять демонов убиты. – сухо сообщила зеленая.

Макс моргнул и, пока глаза были закрыты, увидел лист бумаги, на котором было написано: «Если перекатиться влево два раза, можно убить демонов, находящихся в непосредственной близости».

Места для маневра слева больше не было. Макс перекатившись в другую сторону, вернулся на исходную позицию.

– Один ангел убит. – сказал уже совсем непонятно, чей голос. – Если перекатиться вправо два раза, ближайшие ангелы будут убиты. И добавил: – Нахождение у переднего колеса большого внедорожника сильно снижает шансы на благоприятный для светлого исход битвы.

Первое, что увидел Макс после этих слов, прямо перед носом, – блестящий передний диск переднего колеса огромного белого джипа.

Однако, деваться было некуда. Было маленькое пространство между колесом и появившимся непонятно откуда набором странных инструментов – на земле лежали огромные топор, двуручная пила и кузнецкие клещи, какими кузнецы держат деталь при обработке.

Макс не знал, что полагается за убийство ангелов, но подозревал, что ничего хорошего. Плюнув на все и приготовившись в душе к путешествию в ад, Макс решил спасать хотя бы Ленку. Он принялся кататься в луже туда-сюда, убивая, по его мнению, и демонов и ангелов, думать об этом уже было некогда. Оставалась белая Ленка и необходимость ее спасать. Перед глазами появлялось то вредное колесо внедорожника, то громадные средневековые инструменты, к пальцам рук прилипли несколько пробок от лимонада. В очередной раз моргнув, Макс увидел бумагу с надписью: «Бросок пробки от газировки вызовет на это место патруль полиции, пожарную машину или карету скорой помощи». Это Максу понравилось. Пробок было в избытке. Только они никак не отклеивались от пальцев. Словно пальцы превратились в мощные магниты, к которым пробки примагнитились. Он изо всех сил тряс кистями рук, несколько пробок, кажется отлетели. И вдруг он понял, что сил больше нет. Макс затих, положив голову в воду и ожидая удара битой.

ГЛАВА 20

Послышались новые голоса. Макс открыл глаза, увидел слева от себя машину скорой помощи, каталку и врачей. Ребята с битами стояли сзади. Никто, кроме Макса, определенно их не видел. Его положили на носилки, носилки поставили в машину.

– Макс, ты пьешь с Ангелом! – сказала Лена. – Часть твоего сознания использую я. Оно изменено, – логические и прочие связи нарушены и перенаправлены. Это шизофрения, которую только я и контролирую. У тебя в сознании еще одна целая личность – Ленка Захарова, которая напивается вместе с тобой.

Глава 21

Мир бесконечен. Первый взгляд рожденного человека приносит в сознание картину искрящейся бесконечной пустоты. На которой невесомыми но неумолимыми мазками нарисован волшебный зов, чарующий переливами красок на стене вечности. По причинам, никому неизвестным, потому что еще нечему быть известным, человек вступает на Путь. Трудный, полный смертельных опасностей. Но сойти с него нельзя, – вокруг смерть. И человек идет по жаркой пыли, совершая по пути чудесные открытия. Человек любуется ими, играет со светом на их гранях… Это неважно. Потому что конечная точка этого бесконечного пути там – на краю бесконечности. И, пройдя до конца, человек совершает самое главное открытие – бесконечность, известная человеку, – всего лишь остров в искрящейся бесконечной пустоте. И как бы он ни был велик, он навсегда останется островом, манящей домой золотой точкой. Такой же, как бесконечное количество других точек, вместе составляющих то, что человек называет «Мир».

Конец известного – всегда начало нового непостижимого.

КОНЕЦ