Зерно Путеводной Звезды

Выкрики из трюма мигом прекратились, зато всплески воды, загребаемой вёдрами, наоборот, стали вдвое чаще.

– Услышал же… Вот гад ушастый… – прокатилось разносимое гулким эхом бормотание.

Сам Джигги по-прежнему не торопился спускаться в полузатопленный отсек. Хотя починка корабля в его прямой обязанности. Главный плотник же, как-никак. И механик. И оружейник заодно. При таком жёстком недоборе в экипаже каждый выполняет сразу по несколько функций. Но, в любом случае, Джигги – самый рукастый из всех, так что кому ещё латать это корыто, как не ему?

Но есть одна проблема – он, как и все харки́ны, терпеть не может воду. Не хочет ноги мочить лишний раз. Резонный вопрос – чего он тогда вообще попёрся бороздить моря? Но те, кто осмеливались спрашивать об этом Гремучку, оставались потом без пальцев, мочек ушей, а то и более значимых частичек плоти. Характер у него не просто скверный – взрывной. Что тоже довольно типично для харкинов.

Что отличает Гремучку от сородичей – так это незаурядный талант. Обычно представители его расы туповаты и годятся в основном для работы в шахтах – низкорослые, с покрытыми шерстью длинными ушами, со свисающими почти до земли лапищами. Ещё и в темноте ориентируются не хуже склирров. Но Джигги, помимо прочего, умеет чинить любую технику. А то и придумывать на ходу всякие хитроумные штуковины и собирать их из подручных материалов. За это Калаан готов ему и жалованье выплачивать за троих.

Ему бы в механарии к алантам податься – наверняка смог бы сделать карьеру у высоколобых. Особенно если бы присягнул Конкордии Зул-Марин. Зул-маринцам плевать, какой ты крови – они смотрят, что ты умеешь делать. И способен ли вкалывать без продыху.

Но вряд ли даже они закрыли бы глаза на добрый десяток наград, назначенных за голову этого коротышки. Убийца, пират, грабитель, контрабандист, похититель людей… Перечислять все его похождения – полдня не хватит.

Впрочем, такому, как он, на «Волчьей звезде» самое место. Остальные тут ничуть не лучше…

Калаан опустил потрёпанную подзорную трубу, в которую разглядывал приближающийся берег, и крикнул в раструб, ведущий в машинное отделение:

– Самый малый!

Крутанул штурвал влево, чутко следя как неповоротливая посудина медленно разворачивается правым бортом к пирсу, выступающему на добрую сотню шагов в море. Ну хоть пирс в этой дыре приличный. Явно аланты выстроили. Вон, и вымпелы их колышутся на столбах. Выцвели уже давно на солнце, но всё ещё можно разглядеть герб с характерными ореолом, похожим на пламя.

Конкордия Манахар. С ними шутки плохи. С другой стороны, не похоже, чтобы тут стоял даже минимальный гарнизон…

– Джигги! – окликнул он всё-таки механика. – Проверь, что там с пробоиной.

– Да залатал я её, не должно сочиться…

– Проверь, я сказал!

– Ладно, ладно…

Коротышка поморщился так, что его и без того-то уродливая носатая морда съежилась, как засохший на солнце фрукт. Но перечить капитану – себе дороже. Гремя на всю палубу своими дурацкими цепями, благодаря которым и получил прозвище, харкин потопал помогать матросам.

Чуть помедлив, будто прикидывая, стоит ли связываться, Калаан окликнул боцмана, который сидел неподалеку, прямо на ступенях, ведущих с мостика, и методично точил один из своих жутких тесаков.

– Крогар! Пройдись по трюму, проверь, всё ли в порядке с грузом. И тоже поторопи матросню! Что-то и правда еле шевелятся…

Огромная горбатая спина Крогара продолжала размеренно покачиваться в такт движениям точильного бруска, будто он и не слышал обращения. Но повторять капитан не стал.

Спустя некоторое время, опробовав остроту клинка пальцем, Крогар молча убрал тесак и с коротким не то рыком, не то хрипом поднялся с места. Заковылял, как обычно, сильно припадая на одну сторону – правая его половина гораздо массивнее левой, да и вообще всё тело скрючено так, будто его пытался вылепить какой-то великан, но потом разозлился и смял в кулаке.

Вообще, формально говоря, Крогар – алант. Только вот ему не повезло – ещё в утробе матери он подвергся такому воздействию эфира, что родился полным уродом. Таких, как он, другие аланты называют троглами, и за равных себе, конечно, не считают. На родине в Ксадалии он, как представитель низшей касты, мог бы рассчитывать разве что на работу где-нибудь в шахтах или канализационных коллекторах – подальше от глаз. Но куда вероятнее – на участь попрошайки или мелкого воришки.

Однако у природы порой есть чувство иронии. В добавок к чудовищному виду она наделила Крогара не менее чудовищной силой и – что неожиданно – хитростью и холодным расчётом. Даже сам Калаан не брезгует обращаться к нему за советом, тем более что Крогар единственный из всей команды, кроме него и Рейкара, кто умеет читать и писать.

При этом большинство членов команды думают, что этот громила даже разговаривать толком не умеет. И слушается каким-то чудом только капитана. Он для них – всего лишь страшное ручное чудовище Калаана, что-то вроде цепного пса.

Что ж, пусть так думают. Сам капитан не спешил развеивать подобные слухи – они ему только на руку…

– Рейкар! – выкрикнул он, не отпуская штурвала. – Двух человек на сходни! А сам – ко мне!

До пирса было уже рукой подать. Нахлобучив плотнее свою огромную, немного нелепую шляпу с пером, чтобы не сдуло порывом ветра, Калаан всматривался в небольшую группку местных, толпящуюся на пирсе. Задумчиво поскреб ярко-рыжую многодневную щетину на щеке.

– Ксилаи… – проворчал подоспевший Рейкар и брезгливо скривился, наморщив свой узкий, как обух ножа, горбатый нос. – Терпеть не могу этих прохвостов блохастых.

– Может, там ещё кто на берегу найдётся?

– Не-а, – покачал головой штурман. – Я бывал на этом островке. Это Зелёная скала. Тут крохотная колония. Вроде под Манахаром. Но тут ни хрена нет, кроме этого долбаного маяка. Да и посёлок-то только ради маяка и построен – местные должны следить, чтобы он работал исправно.

– Но, как видишь, не уследили, – мрачно проворчал Калаан.

Налетевший вчера шторм спутал все планы. Он был не очень-то и сильным, однако застал «Волчью звезду» в опасной близости к рифам. Ветер сносил корабль всё дальше на юг и, как назло, алантский маяк на Зелёной скале этим вечером почему-то не работал.

Они сбились с курса, а когда Рейкар в последний момент разглядел торчащие из-под воды скалы, было уже поздно. Столкновения избежать не удалось. Здорово долбанулись правым бортом, и большую часть ночи провели насаженными на скалу, как рыба на крюк. Высвободились только с приливом, кое-как залатали пробоину и дотянули до бухты.

Сам Калаан за ночь спускался в трюм только раз, чтобы в общих чертах оценить масштабы проблемы. Увиденное ему здорово не понравилось. Даже учитывая таланты Гремучки, ремонт грозит затянуться на несколько дней. И это ещё при условии, что на острове можно будет разжиться материалами. Да и провианта в обрез – нужно срочно пополнить запасы.

Проблемы – они как склирры. Если уж завелись – то плодятся с бешеной скоростью.

– Да, всё из-за маяка! Ну, значит, пусть кошаки готовятся платить за свою оплошность, – процедил Рейкар. – Жаль, с них и взять-то нечего. Говорят, здесь раньше было поселение лаари. Вот из их самочек получаются хорошие наложницы. Тёмненькие такие, гладенькие. Ну, да ты сам знаешь.

Он подмигнул, и его чёрные глаза масляно заблестели, как всегда, когда речь заходила о женщинах, и почти неважно, какой расы – Рейкар был, мягко говоря, непривередлив.

Калаан невольно поморщился. На «Волчьей звезде», конечно, праведников нет. Но у нового штурмана аппетиты совсем уж неуёмные. Как бы это не доставило проблем…

Рейкар в команде недавно. Калаан нанял его в прошлый свой заход на Тьер-Накар, вместе с двумя десятками абордажников. После той заварухи в устье Чекави половина команды была перебита, и срочно требовалось пополнение. Ещё и время поджимало.

То, что южанин согласился на довольно умеренную плату, а заодно привёл с собой людей, было удобно. С одной стороны. Но всё же при другом раскладе Калаан предпочёл бы набрать пополнение сам, и желательно надёргав из разных мест.

С таким сбродом в команде за каждым нужен глаз да глаз. Эту нехитрую мудрость Калаан Рыжий Пёс освоил смолоду. Иначе бы его плавание по южным морям не тянулось бы уже третий десяток лет, а оборвалось бы гораздо раньше. И никто и не вспомнил бы безродного бродягу-северянина.

В море следов не остаётся.

Корабль благополучно поравнялся с пирсом, матросы сбросили вниз причальные канаты, местные суетились, помогая им. Без особой радости – на мордах их так и читались тревога и страх.

Оно и понятно – даже сам вид корабля говорил о многом. Приземистый, узкий, с двумя массивными оружейными башнями, с бронированными бортами, правда, изрядно потрёпанными, почти полностью покрытыми ржавчиной и наростами ракушек. На торговца он точно не был похож. Как и на дредноут алантского экспедиционного корпуса.

До того, как корабль окончательно причалит и спустит трап, оставалось ещё полно времени. Так что, оставив штурвал Рейкару, Рыжий пёс покинул рубку. Направился по лестнице вниз, грохоча по решетчатым железным ступеням тяжелыми сапогами. Прошёл коротким путём через камбуз и матросский кубрик, спустился ещё ниже, захватив по пути фонарь со светящимся кристаллом.

Места на «Волчьей звезде» немного – значительную часть пространства под палубой занимает машинный цех, поворотные механизмы оружейных башен, крюйт-камеры, кубрики для бойцов и матросов. Для груза остаётся лишь пара площадок на верхней палубе и самый нижний уровень в трюме. И вот он-то довольно сильно пострадал во время шторма. Большая пробоина была только в носовой части, но водонепроницаемые переборки между отсеками оказались не таким уж водонепроницаемыми. Подтопило почти весь трюм, а во время болтанки всё, что оказалось плохо закрепленным, сорвало и швыряло от борта к борту.

Груза в этот раз тоже кот наплакал. А тот, что есть – хоть и ценный, но довольно проблемный.

В трюме в ноздри сразу же ударил тяжелый запах сырости, ржавого металла и нечистот. Оборудованных гальюнов тут не было – пленникам их заменяли обычные деревянные вёдра, а матросы не очень-то торопились их выносить. Выплёвывая на ходу невнятные ругательства, Калаан шагал по узкому полутёмному проходу. Под сапогами хлюпала вода – даже здесь, в центральной части трюма, её до сих пор было пальца на три. А в носовой части, похоже, вообще по колено.

Отсек для живого товара представлял собой, по сути, две большие клетки с коридором между ними. Задней стенкой клеток служили борта судна, и для экономии места от пола до потолка высились в три яруса деревянные нары с напрочь отсыревшими тюфяками. На каждую клетку – ровно дюжина таких. Но пленников в них обычно набивалось больше, с хорошим запасом – место старались использовать по максимуму.

Однако во время болтанки и затопления трюма это сыграло плохую службу. Вода здесь ночью поднималась выше пояса. Рейкар сказал, что много пленников поранилось, и без смертей тоже не обошлось.

Плохо. Очень плохо. Времени в обрез, корабль Рувазира будет ждать их возле Каменной короны уже через четыре дня. Самое обидное, что они шли с хорошим запасом времени, и планировали прибыть на место раньше покупателя, чтобы хорошенько подготовиться к встрече – например, прочесать окрестности на предмет возможной засады.

Не то, чтобы Калаан ждал от жирного хитрюги какой-то каверзы. Простые меры предосторожности, привычные для людей его профессии.

Сквозь прутья решётки на него с обеих сторон прохода смотрели десятки глаз. Вцепившись в ржавый металл грязными исцарапанными пальцами, пленники провожали Калаана взглядами, полными самых разных эмоций – от страха и тревоги до неприкрытой ненависти.

Он давно уже перестал обращать внимание на подобные вещи. Для него все эти существа за решёткой – безымянный скот. Такой же товар, как, к примеру, слитки металлов или какие-нибудь фрукты с южных островов. В торговле им есть свои плюсы и минусы, свои подводные камни. Иногда накатывали мысли, что неплохо бы заняться чем-нибудь менее хлопотным. Но дальше мимолётных порывов дело не заходило. Он завяз слишком давно и крепко, чтобы что-то менять.

В конце отсека узкий проход между клетками упирался в поперечный коридор, рассекающий трюм от борта до борта. Здесь попросторнее – вон на том дощатом столе возле левого борта кок размещает свои бадьи с баландой, когда приходит время кормить пленников, а дальше справа, возле трапа к оружейной башне – пост, где по очереди дежурят бойцы.

Но сейчас тут шагу нельзя было ступить. Крогар, сгорбившись, стоял на перекрестке коридоров и разглядывал нечто, разложенное перед ним на полу. Двое матросов, кряхтя, подтаскивали очередной завернутый в дерюгу предмет, в котором легко угадывалось мертвое тело. Выложили рядом с остальными.

Калаан, окинув взглядом печальную картину, не удержался от ругательства. Всё оказалось хуже, чем он думал. Гораздо хуже.

– Сколько? – выдохнул он.

– Двадцать два, – своим низким грудным басом прорычал Крогар. – Раненых больше. Есть тяжелые.

Он мотнул уродливой башкой налево, где прямо на столе лежал, тяжело дыша, мокрый от пота мужчина с таким бледным, заострившимся лицом, что больше походил на покойника. Обе ноги его, похоже, была сломаны в голенях, причем переломы были скверные, открытые – сквозь грязноватые бинты проступали бурые пятна.

Наличие этих повязок удивило Калаана больше всего. Наложены они были явно со знанием дела, а на правую ногу даже успели примотать примитивную шину из обломка доски.

Но, увидев, кто это сделал, капитан пришёл в ярость.

– Какой идиот выпустил её из клетки? – рявкнул он на матросов.

– Да куда ж она денется? – виновато промямлил один из них – чумазый настолько, что на лице одни глаза блестят. – А кроме неё, и раны-то никто не умеет перевязывать.

– Я сказал – в клетку её! И больше не выпускать без моего разрешения!

Виновница стычки – худая, хрупкая на первый взгляд лаари с коричневой пятнистой кожей и огромными серыми глазами – зыркнула на него через плечо.

Когда она только попала на корабль, её волосы, заплетенные в десятки тугих косичек и украшенные мелкими ракушками, были серебристо-белыми. Сейчас они уже цвета грязного тряпья. Изящный наряд из тонкой светлой ткани тоже превратился в лохмотья, тяжелые браслеты кандалов на руках и ногах оставили тёмные ссадины на коже. Однако взгляд остался всё тем же – гордым, наполненным бессильной яростью, как у запертого в клетке зверя.

– Я разрешил, – неожиданно подал голос Крогар. – Может лечить.

– И что с того? – прошипел капитан сквозь зубы и уже совсем тихо, чтобы расслышал лишь боцман, добавил. – Она опасна!

Любому другому он бы не спустил такого неповиновения. Но с этим огромным троглом даже сам Калаан старался держаться сдержанно.

Крогар оставался невозмутим. Впрочем, эмоции на его уродливом лице вообще считывать сложно. Он лишь снова кивнул на трупы, выложенные в ряд на полу, и напомнил:

– Двадцать два. Много.

Калаан выругался сквозь зубы. Понятно было, куда урод клонит. Уговор с Рувазиром был на десять дюжин рабов. Зная, что жирный торгаш наверняка забракует нескольких, Калаан набил в трюм даже чуть больше – сколько позволяли клетки. Однако сейчас…

Если отбросить ещё и раненых (а жирдяй их наверняка отбросит – уговор был на крепких здоровых особей, способных работать в шахтах), конечное число товара получится уже меньше сотни. Рувазир будет недоволен. Наверняка срежет цену и за остальных. А денег и так в обрез. И без того куша с этой сделки должно было едва хватить, чтобы расплатиться с долгами перед командой, да и то не сполна. А нужно ведь ещё запастись провиантом. И движитель давно требует ремонта…

Треклятый шторм! И треклятые кошаки, не зажёгшие маяк! Он только-только начал выбираться из клоаки, в которую сполз за последние месяцы, после неудачного рейда к Чекави. А из-за них снова зарюхался ещё глубже.

– Ладно. Пусть перевяжет самых тяжёлых, – проворчал Калаан. – Но глаз с неё не спускай! Она грёбаная колдунья, ты же знаешь.

Крогар лишь фыркнул и, взглянув на лаари, красноречиво похлопал лапищей по рукояти своего широченного тесака, больше похожего на топорик для разделки мяса. Носил он его на виду, в ножнах, закрепленных на левом плече, и выхватывать умел быстрее, чем моргнуть успеешь.

Темнокожая лаари равнодушно отвернулась и снова занялась раненым.

Калаан даже сам себе не мог толком объяснить, почему он испытывает к ней такую ненависть. Дело не в том, что она дикарка – за годы странствий он видел множество племён, но ко всем относился одинаково. И не в том, что она уже трижды за короткое время пыталась бежать, а во время одной из попыток убила двоих матросов. Это тоже неизбежные издержки его нелёгкого ремесла.

Пожалуй, дело именно в её способностях. Перед ними он с детства испытывал животный ужас, с возрастом перешедший в ненависть.

Такие, как она, встречаются среди представителей любых рас, населяющих Артар. У ксилаев их зовут бакхо, или Идущими. У племён лаари с Оримана и с островов Золотого моря – Взывающими. У алантов… В разных Конкордиях по-разному. Например, Манахар уничтожает их, как опасных хищников. В Зул-Марине мастерам Стихий предоставляют все возможности для головокружительной карьеры. Конкордия Астраар, по слухам, использует их исключительно как подопытных крыс.

В тех местах, откуда родом сам Калаан – на северных островах Ругорна – таких одарённых зовут Мечеными. И в большинстве кланов убивают сразу, едва проклюнется дар. Потому что слишком часто те, на кого легла отметина богов, приносят беду.

Из-за этих давних предрассудков он и некоторых членов команды с трудом терпел. Ну, ладно Гремучка – природа его способностей не совсем понятна. Не то у него и правда талант к обращению с металлом, не то всё дело в этой его зачарованной кирасе. А вот Рейкар со своими змеиными фокусами изрядно бесит. Ещё поначалу и скрывал, иначе, может, Калаан и вовсе его не нанял бы.

Сила Меченых проявляется причудливо – сложно найти два одинаковых дара. К примеру, эта дикарка явно тяготеет к стихии Воды. И к тому же, как выяснилось, умеет оказывать помощь раненым. Ценный экземпляр для рабыни. Может, Рувазир благодаря ей закроет глаза на общую недостачу…

Рыжий Пёс зло рыкнул, мотнув головой и отметая собственные глупые мысли. Ага! Держи карман шире! Не стоит обольщаться понапрасну.

Хорошо, что есть у него ещё один трофей. Правда, совсем иного рода, и продать его лучше совсем в другом месте. Он и реальной цены-то его не знает. Да и Рувазир тоже. Но, на самый крайний случай…

– Карцер проверял? – спросил он Крогара.

Тот коротко покачал головой.

– Хорошо, я сам гляну.

Карцер располагался чуть дальше от перекрёстка коридоров. Две крохотные каморки, каждая шага три в поперечнике, представляющие собой, по сути, глухие железные ящики, единственные окошки в которых – это щели в дверях, через которые можно подавать еду. Да и те, при необходимости, закрываются заслонками.

Карцеры на «Волчьей звезде» редко использовались по назначению, дальний и вовсе давно превратился в подобие сейфа, в который Калаан запирал выпивку, патроны и прочие вещи, за которыми нужен был глаз да глаз. Но для той добычи, что им посчастливилось заполучить, наткнувшись в море на обломки торгового корабля, пришлось выделять отдельное хранилище. Да и то укреплять дополнительно – Джигги обшил стены камеры изнутри дополнительным слоем брони. И это вдобавок к тому, что тварь, которую они подобрали, уже сидела в клетке – настолько тесной, что едва разворачивалась в ней.

Но все меры предосторожности того стоили – в этом Калаан убедился в очередной раз, стоило лишь подойти к карцеру.

От железной двери ощутимо веяло жаром, и прикасаться к ней голыми руками он не рискнул. Лишь наклонился ближе, разворачиваясь к ней ухом, а потом пнул носком сапога. Изнутри донеслось шипение, клёкот, лязг решёток огнеупорной клетки.

Уф. Ну, главное, что эта тварь всё ещё жива. Калаан плохо разбирался в подобной добыче, но знал наверняка – живые экземпляры во много раз ценнее дохлых. Интересно, сколько она ещё протянет без жратвы? Эх, в идеале бы довезти её до Медных островов. Там-то точно можно было бы продать подороже. Но на алантские форпосты Калаану пока хода нет. Вот и приходится работать через Рувазира. Помимо посредничества, жирный пройдоха обещал свести его с нужными людьми, которые смогут вычеркнуть его имя из чёрных списков. За хорошую взятку разумеется.

Ещё и на это нужно где-то наскрести денег. Как вспомнишь – рычать хочется.

По корпусу корабля прокатилась ощутимая вибрация – как всегда, когда глушат маневровые движители. Одновременно с этим окончательно стих и низкий гул, доносящийся из машинного отделения и за многие дни плавания ставший настолько привычным, что ухо совершенно не воспринимало его.

Наконец-то твёрдая земля. Пожалуй, единственная хорошая новость за много дней.

Что ж, пора сойти на берег и потолковать с местными. И посмотреть, чем можно поживиться на этом забытом богами клочке суши.

Глава 4. Незваные гости

Всю обратную дорогу от маяка к своему убежищу у озера я не переставал размышлять о своей находке. Эмоции были смешанные.

С одной стороны, облегчение – выходит, я и правда на этом островке совсем не случайно. Да и конкретная цель появилась, а это меня всегда мотивирует. Но в то же время новых вопросов в моей бритой головушке роилось так много, что сложно было сконцентрироваться на чём-то одном.

Если Ника смогла забросить меня сюда – выходит, её возможности простирались за пределы одного континента? К тому же, выходит, она каким-то образом знала и о Хрустальном пути? Но откуда?

И что вообще произошло в момент устроенного нами катаклизма? Мы уничтожили то, что называлось Сердцем Артара, и… Что дальше? Мир точно не рухнул, это понятно. Он, похоже, вообще ничего не заметил, кроме того, что магический купол, накрывающий один из континентов, исчез. Впрочем, он исчез даже раньше.

Да, я выжил. Но что случилось с моими товарищами? Да и вообще с остальными обитателями того, малого Артара?

Но я постарался выбросить из головы лишние вопросы. А лишние – это те из них, ответы на которые я при всём старании не смогу отыскать в ближайшее время. И уж тем более если буду и дальше торчать на этом крохотном клочке суши. Лучше сосредоточиться на более насущных задачах.

Как достать хрустальное зерно из тайника. И как отсюда выбраться.

Я снова ненадолго, минут на пятнадцать, задержался у черводрева, попавшегося на пути. Вскарабкался по его толстому шершавому стволу повыше, уселся на удобной развилке ветвей и помедитировал, втягивая в ядро сочащуюся под корой древесную Ци. Как и в прошлый раз, тянулась она весьма туго, а вскоре процесс и вовсе остановился – я попросту не мог удержать больше. При этом получившийся запас был смехотворно мал – едва различим на фоне водяной Ци.

Что и требовалось доказать. Ёмкость Ядра для каждой стихии прокачивается отдельно. Мало того – в процессе медитации я заметил, что от зеленой части Ядра начали тянуться дополнительные энергетические жилки – где-то идущие параллельно уже существующим, а где-то и совершенно новые. Похоже, что при освоении новой стихии изменения возникают не только в Ядре, но и во всём контуре – система энергетических каналов становится всё более сложной и разветвлённой.

Я вспомнил, как выглядел подобный контур у встреченного мной возле маяка морского духозверя, и невольно взгрустнулось. Мне до такого уровня развития ещё как до Гаракса вплавь. А ведь у того краба-переростка явно развита только одна стихия – Воды. Во что же превратятся все эти структуры у меня, если смогу прокачать все пять стихий?

Впрочем, тут я снова слишком забегаю вперёд…

Учитывая размеры острова, моя вылазка к маяку не заняла много времени – когда впереди снова замаячили почти отвесные склоны Зелёной скалы, солнце едва перевалило через зенит. Подъем тоже особого труда не составил – скала из пористой, растрескавшейся породы, ещё и густо поросшая вьюнами, так что карабкаться по ней не сложнее, чем по лестнице. А вот наверху пришлось немного затормозить.

Cо стороны озера доносилась какая-то приглушённая возня, прерываемая возгласами. Я прошёл к берегу по широкой дуге, укрываясь за зарослями кустарника, и смог подобраться незамеченным почти вплотную к источнику шума. Точнее, к источникам.

Снова братцы Чао, вся троица.

– Ну, что за шум, а драки нет? – строго окликнул я их, выныривая из кустов.

Окрик мой заставил их замереть в причудливых позах. К слову, как раз до драки у них едва не дошло – похоже, они о чём-то горячо спорили, а старший, Фэн Чао по прозвищу Попрыгун, уже вовсю тряс за грудки среднего – добродушного увальня по имени Кианг. Младший – Порикай Чао по прозвищу По – как обычно, держался от заварухи чуть в сторонке и пытался утихомирить братьев словами.