скачать книгу бесплатно
По дороге домой Романа слегка отпустило. Хотя сопровождающие то и дело косились на него. В парадном окликнула тетка-консьержка.
– А, Ромчик, вернулся. А я слышала, ты в больницу попал. Ну, все ж хорошо?
– Угу, – хмуро буркнул он. Вот только чужого льстивого участия ему сейчас не хватало.
– Тебе тут ключики просили передать. Ирочка, – консьержка сунула в руки Роману желтый конверт. – Она что, уехала куда-то?
– Уехала, – он забрал конверт и пошел к лифту.
Квартира встретила непривычной пустотой. Саржин кинул сумку на полку для обуви. Пробежал глазами пару строчек на пришпиленном к зеркалу блокнотном листке.
Это она ещё много написала. Все послание можно было уместить в три слова: «Все кончено. Прости».
– Ожидаемо, – процедил он, сминая бумажку и проходя на кухню. Посмотрел на бутылку коньяка в шкафчике, саркастически хмыкнул.
Когда в дверь позвонил его непосредственный начальник, Зимин, настропаленный Петровым и компанией, он приканчивал уже вторую чашку кофе, зарывшись в материалы по делу Кукольника.
– Ну? – Роман смерил тяжелым взглядом топчущегося на пороге Зимина. Полноватый невысокий главред «Питерских дворов» добродушно усмехнулся.
– Ты прости, что без приглашения. Не успел тебя из больницы забрать… А тут ребята из убойного позвонили, мол, твой Саржин дебоширит…
Хозяин квартиры нахмурился, до побеления костяшек сжав кулаки, но быстро взял себя в руки.
– Проходи, – тяжело вздохнул он, пропуская свое непосредственное начальство в прихожую. Вытолкать Зимина взашей не позволяли годы дружбы и совместной работы в «Дворах».
К тому же, это он тут такой весь из себя смущенный и вежливый, а в редакции безобидный на вид тюфяк Коля Зимин превращался жесткого сурового главреда, наводящего ужас на всю «Дворовую» журналистскую братию. Кроме, пожалуй, Романа и ещё пары старожилов. Зато своих никогда не подставлял и в беде не бросал. В прошлом военный журналист, побывавший во всех мыслимых и немыслимых горячих точках планеты, пару лет назад Зимин получил должность главреда, остепенился, женился и старался ни в какие авантюры не лезть. Но когда закрутилась история с Кукольником, подключил все свои связи, чтобы Саржин остался в расследовании.
Зимин безропотно проследовал за Романом на кухню, прижимая к груди пухлый кожаный портфель. Цепкие поросячьи глазки пристально изучали квартиру. Чисто, но тонкий флер бардака уже расползался по комнатам. Скомканный плед на диване, заваленный рабочий стол, начавший увядать фикус…
– Удивлен, что я не лежу, упившись в хлам? – Криво усмехнулся Роман, доставая початую пачку кофе.
– Признаюсь, да… – осторожно произнес Зимин. Выкладывая из портфеля конверт с фотографиями. – Я звонил Ирине. Не понимаю, все же вы столько лет вместе, а сейчас…
– Я тебе что, школота гребаная, по такому делу в бутылку лезть? Ты меня сколько лет знаешь? – огрызнулся Саржин, заливая чайник. – Пока я три недели на койке валялся, она ни разу не пришла. Я ведь тоже не дурак, Коля… И в состоянии понять, когда крысы бегут с корабля, – он подкурил от горящей конфорки, выпуская дым в приоткрытое окно.
– Как, кстати, рука, спина, общее самочувствие? – участливо спросил он, стремясь перевести разговор в другое русло.
– Спасибо, не жалуюсь, – фыркнул Роман, потирая левое предплечье, только вчера освобожденное от гипса. Свежий шрам под левой лопаткой внезапно откликнулся болезненным зудом. – Готов к труду и обороне.
Зимин приподнял краешек папки с материалами, перелистнул несколько страниц. Повертел в руках исчерканную разноцветными маркерами схему, сунул нос в ноутбук.
– Ты же знаешь, что Кукольника взяли? – он укоризненно поглядел на Романа, придвигая к себе чашку.
– Это не Кукольник. Я говорил Петрову, повторю и тебе – они взяли не того! – Роман навис над другом, тяжело опершись о стол.
– Ты же толком его не разглядел, с чего такая уверенность? Слушай, у тебя есть чего пожрать?
– Тебя, что, жена не кормит? – вытаращился на него Саржин.
– До жены ещё доехать надо, а жрать я сейчас хочу, – буркнул Зимин.
– Иди в холодильнике поройся. Мышь там вроде ещё не повесилась. – Роман присел на высокий табурет и принялся рассматривать выложенные Зиминым фотографии. Со снимков на него взирал тип из камеры сизо, судя по «разъехавшемуся» взгляду, то ли в приходе, то ли в жесточайшей ломке. Таращилась кровавыми глазницами последняя жертва. Похоже, Зимин снова рискнул подергать за ниточки, и достал копии документов с убийства, на котором взяли этого недо-Кукольника.
Да, Саржин толком не рассмотрел сумасшедшего, решившего избавиться от дотошного журналиста, видно, подобравшегося слишком близко к разгадке. А вот руку, налетевшую на штырь, помнил четко. И был уверен – в этот раз полиция облажалась, взяв, пусть и по горячим следам, но совершенно не того.
Кукольник – этот бич Питера, чьи жертвы, Роман подозревал, будут ещё долго являться ему в кошмарах, совершенно не походил на обдолбыша с фотографий. Было в том типе что-то… инфернальное.
Журналист поморщился, будто куснул лимон. Не верил он во всю эту потусторонщину. Однако же никак не мог избавиться от странного чувства – с Кукольником что-то не так. Не может обычный человек так двигаться и так смотреть. И, это Роман помнил четко, мерзавец двоился. Смотришь в упор – здоровый лось в капюшоне, чуть глазами повел – жердяй в безумном рванье. На его заявление Петров только посмеялся:
– Это ты, брат, уже мистику городишь. Дурной был от потери крови и болевого шока, вот и привиделось.
Зимин вернулся к столу, сжимая в объятьях палку колбасы, пакет с хлебом и пару помидоров.
– Что, никак не налюбуешься на красавца? – ехидно хмыкнул он, отрывая Романа от фотографий.
– Это не он, – покачал головой Саржин. – Я полгода этим делом вместе с операми занимался. С первого дня и пока этот ублюдок меня на койку не отправил. Кукольник – бестия. Сильный, изворотливый. И мозги у него работают, будь здоров, даром, что набекрень. А у этого – он постучал пальцем по фотографии, – если мозги когда-то и были, то он их на герыч променял. Похоже, что взяли неумелого подражателя…
Роман отхлебнул поостывшего кофе. Мерзость… Снова закурил…
Впервые он столкнулся с Кукольником в конце февраля. Завернул к старинному армейскому дружку-оперу за концами по совершенно другому делу. А тот возьми да предложи, мол, давай со мной на срочный вызов, будет тебе сенсация про страшный вандализм. Какая-то бдительная бабка-консьержка заметила приколоченную к стене у подъезда куклу, облитую краской, вызвала наряд. Район-то хоть и спальный, но из престижных. Посмеялись. Приехали.
Кукла, одетая в кокетливый шелковый халат, сиротливо свисала с железного костыля, которым кто-то приколотил набивное тело к стене. Глаза аккуратно выжжены. А то, что поначалу приняли за краску, оказалось подсыхающей кровью. Совсем весело стало, когда Роман заметил на одном из общих балконов ногу в домашнем шлепанце. Ухоженная бледная, она как-то неестественно торчала между проржавевших прутьев.
Женщина сидела, привалившись к бетонному выступу. Черный шелковый халат клочьями торчал вокруг железного костыля. Короткие русые волосы, совсем молодое лицо. Крови вокруг тела почти не было. Пожалуй, что на кукле побольше будет. На черной бархатке, поблескивал в пентаграмме-оправе маленький аметист Лицо застыло восковой маской вечного спокойствия, от чего становилось не менее жутко – у покойницы не было глаз…
Роман вздрогнул, выныривая из воспоминаний. После второго убийства эта тварь и получила прозвище Кукольник.
– Семь девчонок, – глухо произнес он. – Семь красивых молодых девчонок, Коля… А эта мразь их убила и изуродовала просто ради забавы! И сейчас, пока Петров с товарищами готовится звёзды получать, он новую жертву ищет…
Саржин умолк и вновь погрузился в свои мысли. Разные районы, все убитые между собой незнакомы. Но все, как сестры – русые, светлоглазые. И украшения… на каждой было что-нибудь с аметистом. Поначалу решили, что это убийца так развлекается, но оказалось, все побрякушки принадлежали несчастным.
Зимин помог выбить разрешение на участие в расследовании.
В какой-то момент Роман понял, что полиция топчется на месте, и начал работать сам. Видно, где-то копнул слишком удачно, и Кукольник напал. Повезло, что не прикончил… Спугнули.
Костян Петров, тот самый дружок-опер, потом долго ему в больнице мозги полоскал за беспечность и раздолбайство.
– Вот что, Рома, – вырвал его из раздумий обеспокоенный голос Зимина. – Езжай-ка ты в отпуск. Отдохнешь, в себя придешь. Забудешь, наконец, об этом чертовом маньяке. Редакция без тебя месяц кое-как прожила, проживет ещё один.
– И куда я поеду в средине сентября и в нашем климате? – хмыкнул Роман, думая о том, что все равно собирался на несколько дней сорваться в область. Была у него неотработанная ниточка по делу Кукольника, не успел до больницы проверить.
– Да мест что ли мало? – взмахнул пухлыми руками Зимин. – Вон, хоть в Карелию, считай по-домашнему…
– Мне бы где поближе. Что про свою малую родину скажешь?
– Ты про Туманный что ли? – удивленно воззрился на него Зимин. – А что? Городок тихий, красивый. Отдохнешь душой, напишешь цикл статей «Жизнь захолустья» или очерков исторических пару. Там по всему городу остатки укреплений раскиданы. Говорят, ещё сам Петр заложил. И маяк старинный. Ты же любишь такое, чтобы помрачнее да позаброшеней и подвалы поглубже, – главред «Дворов» намекал на давнее увлечение диггерством. – Местных расспросишь – таких баек про тот маяк порасскажут, волосы дыбом. Опять же, тебе развлечение, редакции материал… – он замолчал на полуслове и подозрительно уставился на Саржина. Тот вроде и не слушал его, сосредоточенно думая о чем-то своем и периодически поглядывая на экран ноутбука. – Рома, бросай это дело, – серьезно произнес Зимин.
–Проверю оставшуюся зацепку, и тогда посмотрим, – спокойно ответил Роман, выкладывая перед товарищем мятый рекламный флаер, обещавший «мистическую фотосессию на старом маяке» – если ничего не выгорит, брошу. Мне эту бумажку родители одной из жертв отдали. У девчонки после съемок кукла появилась, очень похожая на тех, что Кукольник оставляет.
–Так вот чего ты про Туманный заговорил, – протянул Зимин, изучая рекламку. Фотографа хочешь найти? Но телефоны-то питерские! – он постучал толстым пальцем по флаеру.
–Я пробивал адрес накануне нападения. Там пустая квартира под аренду. Риэлтор сказала, что хозяйка не питерская, а из области. Может, что-то удастся выяснить в Туманном. Если фотосессия проводилась не один раз, местные наверняка должны запомнить. Ниточка, конечно, хлипкая…
–Ты бы с дружком своим, Петровым, поговорил.
–Да не о чем пока. Тем более, он не очень хочет меня слушать. Найдется что-то в Туманном, тогда и поговорим.
–Черт с тобой, Рома, – Зимин запихнул в рот остаток бутерброда. – Может, оно и хорошо, что в Туманный поедешь. Хоть остановиться есть где. У Ляли подружаня туда перебралась, как с мужем разошлась… Совместишь полезное с приятным, – а про себя добавил: «Глядишь, и мозги переключатся с мертвых на живых». —Ты сейчас парень свободный…
– Вот только сватать меня не надо! – вспылил Роман.
– Так, а если хороший человек, то чего б и не посватать, – хихикнул Зимин. – Ладно-ладно, – примирительно поднял руки, – я же шучу. Хотя, Ялена – баба толковая, не то, что некоторые в нашей редакторской братии, – Зимин поморщился, вспоминая собственного помощника. – Правда, безбашенная – на мотоцикле такое вытворяла, что не всякому мужику под силу. И странная чутка. Ну так все мы не без ку-ку. Ляля вообще, говорит, что Ялька ведьма. Только не верю я в это все, – он машинально потер запястье, перетянутое черной плетеной полоской. Ялена тогда сказала – от лихих людей. Ну, людей, не людей, а перед каждой директорской выволочкой браслет точно начинал нагреваться. – В общем, я Ляле скажу, чтоб договорилась за тебя.
Роман тоскливо смотрел на друга. Лучше бы перекантоваться в гостинице, но ведь Зимин все равно сделает по-своему. Из самых искренних побуждений.
Снова неприятно заколол шрам под лопаткой. Виски сдавило.
Саржин на секунду подумал, что главред, а вместе с ним и Петров, наверное, не так уж неправы. Разоблачение маньяка уже действительно стало превращаться в навязчивую идею. Проверит зацепку в Туманном и хватит с него Кукольника. Вот уж точно, стремясь докопаться до истины, подумай, как будешь вылезать из могилы.
«Жизнь продолжается, – напомнил он себе, – даже если просветы в ней не особо видны».
– Черт с тобой, Коля, давай адрес-телефон этой подруги. И что там до твоего Туманного от нас ходит?
Глава 3. Гость
Цок-цок-цок… Прорвался сквозь сон едва слышный ненавязчивый цокоток, и что-то тяжелое брякнулось на ноги. Потопталось, приминая постель, царапнуло по голой пятке. Вальяжно двинулось выше, продавливая одеяло и податливую человеческую спину. Затихло…
Лицо обдало ветерком чужого дыхания. Все ближе-ближе-ближе… В щеку уткнулось что-то мокрое и холодное. Ялена невольно завозилась, все ещё пребывая на грани тяжелого сна. Но пришелец оказался на диво настойчив. Щека, нос, губы, лоб… Мокрое и холодное настойчиво тыкалось в лицо, щекоча дыханием. Она с трудом разлепила глаза, ожидая увидеть все, что угодно, вплоть до ожившего мертвеца.
Перед нею сидел размытый сгусток первозданной тьмы. Сверкнули демоническим зеркальным блеском потусторонние глаза. Тьма зевнула, обдавая смрадным дыханием, и вновь поспешила наградить пробуждающим «поцелуем».
– Ауваува? – вопросительно поинтересовалась тьма.
– Карась…– облегченно проворчала она, пытаясь унять прокатившийся вдоль позвоночника липкий страх, – иди лесом, черт лохматый, напугал… – привычным движением выпростав руку из-под одеяла, пихнула мягкий пушистый бок и столкнула кота с дивана.
Ялена окончательно проснулась. Её все ещё потрясывало. Кот запрыгнул на стол и разлегся, хитро посматривая на хозяйку.
– Да-да, мой хороший, спасибо, что разбудил – стащила Карася себе на колени, потрепав за ушами. Снилась-то все равно какая-то дурацкая муть. Видно, хвостатый почуял неладное и поспешил на помощь.
Кот перевернулся на спину, подставляя лохматое брюхо и басовито урча. Тепло мохнатого тела успокаивало. Она облизнула пересохшие губы. Тугой комок придушенного страха ещё ворочался в груди, но сон уже отступил, оставив после себя тяжелую голову и ощущение песка в глазах.
За окном занимался серый осенний рассвет. Туман полз по улице тонкими влажными клубами, оседая на асфальте, заборах и фонарях. Есть надежда, что к позднему утру он рассеется, и выглянет призрачное солнце, прикрытое тонким пологом серых облаков.
Спать больше не хотелось. От турки на огне по кухне расползался горьковатый кофейный дух. Тонкие пальцы досадливо смяли пустую сигаретную пачку.
– Нужно бросать курить, – пробормотала она, распечатывая новую.
С момента возвращения в Туманный прошло чуть больше недели. Достаточный срок, чтобы дом перестал напоминать заброшенный особняк из фильма ужасов. Кривая ухмылка исказила тонкие губы. Вся её жизнь в последнее время походила на дешевый треш.
Правда, теперь дом с каждым днем все больше превращался в\ обиталище ведьмы. Нет, никаких полтергейстов по дому не шаталось, проводка не искрила, посуда не падала, но потустороннее ощущение проявлялось всё навязчивее.
Ялена не поленилась сходить на местный рынок, купить несколько пучков ароматных сухоцветов и пару успокоительных травяных сборов. На чердаке нашлись старые жестяные банки из-под индийского кофе с выдавленным замысловатым узором. По полкам расселись разнообразные лисы-нэцкэ, первым делом извлеченные из багажа – её маленькие лисьи боги, коллекция которых пополнялась от случая к случаю, когда кто-то из друзей и знакомых ездил в Японию или Китай. А ещё везде по дому сушились черепа диковинных тварей. Она и раньше баловалась лепкой, иногда беря заказы у друзей и знакомых, желавших необычный сувенир. И сейчас вернулась к этому занятию, позволявшему так хорошо отрешиться от ненужных мыслей. Подумывала о том, чтобы выкупить где-нибудь старый муфель[3 - Муфель или муфельная печь – печь для обжига керамики] и перейти с полимерной на обычную глину. Привела в порядок потрепанную мебель, что подлакировав, что ошкурив и перекрасив заново. Но в комнату так и не перебралась, продолжая работать и спать на кухне. Ей по-прежнему было неуютно здесь одной. Не спасал даже кот, хвостом бродивший за хозяйкой, словно собака. После случая в ванной Карась считал своим кошачьим долгом быть с нею везде и сильно нервничал, когда хозяйке приходилось отлучаться из дому, каждый раз встречая её на пороге хриплым подвыванием. На мяуканье эти звуки походили мало. Потрепав Карася за ухом, раскрыла ноутбук, просматривая почту.
Несколько дней назад ей позвонила старинная подруга, Ляля Зимина. Одна из тех немногих, кто знал, как и где её теперь искать. Попросила сдать комнату коллеге мужа, собравшемуся провести в Туманном отпуск. Ялена заколебалась. С одной стороны, она не желала никого видеть, а тут предстояло впустить на свою территорию чужака. С другой – оставаться в доме одной ей становилось все тяжелее. Липкий холодок тревоги цеплялся за лопатки, несмотря на постоянно включенную музыку и кота. Поэтому она лишь спросила:
– Алкоголь?
– Ну, – Ляля озадачилась. – Как все… то есть, не как твой бывший.
– Ладно, – вздохнула Ялена. – Но если что…
– Да знаю я, знаю, слона на скаку остановишь, взнуздаешь и дальше поскачешь верхом, – фыркнула подруга. – Не переживай. Ромка нормальный.
– Хорошо, пусть приезжает. Дом, все равно, пустой.
Кофе с шипением выплеснулся на плиту, заставив Ялену вынырнуть из своих мыслей. Тихо ругаясь, она поспешила выключить газ и перелила остатки напитка в чашку. Вернулась к компьютеру. Заказчик интересовался, как продвигаются дела с редактурой. Её так и подмывало написать в ответ, что единственное спасение для очередной нетленки – это кнопка Delete. Подавив раздражение, Ялена в который раз принялась терпеливо объяснять, что не так, и как исправить. Внимание привлек какой-то противный стучаще-подвывающий звук снаружи. Набросив куртку, она выбралась на террасу.
Вода от вчерашнего дождя собралась где-то между шифером и дощатой обшивкой навеса, попеременно капая на пол. Крайняя доска отошла. Ветер задувал в щель, и получалось то самое противное «уиуи-шлеп-кап». Прикинув, что обшивку все равно менять, Ялена подпрыгнула и, ухватившись за край отставшей доски, дернула вниз. Деревянная пластина с гнилым хрустом оторвалась, увлекая за собой две соседних, шедших внахлест.
– Ай-и! – вскрикнула она, закрываясь руками от полетевшей на неё влажной гнилой трухи и грязной дождевой воды. Одна из досок ощутимо приложила её по ноге. Проморгавшись, заглянула в открывшуюся прореху. Шифер светился россыпью мелких дыр.
– Совсем печаль… – протянула Ялена, вытряхивая гнилую щепу из волос. Светлая футболка окрасилась грязными потеками. – Ну вот, теперь ещё пятна застирывать… – Спихнув доски с террасы в палисадник, вернулась в дом.
Она едва закончила приводить себя в порядок, как кухню сотряс дребезжащий звонок. Слава богу, додумалась установить кнопку на калитку – и внезапные гости на пороге ей не грозили. Вновь подхватив с вешалки куртку, вышла во двор, сбивая кроссовками капельки воды с пожухшей травы.
За калиткой стоял незнакомый мужчина в легкой штормовке и свитере. Красивое точеное лицо, будто из каталога мужской косметики, портил бегающий взгляд и брезгливо поджатые губы. Посмотрев на часы, Ялена удивленно вскинула бровь. Для постояльца вроде бы рано. Ляля говорила, он приедет последним вечерним рейсом. Да и нежданный гость показался знакомым, стоило ей рассмотреть его поближе.
– Добрый день, – незнакомец положил руку на верх калитки. Открывать хозяйка не спешила, высота забора вполне позволяла общаться и так.
– Кому и чем обязана? – хмуро спросила Ялена, пристально разглядывая визитера. На секунду обернулась к дому. Карась сидел на крыльце и слезать в палисадник не спешил, хотя обычно провожал её до ворот. Коту она доверяла. И незнакомец остался стоять по ту сторону забора.
– Алексей, – представился он, лучезарно улыбаясь, – друг Лоры Фетисовой, – на этом имени улыбка сменилась скорбной гримасой.
– А-а… – тут Ялена вспомнила, где видела этого хлыща. Год назад, здесь в Туманном, на похоронах одногруппницы, Ларисы, для своих – Лоры, Фетисовой. Несчастный случай. Приехала из Питера навестить тетку, отправилась на Кирочий фотографировать и разбилась, сорвавшись со скалы. – Да, я вас помню. Но вы же, вроде, питерский, что привело в наши края?
– Скоро год, как Лоры нет. Её же здесь и похоронили, да вы знаете…
– Вы на могилу?
– Да как вам сказать… И да, и нет. Я продал квартиру в Питере и купил здесь дом. Не могу, тянет меня сюда, к Лоре. Вот, решил хоть так быть рядом с нею.
– Давно вы тут? – Ялена и сама не понимала, зачем продолжает разговор. Она видела этого типа всего раз в жизни, год назад, вспомнила только потому, что его, истерично рыдающего, с трудом оттащили от свежей могилы трое здоровых мужиков. И ей почему-то было неприятно, что он говорит о Лоре.
– Да где-то с месяц. Увидел вас вчера на улице, решил зайти. Вы же местная?
– Почти, – присутствие незваного гостя начинало откровенно раздражать. Этот вечно бегающий взгляд, как у затравленного вора. – Извините, в дом не приглашу, там ремонт. И вы не нравитесь коту.
– Коту? Ну что ж, кот – это серьезно, – мужчина глянул поверх Ялениной головы, рассматривая крыльцо, где распушившись, сидел здоровенный корноухий зверь
