скачать книгу бесплатно
Пройти сквозь века…
Светлана Ильинична Вашкевич
Александр – архитектор, ведает престижным Бюро ландшафтной архитектуры, Майя – успешная молодая женщина, состоявшаяся как в бизнесе, так и в семейной жизни. Однажды их пути пересекаются на короткое мгновение, которого достаточно, чтобы ожила родовая память каждого. Глубинные воспоминания ведут незнакомых прежде людей в далекое прошлое, где они князь и его возлюбленная княгиня. Много лет назад смерть от руки ворога прерывает жизнь князя в самом расцвете лет, убитая горем жена дает обет молчания, который блюдет оставшуюся жизнь. Имя ее теряется в веках… Нынешним героям придется пройти нелегкий путь суеверного неприятия истины, отчуждения, поисков и испытания забвением, прежде чем воскресшие чувства приведут их друг к другу…
Светлана Вашкевич
Пройти сквозь века…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«ИЗДАВНА…»
Река. Память. Начало.
Реки подобны времени– устремлены вперед и не повторяются ни в малейшем своем моменте. Как время состоит из множества мгновений, так и река- суть миллиарды крохотных капелек, сцепленных в один мощный поток. Но если время- понятие абстрактное, то что может быть более вещественным, чем вода, текущая по нашей грешной земле? Так кажется на первый взгляд.
Река- нечто большее, чем мы себе представляем.
Она вбирает в себя чистое и грязное, живое и мертвое, тепло и холод. Смешивая несовместимое, она остается верной своему предназначению- нести жизнь, быть ею, олицетворять ее. Все, с чем приходилось соприкасаться реке, оставляет непреходящий след, порождая особое явление- память воды. На длинном пути, с робких ключевых струек до безбрежных морских просторов, река подпитывается не только солями и прочими минеральными субстанциями, но и производными человеческого сознания- эмоциями, отголосками мыслей, намерениями и мечтами. Так повелось с момента первого появления человека на берегах оных.
Взамен мы получаем немало.
Неважно, в каком виде река предстает перед нами- неторопливой речушкой под каменными дугами старинного мостика или древним Днепром, невообразимо далеким «Отцом вод»-Миссисипи или чистым притоком, главное, она помогает привести наш внутренний мир в соответствие с гармонией окружающего мира, успокоить мятущиеся души и вселить уверенность и оптимизм.
Река подобна времени- прошлое, настоящее и будущее ведомо ей. Потому что она – вместилище знаний, полученных на протяжении миллионов лет от всего сущего.
Вечные спутники реки- солнце и ветер. С их помощью она делится тайнами, нашептывая захватывающие истории о людях и событиях, случившихся на ее берегах. Ты внимаешь им, и границы реальности размываются, увлекая в мир чужих страстей и воспоминаний…
Архив. Консилиум. Две папки.
Издавна на крыше старинного дома в центре Москвы приютилось замысловатое помещение. То ли чердачная выпуклость с огромным лепным окном, то ли отдельное сооружение в барочном стиле- оно практически не привлекало внимания вечно спешаших по своим делам горожан, потому что, во-первых, находилось высоко, а, во-вторых, люди разучились смотреть в небо.
Порой какой-нибудь приезжий мечтатель, прогуливаясь по пешеходному мосту (дом стоял на набережной), замечал эту необычную архитектурную деталь и начинал фантазировать на тему любовных свиданий и прочей романтической чепухи. Меж тем, там располагалась самая что ни на есть прозаическая служба –Архив вещих предметов.
Изнутри Архив был намного просторнее и светлее, чем казалось неискушенному наблюдателю, и смело поделен на разновеликие сектора. Всего их было три, каждый имел свое название и свое стилистическое решение. У огромного круглого окна располагался самый большой и уютный отдел, оформленный в мягких сливочных тонах. Обшитые беленым дубом стены с единственной картиной, необычной, выложенной самоцветными камнями (в центре ее почему- то отсутствовал крохотный элемент- камушек), великолепный пушистый ковер на полу, легкая светлая мебель у окна и полки, полки, полки…Они были заполнены вещами, как-будто выдернутыми из разномастных собраний сумасшедших коллекционеров: различные предметы обихода, детали странных механизмов, инструменты и книги. Какие-то штучки были запакованы в яркие лаковые коробочки, другие завернуты в хрустящую бумагу, а третьи-обвязаны праздничными лентами. Новые и старые, бывшие в употреблении, с изъянами и без, антикварные и сугубо утилитарные-все предметы в общей массе казались достоянием весьма состоятельного старьевщика, не желающего ни за какие деньги расставаться со своим добром.
Кажущаяся бессистемность была обманчива: каждая вещь занимала свое, строго отведенное ей место, была пронумерована, описана и внесена в толстую реестровую книгу, ревностно охраняемую Хранителями. Неудивительно – судьбы конкретных людей предопределялась с помощью этих необычных предметов. В определенный момент жизни (у кого-то это случалось в раннем возрасте, у кого-то – на более позднем этапе ), экспонат из коллекции Архива попадал в нужные руки, и судьба человека начинала течь по отведенному ей руслу. И тогда либо происходил крутой поворот, либо намечалась незначительная корректировка, если звезды благоволили к счастливчику. Хотя, как знать…
Итак, в первом и самом крупном отделе Архива хранились Стандартно Предопределенные Вещи. С ними не случалось никаких проблем, механизм доставки работал безукоризненно, и неудивительно, что Архивариусы именно здесь свили свое рабочее гнездышко. Количество их всегда было неизменным – двое мужчин и одна женщина. Раз в тридцать лет происходила смена рабочего состава, которая тоже была предопределена и прописана в Главной Архивной Книге. Как правило, отставники в качестве компенсации получали возможность работать и жить в соответствии со своими вкусами и пристрастиями. Надо ли говорить, что все они являлись людьми с необычным складом ума и широкими возможностями. И с весьма трезвыми взглядами на окружающий мир.
Оставшиеся два отдела занимали гораздо меньшую площадь. Под второй отдел была отведена маленькая комната, все убранство которой составляли несколько шкафов, стол со стульями да стремянка. Скромное окошко, расположенное высоко под потолком да к тому же практически в углу, давало совсем немного света, поэтому комната постоянно оосвещалась почти дюжиной ярко горящих лампочек. Это придавало ей канцелярский вид, здесь совершенно не хотелось болтать, пить чай с вкуснейшими пирожными и обсуждать жизненные неурядицы. Обстановка требовала собранности для решения весьма сложных задач, поставленных перед Отделом Упущенных Возможностей. Здесь просчитывался фактор случайностей, анализировались составляющие успеха или неудач при редчайших сбоях в жизненных линиях уже состоявшихся личностей. Проще говоря, иногда человек выполнил, казалось, свое предначертание, а творческих либо физических сил у него еще было – ого- го! Или, наоборот, неподдающаяся тоска по чему-то ускользающему буквально заставляла гаснуть вполне благополучную личность на вздохе, на полуслове. В подобных случаях, после кропотливого изучения причин, из недр шкафа извлекалась некая вещь – подсказка. При невозможности прямого вмешательства, она могла навести на мысль о втором шансе, корректно показать новое поле деятельности. Имеющий уши – да услышит! А еще увидит, а еще захочет бодаться с судьбой! Такое удавалось немногим- и тогда их жизнь превращалась в безумно щедрую яркую вспышку, меняя людей и эпохи…
Но ни безграничная фантазия смышленой блондинки- архивариуса, ни гибкий ум ее коллег по Архиву не могли объяснить причины, по которым несколько раз в столетие не срабатывала та или иная вещая штучка. Юноша с блестящим аналитическим умом, нашедший в далеком детстве на пыльном чердаке тетрадь с обрывками непонятной формулы, и мечтающий расшифровать ее, на пороге открытия бросал все и уходил в травники. Скромная монастырская послушница, с детства хранящая подаренный ей образок, становилась законодательницей мод, создавшей огромную финансовую империю. Великая любовь, хранимая годами, становилась орудием ненависти и мести.
Когда это случалось, снимались печати с неприметной дверцы в углу Архива, и самый загадочный, третий, отдел Нестандартных Подходов начинал свою работу. Необычные ощущения появлялись уже при входе – в изначально маленьком объеме совершенно свободно стояла массивная старинная мебель. Потемневшие от времени шкафы с толстыми гранеными стеклами солидно примостились у стены, обшитой мореным дубом, противоположную же сторону занимали не менее тяжелые резные стулья, стол и позеленевший бронзовый сейф с ручкой- рукояткой посередине. Тут и там кучками стояли канделябры с оплывшими свечами, но основным источником света была большая матовая люстра, лучи которой мягко обегали все темные уголки и гасли в ворсе старого восточного ковра.
Сюда не проникали посторонние звуки извне. Сюда не попадали недозволенные запахи. Здесь не могли появиться чужие люди. Только Синклит мудрецов из Архивов шести континентов мог полноправно расположиться в глубоких кожаных креслах, зажечь торопливый огонь в закоптевшем камине и неспешно обсудить возникший казус. Время от времени из пыльных недр на свет божий извлекались тома с делами давно минувших лет, в надежде найти какую- нибудь зацепку, намек или совпадение.
Ради справедливости нужно сказать, что это почти никогда не давало результатов, но регламент был строго расписан много сотен лет назад и всегда неукоснительно соблюдался.
Такие необычные дела появлялись крайне редко и рассматривались весьма пристрастным и нетривиальным образом. Архивисты жарких стран склонны были оперировать магическими формулами и обрядами, более выдержанные и рассудительные северяне , проанализировав проблему со всех сторон и убрав эмоциональную подоплеку, с изрядной долей цинизма предлагали порой весьма жесткие, но совершенно практичные пути решения. Восточные мудрецы же после долгого молчаливого созерцания ауры человека выносили свой вердикт, порой ошеломляющий своей простотой и необычностью.
Но могучие Архивисты, все вместе, твердо знали, что они лишь инструмент в руках Божьих и окончательное решение принимать не им.
И вот настал день, когда на стол Третьего отдела легло две папки…
***
СОН. УТРО. ОНА. ДОРОГА.
Ночью Майке приснился удивительный сон. Волнующий и странный . Он не давал ей покоя даже после пробуждения. Она счастливо улыбалась, когда открывала глаза, ибо была переполнена скрытой, почти интимной радостью, подаренной ей неожиданным видением.
Снилась молодой женщине большая, празднично убранная поляна, по краям которой располагались столы, заставленные щедрыми яствами и напитками. За ними веселились многочисленные гости, но их звонкие вскрики и смех доносились до Майкиного сознания мягким, еле слышным гулом. Все ее внимание было сосредоточено на противоположной стороне, где неторопливо беседовали двое мужчин. Ее муж, такой родной и обожаемый, которым она гордилась даже во сне, что-то вещал незнакомому высокому человеку, стоящему к ней вполоборота. Майю тянуло к этому человеку так, что с трудом приходилось сдерживать себя. Почему-то она была уверена, что цвет его глаз-серый…
Раздался гонг, и на центр поляны выскочили то ли шуты, то ли артисты- в колеблющемся мире сна все было зыбко и неважно. Они кривлялись, запускали шутихи и в молниеносных эскападах поражали неожиданно трезвыми и мудрыми репликами.
Один из них, малорослый, кривоногий мужичонка в кожаном охотничьем костюме, вытащил невесть откуда большую птичью клетку. В ней сидела удивительная царь-птица, невероятно красивая своими перьями, окрашенными в бирюзовые, изумрудные, алые тона. На маленькой, изящной головке топорщились золотые перышки, а агатовые глаза-бусинки презрительно смотрели на обрадованных людишек. Коротышка незаметно открыл дверцу и под дружный вздох восторженных зрителей выпустил райскую птичку. Не облетев и полкруга, та плотным разноцветным снарядом устроилась на плече у Майки. Именно тяжесть птицы да наступившая тишина заставила женщину очнуться. И ощутить смятение, заметив внимательный взгляд серых!!!– глаз незнакомца. То ли шуты, то ли артисты непонятно переглянулись – и выпустили быстрого ястребка, который тут же плавно спикировал на другое плечо совершенно сконфуженной молодой женщине.То же направление выбрал и маленький персиковый пудель, соскочивший с рук пухлой клоунессы. И от обещания и ожидания чего-то хорошего Майка окончательно проснулась…
Она лежала, откинув одну руку на мужа, а вторую еще прижимала к плечу, как-будто удерживая кожистые лапки чудо-птицы. В комнате было тихо и спокойно, рядом мерно сопел ненаглядный, а перед глазами все стоял ровный круг поляны, птица как обещанный символ счастья, да мимолетный взгляд серых глаз.
…Минут через тридцать в окна вполз серенький зимний рассвет. Он мерзко стирал остатки такого чувственного, такого прекрасного сна и неотвратимо заставлял впрягаться в будничные дела и заботы. За утренними хлопотами – завтрак, сборы, короткая шутливая перепалка с мужем- новизна сновидения заметно стерлась, детали размылись, и уже совершенно нереальными казались и полет неземной птицы, и облик взволновавшего ее человека. Только по пути на работу, в уютном тепле прогретой и мерно урчащей машины, под негромкий бархатный голос юной певицы с нежным восточным именем, Майя ощутила мимолетную тоску, как боль от давней потери, забытой, но неизбывной. Она удивилась, ведь в ее устроенной и такой благополучной жизни не могло быть столь глубоких и непонятных воспоминаний, как не могло быть мыслей о чужих, пусть и приятных незнакомцах.
Майке недавно исполнилось тридцать два года, несколько месяцев назад они с мужем отметили десятилетний юбилей совместной жизни. Казалось, их брак был идеальным, если бы не одно «но»: они были бездетны. С физиологической точки зрения никаких отклонений или причин, препятствующих появлению потомства, не было. Оба страстно хотели ребенка, особенно Сережка. Но, увы… Медицинские светила разводили руками, дополнительно назначенные консультации и процедуры не приносили никаких результатов. И тогда было решено не торопить события, подождать. В конце концов, в нынешнее время женщины рожали и в пятьдесят лет. Чтобы как-то отвлечь жену от грустных мыслей, Сергей Короткевич, чей бизнес развивался достаточно стабильно, предложил организовать собственное дело. И Майка загорелась…
Дорога предстояла нудная и долгая. Легкий морозец уступил место уже привычной зимней оттепели, и шоссе превратилось в ледяной каток. Приходилось вести машину крайне осторожно и внимательно. Майя то и дело подравнивала свой кроссовер, стараясь не влететь в колею, набитую огромными самосвалами и грузовиками. Мимо пролетали большие, урчащие машины с эмблемами, напоминающими значки на клубных пиджаках, маленькие, старательные автомобильчики всевозможных расцветок шустро сновали из ряда в ряд, и только важные мастодонты-«Волги» никуда не торопились- как подозревала Майка, их некогда могучие ресурсы были давно исчерпаны, в отличие от амбиций.
Какие только экземпляры не встречались на московских дорогах! То рядом проскакивал веселый грузовичок с изображением клюкастых бабулек в ряд на дверце, то сбоку грохотал огромный «Зил», у которого передние колеса бездействовали, в то время как задние исправно крутились, отматывая многочисленные километры. Пару раз на глаза попались невозмутимая «Нива» со скромной надписью на заднем стекле «Комитет по борьбе с внеземными цивилизациями» и «Фокус» с эмблемой «Фонда содействия мужьям-рогоносцам».
Часами бредя в бесконечных плотных пробках, невозможно было не восхититься фантазией чиновников, выпускавших в свет номерные знаки. Помимо легендарных «ГНИ», «РВИ», «МНИ» и иже с ними, попадались совершенно уникальные сочетания букв. Почти час Майка в немом восхищении висела на хвосте у роскошного черного «Мерса» с одними девятками и буквами «ВОР» на номере. То ли хозяин был так уверен в себе, то ли это была злая шутка судьбы, но знаменитая «шапка» горела ярко и показательно. Только когда «Мерседес» начал озадаченно притормаживать, молодая женщина сочла за лучшее смешаться с потоком и уйти в сторону…
Офис. Работа. Друзья. И сотрудники.
За размышлениями дорога пролетела незаметно, и вскоре Майя подъехала к месту работы. Она владела небольшим офисом в огромном деловом комплексе, занимавшем почти полквартала в центре Москвы. Раньше здесь находилась фабрика по производству шелковых тканей, основанная еще в царские времена и существовавшая до недавнего времени. Толстые полутораметровые стены из темного кирпича и высокие арочные окна говорили о немалом возрасте, что придавало и без того напыщенному деловому комплексу солидный вид. Соответственно, и цены на аренду помещений были под стать годам основания. Ходили слухи, что бывшую фабрику скоро снесут, и Майке было искренне жаль этот величественный обломок старины. Некое ощущение причастности к прошлому витало в длинных извилистых коридорах. Уходящие на десять метров вверх сводчатые потолки не давили, а, наоборот, придавали дополнительный объем и воздушность раскрытому пространству холлов и конференц-залов. Неожиданно уместными оказались здесь и холеные девочки-референты, снующие с папочками и ноутбуками, и молодые, но такие успешные ребята в дорогих, от Зеньи и Кавалли, костюмах. Надо отдать должное, многие из них были действительно талантливы в бизнесе, пробивая собственный путь без помощи извне, делая состояния буквально на голом энтузиазме и вере в себя. В стильных ресторанчиках внизу все больше попадались те, кому на фиг сдалось корпеть над копеечными проектами и непонятными перспективами. Их выдавало милое, слегка развязное, поведение и элегантно-небрежная роскошь в одежде. Но мнимая инфантильность не всегда могла скрыть цепкость во взгляде, безукоризненно считывающую коэффициент нужности. Кого редко можно было увидеть в людных местах, так это работяг-компьютерщиков. Они мало интересовались бурной жизнью остального коллектива, предпочитая общаться со столь любезными их сердцу компьютерными программами. Время от времени очередной компьютерный гений выскакивал за порцией фаст-фуда в ближайшее заведение общепита, и тут же возвращался к прерванной работе.
Изредка в холлах можно было наблюдать некое смятение в работе короткостриженных самоуверенных ребят-секьюрити. Это прибывали на работу отцы-основатели компаний и ведущие руководители проектов. Моложавые, подтянутые, безусловно следящие за своим внешним видом, мужчины и женщины быстрым шагом преодолевали входное пространство, не глядя по сторонам и не размениваясь на встречные приветствия. Майке всегда было любопытно, замечают ли они кого-нибудь на стремительном пути к своим роскошным кабинетам.
Ее плебейские размышления пропадали сразу же, как только молодая женщина подходила к собственному офису, на дверях которого красовалась латунная табличка «Досуговый центр «Развитие». За скупым названием скрывалось столько Майкиных надежд и усилий! Некоторое время назад, начиная совершенно новое для себя дело, она выяснила, что выбранное направление- организация и проведение детских мероприятий- ниша, давно занятая в Москве. Многочисленные компании и бюро предлагали огромное количество развлекательных программ для детей разного возраста. Майя, имея за плечами преподавательский опыт, внимательно проштудировала множество сценариев, просмотрела сотни детских программ и выделила одну закономерность. Подавляющее большинство фирм придерживалось принципа фейерверка, когда ребенку на блюдечке подносили красочное шоу, сдобренное энным количеством шуток, познавательных вопросов и парой- тройкой нравоучений. Это в лучшем случае. В худшем, это были дорогие, красочные постановки с полубезумными клоунами, экзотическими животными и ярким, бессодержательным реквизитом. Дети же пассивно наблюдали со стороны за действом. Замотанным родителям такие праздники влетали в копеечку, но они были готовы платить, платить, платить.
Майя предложила иную концепцию. Ее программы были рассчитаны на активную, смекалистую, эрудированную аудиторию. Поэтому ее помощники готовили детей заранее- без устали разрабатывали вводные задания, хитрющие головоломки и увлекательные задачи. Предварительные выезды в школы с необычными конкурсами и викторинами увлекали и родителей, и учителей. Конечно, при необходимости привлекали и студентов театральных и музыкальных училищ, но суть оставалась неизменной- дети были главными действующими лицами. Совместными усилиями взрослые подводили ребятишек к заключительному этапу- празднику. Сценарий к каждому конкретному случаю писался отдельно, что, безусловно, было трудоемко, но результаты этого стоили.
Расчет оказался верным, проекты были востребованы. Отказ от дорогостоящего реквизита позволил выдерживать небольшие сметы, что расширило круг заказчиков. Слух об интересных программах пополз в школьной среде, и вскоре их рабочее расписание было заполнено на месяцы вперед. В свою очередь, это позволило снять офис в удобном и престижном месте и несколько увеличить зарплаты сотрудникам.
Красиво сказка сказывается, да долго дело делается. Сколько трудов стоило молодой женщине юридически грамотно организовать собственное дело! Спасибо мужу. Сергей помогал где советом, где материально. Он терпеливо объяснял азы предпринимательства, подсказывал, как работать с отчетной документацией и налоговыми органами. Это оказалось не самым трудным. Проблемы оказались с подбором сотрудников.
Майя до сих пор с усмешкой вспоминает, какой наивной она была, обратившись к молодым и перспективным выпускникам вузов. Отказы сыпались один за другим. Неопределенный период становления компании отпугивал многих, ведь они хотели всего и сразу. Проще было устроиться подрабатывать репетиторами, нянями, гувернантками в богатые семьи, нежели использовать свой потенциал. Новоиспеченная бизнес-вумен решила поискать среди знакомых и просто интересных ей людей. И вскоре костяк команды был создан. Он был невелик, всего пять человека, но коэффициент полезного действия впечатлял!
***
ХРАНИТЕЛИ
–Ну что ж, с мозгами тут , пожалуй, все в порядке.
–Уважаемый Хранитель, оставьте свои эмоции при себе, речь идет о вероятностной аномалии. Вектор деятельности Майи просчитан давно и требует лишь незначительной корректировки. Тревожит всплеск подсознания-откуда этот эпизод со сном?
–Может, девушка насмотрелась второсортных мелодрам со скрытым эротическим подтекстом?…
ОФИС. СОТРУДНИКИ. И ДРУЗЬЯ.
Первой отозвалась Ирина Карамышева, давняя знакомная еще со студенческих лет. Вполне благополучная в браке, она который год числилась в домохозяйках при состоятельном муже. Двое детей, девятилетний Максим и семилетняя Анечка, уже не так требовали заботы, как раньше, и деятельная Ирина откровенно заскучала. Чтобы как-то выбраться из рутинного домашнего омута, она рьяно принялась устраивать личный досуг замужних и холостых подруг. Поначалу те нехотя выбирались на театральные премьеры и выставки приезжих знаменитостей. Но вскоре молодые женщины втянулись в культурную жизнь столицы, и расписание каждой корректировалось с учетом выставок, спектаклей и походов в музеи и кино. Каждое мероприятие заканчивалось посиделками в маленьком уютном ресторанчике на Остоженке, неподалеку от заново отреставрированных особнячков с роскошными квартирами. Ира была хозяйкой одной из них. Ее характер почти не изменился, несмотря на долгие годы безденежья, сидения без работы, и, в конце концов, свалившегося материального благополучия. Она по-прежнему оставалась отзывчивой, острой на язычок молодой женщиной. Муж Иры прошел знакомый многим богатым людям путь к благосостоянию: работа на обычном предприятии, сокращение, отчаянный бросок в предпринимательство и –лотерея!-удачный старт. Жилищный бум набирал обороты, и грамотно организованное производство строительных материалов пришлось как нельзя кстати. Вскоре обычными стали поездки за границу на отдых, элитное образование для детей. Дочь и сын к тому времени уже получили «прививку бедностью», поэтому снобизмом не страдали и спокойно относились к роскошным тряпкам и всяческим игрушкам. Чего не скажешь о новоявленном бизнесмене. После упорной борьбы за существование своей компании, утверждения на рынке услуг и, наконец, успеха, у него, грубо говоря, «поехала крыша». Дорогие машины, навороченные гаджеты –все бы ничего, только этим не ограничилось. Повинуясь неизвестно откуда взявшемуся инстинкту самца, он завел одну связь на стороне, другую, третью, и пошло-поехало. Поначалу Ира не находила себе места, следила за каждой его пассией, винила во всем себя. Затем, переболев, перемучавшись (что было долгим и мучительным процессом), приняла как неизбежное и успокоилась. Советам бывалых дам найти любовника не последовала, просто выключила своего Олежку из собственной чувственной сферы и задумала изменить свою жизнь. Вот тут ее и настиг Майкин звонок. Это было во всех смыслах выгодное предложение: истосковавшаяся по настоящей работе молодая женщина активно включилась во все проекты. Ее цепкость, здравый смысл, знание жизненных реалий прекрасно уравновешивали кипучий, безумный фонтан идей другого члена их маленького коллектива- юной пружинки Алинки.
Майя с улыбкой вспоминала первую встречу с девушкой. Как-то, проходя мимо кирпичной многоэтажки, она сначала услышала, а потом увидела голосящего худенького подростка, который то размахивал руками, то хлопал в ладоши, стоя у дверей подъезда. В общем, производил массу шума. Заинтересованная Майка подошла поближе и увидела, как неугомонный человечек сражается с огромной корявой вороной, норовящей ухватить нечто, попискивающее у дверей подъезда. При ближайшем рассмотрении это оказался маленький, недавно родившийся котенок, чья беспутная мамашка, тощая и голодная, из кустов со страхом взирала на пернатую захватчицу. Ни спрятать, ни защитить своего отпрыска кошка не могла, эту миссию на себя и взял Аника-воин, оказавшийся хрупкой симпатичной девушкой. Пришлось пособить. Совместными усилиями ворона была изгнана с дворовой территории, а кошка с котенком нашли приют в комнате у сердобольной консъержки с соседнего дома.
Девушку звали Алиной, она заканчивала художественное училище прикладного искусства, расположенное неподалеку, и в будущем видела себя арт-богиней. Дальнейшее знакомство показало, что, помимо отзывчивого, щедрого сердца, она обладала неуемной фантазией, живым умом и абсолютным отсутствием каких- либо комплексов. Ее умению ладить с детьми, животными и зловредными старушками можно было только позавидовать. Майе оставалось искренне надеяться, что жадный внешний мир не сможет изменить эту чудесную девушку в худшую сторону. Лучшей кандидатуры для общения с детьми было не сыскать. Алинка- пружинка с удовольствием приняла приглашение стать членом их команды, благо характер работы и более-менее свободный режим устраиваили ее как нельзя лучше.
Майя была мозговым центром, Ирина и Алина- правой и левой руками соответственно, но львиная доля работы приходилось на Юлию Павловну, ведающую хозяйственной частью, реквизитом, подбором временных помощников. Спокойную, немногословную женщину порекомендовал Сергей, долгое время работавший с ее сыном Семеном. Майя не прогадала, доверившись его совету.
Последнего сотрудника Майка нашла не сразу. Ей требовался человек, в каком-то смысле незаурядный, с нетипичным взглядом на многие вещи, к тому же знающий бухгалтерию и немного налоговое право. И если со вторым проблем не было, то первое условие казалось невыполнимым. Почти полгода длились поиски подходящей кандидатуры. Пришлось обратиться в кадровое агентство, несмотря на строгий режим экономии, введенный Майей на первых порах. Собеседование с дюжиной претендентов ни к чему не привели: на вопрос, как оторвать ребенка от компьютера, чтобы поговорить о горе Фудзияма, все недоуменно пожимали плечами. Строгая отчетность, заполнение форм и деклараций никак не вязались с отвлеченными понятиями, и, вообще, при чем тут дети?..
И все-таки она его нашла! Недалеко открыли новый магазин, гордо названный «Фамильной книгой», и время от времени Майя забегала туда в поисках нужной литературы. Ей нравились прекрасно оформленные просторные залы, расположенные на двух уровнях, приветливый персонал, а главное- большое разнообразие отменно напечатанных книг. Конечно, заветные томики и подарочные фолианты стоили весьма недешево, но Майка никогда не экономила на книгах. В первое же посещение ее внимание привлекли портреты- профили на стенах, выполненные в филигранной теневой технике. То есть, некий умелец, пользуясь только ножницами и куском черной бумаги, создал портретную галерею. Чуть позже она обнаружила целые жанровые сценки, вырезанные столь же искусно. Путем китайской дипломатии Майя выяснила, что художник и бухгалтер данного магазина- суть одно лицо. И хотя не в ее правилах было сманивать чужие кадры, после долгих терзаний она решила встретиться с художником.
Исаак Израилевич, учитель математики по образованию, в годы перестройки переучившийся на бухгалтера, в душе был немного романтиком и фантазером. С его круглого лица почти не сходила добродушная, чуть рассеянная улыбка. Разговаривая, он как-будто прислушивался к чему-то внутри себя, и кивал, соглашаясь то ли с собой, то ли с собеседником. Что, однако, не мешало ему моментально схватывать суть разговора и задавать четкие наводящие вопросы. Он не удивился желанию молодой женщины встретиться с ним, справедливо полагая, что этому есть внятное объяснение. И пока Майка сбивчиво излагала цель встречи, он внимательно слушал, задумчиво почесывая толстый, с горбинкой, нос. Затем задал два вопроса, озадачивших ее. Первый: зачем ей это надо? И второй: позволит ли она вырезать ее портрет?
Майя ответила. И получила согласие. Кроме того, она избавилась от угрызений совести, узнав о грядущей отставке экс-математика. «Смена поколений, знаете ли, молодые наступают,»– с понятной грустью объяснил он.
Так в их команде появился пятый член коллектива. Он прекрасно справлялся со своими непосредственными обязанностями бухгалтера, виртуозно сочетая их с немалым опытом методиста. Несмотря на возраст, Исаак Израилевич поражал свежим, неординарным взглядом на многие вещи и явления. Частенько его подсказки кардинально изменяли уже написанные пресные сценарии, делая их более увлекательными, подчас даже на грани фола. И это срабатывало. В этом он очень походил на Алинку, мыслящую спонтанно и оригинально. Может быть поэтому никто не удивлялся его негласному шефству над девушкой. Та же, в свою очередь, охотно помогала ему, выполняя мелкие поручения, от покупки мелкой канцелярии до заваривания столь любимого им зеленого чая.
Маленький дружный коллектив начал свою работу.
КАФЕ. НЕУЛОВИМОСТЬ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ. РУКИ.
Утро было плотно заполнено срочными переговорами с заказчиками и обсуждением планов на горячий март. За работой первая половина дня пролетела незаметно. В обеденный перерыв позвонила закадычная подружка Лена Комкова и предложила перекусить в крохотном японском ресторанчике за углом. Она работала менеджером в небольшом «карманном» банке, слыла неплохим специалистом и могла позволить себе обеденный отдых в дорогой забегаловке. Карамышева, отскочившая на полчаса в «Библио-Глобус», обещала присоединиться чуть позже, и Майка, пришедшая раньше подруг, заняла столик у окна. Она была здесь всего один раз, в большой веселой компании, и не запомнила подробностей интерьера. Теперь же , неторопливо оглядываясь, она отметила простой, но изысканный дизайн помещения, чудесное сочетание оливкового и бежевого цвета в отделке стен и лаконичную комфортную мебель, что было достаточно редко в ресторанах такого типа. Изобилия бамбука и красных гуашевых иероглифов, слава богу, не наблюдалась, что тоже говорило в пользу декораторов. Официанты, одетые в неброские кимоно, бесшумно сновали по залу, разнося еду на игрушечных лакированных подносиках. Народу в этот будний день было немного, поэтому Майка расслабилась, бездумно глядя на крупный, лохмотьями, снег, медленно кружащий за окном. Еще три месяца назад она бы ликовала, наблюдая такое превосходство зимы, нынче же, после масленицы, уже хотелось горячего прикосновения солнца к запрокинутому лицу и робкого позвякивания льдинок в несущемся ручье.
…– Боже, почему я сейчас не в Италии или Испании, на худой конец не во Франции?, – к столу стремительно приближалась страдающая Лена Комкова. Стройная, высокая, одетая в кремовую норковую шубу до пят, она неизменно привлекала внимание всей мужской половины. Высокие, пятнадцатисантиметровые шпильки с достоинством процокали мимо застывших в экстазе официантов и остановились в полуметре от Майкиных полусапожек. Ленкино искусство ношения туфелек на высоком каблуке в любых обстоятельствах: в машине, на отдыхе, в течение всего рабочего дня, оставалось для Майи недостижимым. Сама она предпочитала изящную, но удобную обувь.
–Дворники спят, сугробы растут, припарковаться негде. Где же, где же ты, благословенное тепло?
–Лен, в твоей любимой Италии нынче снегу не меньше. Глобальное потепление наоборот, – Майя перелистывала меню.
–Не поверишь, я весну по клиентам определяю. Как только тетки улыбаться начинают, пора менять гардероб,– Лена ухмыльнулась. Впрочем, ее насмешливая гримаска не была обидной, отчасти из-за миролюбивого характера, отчасти по внешним причинам: распахнутые голубые глаза невинно смотрели из-под по-детски припухших век. Верхняя фигуристая губка трогательно выступала вперед, а нижняя была полной и чуточку капризной. Обаятельные веснушки, выступающие каждый год на щеках и носике, автоматически переводили девушку в разряд нежных, лилейных дам, которых хотелось носить на руках и преданно охранять. Образ пастушки не обманывал только близких и хорошо знакомых людей – Лена Комкова могла прекрасно постоять за себя сама.
Незаметно подошедшая Ира съехидничала:
–Да уж, дядьки не показатель. Особенно в твоем присутствии…
–Девчонки, давайте что-нибудь закажем, есть хочется, -Майя знала, что в словах пришедшей подруги читалось не столько желание уязвить Лену, сколько добродушная ирония. – Я буду соевый суп и «Калифорнию».
Успокоившаяся Ира заказала горячие шашлычки из семги и курицы, Лена- салат из водорослей с ореховым соусом и чашку риса, и некоторое время подруги молча ели, отдавая должное вкусным блюдам. Майя в который раз подумала о несходстве характеров двух женщин, что, однако, позволяло не только крепко дружить на протяжении десятка лет, но и удачно дополнять друг друга. Кокетливую, легкую жизнерадостность Ленки, отнюдь не глупой молодой женщины, иногда было полезно приглушить разумными, немного циничными рассуждениями Ирины. Особенно, когда дело касалось мужчин. И хотя на протяжении вот уже двенадцати лет Лена была верна двоим – мужу Виктору и сыну Андрюшке, образ идеального любовника периодически всплывал в ее мыслях вслух, позволительных на таких вот девчоночьих посиделках.
– Я тут недавно ждала сына после школы…,– наконец прервала молчание Ира,– …сидела в машине и от нечего делать рассматривала проходящих женщин.
– Почему не мужчин?..
– Народу прошло-уйма…– не обращая внимания на подначку Лены, продолжала Карамышева- …девушки, молодые дамы, зрелые матроны. Подавляющее большинство симпатичны, хорошо одеты, умеют себя подать. В общем, стандарт выдержан по всем направлениям. А теперь скажи мне, Жар-Птица, – кивок в Ленкину сторону, – почему ни одна не зацепила мой взгляд?
–Ну ты же сама сказала- стандарт, ничего особенного. Нужно что-то яркое, какая-то изюминка…
Ира задумчиво продолжала:
–Я пыталась уловить – что? Хорошая фигура, походка, умение носить одежду, что еще?..
– Уверенность состоявшейся личности,– включилась в разговор Майя.– Это же так просто! Женщина-личность, которая не зависит от взглядов. Она ценна сама по себе, ей не надо ни под кого подстраиваться. Она такая, какая есть, и это дает ей чувство раскованности, которое стопроцентно улавливают все окружающие…– тут Майка заметила раскрытые рты подруг. Пожалуй, не стоит пугать их обобщениями и намеками на перемены, происходящими с ней в последнее время. Все чаще и чаще она ловила себя на мысли, что вслушивается в себя, как будто ожидая чего-то обещанного. И похожее чувство единственности, неповторимости грешным делом не раз и не два посещали ее, как когда-то в золотой юности. Как будто кто-то нашептывал, как в том сне. Нет, это не тема для застольного разговора, решила Майка и благоразумно попыталась перевести беседу в другое русло:
–Как твои шашлычки?…
–Вкусно. А что касается цариц,– не желала сдаваться Ира,– их единицы. А вот интересных мужиков, на мой взгляд, гораздо больше.
–Вот уж не поверю,– фыркнула Лена,– в России холеных мужиков просто так, на улице днем с огнем не сыщещь. Они либо на дорогих машинах рассекают, либо в спортзалах толкутся. Клерки с напыщенными щеками не в счет!
–Милая, ты путаешь ухоженность с мужественностью. Я же говорю о неком магнетизме, личностной привлекательности…
–Ирочка, родная моя, если твой гипотетический мачо одет кое-как, носит нечищеную обувь и победно посматривает на самок- это не критерий привлекательности. И еще,– Лена мечтательно вздохнула,– я бы взглянула на его руки.
Тут Майка непроизвольно улыбнулась. Это была идея фикс Комковой- мужские руки. Будучи студентками, они часто представляли, какими будут их избранники. Эпоха принцев давно закончилась, спутники жизни виделись состоявшимися, надежными и, конечно, привлекательными внешне. Именно в таком порядке. …«С аккуратными небольшими руками»– слова Елены Прекрасной всегда шли отдельной строкой. При этом она умильно складывала изящные руки с длинными аристократическими пальцами и радостно закатывала глаза. Ленка убила всех наповал, на последнем курсе выйдя замуж за Виктора, шустрого, разбойничьего вида парня с огромными рабочими руками. Знать, сработал тот самый магнетизм, которого было в избытке. А нынешние сентенции, как подозревала Майя, были всего лишь отголосками давнишних девичьих фантазий. Кроме того, муж подруги давно состоялся и как бизнесмен, и как надежный семьянин, весьма респектабельный внешне. Именно в таком порядке.
Заметив ее улыбку, подруга надулась:
–Ничего смешного. Вспомни, как ты сама упала в такие ручки!
–О чем это она?– удивилась Ира.– Ты мне ничего не рассказывала.
Пришлось Майе поведать давний эпизод, произошедший пару лет назад…
Ницца. Отдых. Машина с московскими номерами.
Тем летом долго решали, где отдыхать. На дворе был кризис, и, как это водится у добрых славян, вместо того, чтобы зажать свои денежки, все ринулись проматывать сбережения на дорогих курортах и экзотических пляжах. Майке и не пришло в голову сопротивляться, когда муж предложил отдохнуть на юге Франции. Канны, Ницца, Сан-Тропе, Монако – эти названия звучали многообещающе и очень волнующе. Майке было немножко страшновато – несмотря на богатый опыт путешествий, она робела при мысли о набережных, забитых роскошными дамами и загорелыми мужчинами. Этакий бендеровский вариант Рио-де-Жанейро у Майки в голове. Конечно, она посмеивалась, обзывала себя провинциалкой и наивной, но все равно побаивалась этой поездки. Результатом стал ворох ненужного тряпья, закупленного в дорогущих московских магазинах, одна элегантная шляпка и масса сомнений…
Все оказалось куда как проще. Едва выйдя из аэропорта в Ницце, она вдруг расслабилась и наплевала на все условности. То ли выпитая огненная жидкость в салоне самолета, то ли обычные доброжелательные люди и спокойная красивая речь вокруг, но Майка совершенно успокоилась и только вертела головой по сторонам, впитывая легкую, солнечную ауру окружающего мира. Ехать предстояло в Ментону- небольшой, респектабельный курортный городок недалеко от Ниццы, почти на границе с Италией. Их встречали Комковы, приехавшие на пару дней раньше. Уже загорелые, с блестящими от возбуждения глазами, они весело расспрашивали о далекой Москве, погоде и общих знакомых, обещавших выбраться сюда в ближайшие выходные. Майя невпопад отвечала на вопросы, все ее внимание поглощали изумительно красивые особняки, виллы, дома и домики, увитые цветущими лианами, окруженные стрижеными изгородями и деревцами-шедеврами топиарного искусства. Ни бумажки, ни листочка, ни камешка на ровных дорожках. Все полито, умыто, чисто и сияет благополучием. Аккуратно и добротно одетые пожилые люди с собачками, молодые красивые пары с детьми, вежливые полицейские – вскоре это уже не интересовало Майку, потому, что она увидела море, его бирюзовую глубину и блестки парусников вдалеке. Невообразимое голубое полотнище полого поднималось к горизонту и там сливалось с белесым выцветшим небом. У причалов мерно покачивались огромные белоснежные яхты, окруженные перламутровыми перышками-лодочками. Именно количество гордых быстроходных красавцев убедило Майю, что она в краю миллионеров.
Позже, приезжая на променад в Ниццу, она отмечала про себя и толпы туристов, одетых в универсальные шорты и всевозможные майки, и элегантных дам в обманчиво простых платьях, которые с элегантными же мужчинами по вечерам переступали пороги изысканных ресторанов. Народ гулял вдоль моря, смеялся, фотографировался на фоне яхт, пальм, красивых зданий- все, как обычно летом, у теплого моря. Хотелось многого: увидеть великолепный «Негреску» с его знаменитым огромным ковром, «тянувшим» на 1/10 всей стоимости отеля ( как оказалось впоследствии, сего чуда уже не было «в живых» ), музеи Шагала и Матисса, русский собор с его тремя одинокими березками на чужбине.
Вскоре Майка сбросила свои дизайнерские одежки, натянула маечку и шорты и с наслаждением гуляла по набережным Ментоны и Ниццы. Взяв машину, они с мужем проехали вдоль всего побережья Французской Ривьеры, начиная с Марселя ( возбуждающе -красивого, большого портового города, довольно чистого, в отличие от грязного итальянского собрата-Неаполя), через Канны (который оказался куда как скромнее своих именитых соседей), далее проездом через Монте-Карло (запах денег тут ощущался даже в асфальте прогулочных дорожек) и заканчивая уже Сан-Ремо, немного растрепанного, но такого мило-итальянского.
Летняя нега расслабляла, переключая внимание с навязших проблем на приятные мелочи, наподобие заинтересованных взглядов засушенных француженок на ее подтянутого, холеного Сережку, или внезапный сбой сердца от прикосновении мужской руки, поддержавшей ее при падении.
…Это случилось в Ницце. Она засмотрелась на сюрреалистическую композицию из стиральных барабанов у входа в маленький ресторанчик. Сережка, шедший рядом, что-то толковал о странностях русской души, видимо имея в виду черный джип с- …-о,мама миа!– московскими номерами, стоявший тут же, а молодая женщина уже летела вниз, споткнувшись о выступающий камень мостовой. Слава Богу, идущий навстречу человек успел схватить ее и потянуть на себя, уберегая от неминуемого падения. Майка, ошалев от неожиданности, с разбегу ткнулась носом в теплое и крепкое плечо. Жаркая волна стыда и смущения обдала с ног до головы, и, наверное, от этого она на секунду потеряла чувство реальности.
… И в этот коротенький миг привиделось Майке, будто стоит она посреди просторной светлой горницы в доме отца, знатного воеводы, и цепенеет от страха неизвестности. Лиф сарафана, расшитый голубым шелком, теснит грудь, жемчужная повязка сдавливает голову и исподволь подступает паника. Милая сердцу обстановка отчего дома вдруг кажется ловушкой и хочется поскорее выбраться на воздух, к ясному солнышку и вольному ветру. Дородная нянька мечется из угла в угол, заканчивая сборы к приезду сватов. «Детонька моя, сказывают, князь тоже пожаловал, не терпится ему невесту увидеть. Вот своевольный!», – и девушка наконец срывается с места. Перед ней мелькают ступени лестницы- еще несколько шагов, и она будет в безопасности, далеко от знатного чужака…
Гостевая комната полна народу, а у входа, отрезая пути отступления, стоит высокий человек в светлых одеждах. Он опирается рукой о притолоку, и спокойный взгляд серых глаз лучше всяких слов говорит об уверенности и силе. И нет нужды убегать: сердце-вещун уже рванулось навстречу и приняло его целиком, с насмешливыми глазами и чуть тронутыми легкой улыбкой губами, мгновенной способностью оценить ситуацию и готовностью не замечать испуганную девушку.Юная невеста ощущает, как неизведанное ранее чувство принадлежности поднимается изнутри и лишь взращенная с детства гордость не позволяет ей приблизиться к нему…
