Попробуй обмани

– Никто не обещал, что будет легко, – пожимаю плечами и возвращаюсь к плите.

Парень сметает всё с тарелки в кратчайшие сроки, смотрит так жалобно в пустую посуду, что я накладываю ему ещё. Пользуясь временем до начала позднего занятия с ученицей, которая живёт в Красноярском крае, выкладываю все заметки на стол и приношу ноутбук на кухню. Пока Рокотов проглатывает третью порцию, принимаюсь шерстить сайты, начав с русскоязычных. Небольшой блокнот для заметок, подаренный кем-то из одногруппников на «Восьмое марта», быстро заполняется. Не думаю, что все пометки – стоящие для включения в работу, но пока собираю общие сведения, а потом уже буду отсеивать лишнее.

Когда звяканье посуды стихает, говорю, не поднимая головы, куда отнести её. Я уже на иноязычных сайтах гуляю. Наткнувшись на интересную статью про психологию родителей, абстрагируюсь от посторонних звуков. Довольно интересная информация, которую, упростив для нашего общества, можно попробовать использовать на презентации проекта.

Через некоторое время предоставив Рокотова самому себе, показав, чем он может пользоваться для развлечения себя любимого, ухожу к себе, чтобы подготовиться к занятию: переодеваюсь, настраиваю свет, микрофон и высылаю ссылку в чат. Уже через несколько минут обсуждаем с Дашей прошедшую контрольную работу, по которой у неё имеются вопросы. В ходе занятия незаметно поднимаем тему олимпиад. Девочка хочет попробовать подготовиться к ним, поэтому я обещаю подумать над источниками, которые ей помогут. Сегодня проходим восемнадцатый век, а именно правление Петра Первого. Если честно, не самая сложная тема в истории. Стараюсь рассказывать интересно и так, чтобы информация по возможности закладывалась в голову Даши, чтобы в будущем ей было легче учить и повторять теорию.

Минимум воды, максимум полезной основной информации, дополнять которую буду на следующем занятии. Сейчас для меня главное донести основное, что наиболее популярно и чаще спрашивается на экзаменах.

Попрощавшись с Дашей, откидываюсь на спинку большого компьютерного кресла, на которого нарадоваться не могу, поворачиваюсь к кровати, намереваясь плюхнуться в неё, и застаю на ней парня. Он смотрит на меня чересчур пристально, в его глазах плещутся эмоции, которые интерпретировать у меня не получается. Но, может, я не слишком хочу разбираться в его чувствах.

– И давно ты тут? – встав, потягиваюсь, из-за чего задирается футболка, немного оголяя живот.

– С приказа «О престолонаследии», – задумчиво отвечает Рокотов, глядя теперь на открывшуюся для взора часть тела.

– Зачем пришёл? – невозмутимо поправляю край футболки и возвращаюсь в кресло, потому что не горю желанием находиться на одной плоскости с парнем, нагло ворвавшимся в мою комнату. Ладно, хоть не помешал занятию.

– Стало скучно, решил посмотреть на кого ты меня променяла, – возвращается взглядом к моему лицу. – Ты хороший преподаватель, – неожиданно удостаиваюсь хорошего комплимента. – Мне интересно было тебя слушать. Может, и мне проведёшь экскурс в историю?

– Шестьсот рублей час, – мило улыбаюсь ему, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. – Лично для тебя.

– Я могу больше, – тёмно-карие глаза хищно сверкают на этих словах.

– Не сомневаюсь, – фыркаю я. – Я посмотрю своё расписание. Если получится, то впихну тебя в него, – Рокотов выглядит очень довольном, словно получил к чему стремился, поэтому спешу его разочаровать. – Уроки даю только онлайн.

– Ну мне ты можешь сделать исключение, – бархатным голосом произносит Рокотов, включив великого соблазнителя невинных дев.

Смотрю на него немигающим взглядом, что интерпретируют неправильно. Словно я сейчас дам положительный ответ. Да с чего бы? Он мне не муж и даже не парень. Никаких поблажек желающим утянуть меня в постель без каких-либо усилий.

– Не могу, – отрезаю я.

В этот момент хлопает входная дверь, оповещая о приходе Евы, которая быстро выставляет парня за порог и принимается после его ухода без умолку трещать. Проникаюсь её эмоциональностью. Слушая его рассказ, понимаю, что мне ещё повезло – я была в окружении всего лишь одного мажора в то время, когда подруга в обществе аж двух. Но опять-таки тут ещё надо хорошенько поразмышлять кому сочувствовать – девушке или парням.

7 глава

Всю неделю встречаемся с ребятами в стенах института, так как ещё не нашли удовлетворяющее всех место. На удивление, когда надо, Рокотов ведёт себя очень профессионально, будто сто лет в этой среде находится. Но это не значит, что поток его шуток иссяк. Вовсе нет. Он становится только больше. Это поддерживает дружескую атмосферу в коллективе, что хорошо сказывается на работе, которая плодотворно продвигается в хорошем темпе, поэтому я не одёргиваю парня.

На каждое собрание Ваня приносит то пиццу, то кофе, то комплексный обед, то пирожные… перечислять можно долго. Невиданная щедрость.

Дата презентации назначена перед самым Новым годом. С одной стороны, времени много, а с другой – нет. Оно летит быстро. О чём говорить, если неделя пронеслась перед глазами, как краткий миг.

– Рокотов, руку убери, – не отрываясь от просмотра документов, цежу сквозь зубы. – И дыши подальше от меня. Раздражаешь.

Мужская ладонь не спешит покидать моё бедро, удобно расположившись на нём, а ухо всё-ещё опаляет горячее дыхание. Мы сидим немного в отдаление от остальных. Ребята, разбившись на группки по смежным темам работы, обсуждают свои идеи и возможности их реализации. Сидя на последней парте у окна, я разбираю распечатанные документы, которые отрыла на сайтах, попавшихся мне чисто случайно, когда я отдыхала вчера вечером от работы и учёбы, просто листая новости. Рокотов, до этого момента занимавшийся своими обязанностями, вдруг решает уделить мне внимание, о котором никто его не просил.

А так хорошо всё шло…

Шлёпаю рукой по наглой конечности, всё также не отрываясь от изучения документов. Сбоку слышится вздох, но ничего не меняется.

– Рокотов… – не договариваю, что хочу, замерев из-за неожиданного нежного прикосновения к лицу. Парень наблюдает за своей рукой, которая заправляет мне прядь волос за ухо, очерчивает контур лица.

Ошеломляюще.

Я сбита с толку. Все слова застревают в горле. Чувствую себя полной дурой, залипшей на популярном мальчике. Ко мне ни разу ещё никто так не дотрагивался. Были слабые попытки, которые я быстро давила у желающих. Тут же без всяких расшаркиваний Рокотов берёт и прикасается ко мне, не боясь получить болезненную оплеуху. Поразительная самоуверенность. Или лучше сказать глупость?

– Рокотов, не лезь ко мне, – почти рычу, отстраняясь и возвращаясь к бумагам. – Лучше вообще отсядь.

– Да что с тобой? – не понимающе спрашивает «король». – Всё же было хорошо, мы нормально общались же. Что на тебя нашло? У тебя ПМС?

– Это у тебя ПМС, – огрызаюсь я. – У нас нормально всё было ровно до того времени, как ты решил меня облапать.

– Я думал, что ты не против.

Гляжу на него с сомнением, как на очень большого дурака, и он печалится. Или делает вид, что печалится.

Мы на самом деле вполне не плохо общались до сегодняшнего дня. Сама себе удивлялась, как так получилось. Просто Ваня как-то довольно плавно втискивается в мою жизнь. Постоянно окружает вниманием. Но до этого времени оно было ненавязчивым. Так вполне могли общаться просто друзья-знакомые. А Рокотов всего лишь не оставляет идею подкатить ко мне свои фаберже.

Не сказать, что я огорчена, но и от восторга не прыгаю. Может, душу и женское самолюбие греют «ухаживания» одного из самых популярных парней института, но не более. Я не плыву, как это описывается в романтических книжках с тропом, в котором участвует наглый, самовлюблённый, уверенный в своей неотразимости мажор. Не цепляют его действия ни одной струны моей души.

Рокотова спасает от расправы окликнувший меня Богдан. Кидаю на «короля» строгий взгляд и подхожу к нашему дизайнеру. Поставив руку на парту и склонившись над его плечом, рассматриваю эскизы. Некоторые из них уже начаты в цвете. Богдан поясняет, что очень увлёкся, поэтому немного отступил от плана, когда делал наброски. Получается очень даже хорошо. Не помню ни одной рисованной рекламы или сайта на нашу тему, поэтому считаю, что хотя бы этим сможем привлечь внимание людей с детьми.

Расходимся с ребятами ближе к вечеру, вновь выгнанные всё той же техничкой, которая уже меньше на нас ворчит, послушав, что именно мы пытаемся сделать. Оставляю охраннику ключ от аудитории и выхожу на улицу. Ёжусь от резко дунувшего на меня ледяного ветра, рассматриваю институтский двор, покрытый белыми хлопьями, собратья которых падают с неба.

Сегодня обещали тепло и лёгкий дождик. Как выясняется через пару минут, моё пальто не очень пригодно для такой температуры, хотя обещано, что оно спасёт и при более низкой температуре. Так и верь изготовителям.

– Ника, садись, подвезу, – окликает меня Дамир, догоняя и указывая на небольшую машину отечественного автопрома.

Но я не успеваю ответить.

– Извини, друг, но она уже едет со мной, – откуда не возьмись появляется Рокотов со своей ослепительной улыбкой и подхватывает меня под локоть, намереваясь усадить в свою тачку.

Дамир не возражает, и меня спокойно уводят от него. В этот решаю не играть в гордость и принимаю «приглашение» с удовольствием. На улице холодно, а в авто тепло. Рокотов открывает мне дверь и помогает усесться на переднее сиденье, находящееся до земли довольно низко. Оно и понятно – спорткар.

– Вот скажи мне, Рокотов…

– Ваня.

– Что?

– Почему ты меня постоянно по фамилии зовёшь, у меня же есть имя? – не глядя на меня, начинает движение.

– Какая разница как я тебя зову? – хмурюсь я, уже забыв, что хотела сказать.

– Для меня большая. Мне приятно будет услышать из твоих уст своё имя.

– Да как пожелаешь, – хмыкаю. – Как твоего отца зовут?

– Александр, – остановившись на светофоре, кидает на меня недоумевающий взгляд. – Ты уже хочешь познакомиться с моим отцом? Детка, да ты быстра.

– Иван Александрович, смотрите на дорогу и не называйте меня так пошло, – и услышав вздох, спрашиваю милым тоном. – Что-то не так?

– Всё в порядке, – цедит тот и тише что-то бубнит себе под нос, как старый-престарый дед.

У меня поднимается настроение. Ехать хоть и недалеко, но я всё равно успеваю полюбоваться Питерскими улочками. Какая всё же тут красота. Приезжаешь в этот город и будто в другую страну или даже эпоху попадаешь. Невероятная атмосфера. За несколько лет жизни тут мне не приедается ни местный климат, ни достопримечательности, ни разношёрстые здания, построенные в разных стилях и разных эпохах.

Незадолго до места прибытия Рокотов неожиданно паркуется у кофейни, молча выходит из машины, обходит её спереди, давая мне возможность поглядеть на него с недоумением и, открыв дверь с моей стороны, подаёт мне руку, на которую я машинально опираюсь, когда вылезаю из тёплого салона. Он не отпускает мою ладонь, когда ведёт внутрь кофейни. При входе нас сразу же сбивает обалденно вкусный кофейный аромат. За барной стойкой нас приветствует бариста. Девушка отдаёт большой ярко-оранжевый стакан мужчине в больших наушниках и интересуется делами Вани. Видать, они знакомы. Зачем меня сюда приводить?

Приветливый взгляд голубо-серых глаз обращается ко мне. Меня с интересом разглядывают, а мне кажется, что я сейчас нахожусь в витрине в качестве товара, который оценивает покупатель.

– Рокотов, ты меня зачем сюда привёл? – дёргаю парня за руку, которая меня так и не отпускает.

У девушки дёргаются брови, и она с насмешкой смотрит теперь на безмятежного «короля».

– Неужели ты начал общаться с нормальными девушками? – ироничным тоном обращается к нему, а мне вдруг подмигивает. – Меня зовут Дарина, – представляется, когда понимает, что никто не собирается этого делать. – Я давняя знакомая вот это мажора.

Этот мажор закатывает глаза, расплываясь тем не менее в широкой улыбке.

– Очень приятно, – протягиваю ей свободную руку. – Доминика, можно просто Ника.

– Как-как? – вдруг раздаётся удивлённое сбоку.

Повернувшись к нему лицом, с прищуром разглядываю вытянувшуюся физиономию, с которого слетает самодовольное выражение. Он теряет контроль, и я пользуюсь заминкой, выдёргивая свою ладонь из капкана сильных пальцев. Складываю руки на груди и добавляю своему взгляду выразительности.

– Ты даже не знаешь, кого ко мне привёл? – фыркает Дарина и повторяет мой жест. Теперь мы вдвоём сверлим незадачливого «короля», который не такой уж сейчас и король.

– Я думал, ты Вероника, – невразумительно оправдывается.

– Индюк тоже думал, – с намёком произношу.

– В суп попал, – подхватывает девушка, переглядывается со мной, и мы даём друг другу звонкую пятюню. – Ваня-Ваня, и давно ты стал таким… лохом?

– Что сразу обзываться?

– Ты выданные тебе документы вообще не читал? – спрашиваю я, снова сложив руки под грудью. – Там чётко написаны все имена участников, адрес жительства, контакты для связи и даже возраст.

– И как ты на него повелась такая умная? – тянет Дарина, посматривая на меня заинтересованным взглядом.

– А я не повелась, – равнодушно отвечаю, пожимая плечами. – Мы всего лишь работаем в одной команде над проектом.

– Но как же… – её взгляд красноречиво смотрит на свои руки.

– Это к нему вопросы, что он за самодеятельность устроил тут без каких-либо объяснений, – киваю на Рокотова, который уже вернул себе привычный вид короля жизни. – С начала не дал Дамиру меня отвезти до дома, заявив, что мы уже договорились с ним заранее, потом не довозит до дома, выгоняет из машины, хватает за руку и приводит сюда. А я есть хочу, и у меня через полтора часа занятие с ребёнком.

– Какой негодяй, – с хитрой улыбкой тянет та, а потом будто опомнившись. – У тебя есть ребёнок?

– Я репетитор, – поясняю, хотя меня так и подмывает пошутить, что я многодетная мать.

– Ванька, ты долго будешь столь замечательную девушку голодной держать? – упирает руки в бока, глядя на довольного не пойми чем Рокотова. Он оглядывает нас по очереди, будто рад, что мы с его давней знакомой быстро находим общий язык, и его не смущает, что объединяемся мы против него. – Если так тупит, то значит, ты ему очень нравишься, – заявляет заговорщическим тоном Дарина. – Что будешь? У нас есть обалденный салат с двумя видами солёной рыбы, просто пальчики оближешь.

– Давай салат и американо с классическим круассаном, – обращаю своё внимание на витрину, призывно светящуюся.

– Может лучше с форелью? – предлагает тут же бариста другой вариант.

– Не слишком много солёной рыбы за один раз? – со скепсисом в голосе спрашиваю я.

– Нормально. Тебе понравится, ты ещё за добавкой придёшь.

– Уговорила.

Не дожидаясь Рокотова, прохожу к столику недалеко от барной стойки и занимаю его лицом к ней, чтобы можно было общаться с Дариной без проблем и затекания шеи.

– Действительно вкусно, – съев всё подчистую, удивлённо произношу, так как не замечаю с какой скоростью исчезает еда. – И почему я сюда раньше не заходила?

– У нас нет ничего привлекающего внимание, а вывеска вообще блёклая, незаметная, – отвечает девушка. – Всё не могу хозяину доказать необходимость потратить деньги на ремонт.

– Что же это за бизнесмен, если не понимает таких элементарных вещей?

– Хреновый.

Через некоторое время прощаюсь с Дариной, пообещав заглянуть с подругой сюда ещё раз. Снег больше не идёт, но ледяной ветер по-прежнему дует.

– Оригинальное у тебя, конечно, предложение поужинать, – хмыкаю я, когда мы выезжаем с парковки.

– Ты мне столько раз отказывала, что ещё мне оставалось делать?

– За сообразительность и наглость пять, а за поведение два, – разморённая хорошей и вкусной едой, я даже не злюсь на него. Но для проформы надо немного поделать недовольный вид, чтобы не расслаблялся. Хотя, судя по довольной физиономии Рокотова, у меня выходит из рук вон плохо. Жаль.

8 глава

– Ника, что у вас с Ванечкой? – спрашивает в перерыве перед информатикой Лиля.

Окружает нас в коридоре вместе со своей свитой и с интересом меня разглядывает. Она учится на курс старше на международном менеджменте, если мне не изменяет память, и, к сожалению, дружит с моей двоюродной сестрой. Той самой. Раньше не удавалось понять, как они начали так тесно общаться, зато, когда открылось истинное лицо Оксаны, всё встало на свои места.

– То, что тебя не касается, – строю ей милые глазки, с удовольствием наблюдая за сменой эмоций на наштукатуренном лице. Переглядывается со своими приятельницами, если их можно так назвать.

– Ника-Ника, – деланно сокрушённо качает головой, выдавливая из себя дружелюбную улыбку, которая больше походит на разъярённый оскал. – Я понимаю причину твоих колючек и пропущу мимо ушей грубость…

– Какая щедрость, – язвлю я. – Спасибо вам, матушка, за благосклонность.

Накаченные губы сжимаются в тонкую нить, выдавая истинные эмоции девушки, которая по какой-то неведомой причине сейчас строит из себя доброго самаритянина.

– Я всего лишь хочу предостеречь тебя от боли и уберечь твоё сердце, – продолжает она ломать комедию, то есть мелодраму. – Ванечка не тот человек, с которым можно построить серьёзные отношения. Он ещё совсем молодой, ему надо нагуляться, а ты у нас девочка добрая, нежная, доверчивая, ранимая…

– Батюшки! Сколько комплиментов, – всплеснув руками, толкаю подругу в бок. – Ева, ты запомнила какая я?

– Чего запоминать-то? – она закатывает глаза. – Я и так всё это знаю про тебя и даже больше.

Лиля начинает терять терпение, а как следствие и контроль за маской «добродушной тётушки».

– Ника, не связывайся с ним. Я серьёзно, – добавляет, видя наши с Евой улыбки. – Ты ему не подходишь.

– Ты ему что-ль подходишь? – фыркает Вьюнкова.

– Ну так вперёд и с песней, – указываю ей нужное направление. – Без тебя решу, что, как, с кем, зачем и почему мне делать. Ты лучше подруженьке своей расчудесной помогай с организацией свадьбы и удержанием рядом с ней такого же чудесного жениха, как она сама. Вот кто точно уж друг другу подходит.

– Я серьёзно, – Лиля снова заводит старую шарманку.

– Так и я серьёзно, – и снова указываю ей направление, а потом, не дождавшись нужной реакции, некультурно тычу пальцем ей за спину, чуть на заехав девушке в ярко-накрашенный глаз.

– Что ты всё туда…

Замолкает на полуслове, увидев на что я всё время указывала. Точнее на кого. За спинами группы поддержки уже минуты три красуется Иван Александрович Рокотов собственной персоной, а рядом с ним по бокам стоят блондинчики, имена которых я так и не запомнила, хотя подруга говорила. Выглядит вся троица великолепно. Очень непривычно наблюдать их в деловых костюмах, а не в джинсах или спортивках и неизменных футболках, которые изредка меняются на рубашки.

– А вот и Ванечка подъехал, – показушно радуюсь я, отлипая от подоконника. – Вы тут разбирайтесь кто кому подходит, а мы пойдём грызть гранит науки. Аривидерчи, дамы и господа, – легко кланяюсь и пробираюсь сквозь зависшую толпу к Константину Георгиевичу, который только-только подошёл к аудитории и сейчас, как и остальные присутствующие, наблюдает за комедией, то есть мелодрамой.

– Константин Георгиевич, мы вам в следующий раз попкорн выдадим, не волнуйтесь, – шутит Ева, становясь рядом с ним и дожидаясь открытия двери.

– Буду безмерно благодарен, – подхватывает шутку он и пропускает нас вперёд.

– Пижон, – слышу тихое от Николь, которая незаметно оказывается рядом и старательно не смотрит в сторону преподавателя, роясь в своём рюкзаке.

– Как скажешь, дорогая, – не остаётся тот в долгу, проходя рядом с ней, отчего девушка вздрагивает и поспешно уходит в конец.

Переглядываемся с Евой и следуем за ней. Как-то за эти недели уже привыкли к Святовой, поэтому почему бы и не с ней посидеть. Девчонка неплохая, надо бы к нам её затащить на танцы, а то больно она зажатая. Вон Константин Георгиевич слюной изойдётся. Пуще чем сейчас.

Изучаем новую модель работы с фотошопом и делаем небольшую самостоятельную. Константин обещает отпустить пораньше тех, кто быстро справится. Заканчиваем работу с Евой и Николь в числе первых, но нас с подругой отпускают, а Святову задерживают под предлогом идеи для проекта, которую срочно нужно обсудить. Даже в коридоре слышим, как девушка недовольна.

– Я, наверное, могу вечно наблюдать за их противостоянием, – подхватив Вьюнкову под локоть, произношу.

Переговариваясь, проходим в уголок отдыха, в котором сейчас почти никого нет. С комфортом устраиваемся в креслах-мешках. Откидываю голову назад и прикрываю глаза, отдыхая и наслаждаясь спокойствием.

Рядом тихо ругается Ева, исправляя ошибки за блондинчиками, безбожно накосячивших в работе, за которую отвечали. Мне с коллективом больше повезло, чему я безмерно рада. Даже Рокотов бесит не так сильно, как я предполагала в самом начале, как только увидела его имя в списке своей группы. Мы довольно быстро движемся к финалу, и я просто не представляю, что будем делать, если закончим раньше. Расставаться с ребятами очень не хочется, хотя мы можем встречаться и без работы над проектом. Сократили встречи до трёх в неделю, посчитав, что слишком частые встречи не особо нужны.

Краем уха слышу голоса и шаги. Не обращаю внимание на них – мало ли кто ходит по институту, народу-то много. Но внезапно подруга начинает ругаться громче. Приходится открывать глаза, чтобы узнать причину изменения её поведения.

Первым, что вижу, становится картонный стаканчик, от которого даже из-под крышки доносится обалденный кофейный запах. Затем перед моим взором появляется улыбающееся лицо.

– Ванечка пришёл, – не могу упустить возможность съехидничать. – Кофе принёс.

Рокотов усмехается и, видя, что я не тороплюсь принимать стаканчик, обхватывает мою руку, чтобы всучить его в неё. Ощущаю его прикосновение к пальцам, которые машинально обхватывают стакан.

А Ева тем временем отчитывает двух мажоров, а они ни капли не чувствуют вину за то, что облили её, судя по всему, кофе. Хоть бы просто вид сделали. Пока я занята, Рокотов подтаскивает ко мне вплотную кресло-мешок и нагло устраивается рядом, сверля плотоядным взглядом. По-другому и не сказать.

Наблюдаю, как подруга раздевает одного из смертников, который не умеет держать язык за зубами, когда от этого зависит немного-немало собственная жизнь. Рокотов кладёт голову на моё кресло рядом с моей шеей, по которой из-за его дыхания бегут мурашки, а мне хочется хихикать. Местечко за ухом и чуть ниже – мои чувствительные точки. Отпиваю из стаканчика и блаженно жмурюсь. Всё-таки в той кофейне обалденный авторский кофе.

И ведь не поленился туда съездить…

– Ванечка, что тебе надо? – поелозив, отодвигаюсь, насколько это возможно, и только тогда смотрю на него. – Что ты меня взглядом полируешь?

– Называй меня так всегда, – говорит с очень довольным лицом, словно выиграл миллион, или папочка подарил новый дорогущий спорткар, что ближе к образу парня. – Мне нравится.

– Жаль.

Ева надевает на себя рубашку одного из блондинчиков, спокойно заправляет её в джинсы и усаживается обратно в кресло, закинув ногу на ногу и возвращая на колени ноутбук. Богдан, кажется так зовут блонди с серьгой в левом ухе, растерянно мнёт в руках испачканную толстовку. А телосложение у него ничего так. Видно, что парень следит за собой. Рельефы, что надо, но при этом нет ощущения, что он перекачался. Девочки любят такое. Я ещё люблю, когда под одеждой не скрываются тропические заросли, или а-ля медведь. Накинутый пиджак добавляет пикантности, хотя должен хоть немного сделать вид приличным и более соответствующим стенам этого здания.

– Дарю, – говорит подруга, когда Богдан спрашивает, что ему делать с её одеждой. – Можешь оставить себе и вспоминать, как ты эпически облажался, или выкинуть. Как захочешь, так и поступишь. А теперь не отвлекайте меня от переделывания ваших ошибок.

– Каких ошибок? – тут же вскидывает второй, который до этого бессовестно потешался над своим другом, ничуть ему не сочувствуя. – Нет там никаких ошибок. Мы же делали.

– Гоша, не будь столь самоуверенным, я же вам уже это говорила, – снисходительно смотрит на возмущённых блондинчиков.

– Я предпочитаю, чтобы меня звали Гера.

– А я предпочитаю, чтобы все делали свою работу качественно, – парирует Вьюнкова и утыкается в экран ноутбука, ставя этим действием жирную точку толком не начавшемуся спору.

– Гоша-Гера, застегнись, – вдруг выдаёт недовольным голосом Рокотов и нагло поворачивает мою голову к себе, обхватив подбородок. – Ты всё же в институте находишься.

– Вот именно, Соловьёв. Послушай, что тебе друг говорит, – от стен отскакивает строгий голос ректорского секретаря. Дама она у нас строгих нравов, любит порядок и вообще из тех людей, для которых слово «секс» недопустимо говорить в приличном обществе.