скачать книгу бесплатно
– И все же картинка не совсем складывается, – сказала им Сон предыдущим вечером, когда кратко изложила суть своих наблюдений. – Марти не удалось найти механизм, который позволял бы этим существам перерабатывать песок и камни, превращая их в похожий на пластик материал. И мы предполагаем, что где-то здесь находится резервуар с неочищенной нефтью, возможно замерзшей вместе с водой.
– Откуда все это могло взяться? – спросила Лэнг.
– Вы ведь слышали теории о продолжительных сезонах на Марсе? Так вот, часть из них – не просто теории. Сочетание наклона оси вращения, прецессионного цикла и эксцентриситета орбиты приводит к тому, что сезоны длятся здесь примерно по двенадцать тысяч лет. И мы находимся в разгаре зимы, хотя формально приземлились «летом». Существует теория, что если бы на Марсе существовала жизнь, то она приспособилась бы к таким длительным циклам. Во время холодного цикла она находилась бы в спячке в виде спор, когда же на полюсах начинала таять вода и появлялся углекислый газ, пробуждалась после того, как таяние льдов запускало развитие биологических процессов. Похоже, мы обманули эти растения; они решили, что наступило лето, ведь вокруг лагеря начало увеличиваться содержание водяного пара.
– А что там насчет нефти? – спросил Ролстон. Этот элемент разработанной ими теории до сих пор вызывал у него сомнения. Ролстон был химиком-лаборантом и специализировался на неорганических соединениях. То, как эти растения производили пластик без высоких температур, с помощью одной только каталитической реакции, повергало его в замешательство и недоумение. Ему хотелось, чтобы эти безумные мельницы исчезли.
– Думаю, я смогу ответить на этот вопрос, – сказала Маккиллиан. – Эти организмы даже в лучшие времена выживают с трудом. Но те, кому удается уцелеть, стараются не расходовать ресурсы впустую. Можно предположить, что если здесь и были древние месторождения нефти, то они истощились бы всего после нескольких подобных циклов. А значит, мы принимаем за нефть нечто иное. Скорее всего, это останки прошлых поколений.
– Но как этим останкам удалось оказаться на такой глубине от поверхности? – спросил Ролстон. – Скорее можно предположить, что они должны находиться наверху. Ветер не смог бы закопать их так глубоко всего за двенадцать тысяч лет.
– Ты прав, – ответила Маккиллиан. – На самом деле, я не знаю, как это могло случиться. Но у меня есть теория. Если эти растения ничего не теряют, то почему бы им не консервировать свои тела после смерти? Они растут из почвы; и вполне возможно, что, когда условия становятся неблагоприятными, снова прячутся в грунт? В то же самое время они разбрасывают споры, распределяя их по всей поверхности. И даже если те споры, что окажутся в верхних слоях, унесет ветер или же они высохнут под ультрафиолетовым излучением, у тех, что находятся глубже, все еще будет шанс дать побеги, когда снова наступят благоприятные условия. Когда останки достигают слоя вечной мерзлоты, они разлагаются, скорее всего превращаясь в субстанцию, напоминающую подтаявший снег, но органического происхождения, и… наверное, все это кажется немного запутанным?
– По-моему, все нормально, – успокоила ее Лэнг. – Вполне рабочая теория. А что насчет спор, которые разносятся ветром?
Как оказалось, им ничего не угрожало. В воздухе сейчас находились споры, но они не представляли опасности для колонистов. Растения атаковали только определенный тип пластика и только на определенном этапе своего существования. И все же поскольку они продолжали мутировать, нельзя было терять бдительность, но шлюзам и скафандрам они не угрожали. Команда наслаждалась возможностью спать без скафандров.
Дел было много. Почти вся физическая работа легла на плечи Кроуфорда и, в какой-то степени, Лэнг. Это сильно их сблизило. Оставшиеся три участника команды были освобождены от нее, чтобы иметь возможность продолжать свои исследования, так как все пришли к единогласному мнению, что шанс уцелеть у них появится, только если они смогут хорошо изучить окружающую среду.
Кроуфорду и Лэнг удалось спасти большую часть купола. Разрезая плотный материал лазером и сшивая его инструментами для починки шин, они смогли соорудить еще один купол меньшего размера. Они возвели его на участке выхода на поверхность коренных горных пород и перестроили систему откачки воздуха, чтобы предотвратить скопление конденсата под полом купола, а также добавили дополнительные средства обеспечения безопасности. Теперь они спали в герметичном здании внутри купола, и один из них все время нес дежурство. В процессе тренировок они выработали навык за тридцать секунд переходить от глубокого сна в состояние полной боеготовности. Теперь уже ничто не могло застать их врасплох.
Кроуфорд отвлекся от бешеного вращения мельниц на «ферме». Вместе с остальными участниками команды он сидел под куполом без шлема. Лэнг позволяла им находиться вне скафандров только в тесном помещении для сна. Сон Сью Ли передавала по рации отчет на «Эдгара Райта Берроуза». В руке у нее был насосный модуль, который она извлекла из растения. Это устройство примерно в полметра длиной состояло из восьми лезвий, свободно вращавшихся на тефлоновых подшипниках. Под ними было несколько разных маленьких приспособлений и сам насос. Разговаривая, она лениво вертела его в руке.
– Я не понимаю, – признался Кроуфорд, тихо обращаясь к Люси Маккиллиан. – Что в этих мельницах такого революционного?
– Это совершенно новая сфера, – прошептала в ответ Маккиллиан. – Сам подумай. На Земле природа так и не смогла изобрести колесо. Иногда я задавалась вопросом почему. Разумеется, существуют ограничения, но сама идея так хороша. Посмотри, что с колесом сделали мы. Но в природе все движется вверх или вниз, вперед или назад, внутрь или наружу, сжимается или расслабляется. На Земле ничто никогда не движется по кругу. За исключением того, что было создано нашими руками.
Кроуфорд задумался и тоже увидел во всем этом новизну. Он тщетно попытался вспомнить какое-нибудь земное животное или растение, имеющее вращающийся орган, который был бы способен двигаться вечно. Но на ум ничего не приходило.
Сон закончила с отчетом, повернулась и передала микрофон Лэнг. Прежде чем та начала говорить, послышался голос Вайнштейна.
– Планы изменились, – сразу перешел он к делу. – Надеюсь, это ни для кого не станет потрясением. Если вы хорошенько подумаете, то увидите в этом логику. Мы возвращаемся на Землю через семь дней.
Их это не сильно удивило. «Берроуз» предоставил им все, что мог дать в плане информации и продовольствия. Они ждали еще одну капсулу, после чего его присутствие на орбите стало бы только раздражать обе команды. Была в этом даже какая-то ирония: два больших корабля находились так близко друг к другу, но оставались совершенно беспомощными, чтобы предпринять конкретные действия. На команде «Берроуза» это сказывалось особенно сильно.
– Мы провели полный перерасчет для меньшего груза. Без вас двадцати и шести тонн образцов. Благодаря топливу, которое мы собирались отправить вам для взлета, мы сможем быстрее выйти на орбиту и направиться в сторону Венеры. Чтобы попасть на эту орбиту, нужно вылететь через семь дней. По пути мы встретим капсулу с припасами, которую прежде не принимали в расчет.
«А кроме того, – подумала про себя Лэнг, – это еще и так драматично! Лететь к Солнцу по траектории случайно подвернувшейся кометы, без запасов продовольствия, надеясь на судьбоносную встречу!..»
– Мне хотелось бы выслушать ваши комментарии, – продолжал он. – Решение не окончательное.
Все посмотрели на Лэнг, ее спокойный и невозмутимый вид придал им уверенности.
– Я думаю, что это самая лучшая идея. Только один вопрос: ты отказался от мысли, что я смогу управлять «Подкейн»?
– Да, Мэри, не обижайся, – мягко ответил Вайнштейн, – но ты не сможешь этого сделать. Так считают люди с Земли. Они провели эксперименты, подготовили очень хороших пилотов и поместили их в тренажер. У них ничего не вышло, поэтому мы думаем, что и у тебя не получится.
– Только не пытайся подсластить пилюлю. Я и сама все знаю. Но даже один шанс из миллиарда лучше, чем ничего. Как я понимаю, они решили, что Кроуфорд прав, и мы, по крайней мере в теории, сможем выжить?
Вайнштейн замялся и очень долго не отвечал.
– Думаю, так и есть, Мэри. Но если честно, то, мне кажется, это невозможно. Я надеюсь, что ошибаюсь, но не ожидаю…
– Спасибо, Вайни, что приободрил меня. Ты всегда умел поддержать других людей. Кстати, та, другая миссия, когда ты собирался прилететь сюда на метеорите, чтобы спасти наши задницы, ее тоже отменили?
Все члены команды улыбнулись, а Сон издала пронзительный радостный крик. Вайнштейна на Марсе не слишком любили.
– Мэри, я уже говорил тебе, – ответил он жалобным тоном. Интонация была кроткой и, что еще важнее, он даже не возразил, когда к нему обратились по прозвищу. С обреченными он вел себя очень деликатно. – Мы работали над этим сутки напролет. Я даже получил разрешение временно снять с себя полномочия командира. Но те макеты, которые изготовили на Земле, они не выдержали входа в атмосферу. Мы сделали все, что в наших силах. Я не могу рисковать целой экспедицией и использовать аппарат, не прошедший одобрения на Земле.
– Знаю. Я выйду на связь завтра. – Она отключила рацию и присела на корточки. – Честное слово, если бы на Земле не провели экспериментов с рулоном туалетной бумаги… то он бы не… – Она всплеснула руками. – Что я вообще говорю? Это так мелочно! Я недолюбливаю его, но он прав. – Она встала, надула щеки и медленно выдохнула. – Пойдемте, команда, у нас много работы.
Свою колонию они назвали «Новым Амстердамом» из-за ветряных мельниц. Название «вертушки» накрепко приклеилось к марсианским растениям, хотя Кроуфорд долгое время предпочитал называть их «спиннакерами».
Целый день они работали и старались не думать о «Берроузе», который находился где-то высоко над ними. Обменивались короткими сообщениями, но только по делу. И пускай корабль-носитель не мог им больше оказать помощи, они все равно понимали, что будут скучать по нему, когда тот улетит. Поэтому день отлета стал для них самым обычным днем, хотя все были очень напряжены. И демонстративно легли спать за час до запланированного отбытия «Берроуза».
Удостоверившись, что все спят, Кроуфорд открыл глаза и обвел взглядом темный барак. Это место не отличалось домашним уютом, все спали вповалку на жестких матрасах из теплоизоляционного материала. Туалет находился за хлипкой перегородкой около одной из стен, и от него воняло. Но никто не захотел бы спать снаружи под куполом, даже если бы Лэнг им позволила.
Единственным источником света были циферблаты с подсветкой, с которых дежурный всю ночь должен был не сводить взгляда. Но перед ними никто не сидел. Кроуфорд решил, что дежурный уснул. Он мог бы расстроиться, но времени на это не было. Нужно было надеть скафандр, и Кроуфорд решил воспользоваться этим шансом, чтобы улизнуть незамеченным. Он начал тихонько одеваться.
Как историк Кроуфорд считал, что такой момент просто не может остаться незамеченным. Глупая мысль, но тем не менее ему нужно было оказаться там, увидеть все своими глазами. Даже если он погибнет и никому не сможет рассказать, он должен был это зафиксировать.
Кто-то сел рядом с ним. Он замер, но было уже поздно. Она терла глаза и всматривалась в темноту.
– Мэтт? – зевнула она. – Что… в чем дело? Что-то…
– Тсс. Я выйду прогуляюсь. А ты спи. Сон?
– Мм, угу. – Она потянулась, яростно потерла глаза костяшками пальцев и откинула волосы с лица. На ней была просторная форма экипажа корабля – грязно-серая и нуждающаяся в стирке, как и вся их одежда. На мгновение, наблюдая за ее тенью, как она потягивалась и вставала, Кроуфорд поймал себя на мысли, что в тот момент «Берроуз» интересовал его меньше всего. Он с трудом отвлекся от созерцания Сон.
– Я пойду с тобой, – прошептала она.
– Хорошо. Только не разбуди остальных.
Снаружи рядом со шлюзом стояла Мэри Лэнг. Она обернулась, когда они подошли к ней, и, кажется, совсем не удивилась.
– У тебя сегодня дежурство? – спросил ее Кроуфорд.
– Ага. Я нарушила свое же правило. Как и вы двое. Считайте, что вам я объявила вам выговор. – Она рассмеялась и подозвала их к себе.
Взявшись за руки, они стояли и смотрели в небо.
– Долго еще? – спросила Сон некоторое время спустя.
– Осталось всего несколько минут. – Кроуфорд посмотрел на Лэнг, и ему показалось, что он заметил слезы в ее глазах, но в темноте сложно было разобрать.
На небе появилась крошечная новая звезда, и она сияла ярче остальных, даже ярче Фобоса. От ее света слепило глаза, но никто из них не отвел взгляд. Это было пламя, вырывавшееся из сопел ракетного двигателя «Эдгара Райса Берроуза», который улетал в сторону Солнца, прочь от долгой марсианской зимы. Звездочка мерцала в небе несколько долгих минут, затем ярко вспыхнула и пропала. Под куполом было тепло, но Кроуфорда трясло. Прошло еще десять минут прежде, чем они нашли в себе силы вернуться в барак.
Сгрудившись в шлюзе и стараясь не смотреть друг другу в глаза, они ждали, пока заработают автоматы. Внутренняя дверь открылась, и Лэнг устремилась вперед, но тут же вернулась обратно в шлюз. Кроуфорд мельком заметил Ролстона с Люси Маккиллиан, но Мэри сразу захлопнула дверь.
– Кое у кого совсем нет поэзии в душе, – сказала Мэри.
– Или же ее слишком много, – усмехнулась Сон.
– Не хотите прогуляться со мной под куполом? Заодно обсудим, как обеспечить людей возможностью уединиться.
Внутренняя дверь шлюза распахнулась, и перед ними предстала Маккиллиан. Она щурилась от света одинокой лампочки, освещавшей шлюз, и придерживала на груди распахнувшуюся рубашку.
– Выходите уже, – сказала она, отступая в сторону. – Можете и здесь поговорить.
Они вышли, Маккиллиан выключила свет и уселась на матрас. Ролстон моргал и нервно кутался в свои одеяла. Кажется, со дня обрушения купола он так и не смог согреться.
Маккиллиан пригласила всех к дискуссии, а сама замолчала. Сон и Кроуфорд уселись на свои матрасы, тишина становилась все напряженнее, и тогда все уставились на Лэнг.
Она снимала скафандр.
– Что ж, обсуждать тут особенно нечего. Буду рада выслушать вас. Люси, если ты ожидаешь каких-нибудь упреков, можешь не переживать. Завтра подумаем, как нам организовать себе немного личного пространства, но в любом случае следующие годы мы станем друг другу довольно близкими людьми. Поэтому нужно расслабиться. Есть возражения?
Она уже наполовину сняла скафандр, но в этот момент сделала паузу и обвела всех взглядом, ожидая вопросов и возражений. Однако ничего подобного не последовало. Раздевшись донага, Лэнг потянулась к выключателю.
– Мне кажется, что сейчас – самое подходящее время, – сказала она и швырнула свою одежду в угол. – Единственное, что мы можем сделать с одеждой, – это сжечь ее. Без нее от нас будет лучше пахнуть. Сон, теперь ты дежуришь. – Она выключила свет и тяжело опустилась на матрас.
Дальнейшие несколько минут слышались шуршание и ерзанье, пока все раздевались. Сон задела в темноте Кроуфорда, и они начали извиняться друг перед другом. Затем все улеглись на свои матрасы. Прошло несколько напряженных, тяжелых часов, прежде чем они смогли заснуть.
Следующая неделя после отлета «Берроуза» прошла в Новом Амстердаме в состоянии бурной истерии. Атмосфера была напряженной и фальшивой, чем бы они ни занимались, за всем ощущалось острое желание есть, пить и веселиться.
Они построили под куполом отдельный загончик, даже не обсуждая вслух, для чего тот предназначался. Однако он не пустовал. Продуктивность в работе сильно страдала от того, что три женщины и два мужчины лихорадочно пытались придумать самые различные сочетания для уединений. Вражда вспыхивала, продолжалась несколько часов, а затем растворялась в слезах примирения. Трое объединялись против двоих, двое против одного, один объявлял войну оставшимся четверым. Ролстон и Сон заявили о помолвке, которая продлилась десять часов. Кроуфорд едва не подрался с Лэнг, которой помогала Маккиллиан. Маккиллиан навеки отреклась от мужчин и закрутила короткий, но бурный роман с Сон. Затем Сон обнаружила Маккиллиан с Ролстоном и тут же бросилась в объятия Кроуфорда, а потом опять вернулась к Ролстону.
Мэри Лэнг пустила все на самотек и вмешивалась, лишь когда вспыхивали драки. Она и сама не смогла удержаться в стороне от всеобщего безумия, но ее все это не сильно затронуло. Лэнг уходила в загончик с каждым, кто просил ее об этом, старалась никому не отдавать предпочтения и мягко подталкивала их вернуться обратно к работе. Как она сказала Маккиллиан к концу недели: «По крайней мере, мы узнали друг друга».
Постепенно все успокоились, как и предполагала Лэнг. Ко второй неделе они оказались примерно в том же состоянии, что и в самом начале первой: ни у кого не было серьезных романтических привязанностей. Однако они намного лучше узнали друг друга, готовы были оказать поддержку, между ними возникли новые дружеские связи. Произошедшее сильно сплотило их, они стали настоящей командой. Соперничество не удалось полностью искоренить, но оно уже не играло в колонии первостепенной роли. Лэнг заставляла их работать усерднее обычного, чтобы наверстать упущенное время.
Кроуфорд скучал по интересной работе, так как больше всех остальных подходил для малоквалифицированного физического труда, в котором всегда была большая потребность. Им с Лэнг приходилось узнавать о новых открытиях во время вечерних посиделок в вагончике. Он не помнил, чтобы ему рассказывали про обнаруженных на планете животных, и когда увидел, как что-то ползет через сад с вертушками, бросил все и устремился за этим созданием.
На краю сада он остановился, вспомнив приказ Лэнг ни во что не вмешиваться, если только не потребуется собрать образцы. Он понаблюдал за этим существом – жуком? или черепахой? – убедился, что при таком темпе оно далеко не уползет, и побежал искать Сон.
– Ты должна назвать его в мою честь, – сказал он, пока они спешили обратно в сад. – Я ведь имею на это право как первооткрыватель?
– Разумеется, – сказала Сон, вглядываясь в то место, куда он указывал пальцем. – Покажи мне это чертово существо, и я тебя увековечу.
Существо было примерно двадцати сантиметров в длину, почти круглым и куполообразной формы. Сверху его тело покрывал твердый панцирь.
– Даже не знаю, что с ним делать, – призналась Сон. – Если оно такое единственное, я не посмею вскрыть его. Возможно, даже трогать не стану.
– Не волнуйся, позади тебя точно такое же.
Осмотревшись, они нашли еще четырех таких же созданий. Из сумки на поясе Сон достала пакет для сбора образцов и раскрыла его перед животным. Оно наполовину заползло внутрь, но затем, вероятно, почувствовало неладное и остановилось, Сон подтолкнула его внутрь и подняла пакет. Посмотрев на него снизу, она удивленно рассмеялась.
– Колеса, – сказала Сон. – Эти штуки передвигаются на колесах.
– Понятия не имею, откуда это взялось, – сказала Сон вечером остальным. – Я даже не могу до конца поверить, что эта штуковина на самом деле существует. Из нее могла бы выйти неплохая обучающая игрушка для детей. Я разобрала ее на двадцать или тридцать деталей, потом собрала заново, и она все еще работает. Ее панцирь из ударопрочного полистирола покрыт снаружи нетоксичной краской…
– Это не совсем полистирол, – вмешался Ролстон.
– …и я думаю, что, если вовремя менять батарейки, она будет работать вечно. Ты хотел сказать, что это практически полистирол.
– Ты это серьезно насчет батареек? – спросила Лэнг.
– Я не уверена. Марти считает, что в верхней части панциря происходит химический метаболизм, но я еще не исследовала эту часть. Однако я не могу сказать, что это существо живое в привычном нам смысле слова. Сами посудите – он катается на колесиках! У него три колеса, приспособленных для движения по песку, а также нечто среднее между двигателем с резиновой лентой и спусковой пружиной. Энергия накапливается в свернутом в спираль мускуле и постепенно выпускается. Не думаю, что оно способно преодолеть больше сотни метров. Если только ему не удастся снова свернуть мускул в спираль, и я не знаю, как это можно сделать.
– Звучит довольно специфично, – задумчиво проговорила Маккиллиан. – Возможно, стоит выяснить, какую нишу они занимают? Судя по твоим описаниям, они не способны функционировать без помощи симбиотов. Возможно, они, как пчелы, опыляют растения, и те либо дают этим существам свою энергию, либо они воруют ее, чтобы завести пружину. Ты не нашла устройства, с помощью которого этот жучок может украсть энергию у вращающихся механизмов вертушек?
– Этим я хотела заняться завтра утром, – ответила Сон. – Если только Мэри не позволит нам проверить все сегодня? – сказала она с надеждой в голосе, но не ожидая положительного ответа.
Мэри Лэнг решительно покачала головой:
– Не к спеху. Там холодно, милочка.
Во время нового исследования сада с вертушками на следующий день обнаружилось еще несколько видов растений, а также одно существо, которое можно было отнести к животным. Это создание размером с муху-дрозофилу способно было перелетать с одного растения на другое, когда порыв ветра приводил в движение его свободно вращающиеся лопасти, напоминавшие винт вертолета.
Кроуфорд и Лэнг бродили вокруг ученых, пока те исследовали то, что им удавалось обнаружить. Они не очень-то стремились вернуться к работе, которой занимались последние две недели: попытке придать «Подкейн» горизонтальное положение, при этом не повредив корабль. Вскоре после приземления его закрепили стабилизационными кабелями. Кроме того, в планах была предусмотрена возможность положить его на бок на случай сильного ураганного ветра. Но, по проекту, заниматься этим должны были двадцать человек в течение целого дня с помощью множества хитроумных приспособлений. Работа предстояла долговременная, и спешить не следовало. Если бы корабль завалился и разгерметизировался, они лишились бы последнего шанса на спасение.
Кроуфорд и Лэнг с радостью использовали возможность прогуляться по сказочной стране. Цветение стало еще более буйным, чем в прошлый раз, когда Кроуфорд бывал в саду. Там появились толстые лианы, в которых, по словам Сон, текла вода: холодная и горячая, а также множество других жидкостей. Возникли новые «нефтяные вышки», причем в нежных пастельных тонах, придававшие этому месту еще больше сходства с нефтяным месторождением.
Они с легкостью обнаружили, откуда появились те «мэттьюсы». Сбоку на большой нефтяной вышке обнаружилось с дюжину двадцатисантиметровых шишек. Очевидно, эти жучки вырастали там, словно опухоли, а затем, созревая, отделялись. Но вот для чего они предназначались, так и оставалось неясно. Колонисты также выяснили, что мэттьюсы двигались строго по прямой, пока не расходовали весь запас энергии. Если их удавалось завести, они продолжали ползти дальше. Десятками они неподвижно лежали на песке в радиусе ста метров от сада.
Следующие две недели колонистам не удалось продвинуться в своих исследованиях. Тогда они на время оставили мэттьюсов и сосредоточились на еще одной загадке, требовавшей их внимания.
На этот раз Кроуфорд узнал о ней последним. Его вызвали по рации, и, явившись на место, он обнаружил, что вся группа сидела на корточках вокруг каких-то растений на кладбище.
Кладбище, где они похоронили пятнадцать своих товарищей в день катастрофы, заросло в течение недели после отлета «Берроуза». От места, где был изначально установлен купол, его отделяло около трехсот метров песка. Поэтому Маккиллиан решила, что новый сад возник благодаря жидкости, содержавшейся в телах умерших. Однако они не могли понять, почему этот новый оазис так радикально отличался от предыдущего.
Здесь тоже были вертушки, но они были лишены разнообразия и хаотичности оригинального сада. Все они были примерно одного размера – около четыре метров высотой – и одинакового темно-фиолетового цвета. Вертушки качали воду примерно две недели, после чего прекратили это делать. Когда Сон исследовала их, она заявила, что их опорные части замерзли и высохли. Казалось, они утратили пластификатор, благодаря которому вся их структура была гибкой и живой. Вода в трубах замерзла. Сон не могла сказать наверняка, но ей показалось, что растения погибли. Кроме того, обнаружилась еще одна сеть труб, которые обвивали нефтяные вышки и приподнимали прозрачные слои пленки повыше к солнцу, таким образом, нагревая циркулировавшую в них воду. Вода продолжала перекачиваться, но уже не с помощью ставшей привычной системы водяных мельниц. Около каждой из труб располагался насос, работавший за счет расширения и сжатия и обладавший клапанами, как у человеческого сердца.
Новое чудо выглядело очень просто на фоне живого нефтехимического комплекса. Это было приземистое растение, которое поднималось вверх на высоту не больше полуметра, а затем разделялось на два параллельных поверхности планеты стебля. На концах этих стеблей виднелось по шару абсолютно правильной формы. Один был серым, другой – голубым. И голубой был намного больше серого.
Кроуфорд быстро бросил взгляд на растение, после чего сел на корточки рядом с остальными, пытаясь понять, что могло вызвать у них такое беспокойство. Вид у всех был мрачный, почти испуганный.
– Вы позвали меня посмотреть на это?
Лэнг взглянула на него, и что-то в ее лице вызвало у Кроуфорда беспокойство.
– Посмотри, Мэтт. Посмотри внимательно.
Он так и сделал, чувствуя себя глупо и пытаясь понять, не хотят ли его разыграть. На верхушке большой сферы он заметил белое пятно и в нем, как в стеклянном шарике виднелись матовые завитки. Что-то ему это напоминало, и он вдруг почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.
– Оно вращается, – тихо проговорила Лэнг. – Поэтому Сон и заметила его. Она приходила сюда в другой день, и оно находилось в ином положении.
– Дайте угадаю, – сказал Кроуфорд спокойным голосом, хотя ему стало совсем не по себе. – Тот маленький вращается вокруг большого, верно?
