Лууч

скачать книгу бесплатно


Договорив это, гостеприимный друг мальчика зажевал огромный кусок прямо с голубоватой кожурой.

После фруктов ещё был сыр с дырками (размер которых позволял без труда просовывать туда один или даже два пальца), маленькие зелёные сладковатые орешки и вкусные белые пастилки, чьей рецептуры мальчик даже не стал уточнять, наслаждаясь вкусом.

– Ты достаточно плотно поел? – спросил Головус у Лууча.

– Да, весьма сытно и вкусно. Но откуда у тебя такие разнообразные запасы продуктов? Мне интересно узнать их происхождение и места произрастания. С другой стороны, это не так интересно, как прогулка до шамана по этой поразительной деревне… Посему я готов выходить прямо сейчас!

– Отлично, мне нравится твой настрой. Так не будем терять ни минуты. В путь, мой юный друг. Навстречу истине! – на этой фразе Головус поднялся из-за стола, быстро раскидал посуду с пищей по местам, а остатки накрыл широкой расписанной узорами тряпицей, напоминающей плотную марлю.

Он прошёл к двери на улицу, махнув рукой в знак следовать за собой. Во дворе мягко шумели плодовые деревья, птицы порхали и чирикали. Мальчик лучше рассмотрел обстановку: вот показалась дровница с аккуратно выложенными рядами дров, колодец ромбовидной формы, сложенный из крупных округлых белых и серых камней, скорее всего, натасканных с реки – места их первой встречи. Они вышли за пределы сада, и Луучу почудилось, что он слышит словно пение множества колокольчиков, не имеющее определённого источника звука, будто оно рождалось у него в голове. Затем друзья выдвинулись по уплотнённой каменистой посыпью дороге, между домами, вглубь поселения. С противоположного края деревни доносились удары молота о наковальню. Вскоре по краям извилистой дороги выросли ряды очень широких, но невысоких деревьев.

– Смотри, это светящиеся деревья. С наступлением сумерек они начинают светиться, и чем темнее на улице становится, тем ярче они горят, – посвящал Головус мальчика в тонкости местной флоры.

– Очень интересно, – ответил Лууч, и у него внезапно пересохло во рту, а руки мелко задрожали, как если бы он нёс тяжеленные камни всю дорогу, даже кисти очень устали.

– Но самое интересное, они не только светятся (свет у каждого дерева свой), так ещё и отпугивают всякий гнус. Так что умён тот хозяин, что строит дом рядом с таким деревом, пусть даже в небольшом отдалении. Не смотри на меня так, будто я по глупости живу далеко от этой рощи, у меня на заднем дворе есть несколько молодых саженцев: синий, розовый и белый – они-то и спасают вечерами от надоедливых насекомых. В период дождей их становится очень уж много. Вот сейчас, например, – он невзначай повёл рукой по округе. – Совсем мало гнуса, жара и сушь уморила их. Ни одна плотоядная тварь не любит тепла и света! Место ей во тьме и сырости, так что обходи стороной пещеры, глубокие овраги и тому подобные места. Убережёшься от опасности. Ничего нет сложного в том, чтобы соблюдать это простое правило в путешествии, ведь места здесь дикие, как ты заметил.

– Удивительное место Головус.

Словно подтверждая слова Головуса, под ногами в траву быстро переползла светлого окраса змея. Чёрный, оранжевый и красный орнамент по всей шкуре наглядно говорил о её возможной ядовитости. У Лууча обострились ощущения, и дрожь в руках сменилась холодком, словно он держал в ладонях эту змею. Он даже приостановился, змея тоже остановилась и сквозь траву смотрела прямо на него, высунув раздвоенный язык. По необъяснимому желанию ему самому захотелось высунуть язык, что он и сделал. Контакт будто бы усилился, змея даже тихо зашипела, но мальчик решил не обострять конфликт и побежал за Головусом. Тот же, не замечая его временной пропажи, говорил всё это время с ним.

– Как и все жители нашей славной деревни, я ценю хорошее отношение гостей к ценностям, ритуалам и обычаям, свойственным каждому подобному населённому людьми уголку. Вот мы и пришли! Что скажешь, дружище?

Лууч смущённо поднял глаза на открывшийся виду одинокий дом на холме, рядом с высоким ветвистым деревом. От самого дома было видно только черепичную крышу второго этажа. Всё остальное закрыла невысокая поросль более молодых деревьев.

– Да, я со всем сказанным согласен, – отделался мальчик и ойкнул, услышав знакомое шипение за спиной.

Головус было загородил собой мальчика. Взял ветку из-под ног, чтобы отогнать приставучую змею, однако храбрый Лууч вышел вперёд него сам. В упор глядя на безногую бестию, грозно сказал:

– Иди домой, цветастая!

Его словам Головус удивился больше, чем змея, коей и адресовал указание мальчик. Но та покорно сникла, развернулась и неторопливо уползла обратно в траву.

– Как нельзя вовремя я привёл тебя к шаману, Лууч! – среагировал поражённый мужчина. – Твой трюк со змеёй окончательно убедил меня, что ты очень необычный ребёнок для наших мест.

Забравшись без особых усилий по вымощенной тропинке вверх по склону, они очутились в саду буйно растущих деревьев, кустарников и травы в полтора раза выше Головуса. Растительность имела на своих вершинах великолепные сгустки алых цветов, похожих бутонами и лепестками на шафран, но почему-то пряно пахнущих кофе, с оттенками корицы. Тут Лууч опять вспомнил про родной дом и своих родителей – они по выходным у себя на кухне варили свежемолотый кофе, а его аромат заполнял все уголки жилища, от него было невозможно спрятаться. Только сам Лууч его никогда не пил, уж очень горький он был на вкус. Волна ностальгии ушла так же быстро, как и пришла, стоило им углубиться дальше в дебри.

Пройдя ещё немного, они заслышали знакомый звон колокольчиков, а затем приятное густое зычное пение, сменяемое горловым. Заросли закончились внезапно, словно остановившись у невидимой черты, по кругу отделяющей дом. На поляне с короткой травой возле дымящегося пепелища, сидел скрестив ноги шаман, укутанный в зелёную мантию с огромным количеством пришитых к ней разноцветных ленточек, листочков, бус и прочих диковинных атрибутов. Он держал в одной руке тройной колокольчик, позвенькивающий на разный лад в зависимости от того, в какую сторону он его тряхнёт. В его длинные белые волосы были вплетены многочисленные перья, изделия из металла и медвежьи когти. Другой рукой он достаточно часто выбивал определённый ритм на бубне, зажатом между колен. Мужчина с мальчиком подошли и сели на траву напротив него.

– Эййййяяяяяээээээээээ! – чуть погодя шаман закончил песнь на длинной артикуляции в горле, расставил руки в стороны, набрал воздуха в грудь и сильно дунул в пепелище перед собой. Огонь вспыхнул ярко и сильно, точно плеснули масла, однако никого не опалил, хоть гости и сидели достаточно близко. Из пламени вылетела крупная птица с длинным горящим хвостом и, стремительно набирая скорость, вспыхнула полностью, а затем испарилась высоко в воздухе.

– Ну, здравствуй, странник и следопыт, Сын ловчего Теруса, – путники оторвались от зрелища и уставились во все глаза на шамана. – Здравствуй, Лууч. Я ждал вас.

Жестом шаман пригласил их в своё жилище. Стоило им зайти туда, у мальчика стали нагреваться зелёные камни, с помощью которых он смог разжечь костер и согреться в ночь, когда заблудился в чужом лесу. Всё это время он носил их с собой. Изнутри стало понятно: дом имел два этажа вверх и аж три вниз. Все их соединяла широкая винтовая лестница, сделанная искусным плотником из чёрного дерева. Шаман с новоиспечёнными гостями проследовали на этаж ниже. В уютной обстановке они расселись прямо на полу, на пушистые ковры у круглого стола. Кругом горели крупные жёлтые свечи, в камине плясал маленький огонёк, подогревая большой казанок с аппетитно пахнущим варевом.

– ХайСыл! – позвал шаман, и невесть откуда появился высокий стройный юноша с крупным орлиным носом, внимательными карими глазами и вихрастыми пепельно-коричневыми волосами. – Кушать будем, угощай дорогих гостей.

ХайСыл – судя по всему ученик шамана, быстро разложил деревянную посуду и тарелки. Наложил всем кушанья из горячего медного казанка и присел сам. Варевом оказались грибы, какие-то овощи, опять неизвестные орехи, семена – всё это весьма вкусно уплеталось за обе щеки. Потом ученик принёс всевозможные овощные и фруктовые салаты, сыры, ягоды и напитки.

– Меня зовут КерукЭде, – внезапно заговорил шаман, нарушив тишину. – Я и мой ученик рады приветствовать вас, дорогие гости, у меня дома. Начну сразу с главного. Как вы уже убедились, пришли вы ко мне далеко не случайно, как принято говорить в мире у некоторых сидящих тут. В связи с этим с полной ответственностью перед тобой и всеми присутствующими духами с нами говорю тебе, Лууч: из твоего мира в этот тебя направила ко мне твоя амыдырал, то есть судьба. Тебе суждено прийти ко мне, но не стать моим учеником, как это принято, а несколько иначе. Выражаясь языком твоего мира, пройти экстренное обучение. Так или иначе, ты всё равно можешь зваться моим учеником. Таков бойдус, или природа вещей. Поэтому я берусь за тебя лично, как если бы ты был мой уйнук, или внук.

«Вот это поворот!» – думал скорее не про себя, а про своих родителей Лууч. – «Как они будут без меня, а я-то без них? Допустим, сдюжу, а они?» Но сказал он совсем другое:

– А что с моими родителями? Они не найдут себе места, я отсутствую довольно давно.

– О своих предках не беспокойся. В тот же день, когда ты пропал, азы, или духи, принесли им мальчика-сироту твоего возраста. У него твои лицо и голос, азы постарались. Никто не заметит подмену, да и для сироты это будет лучшая судьба. Он будет думать, что это его родители, – заверил мальчика КерукЭде.

Мальчик подозревал, что попал в другой мир, шаман же окончательно развеял его сомнения в верности догадок. Немного поколебавшись, Лууч ответил:

– Сердце говорит мне, что вам можно верить и доверять. Пусть будет так.

– Да будет так, – подтвердил КерукЭде.

Шаман хлопнул в ладоши, и раздался очень сильный звон. Когда он пропал и в головах гостей стало проясняться, они открыли глаза: перед ними сидел огромный тёмно-бурый медведь. КерукЭде принял истинный облик и засмеялся. Настолько громогласно, что они опять закрыли глаза и позажимали ладонями уши, но на этот раз от нестерпимой громкости баса. Шаман опять принял привычный им облик.

– Теперь вы знаете мой лик, но вам не стоит меня бояться. Вы мои еннуки, или друзья. Вечером совершим твою инициацию в мои сургуул, то есть ученики.

Потом все ели жёлтые, спелые дыни.

– А это уже из твоего мира, Лууч, – сказал шаман. – Когда я гостил и путешествовал по делам в твоём мире, мне очень понравились эти крупные фрукты. Здесь они не растут, климат немного другой, но ХайСыл справился с заданием, и теперь мы выращиваем их на огороде почти круглый год.

Шаман, следует полагать, знал бесчисленное множество миров, раз так спокойно об этом рассуждал, возможно, даже все, в том числе и мир Лууча.

– А теперь о тебе, Головус. Я знал лично твоих отца и деда, и собираюсь тебе помочь. Мой чок, или родственник, Унштар ведал мне о твоём горе. Тебе поможет мой чаа эртэмниг, или новый ученик, Лууч. В процессе обучения я направлю его тебе на помощь – вместе вы справитесь с затянувшейся историей с кара чатка, то есть чёрной ведьмой, похитившей медерелл утказы, или сознание, твоих жены и дочери. Второе имя этой ведьмы ЧыланАль, или Змея Аль, будьте с ней осторожны, – на этих словах шаман закрыл глаза и затих на некоторое время.

– Кстати, о змеях, – продолжил шаман. – Ты, Лууч, уже должен заметить, что змеи привлекают твоё внимание особенным образом, и что они теперь будут следовать за тобой повсюду. Тебе придётся это принять. У каждого человека есть свои помощники в мире духов. У кого-то мало, у кого-то много, у кого-то скрытые, у кого-то явные. Твой случай – яркий пример того, как они себя проявляют через мир животных. В данном случае чылан, то есть в твоём мире, они ещё называются «наги» и связаны с тобой напрямую. Если провести множество нитей между нашим миром и их, то ты запутаешься в них, как муха в паутине, прежде чем найдёшь исходный виток. Помни об этой связи.

Зелёные камешки у мальчика в кармане нагрелись до такой силы, что он начал ёрзать, а потом не выдержал, вскочил, обжигаясь, и выкинул на пол все начавшие светиться кругляшки. Шаман молча смотрел на все манипуляции мальчика, а потом произнёс:

– У тебя ещё и камни! Ты не перестаёшь меня удивлять, дитя. Это светлячки. Способность их нагреваться – одна из самых малых. Ещё одна – нагреваться при большой энергетике места, как произошло прямо сейчас. Есть и другие особенности. Большая польза от них состоит в связи, которую они дают, если носить их у сердца: человек, давший одного такого светлячка другому и один оставив при себе, может слышать, чувствовать, а порой и видеть другого, при полной взаимности. Однако не думайте, что это так просто: сначала вы будете чувствовать связь, этого пока достаточно.

Шаман, не побоявшись обжечься, наклонился вперёд, поднял их все до единого голыми руками. Их оказалось семь. Накрыл другой рукой и поднёс ко рту, что-то тихо им прошептал в ладони.

– Бери, Головус, один. Носи у сердца. И тебе один, ХайСыл. Остальные четыре спрячь, а один сам носи у сердца, – распорядился шаман, обращаясь к Луучу последним. – Раз ты хозяин светлячков, то связь у вас будет односложная, в будущем общаться между собой Головус и ХайСыл не смогут, только с тобой.

После ХайСыл принёс орехи в меду, а шаман снял со стены девятиструнный инструмент, изогнутый под такими неестественными углами, что вызывало сомнение, возможно ли вообще на нём играть. Но тем не менее, он взял его достаточно уверенно, наполовину уперев в плечо, а большую его часть положив на колени.

– Теперь я вам сыграю. Музыка красноречивее расскажет всё, что вы хотели бы знать, но не знали, как у меня об этом спросить, и даже больше, – подвёл шаман и дотронулся до струн.

Лууч часто бывал на органных концертах с родителями, симфонических и прочих других. Было здорово слушать творения гениальных композиторов и общаться с ними сквозь время. Однако то, что он услышал сейчас, не шло ни в какое сравнение со всем его предыдущим опытом. Комната была достаточно маленькая, звуку особо негде было разбежаться, и всё же льющаяся музыка заполняла всё пространство, резонировала через пол, стены, потолок, забиралась внутрь тела, мурашками выступая на коже. Глубина звучания уносила в бездну невиданных ощущений, волнами открывая новые и новые горизонты, приподнимая пласты мыслей и информации, ценность которых зашкаливала. Лууч уже почти проник в сущность бытия и почти дотронулся до того явления или понятия, что в его мире называют богом, как вдруг музыка плавно закончилась, звякнув той же самой струной, с которой началась. Головус первым пришёл в себя, открыл глаза и так и не смог ничего сказать. ХайСыл блаженно улыбался, но не открывал глаз. Лууч же заворожённо осматривал КерукЭде и его загадочный инструмент, а внутри себя явственно ощущал мистическую связь с этим загадочным шаманом.

– Однако, мы засиделись, и нам пора проводить Головуса, – опять первым нарушил короткую тишину шаман и, приподнимаясь, строго, но с улыбкой добавил. – ХайСыл, открывай глаза, пора проводить гостя.

– А что это были за цветы, так вкусно пахнущие, когда мы шли к вам со стороны деревни? – вспомнил Лууч.

Шли провожать Головуса по тропинке сквозь пышный сад плодовых деревьев, сквозь огород, между кустов с крупными синими ягодами. По форме напоминавшие жимолость, только крупнее в несколько раз, они росли между грядок с огромными овощами. Мальчик не мог точно определить культуру овощей, в большей степени ему всё это было не известно.

– Это подарок от Унштар, – отвечал шаман. – Его привёз мне Головус, когда четыре года назад приехал напрямую от моего родственника. Если гости настроены благожелательно к человеку, посадившему эти цветы, то они будут источать приятный ему аромат, а если кто-то или что-то захочет причинить вред вырастившему их, то они будут выделять ядовитые масла, и недоброжелателю не поздоровится. Есть и другая особенность: все, кого они уморят, пойдут на корм новым побегам, их попросту съедят, – тут шаман лукаво улыбнулся и добавил. – Но вам ведь нечего бояться.

Головус и Лууч, переглянувшись, согласно закивали. С холма вид открывался на чудесный цветочный луг, пересекаемый рекой, недалеко расположенный лес за ними и бесконечной красоты горы на самом горизонте.

– Бесподобная красота тут у вас, – ни к кому конкретно не обращаясь, объявил Лууч. – Словно всё происходит в самом лучшем сне, но наяву.

– Что есть реальность, мой мальчик? – говорил шаман. – Всего лишь окружающая человека со всех сторон объективная, но иллюзорная сеть. Стоит её смахнуть, точно убрать паутину из угла комнаты и начинаешь принимать, что всё это сновидение! Ты в своё время в этом прекрасно убедился сам, покидая родные края. А теперь посмотри на этот бочонок с водой, на эту зеркальную гладь, по ту сторону воды – что ты видишь?

Лууч сначала увидел вечернее синее небо, а потом рассмотрел вместо своего отражения лицо шамана. Вместо глаз у него были бочонки с водой, в которые заглядывали ещё два таких же шамана, а потом увидел своё лицо, только детское и открытое, со свисающими светлыми волосами. Оно сразу принялось меняться, пока не приобрело выразительные черты взрослого мужчины… От собственных мыслей мальчика отвлёк голос КерукЭде.

– Ты видишь! Это твоё сновидение! Ты достаточно вспомнил, Лууч! А теперь проснись!

Глава 6

Вода в бочонке подёрнулась рябью, отражение мужчины со знакомыми голубыми глазами и такого же цвета отражённым небом в них задрожало. Всё поплыло, не стало ни воды, ни бочонка, ни голоса шамана, ни Головуса, ничего. Воронка разноцветных нитей закрутилась и сжалась в одну точку с оглушительным хлопком. Я проснулся. Принесённый ветром лист свежей бумаги с ещё плохо просохшими чернилами с хлопком прилепился к моему лицу.

– Ещё одно доброе утро в бегах, – пролепетал я быстро, приходя в себя ото сна.

На этот раз я заночевал на самой опушке леса, примостившись в огромных валунах, так чтобы свет костра не выдавал меня ночью. Впереди виднелся небольшой городок под названием Форнон, входящий в состав Королевства Его Величества Аукристиана, как и многие другие мелкие города. Задумался. Участились сновидения из детства. Прошлое притягивается, будто разницы во времени вовсе нет. Ну дела! КерукЭде не стал бы навевать мне их, а пришёл бы сам лично и сказал, чего от меня хочет или прямо пригласил к себе. Значит, это моё воспалённое последними событиями в Вулверс-Сорфа сознание выдаёт целые эпизоды прошлого.

– Что у нас тут прилетело? – обращаясь к самому себе, спросил я, только начав раскрывать лист бумаги, который я до сих пор сжимал рукой в тёмно-серой перчатке.

«Внимание достопочтенным жителям всех благородных городов Королевства Его Величества Аукристиана! Разыскивается: высокий мужчина, среднего возраста, выразительные синие глаза, светлые волосы, светлая кожа. Особые приметы: необычно одет, верхом на вороном коне. За информацию о месте его нахождения полагается вознаграждение сообразно ценности предоставленных сведений. За приведение к стражам порядка и охраны дворца – три тысячи золотых гултсов из казны Его Величества Аукристиана. За доставление мёртвым – повешение».

Ну, с таким описанием можно каждого встречного ловить и приводить на дознание к бдительным стражам Его Величества. Зачем я в таком случае нужен был наёмникам мёртвым? Однако вороная кобыла (вообще-то, а не конь!) – деталь весьма приметная, с этим надо быть осторожнее. Хоть коня от кобылы отличит далеко не каждый, следует принять меры ещё до въезда в город. А лучше зайти в пешем порядке. Те более, не через центральный вход. По-быстрому оттерев от лица мягкой замшевой перчаткой капли чернил, я поднялся отвязать Черёмуху. Одно радует: мёртвым я никому не нужен, разве что кроме наёмников. Пока не нужен.

– Тише, моя хорошая. Дяде Луучу надо дойти с тобой вон до того города, покормить тебя зерном, напоить чистой колодезной водой и оставить на пару дней у кого-нибудь, кто тебя почистит и погладит ворсистой щёткой, – сказал я, гладя смоляную гриву Черёмухи, пока она радостно фыркала.

– Не будем терять бесценные утренние часы! Проследуем в славный град Форнон, – договорил я, подведя итог очередному соглашению между животным и человеком.

Животное нельзя принуждать, с ним лучше договариваться, так же как с людьми. И если в последнем случае договориться можно не всегда, то в первом это срабатывает гораздо чаще, при благоразумных условиях и более-менее равном обмене. Черёмуха была оставлена мне другом и союзником из Вулверс-Сорфа. Вчера набрёл на самом выходе из леса на сарай, в котором её оставили и подготовили для меня вместе со всей сбруей.

Солнце ярко осветило окрестности. Чтобы не привлекать внимание зорких зевак города, не залезая на Черёмуху, повёл её за поводья между валунов в молодую и пышную местную растительность. Флора встретила нас разбегающимися во все стороны жирными серыми и рыжеватыми зайцами и нагло фырчащими, не уходящими с пути ежами. Пришлось их обходить всякий раз. Птицы щебетали в полное горло, так же бесстрашно глядя на нас с веток.

Пушистая растительность тем временем подводила нас ближе к старинным стенам города из белого камня. Было видно, что стена постепенно разрушалась от времени. А может, потому что за свою историю город пережил менее мирные времена? Стены сдержали не одну осаду, служа защитной границей между дикими нравами захватнических племён или делёжкой земель между Их Величествами. Да вот канули в лету и теперь стоят разваленные, упавшие тут и там, и через них вполне может пройти экипаж в полный рост, запряжённый парой лошадей, и даже провести за собой телегу, нагруженную брёвнами. Тем не менее, в некоторых местах, полностью недоступных глазу от частых насаждений плодовых или просто диких деревьев, каменная стена стояла совершенно как новая, если не учитывать растущий местами мох и надписи с рисунками, сделанные местными детишками, выражающими свой юный художественный вкус и видение мира.

Возможность подойти к одному из крупных проломов стены растаяла вместе с закончившимся древесным пологом, и я оставил Черёмуху у молодой берёзки песочного цвета, а сам, не найдя ни одной любопытной пары глаз, быстро пробежался к разлому поменьше. За стеной запахло дикими розами и ещё чем-то душистым. Замелькали дома между зелёными насаждениями, представляющие собой не то огороды вперемешку с садами, не то просто дикие плантации овощных и фруктовых культур. Заприметив в одной скромного вида хижине старика, приблизился и первым заговорил с ним.

– Здравствуй, славный человек! Разреши моей лошади встать у тебя на постой на несколько дней и прими от меня за это скромную благодарность, – с этими словами я высыпал на ладонь пяток платеартов, крупных и средних размеров серебряных монет.

Своим достоинством платеарты много ниже гултсов, но пользуются особой популярностью в любых краях как разменная монета.

– А чего ж не встать, вставай хоть на неделю, раз человек хороший и платишь щедро! – внимание его блестящих глаз переключилось с моего оружия на высыпанные монеты.

– Только пусть это будет нашей маленькой тайной, старик, и я буду так же щедр, когда приду забрать кобылу.

Мне на заметку: скромнее надо быть впредь в финансах, если хочу оставаться незамеченным.

– А где же твоя кобылка, господин хороший? – участливо спросил старик, ловко пряча деньги куда-то за пазуху.

– Выйдешь за белые стены, увидишь рощицу песочных молодых дерев, вот там и стоит, тебя ждёт чёрная красавица.

Не успел я договорить, как он деловито широким шагом направился за моей животиной.

Пока он ходил, я ожидал на скамье в тени, ел крупный чёрный виноград с куста, который оплетал всю беседку, создавая непроглядную зелёно-чёрную изгородь вокруг, до самого навеса. Солнце порядком поднялось и сильно напекало. Сочными плодами голод удалось на время утолить. Подошёл старик, ведя за узды блестящую смолью гостью.

– Господин, поди ты тоже у нас остаться хочешь? Моя жена, хозяйка, скоро придёт с рынка. Найдём место и тебе, коль остаться пожелаешь, – говорил он, пока заводил Черёмуху в миниатюрную конюшню, обильно насыпая ей зерна.

– Возможно, но не в эту ночь, меня уж в гости ждут в других местах, но там конюшен нет. Куда могу сложить я свою скромную утварь? – в ответ спросил я. – По городу негоже шибко с оружием щеголять.

– А там же, в конюшне, найдёшь ты большой сундук с замком булатным, в нём ты увидишь ключ. Никто его не тронет, имущество твоё сберегу.

– Лады, как звать мне тебя, старик? – вставая на дорогу, поинтересовался я.

– Хибарий, а как величать тебя мне? – отрекомендовался тот.

– Зови меня Лууч.

Имени моего всё равно здесь никто не знает. Я зашёл к Черёмухе, проследил, есть ли у неё в ведре вода, и, вскрыв замок, аккуратно разложил в сундуке плащ, лук с колчаном, меч. Положил туда и конскую сбрую, чтобы Черёмуха отдыхала, предварительно достав оттуда нож и рогатку.

Налегке вышел за оградку владений Хибария. Остался одет в тёмно-зелёные замшевые сапоги, широкие коричневые штаны и серую рубаху с жилеткой на оттенок темнее, усеянную многочисленными скрытыми карманами, и прекрасную светло-коричневую панаму. Идя к центру, через полчаса я достиг оживлённых улиц и, чтобы не привлекать к себе внимание, опустил панаму ниже на лицо, а на плечо взвалил оставленный бесхозным под сливами небольшой мешок с сеном, тем самым окончательно слившись с местными.

Мимо проплывали вывески «Лучшая цирюльня – “Брадобрей”, становись добрей!», «Вкусная кухня – “У очага”», «Посуда, глиняная, стеклянная, деревянная, новинка – каменная», «Всё для вашего здоровья и не только» и многие другие, самая интересная из которых гласила: «Северная оружейная лавка». Звучит уже лаконично и просто, каким и должно быть оружие. Надо заглянуть сюда попозже или на обратном пути.

Добрался через множество переулков и улиц на нужную мне, зашёл за широкие кусты шиповника, высаженные вдоль забора. Осмотрел площадь и близлежащую улицу – никто за мной не следит. Закинул в сад, за бежевый каменный забор, мешок. Осмотрелся ещё раз. Зевак, свидетелей не видно. Подпрыгнул, ухватился за край забора и быстро, в один мах, переместился за него, на другую сторону. В большом густом саду развернулся целый обеденный ритуал: женщины и мужчины благородного происхождения негромко смеялись, беседовали и уплетали приносимые слугами приготовления. Не видя возможности проскочить незаметно в дом через всех этих людей, оставшись при этом незамеченным, потянулся к своему мешку с сеном. Устроившись в самых густых кустах, разложил мешок и расположился на нём. Делать нечего, будем ждать.

Я прилёг на правый бок в мягкое, вкусно пахнущее сено. Так я долгое время лежал и слушал их светские пустые разговоры. В итоге прохлада тени, предшествующая бессонная ночь и долгое блуждание под горячим солнцем сделали своё дело и на меня, как непреодолимая тяжесть, навалились усталость и дрема. Очнулся, по моим ощущениям, спустя пару мгновений, что оказалось не совсем так, ведь жар и зной пропал, а тени стали жирнее и длиннее. Неужели проспал до самого вечера? Уморили события последних дней, это уж точно! Поднялся на руках, выглянул в просветы зелени – никого. Разошлись гости, сад пуст, столы убраны. Хорошо, видать, устроился, раз так долго пролежал. Двигаясь преимущественно в тени (что было нетрудно, учитывая её густоту и размеры), приблизился к чудесному архитектурному изыску, дому Велемиры.

Велимира – моя давняя знакомая. Однажды, когда я был совсем маленький, к КерукЭде подъехала карета. Из неё на руках вынесли худую девочку, Софискизу, родную сестру Велимиры. Её тело одолевал яд редкой змеи под названием «черновья». Яд мучает жертву несколько дней, а потом она умирает от удушья и острого заражения крови. Есть только одно противоядие, и изготовляется оно из яда этой самой черновьи. За ним меня и отправил шаман в ближайший лес. Я стремглав бросился туда и нашёл нужную змею, благо пока мы с ХайСыл курсировали по округе на тренировках, я запомнил много мест, где обитают те или иные ползучие. Подозвал змею и осторожно выгнал немного из неё яда в горшочек, прихваченный с собой, отпустил с миром и благодарностью, после чего прибежал домой. В последний момент КерукЭде успел изготовить противоядие, красавица Софискиза осталась жива. Однако из-за страха к змеям, она сильно невзлюбила меня, в отличие от её менее капризной старшей сестры Велемиры. В тот день она сопровождала сестру во второй карете, но та сломалась по дороге, отчего девушка была вынуждена прибыть позже.

Велемира потом изрядное количество раз просила меня помочь в разных случаях, требующих особых знаний по врачеванию с помощью ядов различных змей. Мы пребывали в весьма тёплых дружеских отношениях. Однажды одного царского вельможу тяпнула за мягкое место опасная гремучая змея варида. Её укус не был смертелен, но этого никто не мог знать из сопровождающих его на охоте слуг. Проведав, что Велемира знает человека, способного помочь, люди вельможи пришли к ней.

В это время я гостил у неё дома. Она выслушала посыльного и отправила обратно, передавая, что постарается помочь знатному человеку и отыскать нужного змееведа, то есть меня. По её большой просьбе и из чувства сострадания ко всем живым существам я согласился и поспешил на помощь с желанием нести благо и поскорее выполнить поручение. В этот же день прибыл к нему в дом по указанному Велемирой адресу в соседний город Вулверс Сорфа, вручил письмо от неё принимающей охране и был приведён в покои укушенного невезучего охотника.

Рядом стоял аквариум с пойманной варидой, вид которой меня сразу успокоил – безусловно, она ядовитая, но летальный исход невозможен. Жертва её яда будет мучиться один-два дня, а потом жжение и острая боль внутренних органов должны пройти, нужно только пить много воды и принимать обезболивающее, пока организм сам не нейтрализует яд. Болезненно, да, летально – отнюдь, даже полезно. Это своего рода встряска для иммунитета, как с укусом пчелы, например. Я на всякий случай осмотрел его на предмет других укусов, но ничего не нашёл. Сказал слугам на выходе, что всё будет хорошо, главное, поить водой и давать универсальное обезболивающее из соседней лавки травника до полного выздоровления – день, от силы два.

Не тут-то было. Вышел спокойно за порог, начал двигаться в сторону извозной кареты, чтобы вернуться обратно в Форнон, как вдруг один из охраны вельможьего дома выбежал следом и начал выкрикивать проклятья. «Убивец, отравитель, шпион, злоумышленник!» На этом его поток ругательств иссяк, и следом посыпались приказы схватить негодяя. Я не мудрствуя лукаво бросился бежать… Дождавшись вечера, посетил на всякий случай оружейную лавку при трактире «Медленный шторм» и рванул прямиком через лес, в сторону города Форнон, к Велемире – она может оказать влияние и обелить меня от незаслуженного обвинения в фальсифицированном отравлении. Поди пойми их игры в борьбе за власть! Оттуда после вышеописанных событий и попал сюда, в сад дома Велемиры.

По растущим прямо по стене толстым стеблям вьюна я забрался на второй этаж, в лоджию, а оттуда в открытое окно. По пустому знакомому коридору прошёл в спальню к Велемире. Спрятался в большом шкафу и принялся ждать. Ждал около часа, пока она не появилась в длинном бархатном голубом платье. Её густые каштановые волосы были заплетены в несколько толстых кос. Она сняла браслеты с рук и распустила косы. Здесь я вышел и первым заговорил.

– Велемира, меня банально подставили! – с ходу выпалил я, что пришло на язык. – И сейчас меня ищет пол дворцовой охраны со всеми подручными ей мелкими наёмными организациями.

– Аааах! – только и успела воскликнуть она, удерживая на груди снимаемое платье.

– Госпожа Велемира, у вас всё хорошо? – донёсся из-за двери приглушённый голос юной прислужницы.

– Да, Низария, не беспокойся за меня, отправляйся спать, – беря себя в руки ответила Велемира.

Она путалась в волосах, суетливо поправляя на себе хорошо сидящее платье. В коридоре послышались тихие удаляющиеся шаги.

– Что случилось, Лууч? Скажи мне, почему ты так странно одет? Я очень волнуюсь за тебя, – возбуждённо спрашивала меня Велемира, обнаружив мой нынешний наряд и искренне переживая за меня.