скачать книгу бесплатно
– Может, и так, – уныло отозвалась я. – Только Лариса Петровна сказала, чтобы духу моего в общаге не было, пока квитанцию из бухгалтерии не принесу об уплате двадцати тысяч рублей. Это штраф за дверь.
– Да уж, – загрустила Янка. – И где ты будешь жить все это время?
Но Ашот, наоборот, приободрился:
– Не дрейф, Мерлина, прорвемся! У меня у брата ритуальное агентство внизу. Оттуда есть дверь в подвал общаги. Я тебе ключ дам, будешь, как белый человек, приходить и уходить, когда захочешь. Надо только у Марь Иванны ключиком от вашей комнаты разжиться, чтобы дубликат сделать. И все будет лучше прежнего.
– Марь Иванна не даст, – приуныла я. – Ты хоть умри у нее на пороге – теперь не даст.
– Ну, допустим, тут ты неправа, – возразила Янка и хихикнула. – Наша старушенция трупов боится.
Нехорошо так хихикнула.
– Антропозомбофобия в классической форме, – заржал в ответ Ашот и потер руки.
План созревал на глазах. Был он на редкость идиотский. Но переубедить этих двоих я не смогла. Оба вдруг воспылали войти в историю общаги как самые очумелые придурки. Разумеется, с моим непосредственным участием. Я поняла, что все мои призывы к здравому смыслу бессильны и смирилась. К тому же, это был единственный реальный способ остаться летом жить в общаге.
– Хорошо, я участвую, но при одном условии, – со вздохом сдалась я, – Вальке Будейкину ничего не говорим. Пусть ему хоть немного будет стыдно за то, что меня сам споил, а потом злорадствовать принялся. А я его еще другом считала.
– Не вопрос! – хором заверили меня заговорщики.
Потом Ашот сорвался с места, чтобы переговорить с парой-тройкой вошедших в столовую парней.
– Встречаемся в семь в «Последнем Приюте», – махнул он нам рукой на прощанье, и мы с Янкой двинулись на пляж.
Глава 5. Поминки на танцполе
– Крис, прости, меня! Прости, пожалуйста.
Слезы капали мне прямо на лицо. Это было неприятно и щекотно. Хотелось их вытереть, но я лежала спокойная и неподвижная в окружении венков и траурных ленточек. Валька Будейкин рыдал навзрыд, а вокруг стояли студенты в скорбном молчании. Время от времени кто-то приближался, чтобы чмокнуть воздух в миллиметре от меня, а затем отходил. Я снова оставалась в компании Вальки и его несокрушимого горя.
Ох, как мне было неловко! Мне ужасно хотелось прервать весь этот фарс, вот только я не могла. Когда гроб вместе со мной парни занесли в холл нашей общаги, и так потребовалось море валерьянки, чтобы отпоить Марь Иванну. Я очень переживала, что мое воскрешение нанесет непоправимый удар по сердцу пенсионерки. Поэтому лежала и терпела.
– Крис, я дурак! Я эгоист! Я так радовался, что тебе негде жить! Хотел пригласить тебя к себе домой, познакомить с родителями. Они у меня хорошие. Тебе бы понравились…
Нестерпимо зачесалась пятка. И бок.
«Ох, когда же это все кончится?» – тоскливо подумала я.
В трагическую атмосферу ворвались новые звуки. По-хозяйски громко хлопнула дверь, и до боли знакомый баритон с холодной уверенностью произнес:
– Здравствуйте. Я в 315 к Кристине Константиновне Мерлиной.
Внутри все похолодело. Это был Антон.
– Здесь она, – невыразительно прошелестела наша обычно громкоголосая вахтерша.
Мне захотелось сжаться в комочек, когда я почувствовала на себе его взгляд. Но еще я умирала от любопытства. Вот бы хоть одним глазком взглянуть на своего жениха. Или мужа? Интересно, а здесь в каких мы с ним отношениях?
На некоторое время надо мной воцарилось молчание, прерываемое лишь Валькиными всхлипами.
– Как это случилось? – спросил Антон равнодушно.
Вот гад! Если у меня еще были сомнения относительно его отношения ко мне, то теперь они полностью развеялись.
– Сердце не выдержало, – это уже голос Ашота. – Довели девчонку.
– Понятно, – Антон немного помолчал, а потом склонился надо мной, овевая ароматом дорого парфюма, и чуть слышно шепнул. – Ну, ты и дура, Крис. Думаешь от меня скрыться? Не скроешься, малыш. Я тебя с того света достану.
Я начала снова дышать, когда дверь хлопнула. Антон ушел.
– Марь Иванна, – голос Янки был наполнен вселенской печалью, – можно мы Кристину к нам в комнату перенесем? Пусть она последнюю ночку проведет под родной крышей.
– Ах, да делайте, что хотите, – глухо проворчала Марь Иванна. – Как я от вас всех устала! Все, ухожу на пенсию. Достали вы меня!
Гроб качнулся, поднялся в воздух и поплыл.
– Ногами вперед! Ногами вперед! – возмущенно зашептала какая-то поборница традиций.
Меня развернули. Кто-то затянул похоронный марш. И этот почин нашел поддержку у остальных. Завывания волнообразно нарастали. Студенты пели самозабвенно, с душой. В какой-то момент мне даже захотелось всплакнуть. А еще почесаться. Но я терпела. Конечно, большинство были в курсе этого безумного розыгрыша, но были и такие, как Валька. Светиться раньше времени не хотелось.
Мне показалась, прошла вечность, прежде чем меня занесли в мою родную комнату. Янка, похоже, устала от всего не меньше меня. Она решительно принялась выталкивать студентов за дверь.
– Так, все быстренько по домам! Дайте покойнице отдохнуть! Вон, натопали как. Мне теперь еще и полы мыть, – кипела праведным гневом подруга.
И вот она, наконец, блаженная тишина. Почти тишина. Всхлипывания отказавшегося уходить Вальки действовали на нервы.
– Все, Валька, хорош рыдать, – заявила подруга, когда мы остались одни. – Сырость развел, как девчонка.
– Ты всегда ее не люби-и-ила. Зави-и-идовала ей. Почему она, а не ты? – запричитал Валька.
– Ну, знаешь… – шумно выдохнула Янка.
Помня о ее взрывном характере, я поспешила вмешаться. Честное слово, я хотела сделать это как-то помягче, но просто мне реально стало страшно за Вальку. Он такой весь тоненький, хрупкий, а Янка в гневе – настоящий зверь.
– Все в порядке, Валь, – я села в гробу, улыбнулась приятелю и пошутила. – Мы живы, пока нас любят.
Венки и ленточки упали на пол. А следом с грохотом рухнул Валька.
А когда очнулся, то так хлопнул дверью, уходя, что мы поняли: обиделся он на нас крепко.
Ну да ничего, потом помиримся. Валька, он отходчивый. С этими мыслями мы начали готовиться к вечеринке. Грим, который на меня наложил брат Ашота, я решила не смывать. Так мое лицо было таким же белым, как скелет на комбинезоне из черного латекса. Разве что не светилось. Вообще, костюмчик был не для слабонервных. Когда я его первый раз увидела в шкафу, то не зря перепугалась: нарисованные на нем люминесцентной краской кости смотрелись очень реалистично.
– Крис, а кто тот симпатичный парень, что приходил тебя навестить? – спросила Янка.
Она повернулась ко мне спиной, чтобы я застегнула молнию. Это оказалось довольно затруднительно. Янке явно пора было завязывать с леденцами и чипсами.
– Что-то вроде жениха, – пробормотала я, не желая ставить в известность, что я, вроде как, замужняя дама.
Вообще, вопрос меня удивил. У меня сформировалось объяснение тому, что со мной произошло: я наелась немытых яблок и сейчас несколько не в себе. Вот пройдет немного времени, организм переболеет и все вернется на круги своя. В принципе, все не так уж и плохо. Ну, вижу я вместо машин зомби. У каждого свои тараканы. Мои вот такие. Главное, все мои друзья и знакомые остались прежними. А значит, моя подружка должна была знать Антона. Ведь он несколько раз при ней приходил ко мне в гости. Эта небольшая нестыковка заставила меня занервничать. Неприятно, когда с таким трудом приведенный в более-менее стройную систему мир начинает рушиться.
Я потерла кольцо, которое на меня нацепил Антон во время скоропалительной брачной церемонии. Странное это было колечко: матово-черное, с багровыми искорками, которые светились изнутри. Совсем не похожее на обручальное. Я уже несколько раз пыталось его снять. И намыливала палец, и обкладывала его льдом. Бесполезно. Кольцо сидело, как влитое.
Янка резко обернулась. Ее глаза горели любопытством:
– Да ну! Слушай, он такой красавец! Кто он? У него есть друг? Колись, где познакомились? Почему мне не рассказывала? Ну, давай, не молчи, а то я умру от любопытства.
– Нечего рассказывать, – буркнула я. – Расстались мы уже. Все в прошлом.
А потом мне пришла в голову очень интересная мысль. Янка всегда была неравнодушна к бижутерии. С ума по ней сходила. Соответственно, она уже давно должна была заприметить мое колечко. Но не заприметила. Я растопырила пальцы и помахала ими перед ее лицом:
– Ян, что ты видишь?
Она озабоченно уставилась на мои руки, а потом полезла в косметичку и вытащила фиолетовый лак.
– Что надо покрасить ногти. Мне кажется, для наших скелетончиков это идеальный цвет…
– Да я не про то!
Я вновь потрясла перед ней рукой.
– Ян, кольцо. Ты видишь его?
Но она словно не слышала меня. Не обратив ни на кольцо, ни на мои слова никакого внимания, она уставилась на себя в зеркало и грустно вздохнула:
– Дурацкий костюм. На тебе он еще более-менее. Ты стройная, и ноги до ушей. А вот мне совершенно такое не идет.
Мне этот латекс тоже не нравился. Я в нем чувствовала себя не просто без одежды, но еще и без кожи с мышцами. Когда я шевелилась, скелет казался совсем-совсем живым.
– Давай пойдем в своих одеждах? – предложила я.
– Не пустят, – с сожалением произнесла подруга. – Ты что, забыла: костюмы – наш входной билет в «Красный Бык».
– Забыла, – призналась я. – Наверно, это результат вчерашнего отравления. Что-то помню, что-то нет. Сегодня весь день от этого страдаю.
– А-а! – протянула Янка. – Теперь понятно, почему ты такая странная.
– Сама себя боюсь, – вздохнула я. – Слушай, а может, не пойдем?
Она выпучила на меня глаза:
– Совсем с ума сошла? «Красный Бык» – самый модный столичный бар. Нам здорово повезло, что «Формальдегид&Ко» проводит там рекламную акцию «Смерть нам к лицу». Иначе фиг бы мы с тобой попали в такое крутое заведение.
На счет столичности Янка, кстати, не оговорилась. Я еще на пляже кое-что подчитала в интернете. Оказывается, в этом мире Россия является сверхдержавой с тремя точками силы. Москва – по-прежнему сосредоточение политической власти, Питер считается культурным центром, ну а наш город, благодаря расположению здесь центральных офисов двух супергигантов мирового уровня, «Некропрома» и «Формальдегид&Ко», превратился в промышленную столицу.
«Красный Бык» располагался на Верхней Набережной на откосе и представлял собой стилизованный готический замок с многочисленными башенками и настенными барельефами. Доехали мы туда на понибусе, быстро. Я уже достаточно спокойно относилась к зомби-лошадкам. А вот от нас с Янкой народ шарахался. И дело было не только в наших костюмах. После недолгих обсуждений мы основательно отретушировали свою внешность: покрасили волосы в цвет «дикая слива», намазали губы черной помадой, наложили густые темные тени вокруг глаз. Ну, и конечно, ногти. Как же без них. Наш маникюр мог устрашить любого вурдалака. В таком виде нас бы даже Янкина мама не узнала, и эта анонимность придавала нам изрядной смелости. Не знаю, как Янке, а мне теперь казалось море по колено.
Цокая босоножками на толстой платформе почти так же громко, как зомби-коняшки, мы подошли к кованым дверям бара. Два зомби-швейцара, впечатленные нашей внешностью, галантно распахнули перед нами двери. И мы гордо проследовали вовнутрь. Туда, где гремела музыка и клубился густой дурманящий дым, озаряемый вспышками стробоскопа и разрезаемый лазерными лучами. Из грохочущей светопляски к нам вынырнул метрдотель.
– Девочки, ваши места там, – проорал он нам на ухо и указал в угол зала.
Там на П-образном диване уже сидело несколько скелетонов. Еще парочка вяло содрогалась на площадке в такт музыке. Остальная публика чинно сидела на своих местах, а вокруг них бодро сновали официанты в виде чертей и ведьм: парни – в черных трико, с хвостами и рожками; девицы – с взлохмаченными рыжими космами и ну очень декольтированные. Многие столики пока пустовали. Веселье толком еще не началось.
Это потому что не было нас.
Переглянувшись, мы сразу последовали на танцпол. К чертям скучные посиделки. Нам хотелось отрываться, и отрываться по полной. Тем более что местные яства нам все равно были не по карману.
Ритм бил по телу, заставляя его извиваться. Сейчас оно не принадлежало мне. Оно жило музыкой, дышало ею, было ее неразрывной частью. Душа моя витала где-то рядом, прибалдевшая от ощущения свободы. Лица вспыхивали и пропадали. Мы смеялись. Мы кривлялись. Мы делали то, что нам хотелось. Скоро к нам присоединилась остальная тусовка, сверкая мишурой и модными брендами. А музыка все гремела, плавно перетекая из одной композиции в другую.
Когда я, измученная танцевальным марафоном, плюхнулась на диван, зал уже гудел, до краев наполненный народом. Официант-черт сверкнул мне дежурной улыбкой и поставил передо мной коктейль.
– За счет заведения, – проорал он мне в ухо.
Я кивнула, но лишь пригубила, как на меня напало чихание и обильное слезотечение. Похоже, после вчерашнего у меня что-то вроде аллергии на алкоголь образовалось. Я воровато оглянулась и вытащила из рюкзака бутылку газировки. Мы с Янкой часто с собой на такие мероприятия воду берем, чтобы вечера поэкономнее получались. Я сделала несколько жадных глотков и, спрятав бутылку, принялась разглядывать соседние столики. Сидящая невдалеке парочка показалась мне смутно знакомой. Девушка в коротком облегающем платье постоянно наклонялась к своему кавалеру и что-то шептала. Но тот выглядел так, словно ему было смертельно скучно. Серия промчавшихся друг за другом ярких вспышек позволила мне разглядеть их лица. В моей душе все сжалось от нехорошего предчувствия. В скучающем денди я разглядела Антона, а его девушкой в этот вечер оказалась Виктория Лионова, моя однокурсница.
К Антону подошла официантка в костюме ведьмы, что-то сказала. Мой женишок резко встал и направился к служебному входу, а Виктория залпом осушила свой бокал. Ведьма заменила его на другой, полный, а потом вслед за Антоном скрылась в подсобке.
– Кого разглядываем?
Рядом со мной пристроилась тяжело дышащая Янка. А затем к нам подсели Пашка Чудкин и Тим Корин с юрфака. Во всяком случае, так они нам представились. Еще пятеро скелетонов продолжали дергаться на танцполе. Смотрелись они здорово. Черный латекс виден не был, зато кости – очень даже живенько, объемно и разноцветно. Такие вот веселые скелетики.
Мы уже успели все перезнакомиться – счастливчики-студенты, приглашенные на эту вечеринку поиграть в нечисть. Мне Янка сказала, что причиной такого подарка была хорошая учеба, но что-то я теперь сомневалась. Все девчонки и парни были иногородними, и каждый ну просто до одури обожал танцевать. Так что, может, оценки и играли свою роль, но все же относились к второстепенным характеристикам.
Как из-под земли возник чертик с подносом. Компания дружно взревела, приветствуя дармовую выпивку. Похоже, довольно крепкую. Очень скоро Янка уже самозабвенно целовалась с Пашкой. Тимка пытался подъехать ко мне, но я опять расчихалась, потому что от него пахло алкоголем.
Потом пустые стаканы нам заменили на полные. Все снова выпили. И я – незаметно налив в пустой стакан минералки. К столику направились остальные скелетоны, и мы дружно поднялись с мест. На диване умещались лишь пятеро, поэтому мы решили меняться. Это никого из нас не напрягало. Наоборот. Какой смысл идти тусить, если весь вечер просиживаешь задницу? Как Виктория, которой официантка подала очередной бокал. Поглощала Лионова спиртное с впечатляющей скоростью. Ну и вот чего она тогда сюда приперлась? Напороться до свинячего визга и дома можно. И где Антон? Почему он бросил свою подружку?
– Крис, чего застыла! – проорала мне Янка. – Идем танцевать!
И мы рванули на танцпол.
Музыка гремела. Скелетоны безумствовали и заводили остальную публику. Черти и ведьмы сновали между столиков, поднося все новые и новые зелья. Было весело. Нет. Было безумно весело. И немного жутко. Я уже не узнавала своих. Даже Янка стала какой-то чужой. Она ожесточенно танцевала, глядя перед собой и не обращая ни на кого внимания.
– Йаан, – закричала я ей в ухо, – пойдем, освежимся!
Но она словно не слышала меня, продолжая трясти костями. Рядом с ней с такой же одержимостью содрогалась вся наша честная компания. За нашим столиком уже давно никто не сидел, а вот Виктория продолжала упиваться. Официантка не переставала кружить над ней. Словно ястреб над своей законной добычей.
Я выбралась из зала и спустилась по лестнице в дамскую комнату. Тишина и прохлада обрушились на меня, неся ни с чем не сравнимое блаженство. Если наверху безумствовала Преисподняя, то в туалете царила античная холодная красота. Кругом светло-серый мрамор, позолота, зеркала. А еще статуя Аполлона. Она гордо возвышалась над умывальниками, сделанными в виде ракушек. Чем, интересно, руководствовались дизайнеры, когда притащили мраморного мужика в женскую уборную?
Вообще, здесь было довольно уютненько. Тихо, прохладно, чисто. Я заперлась в кабинке и вытащила из своего рюкзачка Мою Прелесть. «Сейчас разложу пасьянс, и пойду Янку с танцпола вытаскивать, – зевнув, подумала я. – Пора уже и баиньки». Я ткнула в картинку с торнадо. Чуть слышный шелест раскладывающихся карт подействовал на меня умиротворяющее. Мне даже захотелось замурлыкать от удовольствия. Прислонившись к прохладной стене, я вскрыла первую карту. Потом вторую…
– Антон, ты где? – пьяный голос разрушил мою идиллию. – Я тебя жду.
В дамскую комнату кто-то зашел. Судя по капризному голосу, этим кто-то была Виктория.
– Что значит, задерживаешься? А если я уйду с кем-нибудь другим? – закапризничала наша факультетская красавица. – Черт… Я не тебе. Ногу подвернула… Блин, до чего здесь кафель скользкий! Ноги разъезжаются… Антон… Антон, не смей бросать трубку… Вот, блин…
А у меня между тем пасьянс сложился. Удивительно! Второй раз в жизни. Карты с приятным причмокиванием разбежались по трем стопкам. На меня смотрели тройка червей, червовый король и трефовая семерка. Не успела я подумать, чтобы это могло быть, как Моя Прелесть погасла.
