скачать книгу бесплатно
Мальчишка замолчал и потянулся к руке Артема. Их пальцы почти встретились, коснулись подушечками, и тут… Что-то грязное и волосатое вынырнуло из-за спины друга. Артем отпрыгнул и выдернул пальцы из грязной руки Сергея. Артем видел, как болотная тварь нависла над другом и собиралась опустить ему на плечи когтистые лапы. Он видел. Он знал, что если сейчас не вытащить Сережку, то тварь утащит его к себе в топь. Знал, но ничего с этим поделать не мог. Артем был парализован от страха. Он видел, как Мишка или Тимоха протягивает Сережке палку. Тот цепляется за нее, и они вытаскивают приятеля на берег. Сережка и Тема лежат рядом, вот только взгляд Артема устремлен на засасываемую топью корягу. Корягу! Большую, размерами со взрослого мужчину, с двумя ветками (когтистыми лапами) по бокам.
– Да твою ж мать, Артем Андреевич! К херам собачьим, ты испугался до смерти всплывшую из вонючей жижи деревяшку! Ты испугался, а твой друг чуть не умер.
– Молодой человек, вам плохо?
Тихонов вынырнул из сумерек детских воспоминаний в сумерки реальные взрослого (ему очень этого хотелось) парня. Он посмотрел на женщину и понял, что последние слова произнес вслух. На вид женщине было лет пятьдесят, но в свете фонаря он мог и ошибаться.
– Вам помочь?
Артем понял, что все еще стоит под фонарем и держится за столб. Он резко, будто вляпался во что-то гадкое, оторвал руки от серой поверхности и снова посмотрел на женщину. Ее взгляд из участливого превратился в настороженный.
«Она приняла меня за психа», – подумал Тема и убрал руки за спину. Его движения были резкими, какими-то неестественными. Это вполне могло создать о нем впечатление как о ненормальном человеке.
– Что с вами? – Женщина на всякий случай сделала шаг назад.
– Все в порядке. Я уже взрослый, – заверил незнакомку Артем.
Зачем он это сказал? Он и сам не знал, но на женщину это произвело эффект отодвигаемого засова на клетке хищника. Она не стала дожидаться, пока зверь набросится на нее, и поэтому быстро пошла прочь.
– Я уже взрослый, – повторил Тихонов.
Теперь он понимал смысл этих слов. Они значили только одно: сейчас, спустя двенадцать лет, его не сможет напугать какая-то коряга, даже если очень будет стараться.
* * *
Сергей решил навестить Артема. Надо признать, он плохо помнил парня, но после телефонного разговора с Тихоновым вспомнил все, вплоть до разговоров о беременной училке, о сексе и черт знает еще о чем, что их в десять лет ну никак не должно было касаться. Трудно себе такое представить, но Сергей будто вернулся в детство и снова обрел в одночасье исчезнувшего двенадцать лет назад друга. Единственное, что вместе с приятными воспоминаниями всколыхнулся и черный осадок давно забытых плохих. Но ведь их можно и снова забыть. Или нет?
Не так это и просто, как кажется на первый взгляд. Происшествие двенадцатилетней давности мохнатой лапой сжимало душу. Особенно к ночи, и тогда маленький Сережа не мог уснуть без света. А в дождливую ночь так и вовсе прятался в пропахшее нафталином нутро старого шкафа.
Он знал, чего тогда испугался Тема. Он увидел это в глазах друга. И если начистоту, то Сергей подумал тогда, что больше не увидит белого света. Это странно, но тогда он почему-то вспомнил сказку Андерсена, которую они проходили на внеклассном чтении. «Девочка, наступившая на хлеб», показалась ему жуткой, а в тот вечер соответствующей его ситуации. Он боялся, что сейчас, как и Инге, попадет в Болотное царство. Мертвые лягушки…
– Четырнадцать, – прошептал он.
Он вспомнил, что убил четырнадцать лягушек. Это немного. Больше, чем Тема (он попал всего в трех), но зато меньше, чем Тимоха. На нем было двадцать мертвых лягушек. Он почти никогда не промахивался. Серега был уверен, что попади он тогда в лапы Болотницы и мертвых лягушек, то непременно попытался бы указать на этот факт. Он бы предал друга ради спасения. Тогда, но не сейчас.
Проскурин улыбнулся. Он действительно тогда думал, что Болотница заберет его, чтобы поквитаться за своих подчиненных. Серега даже услышал ее… Да, сначала он услышал ее и только потом увидел, как Тема отпрыгивает назад. Его глаза были как два блюдца, лицо перекошено. Сережка сразу понял, что за ним пришла Болотница. И когда пальцы Темы выскользнули из его руки, Проскурин приготовился держать ответ перед ней за все четырнадцать загубленных лягушек.
Очнулся он уже на берегу. Глаза застилала вонючая слизь. Он смахнул ее рукавом. Сейчас он не помнил, кого он хотел увидеть больше – Болотницу или друзей. В тот момент ему хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Он посмотрел на корягу, торчащую в паре метров от берега в сине-зеленой жиже. Это не Болотница. Это чертова коряга! Сережа откинулся на влажную землю и закрыл глаза.
Как они дошли до дома, он не помнил. Рогатку с того дня он больше не брал в руки. Он ждал Болотницу. Сергей не верил в свою удачу. Она отпустила его, чтобы подкараулить в более подходящем месте, и тогда ему не отвертеться. И тогда он ответит за каждое бородавчатое тело, размозженное шариком от подшипника. За каждое из четырнадцати.
* * *
Да, он был маленького роста. И что? Зато он был хорош в постели. Эдакий маленький гигант большого секса. Так он говорил всем своим немногочисленным друзьям. Свидетелей его похождениям не находилось, да и вряд ли нашлось бы, потому как Тимофей играл со своим «тимошкой» в полном одиночестве. Он представлял себе Лидку из сельпо обнаженной. В его грезах она лежала на морозильнике в магазине. Она медленно раздвигала ноги, при этом ее рука играла с массивными грудями.
– Она не даст тебе, – как-то сказал ему Мишка.
– Давай начнем с того, что я ее еще не просил, – с умным видом отвечал в ответ Тимофей, и он ведь не лгал.
Он действительно не просил, да и не стал бы просить (даже намекать) об отношениях. Во-первых, она была старше его лет на семь, а во-вторых, он был очень застенчивым. Он только в собственных мыслях мог дать фору порносценаристам. Ну и на словах товарищам. Никто ему не верил, но все делали вид, что их друг Тимофей – маленький гигант большого секса.
«Она не даст тебе», – мысль, преследовавшая его постоянно. И ведь, если начистоту, ему не нужны были оргии и постоянная смена партнерш. Ему нужна была одна, всего лишь одна девушка. И ради этого он готов был жениться.
Только спиртное могло расшевелить Тимофея и развязать его язык. Но с Лидкой он снова не мог заговорить. Он приходил в сельпо за добавкой, и все, ступор. Тимофей стоял и смотрел на Лидку, не решаясь произнести ни слова.
– Эй, обрубок! – голос Лидки вырывал его из бессознательного состояния. – На сиськи так будешь пялиться в женской бане, когда с мамой туда пойдешь. Бери, чего хотел, да беги, выгуляй своего «тимошку»! А то он, глянь, ширинку пробьет.
Только после этих слов Тимофей понимал, что все это время смотрел на груди Лидки. Он смотрел, а его «тимошка» рвался в бой. Парень уходил ни с чем, позабыв даже о добавке.
– Жениться тебе надо, – говорил, посмеиваясь, Серега.
Сам-то, сученыш, хрен когда женится. Зачем ему жениться, если у него общение с противоположным полом поставлено на поток? Тимофей даже не смог сейчас припомнить, чтобы хоть одна девушка приезжала к нему дважды. Ему легко говорить – женись! Чтобы жениться, нужно, чтобы хоть какая-нибудь женщина обратила на него внимание. А на него противоположный пол никакого внимания не обращал.
И тут его мысли становились цикличными. Он снова возвращался к своему росту. Тимофей начинал думать о своей блеклости на фоне блеска друзей. Серега под метр девяносто, крепкий и весь в наколках. Сам Тимофей, конечно, не считал тату каким-то достижением, но девчонки от этого пищат – это факт. Вот Мишка, конечно, особым шармом не блистал. Несмотря на высокий рост, Мишаня был рыхлый, как поролон, – что лицом, что телом. Так что Тимофей смело мог записать друга в свой монашеский орден. Мог бы, но у Мишки была жена. А жена – это не только бигуди и нравоучения. Жена – это еще и… то, чего Тимофею с его «тимошкой» так не хватало.
* * *
Парни пришли к трем. О ночном видении Артем забыл. Стол накрыли за домом у сарая. Тимофей посидел с ними немного, потом, сославшись на плохое самочувствие, ушел домой.
Артем, слегка захмелев, наблюдал за друзьями. Сережка как был болтуном, так и остался. Что-то все время рассказывал, не дослушав собеседника, перебивал. В общем, Проскурин оставался тем же пустозвоном. А вот Мишка изменился. Нет, Артем понимал, что через двенадцать лет мальчик с рыжей шевелюрой не останется тем же, но Скворцов изменился до неузнаваемости. Жидкий чуб зачесан на лысину, пивной живот, обвисшие, словно у бульдога, щеки – все признаки несостоятельной жизни. И это в двадцать три года.
– Ну что, Тема, ты к нам надолго? – спросил Серега.
– Посмотрим, – неопределенно ответил Тихонов.
– Да ну брось ты, Темыч, – промямлил Мишка и хохотнул. Артем только сейчас заметил, что у Скворцова нет зубов, по крайней мере впереди.
– Здесь ни работы, – продолжил Скворец, – ни развлечений.
– А какие тебе еще развлечения нужны?! – взвился Проскурин. – Ты ж и так каждый день в «зюзю».
– Я тебе о культурных развлечениях, а не о повседневной жизни.
– О-о-о!
– Да-да. А я почему каждый день, как вы изволили выразиться: в «зюзю»? Это потому что…
– Это потому что у тебя велосипеда не было, – пошутил Сергей.
– Дурак ты, Серега. – Михаил шутку не оценил. – Это потому что у меня работы нет.
– А кто ж тебе мешал работать на «БиоФуде»?
– Они слишком придирались ко мне, – обиженно проговорил Скворцов.
– Ты слышал? – обратился Проскурин к Артему. – Они к нему придирались! Скворечик, да ты недотрога. Ты ж уже к десяти утра лыка не вязал. Хм, придирались к нему.
– Ладно, братцы, заканчивайте, – вмешался Тихонов. – Давайте лучше выпьем.
Начало темнеть. И страхи подползали вместе с тенями. Артем украдкой поглядывал на ванну под яблоней, на вагонетку у забора. Говорили ни о чем. Вспоминали школьные годы, девчонок. Тема, Серега и Скворечик в пятом классе были влюблены в одну девочку – Инну Лескову. Тогда повезло больше всех Тихонову. Оказалось, что Инне он тоже очень нравился.
– Везунчик, – сказал Скворцов и пьяно улыбнулся. – Ты знаешь, какая она сейчас стала?
– Вот такая телка, – получив отрицательный ответ, произнес Мишка. – Была.
– Ага, хорошо тебя сейчас твоя не слышит, – усмехнулся Серега.
– А что она мне сделает?! – выкрикнул Скворец, а потом тихо добавил: – У нас с ней знаешь какая гармония? Не знаешь? Вот и помалкивай. Ладно, мне домой пора…
Скворцов встал, пошатнулся и снова сел.
– Голова хочет, а задница не дает? – усмехнулся Сергей.
– Хочешь, у меня ложись? – предложил другу Артем.
– Не, я сейчас…
Что именно «сейчас», никто не понял, но это им не помешало тут же переключиться на обсуждение одноклассниц. Артем, кроме Инки, никого не помнил, но после каждого вопроса «Помнишь?» с многозначительным видом кивал. Мол, а как же. Ее-то? Да конечно! Серега тут же пускался в подробные описания физиологических особенностей самых достойных. Артем почему-то думал о Лесковой. «Голова хочет, а задница не дает», – вспомнил он и улыбнулся.
– Слушайте, а где Инка сейчас живет?
– Зачем тебе? – с трудом расставшись с образами прекрасных дам, спросил Проскурин. – Я тут как дурак тебе… Поехали к Новиковой. У нее вот такие. – Серега показал перед собой женскую грудь.
– Инка замужем? – Артем понял, к чему все эти отговоры. – Я же…
– Хуже, – подал голос Мишка.
– Что значит «хуже»? – не понял Тихонов.
Мишка икнул и усмехнулся.
– Хуже – это значить хуже.
– Процентов на шестьдесят, – сказал Серега и выпил.
– Да что вы как… – начал Артем.
– Шестьдесят процентов ожогов.
– Да ладно?
– С месяц назад пошли они в сауну попариться. Вернулась только Инка. Вернулась в таком вот виде. – Проскурин снова налил только себе и тут же выпил.
– Это и не сауна-то, – вставил Мишка. – Так, бревенчатый сруб с каменкой и парилкой.
Артем заметил, что друзья протрезвели вмиг.
– Баня, короче, по-нашему. – Серега Проскурин вздохнул, будто сам там был. – Вспыхнула она, как спичка. Сашке Лебедеву башку так размозжило балкой, что на шее только нижняя челюсть осталась.
– А баня эта не через дом от меня?
Тихонов вспомнил, что вчера вечером проходил мимо участка с обгоревшим фундаментом.
– Да, это она. Была…
* * *
Парни сидели, опустив головы. Алкоголь выветрился.
– Ну, а причины возгорания кто-нибудь знает?
Артем почувствовал какую-то черноту вокруг стола, будто на них в одночасье спустилась ночь.
– Да к херам причины! – вдруг вскрикнул Серега. – Пацаны, как люля-кебаб пережаренный, выглядели, а причина у всех одна. Напились, покурили и подожгли. У нас же так принято – жертва сама виновата. Изнасиловали – слишком короткая юбка, получил лопатой по голове – сам виноват, плохо вел себя весь год, сгорели – а на пачке с сигаретами для кого написано: курение опасно для вашего здоровья.
Несмотря на утрированность в обвинениях Проскурина, Артем знал, что зачастую так и происходит. Жертву обвинить всегда проще. Хотя случаи возгорания во время попоек куда чаще, чем, скажем, по причине неисправности проводки.
– Ну что, ты еще не передумал ехать к Лесковой? – усмехнулся Мишка и снова икнул.
Серега налил в стакан минеральной воды и подал Мише. Артем даже обрадовался, что ему дали время не отказаться от поездки к Инке слишком быстро.
– Ну так? – Серега хитро прищурился. – Или все-таки к Новиковой? У нее вот такие, – напомнил Серега жестом о прелестях Светки Новиковой.
– Конечно, к Светке, – закивал Мишка. – К Инке мы еще успеем. Она все равно никуда не спешит.
Попытка пошутить не удалась. Парни насупились.
– Придурок! – сказал Артем. – К жене иди.
К удивлению Тихонова, Мишка встал, почти не шатаясь, нахмурился и пошел к калитке.
– Скворечик, ты куда? – Сергей потешался над другом.
Мишка остановился, медленно повернулся к Сереге и Артему. Хотел что-то сказать, но передумал. Махнул рукой и пошел дальше.
– Наши ряды редеют, – улыбнулся Серега и налил водки в две рюмки.
– Я больше не буду.
– Во как! Ну, может, тогда к Новиковой?
Артем пожал плечами.
– Не сегодня.
– Ну ты, брателла, что-то совсем раскис. Неприятная история, но мы-то, слава богу, живы. А? – Сергей толкнул Артема в бок локтем.
Тема улыбнулся.
