Разрыв франко-русского союза

Главные предметы, подлежащие обсуждению во время этих переговоров, суть:

1. Интересы герцогов Ольденбургских;

2. Уменьшение боевых сил России и Франции на границе;

3. Положение герцогства Варшавского – теперешнее и в будущем;

4. Положение Пруссии – теперешнее и в будущем;

5. Торговые отношения России.

1. На первом месте я ставлю ольденбургские дела не потому, чтобы этот вопрос имел большое значение по сравнению с остальными, а потому, что он единственный, который выдвигался до сего времени как предлог к неудовольствию французским правительством, и потому, что достоинство Вашего Величества требует, чтобы нам было дано удовлетворение за обиду, нанесенную принцам, родственникам вашего дома. Но так как мы не могли и не хотели протестовать против деяний, в которые, между прочим, входил и захват территории этих принцев, и так как без счастливой войны с Францией мы не можем надеяться заставить ее восстановить в прежнем виде Ольденбургское герцогство, то нам остается только одно – принять принцип вознаграждения. Но выбор такового труден. Эрфурта или всякой другой расположенной между государствами Рейнской Конфедерации территории было бы недостаточно, и, сверх того, она постоянно была бы под страхом подвергнуться одинаковой с герцогством Ольденбургским участи. К тому же Франция ничего не имеет в своем распоряжении, а Ваше Величество держится слишком либеральной политики, чтобы желать, чтобы Франция обобрала кого бы то ни было. Поэтому единственный способ устроить это дело был бы обмен наших прав на Ольденбург, передачи которых желает Наполеон, на такие уступки, которые доказали бы, что он действительно хочет мира – одним словом, на те сделки, какие будут изложены ниже.

2. Уменьшение боевых сил России и Франции на границе.

Я далек от мысли ослабить в каком бы то ни было отношении наше военное положение или желать прекращения мудрых работ, предписанных для создания новой системы укреплений! Но отведя от наших границ часть наших войск, мы всегда имели бы возможность расставить их эшелонами на позициях, где они могли бы быстро сосредоточиться и придти вовремя на угрожаемое место всякий раз, когда распоряжения Франции укажут нам на близость нападения, на действительную опасность. Следовательно, если установить полную взаимность мероприятий, мы дадим мало, а выиграем много, ибо, если император Наполеон твердо намерен прекратить настоящий кризис, он не может отказаться:

1. От сокращения наличного состава гарнизона Данцига, причем в одной из статей будет точно определен его минимум;

2. От обязательства не посылать французских войск в герцогство Варшавское.

Если бы можно было прибавить третью статью, по которой армия герцогства была бы ограничена более отвечающим денежным средствам этого государства количеством войск, это, без сомнения, было бы выгодно. Мне кажется, попытка достигнуть этого не представит никаких неудобств.

3. Я никогда не придавал большого значения ни формальному заявлению, ни договору, по которому император Наполеон раз навсегда обязался бы отказаться от того, что называется восстановлением Польши, ибо, пока мы будем жить с ним в мире, он не будет об этом думать, если же будет война, никакая конвенция не помешает ему сделать это. Но, так как он во многих случаях высказывался по поводу этого весьма определенно, можно было бы воспользоваться его словами, чтобы включить в договор статью, содержащую эту декларацию, конечно, при условии, что она не будет сочтена за большее, чем она стоит, и что она не послужит предлогом к большей уступчивости по другим, более важным вопросам, ибо единственной выгодой, какая отсюда может последовать, может быть только впечатление, какое эта статья произведет на умы поляков.

4. Гораздо большее значение я придаю статье, по которой на некоторое время могло бы быть обеспечено политическое существование Пруссии; более того, я считаю эту статью главным предметом соглашения. Ваше Величество не может отнестись безразлично к судьбе государства, на которое, невзирая на теперешнее его слабое состояние, следует смотреть или как на авангард сил, с которыми Наполеон рано или поздно обрушится на Россию, или как на таковой же России, который она противопоставит его планам. Так как истинная цель соглашения, о каковой цели нужно было бы громогласно объявить перед лицом Франции – есть поддержание всеобщего спокойствия, то всякое по этому поводу постановление будет бесплодно и безрезультатно, доколе прусская территория не будет свободна. Франция заявила, что всякое с нашей стороны вторжение в герцогство Варшавское повлечет за собой войну. Отчего бы и нам не ответить, что всякое с ее стороны нападение на Пруссию, всякая посылка войск в эту страну сверх нормы, установленной договорами для гарнизонов крепостей по р. Одеру, равносильны объявлению войны? К тому же, от Франции требовалось бы только добросовестное выполнение обязательств, принятых ею на себя по отношению к Пруссии в 1808 г., притом менее выгодных для этой страны, чем обязательства, включенные в тильзитский договор. Она должна была бы дать нам обязательство очищать крепости на Одере по мере того, как прусское правительство будет уплачивать оставшуюся за ним контрибуцию, а так как половина таковой уже уплачена, то Глогау следовало бы уже теперь возвратить Пруссии. Чтобы облегчить Пруссии возможность расплатиться с Францией, может быть, можно было бы воспользоваться статьей тильзитского договора, по которой выговаривается в пользу Пруссии уступка в триста тысяч душ, в случае, если Ганновер не будет возвращен Англии. Между тем, Франция распорядилась этой страной и я не понимаю, зачем прощать ей нарушение этой статьи – ей, которая никогда, ничего не прощает. Вообще, всякий способ отнять у Наполеона повод занимать долее крепости на Одере хорош, и должен быть проведен с полной энергией. Только при условии, что на прусской территории не будет больше французских войск. Пруссия при всяких обстоятельствах будет иметь возможность принять решение, отвечающее ее истинным интересам, а так как этим она будет обязана нам, то нужно надеяться, что она последует тому направлению, на которое ей уже теперь указывает настроение ее народа, а, главным образом, ее армии.

5. Торговые сношения России.

Ваше Величество отказал уже Наполеону в его последних настояниях, как относительно новых, более распространительных мер так называемой континентальной системы, так и в принятии трианонского тарифа[679], и в изгнании нейтральных кораблей. Вам не следует уступать ни по одному из этих вопросов. Этот отказ, как и все, что может отличить Россию от толпы слабых союзников, слепо повинующихся произволу и капризам Франции, хорошо обдуман и делает ей честь, и лучше разрыв и, быть может, даже война, чем несколько статей, которые лишат нас возможности держаться системы, которой мы следовали в нынешнем году по отношению к торговле!

Вот начала, на которых должны быть установлены переговоры и должно быть основано вытекающее из оных соглашение. Но если и допустить, что соглашение состоится наиудовлетворительнейшим образом, остается еще один капитальный пункт, который следует рассматривать почти как краеугольный камень: следует, чтобы Австрия была приглашена гарантировать соглашение.

Император Наполеон, сам когда-то предлагавший эту гарантию[680], не имеет основания отклонить ее. У венского же двора не может быть весьма веских причин согласиться на нее; ибо отсюда и для него, и для нас проистекли бы крупные выгоды.

Россия и Австрия, т. е. две единственные континентальные державы, единение которых в настоящее время могло бы еще оказать существенный противовес непомерному могуществу Франции, впервые после шести лет были бы связаны не только общими интересами, которые никогда не переставали существовать, но и надежными и открыто признанными узами. Во всем кругу политических отношений нет предмета, по которому бы правильно понимаемые интересы обоих государств не были бы в полном согласии. Я не исключаю отсюда даже турецких дел, ибо, хотя относительно этого единственного пункта и может возникнуть между Россией и Австрией несходство во взглядах, которое прибавляет ко всем другим соображениям столь важный повод желать скорой развязки войны с Турцией, я, тем не менее, убежден, что при нынешних обстоятельствах истинный государственный человек в России скорее согласится пожертвовать крупной территориальной выгодой, чем вызвать неудовольствие Австрии. Равно как и в Австрии истинный государственный человек скорее согласится, примириться с последствиями при обычных условиях, не отвечающими его политической системе, чем разойтись с Россией или быть простым зрителем при нанесении ущерба ее достоинству заключением мира на основах, слишком далеко расходящихся с теми, о которых говорилось до сего времени. Этот мир представил бы необъятные выгоды: он устранил бы между Россией и Австрией все существующие поводы к зависти, тогда как статья о гарантии в договоре, заключенном с Францией, узаконила бы, так сказать, между ними доверительные и непрерывные сношения, приучила бы оба двора думать и действовать относительно всех существенных интересов Европы в одном и том же духе, и сделалась бы зародышем формального союза, задачей которого было бы установить как меры, которые пришлось бы принять против возможных посягательств Франции на гарантированное соглашение, так и помощь, которую следовало бы взаимно оказывать друг другу. Я смотрю на соглашение России с Австрией, как на единственное, остающееся после стольких крушений, средство спасения. Если, считая с сегодняшнего дня, через известный промежуток времени, оно не будет установлено на твердых началах, и если Австрии не удастся восстановить свои финансы и свою армию так, чтобы соглашение не было бессильным и, следовательно, бесполезным, тогда рушатся наши последние надежды и все погибнет безвозвратно. Самое роковое следствие преждевременного разрыва между Францией и Россией будет заключаться в том, что таковое соглашение сделается невозможным; величайшее же благодеяние мирного соглашения с Францией будет состоять в том, что оно даст возможность подготовить союз с Австрией и будет ему благоприятствовать.

За время более или менее устойчивого мира, который последует за указанным соглашением, Россия и Австрия будут иметь время заняться своими внутренними делами, приведением в порядок своих финансов и армий. Их союз и взаимное доверие облегчат эти дела. В самых опасных обстоятельствах много значит знать, что все планы, все поступки, все усилия соседа направлены к общей цели, что можно рассчитывать на его преданность, не бояться диверсии на наших флангах и быть глубоко уверенным, что успехи обоих государств в деле восстановления их сил могут возбудить беспокойство только в том, на кого они в глубине души смотрят, как на своего единственного врага.

Если во время этого мира император Наполеон задумает какой-нибудь новый захват, Россия и Австрия найдут в акте о гарантии законный предлог воспротивиться этому. Тот день, когда оба государства в первый раз дерзнут высказать одни и т6 же принципы и заговорят с французским правительством одним и тем же языком, будет днем, в который возродится из пепла свобода Европы. Этот день будет предвестником воскрешения политического равновесия, без которого, что бы ни делали, достоинство государей, самостоятельность государств и благосостояние народов будет только грустным воспоминанием.

Таким образом, от одной хорошо рассчитанной меры получится целый ряд выгод, и Ваше Величество, отвратив грозу, увидит плоды своей мудрой политики – зачатки истинного мира, которого – если он только совместим с существованием императора Наполеона – при том жалком положении, в каком находятся все государства, как в моральном отношении, так и в отношении их материальных средств, можно добиться только этим путем.

Может быть, возразят, что все эти прекрасные мечты – ибо они зиждутся только на добросовестном отношении французского правительства – испарятся в тот момент, когда окажется, что, предлагая начать переговоры, оно хотело только замаскировать свою игру, выиграть время или поставить нам западню. Но даже в таком случае нашей отзывчивостью на его миролюбивые демонстрации мы ничего не теряем. В виду того, что война не была объявлена весной, всякая отсрочка послужит нам только на пользу. Настоящий момент, несмотря на все, что можно сказать относительно войны в Испании, был бы самым роковым, какой мы могли бы избрать. Старинное правило, что все, чего хочет избежать наш противник, уже в силу этого служит нам на пользу, недопустимо без ограничений. Мой противник может иметь весьма серьезные причины не желать того, что в конечном результате целиком обратится в его пользу. Думаю, что нет надобности распространяться по этому поводу, так как, мне кажется, что мысли Вашего Величества о пользе избежать войны, как и о средствах достигнуть этого, уже вполне установлены. На мысли, которые я имел смелость представить вам, вы возразили, что, если кончить теперешнюю распрю соглашением, то исчезнет и та обида, которую Франция нанесла нам, присоединив к себе Ольденбург, а что вы желали бы оставить за собой право воспользоваться ею для открытия своих гаваней в тот момент, когда император Наполеон не будет в состоянии вести с нами войну только из-за этой причины. Думаю, что в этом отношении Ваше Величество может положиться на всем известный характер императора; ибо, наверное, император не замедлит дать вам новые поводы к жалобам и упрекам. К тому же ваши обязательства с ним не вечны, и если в течение еще некоторого времени они не окажут на Англию воздействия, которого он тщетно надеется при помощи их добиться, Ваше Величество всегда будет вправе заявить Франции, что не может долее жертвовать интересами своей империи ради идеи, нелепость которой доказал шестилетний опыт. Никто не усмотрит в этом заявлении нарушения договоров, и если к тому времени нам удастся упрочить нашу оборону и довести ее до тех размеров и усовершенствований, которые она должна иметь при жизни Наполеона, я даже сомневаюсь, чтобы ваше заявление могло вызвать войну.

Примечания

1

Полное сочинение XI, 613.

2

Note des forces qui peuvent se trouver en présence, приложенная Александром к письму князю Адаму. Mémoires de Czartoryski, II, 251.

3

Дипломатический агент Франции в Варшаве Биньон Шампаньи, 9 мая 1811 г. Все приводимые нами в этом томе выдержки из переписки наших заграничных агентов с министерством иностранных дел взяты из архивов министерства.

4

Биньон Шампаньи, 23 июля 1811 г.

5

Биньон Шампаньи, 27 апреля 1811 г.

6

Переписка французского посланника в Варшаве, в 1811 и 1812 гг. Письма Даву и Раппа императору за тот же период времени; Archives nationales, AF. IV, 1653, 1654, 1655. Memoires de Michel Oginski, II, 23 – 24.

7

О положении Пруссии смотрите в особенности среди немецких сочинений: Haûsser, Deutsche Geschichte, III, 485 – 526. – Duncker, Aus der Zeit Friedrichs des Grossen und Priedrich – Wilhelms III, озаглавленной: Preussen während der französlsichen Occupation; том II истории Scharnborst, Lehmann; Les Mémoires de Hardenberg, опубликованные Ranhe, V. Gf. Lefebvre, Histoire des cabinets de l'Europe, IV; переписка Пруссии хранится в архивах министерства иностранных дел; письма, донесения, всякого рода документы хранятся в национальных архивах, АР, IV, 1653 – 1656.

8

Французский посланник Алькиер Шампаньb, 24 января 1811 г.

9

Алькиер Шампаньи, 18 января 1811 г.

10

Id.

11

Id.

12

Алькиер Шампаньи, 18 января 1811 г.

13

Слова, приведенные в сочинении М. Tegner, о бароне Армфельте III.

14

Алькиер Шампаньи, 18 января 1811 г. В этой депеше дается поразительная картина положения в Швеции.

15

Отто Маре, 3 июля 1811 г.: “Третьего дня он сказал одному придворному: “В моем погребе не найдется ни одной бутылки бургундского или шампанского”.

16

Id., 20 октября.

17

Id., 9 января.

18

Id., 14 апреля 1812 г.

19

Отто Шампаньи, 2 февраля 1811 г. Передавая эти слова, Отто прибавляет; “Несколько дней тому назад генерал Кернен сказал мне: “Надо сознаться, что австрийская армия – первая армия в мире”. – “Вы льстите нам, барон”.

20

Французский посланник в Саксонии барон Бургуэн Шампаньи, 29 сентября 1810 г.

21

заговор

22

Отто Шампаньи, 24 июля 1811 г.

23

Id., 2 февраля.

24

Id., 30 января.

25

Отто Шампаньи, 30 января и 2 февраля 1811 г.

26

Отто Шампаньи, 6 февраля 1811 г. “Княгиня Багратион, – пишет наш посланник 2 февраля,– так горячо отдается политике, что была подругой трех министров иностранных дел”.

27

“Даже в хижинах крестьян православного исповедания, – пишет Отто 17 июля 1811 г., – можно встретить образа св. Екатерины и св. Александра, пред которыми каждую субботу заботливо зажигают маленькую свечку или, в крайнем случае, лучину смолистого дерева”.

28

Бюллетени полиции, январь-март 1811г. Archives nationales, АF, IV, 1513 – 1514.

29

Отто Маре, 10 февраля 1811 г.

30

Recueil de la Societe imperiale d'histoire de Russie, XXI, 113 – 114.

31

О положении Германии см. кроме предыдущих сочинений о Пруссии, Kleinschmidt, Geschichte des Koenigreichs Westrhalen, 340 – 366; Rambaud, E'Allemarge sous Napoleon I-er, 425 – 479; переписка Саксонии, Вестфалии, Баварии, Вюртемберга хранится в archives des affaires étrangères. Письма Даву и Раппа с приложениями хранятся в archives nationales AF, IV, 1653 – 1656 и представляют драгоценный источник сведений.

32

Донесение французского агента Марсель де Серра, доставленное Даву 30 сентября 1810 г. Archives nationales, AF, IV, 1653. Cf. Les Memoires de Rapp, nouvelle edition, 154.

33

Archives de Saint-Petersbourg.

34

См. по поводу этого письмо, написанное 30 августа 1811 г. герцогом Бассано графу Отто. Archives des affaires etrangeres, Vienne, 389.

35

О крахе 1811 г., см. Correspondance Imperial (XXVIII, passim) и Memoires de Mollien III, 288 – 289, собрание Bulletin” dе police, archives nationales AF, IV, 1513 et suiv. Bulletin or 18 января 1811 г.: “Благоразумнейшие купцы боятся за будущее. Кризис дошел до того, что каждый день всякий банкир, благополучно доживший до четырех часов, восклицает; “Слава Богу! День прошел!”

36

Bulletin от 16 марта.

37

Recueil de la Société imperiale d'histoire de Russie. XXI, 271.

38

См. том II, ст. 18.

39

Archives de Saint-Petersbourg.

40

Это признание мы найдем в докладной записке, составленной графом Нессельроде вследствие разговора с императором Александром. Эта докладная записка приведена и разобрана нами в главе VIII.

41

Письмо, помещенное в Memoires de Czartoryski, II, 253.

42

Memoires de Czartoryski, II, 270.

43

Ответ Чарторижскому и второе письмо Александра, из которых мы даем многочисленна выдержки, опубликованы в приложении к Memoires du prince Adam Czartoryski. II. 255 – 278.

44

Неправильно подведенная сумма 106500 дана в подлиннике.

45

Граф Румянцев, министр иностранных дел с 1807 г. и канцлер с 1809 г.

46

Memoires de Metternich, II, 419.

47

Martens. Traités de la Russie. III, 80. – Вееr, Orienlalische Politik Oesterreich's, 250.

48

Martens, III, 79.

49

Штакельберг сказал Меттерниху, что император Александр удалил бы канцлера, если бы этот шаг не был объявлением войны Франции. Memoires de Metternich, II, 418). Ввиду того, что Румянцев дал вам обязательства и был сторонником союза, оставление его в должности возводило скрыть намерение порвать с Францией.

50

Martens, III, 78 – 79.

51

Вееr, 250, по донесению Сен-Жюльена от 10 – 22 февраля 1811г.

52

Martens, Traites de la Russie aves les pussances etrangeres, VII, 16. et suiv.

53

Id.

54

Депеша Штединга от 10 —30 января 1812 г. Archives du royaume de Suéde. Часть донесений Штединга была опубликована в конце его Мемуаров.

55

Предыдущее донесение Марселя де-Серра.

56

В марте 1812 г. Александр признался шведу Левенхильму, “что он уже давно состоит в тайных сношениях с кортесами в Кадиксе”. В то же время Левенхильм подметил другой факт тайной дипломатии и также указал на него в своей переписке: “По отъезде генерала Сухтелена (русского посла в Швеции) я узнал, что, вследствие недоверчивости императора, у него две инструкции: одна, написанная собственноручно императором, другая канцлером, который не знает о существовании первой”. В большинстве “тайных переговоров” посредником служит одно и то же лицо. Однако, пользуясь Кошелевым, чтобы обманывать Румянцева, подозрительный монарх не вполне доверяет и самому Кошелеву. Депеша Левенхильма от 12 марта 1812 г. Archives du royaume de Suéde.

57

Он сам хвастается подобным подвигом в своем донесении от 10 мая 1811 г., t. XXI du Recueil de la Société imperiale d'histoire de Russie, p. 170. Все донесения Чернышева императору в канцлеру были опубликованы в этом томе.

58

О проделках Чернышева см. особое дело, хранящееся в национальных архивах, F, 7, 6575, и изданные документы о процессе чиновника Мишеля и его сообщниках, Париж, 1812 г.

59

Этот текст взят из ценного сочинения об Александре I, которое генерал Шильдер обещает в скором времени выпустить в Свет. Сообщение об этом сочиненна было любезно доставлено нам самим автором и Сергеем Татищевым.

60

Донесение от 9 – 21 января 1811 г., цитированный том, 59.

Чернышев имел тайные поручения и к некоторым из высших чинов главного штаба. Это он прошлой осенью, до отъезда Бернадота в Швецию, “через некоторых женщин [Алькиер Шампаньи, 18 января 1811 г., по признанию самого Бернадота.

61

Принц Конде, происходящий из боковой ветви Бурбонов, собрал во время первой революции армию из эмигрантов, которая и называлась его именем.

62

Донесение Чернышева от 5 – 17 апреля 1811 г., цитированный том. 110 – 125.

63

Как известно, Коленкур в 1808 г. получил титул герцога Виченцы.

64

В цитируемых документах мы сохраняем правописание фамилии графа Румянцева.

65

116-е донесение, отправленное 17 января 1811 г. Все донесения Коленкура императору, цитируемые в этом томе, хранятся в Archives nationales, AF, IV. 1699.

66

Шампаньи Коленкуру, 14 декабря 1810 г.

67

119-е донесение Коленкура, отправленное 17 января.

68

120-е донесение Коленкура, отправленное 27 января.

69

121-е донесение Коленкура, отправленное 4 февраля.

70

123-е донесение, отправленное 10 февраля.

71

129-е донесение, отправленное 21 марта.

72

Депеша Штединга, 30 января 1811 г., архивы Стокгольма 125-е донесение Коленкура; отправленное 4 марта.