Зеркальные сказки

Принц побежал по бесчисленным ступеням вверх, но, обойдя комнаты, принцессы там не нашёл! Услышав предсмертные стоны дракона, принц вспомнил о его словах и спустился к подножию башни.

– Где моя принцесса? – спросил он умирающего дракона.

– Здесь никогда её не было, – ответила драконесса и навсегда закрыла глаза.

Когда она разжала лапы, сжимающие смертельную рану, принц увидел в ней цветок страстоцвета, распустившийся при его появлении.

НА ПЛЕНЕРЕ

У большого горного озера беззаботно жил серенький козлик. Каждое утро он подбегал к берегу и любовался своим отражением. Когда волны стихали и на голубой воде вырисовывались пышные облака, серенький козлик с умилением глядел на себя как на самое счастливое существо на свете.

Но вот однажды ему перестало нравиться своё отражение. Это случилось внезапно и очень напугало серенького козлика. Он так и не понял, что же произошло. Серебристая шерстка с белыми пятнами, острые рожки, блестящие копытца – остались прежними! Что же случилось с ним? Удручённый, серенький козлик побрёл по берегу озера.

Аппетитная травка, которую он ел с огромным удовольствием, теперь казалась не сочной, и серенький козлик просто выплёвывал её, даже не разжевав до конца. Ветерок, придававший ему бодрости, теперь заставлял дрожать от холода. Всё стало другим и в то же время оставалось прежним.

Неизвестно, что сталось бы с ним дальше, если бы не встретился художник. Высокий, с вьющимися чёрными волосами человек стоял перед мольбертом и, мурлыча себе что-то под нос, водил кистью по холсту. Одежда его пестрила радужными брызгами и привлекла взгляд серенького козлика. Подойдя ближе, козлик решился заговорить и просто наблюдал, как вдохновенно рисует художник. Следуя взглядом за кистью, серенький козлик немного отвлёкся.

– Разве можно быть таким нерадостным в солнечный день? – спросил художник, заметив нежданного гостя.

– Меня больше не радует собственное отражение в чистой воде, – поделился своими переживаниями серенький козлик.

Художник посмотрел на него и предложил:

– Может быть, следует разбавить твою зимнюю серо-белую гамму летними красками?

Козлик был в таком состоянии, что согласился не раздумывая. Возможно, он просто привык к своему внешнему облику, и ему нужно несколько радужных брызг, как на одежде художника?

И вот изящная кисть разукрасила рога козлика золотыми и малиновыми полосками, а его копытца в голубой цвет. За несколько минут он из настоящего «зимнего» козлика превратился в «летнего». Выбранные краски делали его неестественно пёстрым, но вместе с тем предписывали ему быть озорным и весёлым.

– Полюбуйся на своё новое отражение, – сказал художник. – Таким ты мне нравишься больше.

– Нравлюсь? – засомневался козлик, подбежав к воде. – Для меня как будто ничего не изменилось. Это ведь по-прежнему я.

– А что ты ожидал увидеть?

– Не знаю…

Несчастный вид козлика навеял грусть на художника. Он был уверен, что тёплыми солнечными красками всегда можно нарисовать радость и счастье. Художник призадумался, а потом воскликнул:

– А хочешь, я сделаю тебе подарок?

Это был ещё один известный козлику способ вызвать радость.

– У тебя есть мечта? – спросил у козлика художник.

– Наверное, да, – неуверенно ответил тот.

– О чём ты мечтал последний раз?

Серенький козлик поднял глаза к небу и стал вспоминать, о чём он мечтал:

– Залитый солнцем цветущий луг с большими белыми ромашками, которые, к сожалению, растут далеко от озера.

– Замечательно! – воскликнул художник, и его кисть начала воплощать на холсте мечту козлика.

Художник попросил его встать на камень у воды и позировать для картины.

Вдохновлённый, художник не отходил от мольберта долгое время, только серенький козлик не мог также вдохновенно ему позировать. Поначалу он держал голову высоко, словно любовался красотой и простором небес, но постепенно его голова опускалась ниже и ниже, он чаще поглядывал на своё отражение, пока окончательно не сник.

В какой-то момент серенький козлик взглянул на художника и заметил, что тот с недовольством смотрит на холст.

– В ней нет гармонии, – тихо сказал художник, – ты видишь?

– Что такое гармония? – не понял серенький козлик и осторожно подошёл к мольберту

– Сложно объяснить. Здесь чего-то не хватает… Гармония всегда нарушается, когда чего-то не хватает или когда чего-то слишком много.

– Ромашек здесь много, – заметил серенький козлик, разглядывая нарисованный луг. – А чего здесь мало?

Художник почти снисходительно взглянул на серого козлика. Ему было жаль тех, кто не чувствует гармонии.

– Посмотри повнимательней, – предложил он.

Художник отошёл от картины, чтобы серенькому козлику было лучше видно.

И вот в какой-то момент, может быть, потому что серенький козлик очень хотел понять, или художник искренне в него верил, но их надежды оправдались.

– Меня слишком мало, – прошептал серенький козлик, и его удивление сменилось радостью. Серенький козлик почувствовал, что приблизился к ответу на вопрос, который так его волновал.

– Верно, – похвалил художник. – Для гармонии в картине нужен ещё кто-то пёстрый и озорной.

– И кого здесь можно нарисовать? – с мольбой в глазах спросил серенький козлик.

– Ещё не знаю, кто-то должен меня вдохновить.

И вдруг, как ответ на немые мольбы серого козлика, на край холста опустилась радужная бабочка.

– Может быть она? – осторожно спросил козлик.

Ответ был не нужен. Художник легко и быстро перенёс на холст образ их новой порхающей гостьи.

– Чувствуешь гармонию? – спросил довольный художник, отходя от мольберта вновь.

– Чувствую! – обрадовался серенький козлик, он был почти счастлив.

– Я знал, что тебе понравится мой подарок.

– Конечно, но я рад не этому! – воскликнул серенький козлик. – Теперь я знаю, почему моё отражение перестало радовать меня… Как и в этой картине: мне стало слишком мало меня!

Серенький козлик запрыгал от радости вокруг художника, и, поблагодарив его, побежал обратно по берегу озера.

– А что же мне делать с картиной? – растерялся художник.

– Подарите её себе, вдруг потеряете гармонию…

СЧАСТЬЕ С АРОМАТОМ ВАНИЛИ

Обитатели кондитерской фабрики давно привыкли к монотонному механическому шуму. Периодически его заглушали лишь крики тучной крысы с воспалёнными глазами. Она наделила себя полномочиями давать напутствие каждой партии пончиков перед их отправкой в упаковки. Благоговение, исходившее от подопечных, отражалось в её глазах, и крыса изрекала:

– Вы достигли предела совершенства! Возникнув из белой пыли, вы превратились в пышные, лёгкие яства, с которыми не сравнятся тяжёлые блёклые конфеты. Именно вы достойны дарить наслаждение Великому Желудку!

Ни один из пончиков не знал, кто этот Великий Желудок, но они буквально бросались в упаковки, едва не лопаясь от осознания своей важности и превосходства. Лишь один бледный пончик не был удостоен такой чести и тоскливо перекатывался из стороны в сторону в надежде на внимание крысы. В нём, по странной случайности, дырочки не оказалось.

– Пончиков без дырочки не бывает! – фыркнула она, выкинув его из стройных рядов.

Провожая взглядом собратьев, сверкающих своими идеальными дырочками, бледный пончик вдруг перестал ощущать прежний трепет.

Ему неожиданно расхотелось дарить наслаждение какому-то неизвестному желудку. Резко отвернувшись от новой партии пончиков, он внезапно потерял равновесие и упал со столика. Холодный и молчаливый пол не оказал ему мягкого приёма, и, горюя о полученной при падении вмятине, пончик покатился по инерции дальше.

Наверное, на этом и закончилась бы его история, если бы пончик не столкнулся с шоколадной конфетой. Без блестящего фантика она выглядела покинутой и даже успела покрыться пылью. На её вопрос, как он тут оказался, пончик пожаловался на заклеймившую его крысу и к своему удивлению узнал, что с конфетой приключилась та же история. Только тучная крыса вела себя иначе.

– Значит, она называла нас дырявыми пустышками? – изумился пончик.

– Да, а нас, оказывается, блёклыми и тяжёлыми, – задумалась конфета. – Значит, её слова – фальшь? Значит, наше предназначение не в том, чтобы дарить наслаждение Великому Желудку?

– Чем дольше я её слушал, тем больше во мне крепло сомнение.

Воцарившееся молчание нарушил тревожный голос конфеты:

– Во мне вдруг возникла какая-то пустота… словно я лишилась начинки…

Пончик почувствовал то же, хотя в нём никогда не было начинки.

– А как же нам жить теперь? – произнёс он дрогнувшим голосом.

Как оказалось, их короткий диалог не остался незамеченным: они услышали дребезжащий голос, доносившийся из мусорного бачка с крышкой.

– О, если бы я мог к вам присоединиться, то указал бы путь!

Воодушевлённые такой перспективой, оба решили помочь бедняге. Конфета заметила педаль внизу бачка и предположила, что швабра, стоящая в углу, может упасть на этот рычаг и открыть крышку.

– Она так основательно стоит, – засомневался пончик.

– У нас точно ничего не получится, если мы хотя бы не попробуем… Я почему-то верю, что, разогнавшись, ты сможешь её одолеть.

Конфета говорила так, словно он уже был победителем. И действительно, разогнавшись, он сокрушительным ударом шара для боулинга уронил швабру. Расчёт конфеты оказался точным: разрезая воздух, швабра обрушилась на педаль.

Сквозь раскаты звонкого эха послышался хлопок открывающейся крышки, и из бака выпрыгнул яблочный огрызок.

– Ты, правда, готов указать нам путь? – ещё наслаждаясь победой, хором спросили его спасители.

– Конечно!.. Когда не знаешь ответа или не находишь выхода – нужно идти в свет!

– Что это значит?

Огрызок окинул их сочувственным взглядом и сказал:

– За стенами фабрики живёт огромный мир с яблоневыми садами и жарким солнцем! Там вы найдёте, чем заполнить вашу пустоту.

Его слова звучали убедительнее крысиных напутствий, и конфета с пончиком последовали за ним. Яблочный огрызок легко вывел их за ворота фабрики, помня свой долгий путь от яблоневого сада до мусорного бачка. По дороге он успел рассказать новым друзьям свою историю.

Беззаботным цветком он возник на крепкой яблоне и с трепетом следил за тем, как пчёлы переносят на мохнатом брюшке пыльцу, как растёт и наполняется живительными соками его завязь, как жаркое солнце подрумянивает его бока. С восхищением он вспоминал о незабываемой встрече с горячим и ненасытным ртом. Яблоко истекало соком, отдаваясь спелой страсти, оно теряло чувство реальности, когда нетерпеливые белые зубы вонзались в его мякоть, проникая к самой сердцевине. Оно вознеслось на вершину блаженства и очнулось в мусорном баке.

– И всё-таки, зачем ты пошёл с нами? – спросил пончик.

– Да, разве ты чувствуешь пустоту? – присоединилась к нему конфета.

– Я знаю, что у меня есть миссия! Я хочу оставить после себя яблоневый сад.

Друзья забросали его землёй на цветочной поляне и вдруг загрустили: ведь они не могут оставить после себя пончиковый или конфетный сад.

– Огрызок сказал, что нужно идти в свет! – вспомнила конфета.

Они не знали направления и просто пошли вперёд, веря, что кто-то наверняка встретится им на пути.

– Я бы никогда не додумался открыть мусорный бачок шваброй, – задержав на конфете взгляд, робко произнёс пончик.

– О, это пустяк по сравнению с тем, с какой отвагой ты нанёс удар! От меня бы точно откололась шоколадная глазурь!

Грусть почему-то внезапно испарилась и, двигаясь быстрее, друзья вскоре вышли к блестящей россыпи желтоватых крупинок.

– А ну-ка, сейчас же убирайтесь отсюда! Моё золото! Моё! – заверещал чей-то голос, и из-под земли вырвался грозный розовый червяк. – Я пропустил через себя тонны земли, чтобы собрать его! И вам не удастся у меня его отнять! – жадно шипел он, забираясь на вершину россыпи.

Конфета и пончик удивлённо переглянулись, наблюдая за тощим собирателем богатства.

– Зачем оно тебе? – спросила конфета.

– Ты заполняешь этим пустоту? – уточнил пончик.

Червяк на мгновение замер, весь его вид выражал интенсивный поиск мысли. От напряжения он даже покраснел. Но, когда поиски не увенчались успехом, он заверещал ещё громче:

– До встречи с вами я знал, зачем! А теперь!!! Убирайтесь, или я проем вас насквозь!

Друзья поспешили покинуть беднягу.

– Нет, так мы точно не сможем заполнить пустоту, – размышляла вслух конфета, ни чуть не сожалея о том, что они не могут пропустить через себя тонны земли.

– Зато он мог бы проесть во мне дырку!

– Зачем? Тебя с дыркой я не могу представить.

– Но в пончиках есть отверстие!

– Для меня важно, что у тебя как раз нет такой дырки, как у других пончиков.

– Правда?!

– Правда…

Изумлённый пончик неожиданно осознал себя уникальным и сразу захотел отыскать уникальность в конфете. Он постеснялся сказать о своих открытиях, обнаружив, что от маленькой трещинки в шоколадной глазури (за которую крыса и выкинула её) исходит приятный аромат, заставляющий терять равновесие и кружиться в невидимых таинственных волнах.

Из приятного полуобморока его вырвал томный голос:

– Я знало, что вы меня заметите! Я знало, что вы придёте за мной! Возьмите меня с собой!

Это оказался кусок мыла, стачивающий бок о невозмутимую колючую сетку.

– Что вы делаете? – остановила его конфета.

– Стремлюсь понравиться вам! Взгляните на мои изящные бока, вдохните мой изысканный аромат! Признайте, ведь я могу украшать собою самый требовательный санфаянс!

– Мы не готовы как-то оценить вас, – робко произнёс пончик. – Мы просто проходили мимо.

– Мимо!!!

Вопли разочарованного куска мыла обратили их в бегство, и друзья остановились лишь тогда, когда сетка скрылась из вида.

– Как жаль, что мы ничем не можем ему помочь, – сказал пончик. – С таким старанием быть замеченным он скоро превратится в пыль, и украшать санфаянс будет нечем.

– Зато от него останется приятный аромат.

– Разве он приятный? Аромат ванили, исходящий от тебя, гораздо нежнее.

– Я источаю аромат? Ванилью очень нежно пахнешь ты!

– Я?! – обрадовался пончик, – значит, мы оба пахнем одним и тем же! Знаешь, что это значит?

– Что же?

– У нас есть нечто общее! Мы вдвоём пахнем ванилью.

Случайное открытие так странно подействовало на пончик и конфету, что дальше они шли, стараясь коснуться друг друга, что доставляло им необычайное удовольствие. На какой-то момент они даже забыли, зачем куда-то идут и вспомнили, лишь оказавшись перед огромным колесом обозрения.

– Путешествуете по миру? – спросило их молоденькое дерево, растущее вблизи колеса, – вы так увлечённо куда-то идёте, словно стремитесь к цели, как и я.

– Да, мы ищем то, чем можно заполнить возникшую в нас пустоту, – с надеждой ответили друзья.

– А разве само стремление к цели не может её заполнить? – удивилось дерево.

Друзья привычно переглянулись, но не нашли слов для ответа.

– Я мечтаю увидеть мир с высоты, до которой не могут дотянуться деревья: оттуда, где шальные ветра могут сорвать с меня листву! – поэтично произнесло дерево.

– А такое действительно возможно? – осторожно спросила конфета, помня реакцию червяка на свой вопрос.

– О, да! Я долго росло в ожидании этого момента. И я знаю, что моя мечта осуществится!

Земля крепко держала дерево и не позволяла устремиться к заветной высоте, но случилось чудо! Дерево ещё сильнее потянулось к огромной вращающейся конструкции и зацепилось ветвями за металлические прутья. Не замедляя хода, колесо вырвало дерево из земли и подняло на высоту, с которой открывался огромный мир.

С замиранием сердца пончик и конфета следили за исполнением чужой мечты. Когда дерево оказалось на вершине колеса, листва, срываемая ветром, осыпала их с радостным шелестом, приглашая разделить волнующее чувство достижения цели. Сделав оборот, колесо обозрения опустило дерево вниз. Упав на землю, оно умиротворённо сложило свои ветви с остатками листвы.

Друзья не решились заговорить с ним и, молчаливо попрощавшись, побрели дальше. Они даже не смотрели друг на друга, боясь услышать ответ на свой тревожный вопрос. И можно было лишь надеяться, что мечтательное дерево смогло заполнить свою пустоту. А вот могут ли они выбрать для себя подобную цель?

– Для меня это слишком сложно, я могу лишь придумать, как побороть швабру, – попыталась забыть о дереве конфета.

– А может быть, нам не нужно ничего придумывать? Разве мы не должны просто найти то, что ищем?

Слова пончика смягчили впечатление от увиденного, и друзья перестали думать о дереве. Да, они были убеждены: то, что они пытаются найти, еще впереди.

– Посторонитесь, – внезапно протиснулась между ними керамическая крышечка. – Неужели вы не наскучили друг другу?

Она скатилась с огромного валуна, расталкивая их в стороны.

– По этой причине вы побежали, не разбирая дороги? – возмутилась конфета.

Пончик подкатился к ней поближе, желая продемонстрировать крышечке, насколько им приятна компания друг друга. В ответ она холодно блеснула на солнце и, пристально разглядывая парочку, сделала круг возле них.

– Это ненадолго, – усмехнулась она, – вы не сможете быть одним целым, как я с заварником. Но как видите, даже это не гарантирует вечность единения. Свобода – вот высшее благо! Когда я её обрела, только тогда поняла, чего хотела, пока меня удерживал рядом заварник.

Пожелав им удачи, она, переполненная свободой, скрылась в траве, оставив друзей в лёгком замешательстве.

– Её слова ведь не могут быть правдой? – с надеждой взглянул на конфету пончик.

– Не обижай меня, задумываясь об этом.

– Уже не думаю…

Едва пончик это проговорил, как на огромном валуне возник керамический чайник. Его измученный вид вызывал жалость.

– Вы видели её? – слабеющим, лишенным надежды голосом обратился он к незнакомцам. – Умоляю вас, скажите, что видели! Она ведь такая хрупкая, беззащитная и такая легкомысленная.

– Вы чувствуете без неё опустошение? – не торопясь с ответом, спросил пончик.

– О, разве может быть иначе?! – простонал чайник. – Так вы видели её?

– Мы видели её, – сжалилась над ним конфета.

– Она просила что-нибудь мне передать?!

– Нет, ваша подруга наслаждается свободой. И может, если вы сумеете представить, что её больше нет, то сможете что-то в себе скопить или устремитесь к высокой цели?

– Нет, я никогда не смогу заполнить ЭТУ пустоту!

В последнюю фразу заварник вложил оставшиеся силы и с тяжёлым вздохом упал с валуна на острые камни. В страхе пончик и конфета как можно крепче прижались друг к другу, с дрожью взирая на осколки потускневшей керамики. Им вдруг стало страшно от мысли, что в любой момент из травы может выскочить крышечка и оттолкнет их друг от друга.

Конфета предложила пончику забраться на огромный валун, чтобы никто не смог приблизиться к ним незамеченным. Пончик, в свою очередь, предложил конфете забраться на него, не желая, чтобы подруга лежала на холодном и твёрдом камне.

Засыпая на мягком и пышном пончике, конфета прошептала:

– Давай останемся здесь. Я не хочу больше ничего искать, даже если мы не станем единым целым.

– Да, я тоже готов окончить наш поиск, потому что уже не чувствую пустоты, – зевнув, ответил ей пончик.

Солнце залюбовалось ими, обнимая жаркими лучами, а луна, сменившая его на небосводе, увидела на большом валуне пирожное, испускавшее счастье с ароматом ванили.

НА ДОСКЕ ОБЪЯВЛЕНИЙ (СУЕТА)

В этот день погода не была благосклонна к обитателям доски объявлений на автобусной остановке. Для них даже моросящий дождь мог стать настоящим стихийным бедствием. Они смотрели на серые безжалостные тучи и думали только об одном: чтобы ветер не переменил своего направления, и холодные струи не ударили в доску объявлений.

Погоде было сложно угодить обитателям доски объявлений, и поэтому они всегда оставались чем-то недовольны. Неудивительно, что они не отозвались радостным приветствием в ответ на появление нового постояльца.

Кого-то не смутил неутихающий дождь, и обитателей доски объявлений потеснил тетрадный листок. Его приклеили канцелярским клеем поверх рекламы студии визажа, оставив от неё только гламурную рамку.

– Как вам это нравится, меня заклеили самой обычной запиской! – манерно возмутилась хозяйка рамки. – Никакого уважения к искусству!

– Прошу прощения за доставленные неудобства, – слегка смущённо отозвался новичок, – но у меня очень важная миссия.

Его слова вызвали шквал смеха. Даже оскорблённая рамка засмеялась так, что тетрадный листок едва не соскользнул с неё по ещё не высохшему клею.

– Немного скромности, дружок, вам бы не помешало, – заметило рукописное объявление о продаже подержанных книг. – Берите пример с рекламы оптовой продажи игрушек. С момента появления здесь она не сказала ни слова, но наверняка её миссия не менее важна, чем ваша.

– Миссия у него важная, – фыркнула реклама шейпинга. – Может быть, тебя отпечатали в типографии, а не просто разрисовали фломастерами?

И опять на новичка обрушилась волна смеха.

– Не стоит он вашего внимания, – заглушил всех бас объявления о грузоперевозках. – Кто на него посмотрит? Он ведь просто тетрадный листок.

– Теперь и на нас никто не посмотрит, – раздался писк двух выцветших объявлений о съёме квартиры, – красочная реклама, которую он закрыл, привлекала внимание и к нам!

– Ваше время, ушло, поэтому оставьте его и дайте насладиться коротким мигом важности, – послышался загробный голос из-под толщи объявлений и реклам. Призрак кашлянул и обратился к новичку: – А ты не кричи о своей важности, иначе будет больнее, когда тебя заклеят.

– Вы не понимаете, – всколыхнулся на ветру тетрадный листок, – у меня действительно очень важная миссия!

– Ну-ну, а я со своей рамкой должна висеть в галерее, – проворчала реклама студии визажа.

Она несколько раз пыталась скинуть заслонивший её красоту листок, но вскоре поняла, что клей затвердел.

На доске объявлений воцарилось молчание. Ничего удивительного не случилось, так происходило с каждым из них. Место новичка вскоре займёт другое объявление, которое также будет убеждать всех в своей важности. Сквозь тишину, отстранённо от происходящего, зашуршала визитка эзотерического магазина. Плавно, словно засыпая, она произнесла:

– Ты мог бы стать корабликом и плыл бы по бескрайним дорогам мирового океана!

Никто не отреагировал на странные слова, даже тетрадный листок. Вместо ответа он просто начал представлять себе, как превращается в кораблик, готовый уплыть отсюда далеко-далеко.

– А может быть, новое объявление действительно важное? – вдруг нарушил тишину тоненький голосок рекламы об оптовой продаже игрушек.

Маленькая, но яркая листовка была хитро приклеена в правом верхнем углу и до сих пор ещё не сказала ни единого слова.

– Смотрите, кто заговорил! – удивились вокруг.

– Теперь понятно, почему она молчала, – нашла новый объект для насмешек реклама шейпинга, – лучше молчать, чем говорить глупости.

– Да, первые слова – всегда глупость, – согласилась с ней реклама студии визажа.

Однако тоненький голосок не затих после услышанного.

– Но почему вы не хотите ему поверить?

– Наивное дитя! – вздохнул призрак: ему больше других было известно, что это невозможно. – Не нужно говорить о нашей важной миссии. Он скоро сам поймёт. Ведь нас всегда читают не те!

Вновь на доске объявлений воцарилась тишина. Но теперь в ней не было оттенка разочарования. Слова кольнули каждого, а сильнее их ощутил тот, кто ещё оставался новичком на доске объявлений.

– Вы колышетесь на ветру, не зная, для кого вы здесь развешаны? Вас всегда читают не те?! – возмутился тетрадный листок. – Может быть, без красочного оформления важность моей миссии и иллюзорна, но я не хочу истлеть здесь вместе с вами, вспоминая о «коротком миге важности»!

Призывая в помощники холодный ветер, он изо всех сил рванулся от доски объявлений. Не держась за неё прочно, тетрадный листок с лёгкостью покинул плоский фанерный мирок и понёсся прочь, всецело отдавшись во власть стихии.

Ему не суждено было стать корабликом, но сейчас он кружился в бешеном потоке ветра, разрушая бриллиантовые капли дождя и напоминая себе свободную белую птицу.

Намокший, в радужных разводах от расплывшегося фломастера, очень скоро он столкнулся с мимо проезжающим автобусом. Разбушевавшаяся стихия приклеила его к лобовому стеклу, и пассажиры смогли прочесть:

Моя прекрасная незнакомка,

Я не сразу осознал, чем для меня

Была встреча с тобою.

Я ИСКАЛ именно ТЕБЯ!

Сейчас я надеюсь только на чудо!

Я подал тебе руку, когда ты выходила из автобуса,