скачать книгу бесплатно
Темнело.
Там, в открытом поле, у самой границы стояла меленькая знакомая фигурка.
Дрожащая от холода Сонька куталась в дырявую шаль.
– Сонька!
Фаина быстро собрала со стола, что осталось.
Игорь увидел Фаину, бегущую к границе, и бросился следом.
Он перехватил ее, когда она протягивала через ров свёрток с едой.
Сонька, в отчаянии тянувшая к ней руки, сама шагнула через ров, и объятый пламенем демон явил своё настоящее лицо.
Свист крыльев. Дракон, управляемый Жорой, лишь слегка опалил себе крылья.
Жора ухватил край пылающей шали своей хозяйки и, обжигая руки, рывком толкнул её обратно за линию.
За гранью Сонька снова обрела обличье ребёнка.
Жора сбивал с неё огонь, а она рвалась обратно, протягивая руки, кричала: «Фаина! Моя Фаина!» По вспузырившимся щекам текли слёзы. Жора завернул её в рогожу, усадил на дракона, и они полетели прочь.
Игорь устал от бессонных ночей.
Фаина поднималась, как лунатик, и шла к границе.
В этот раз он проснулся и понял, что опоздал.
Выбежав из барака, он увидел, как Фаина пересекла границу.
По ту сторону ждала Сонька.
Лифт шахты открылся. Фаина и Сонька сели на пол. Рядом играли в кости близнецы. Ребята были при параде по этому случаю – прилизанные, свежевыкрашенные волосы, лучшее оружие. Лифт был полупустой. В углу несколько заключённых из новых. Один из них, бородатый мужик, толкнул соседа в плечо и кивнул в сторону Фаины. Они вместе двинулись к ней. Близнецы навели на них оружие и заставили попятиться.
Лифт постепенно пустел.
На нижнем этаже включилась холодильная установка.
Сонька ввела чип в плату принадлежности на ладони Фаины.
Двери лифта открылись.
Раскалённый жар сдул с них бренную плоть. Четыре пылающих силуэта вошли в огненный мир. Земля трескалась и заливалась ручьями лавы.
Они шли по огнеупорному мосту. Мимо проплывали, мигая огнями, корабли из жидкого металла. Впереди под нимбом света виднелся силуэт города.
* * *
Свет в лампе дрогнул и зажёгся во всю свою ослепительную силу. Петухи пропели подъём. Работники вышли из барака, на ходу надевая защитные зелёные очки. Каждый получил свой наряд – кто на скотный двор, кто в поле, кто в сад. Начальство (избранные) – агроном, ветеринар и бухгалтер – ушло в конторку.
Фаина, хозяйка фермы, села на балконе под зонтиком со стаканом мартини. Стройные ножки в белых шортиках выставила на свет. Пусть загорают.
Когда она проснулась, на табло была информация: беглец в зоне. Анфас и в профиль – Генрих. Мягкая линия серебристых волос до плеч. Он поседел после аварии, когда его практически перерубило пополам. Другой бы, если не умер, то не встал бы с инвалидного кресла, а этот полностью восстановился и ещё потом играл в теннис и танцевал лучше всех. Даже на зоне, где все были в одном возрасте, при нём осталась эта седина. Он был похож на губернатора. Многие шутили по этому поводу. Такой же высокий, худощавый, жилистый. Такие же тонкие, благородные черты лица. Только у губернатора тёмно-русые волосы и рыжие глаза.
Зелёные глаза Генриха почему-то всегда казались ей голубыми, как тонкий лёд над водой.
С балкона открывался вид на ферму, где всё цвело, колосилось и поросилось, а дальше – совершенно безжизненное пространство, покрытое красной пылью.
Ждать пришлось недолго. На горизонте поднялся столб пыли. Два работника, возившиеся у ворот с трактором, тоже это заметили.
– Смотри! Вон, пилит прямо к нам. Слышал по радио?
– Сейчас подставит весь колхоз.
– А может, с ним поговорить, типа, мил человек… Может, она не увидит.
– Ты, что ли, хозяин? Вот тупой! И что она в тебе нашла! А куда ему?! Он наш брат.
Губернаторский грузовик сдох в ста метрах от ворот. Генрих вылез из кабины, пнул колымагу ногой и захромал к воротам. Фаина вышла на крыльцо и знаком приказала открыть.
– Стакан воды холодной, душ и один мартини.
– Времени у тебя хватит только на мартини, – ответила Фаина.
Вдали послышался звук вертолёта.
Генрих со стаканом сел в тени зонтика.
– Что с ногой?
– Не страшно. Ловушки. Сама знаешь.
– Одному бежать бесполезно.
– Я не хочу с кем-то. Ты же знаешь – я сам по себе. Говорили: и вдвоём бесполезно, но тебе с Игорем удалось. Я гнал сюда, чтобы спросить: зачем ты вернулась?
– Потому что здесь моё место. И вообще, не твоё дело.
Вертолёт завис над фермой и стал медленно опускаться.
– Я пойду их встречать.
Фаина сидела в кабинете у губернатора.
– Он что, в изоляторе сидел? Он у тебя на балконе мартини лакал! – орал губернатор.
– Я просто оставила его в доме и пошла вас встречать. Не знаю, куда он забрался. Всё равно никуда не денется.
Губернатор взял её за подбородок:
– Хватает у тебя смелости так нагло врать. Я подарил тебе эту ферму, как коробку конфет.
– Я не люблю сладкого.
– Рассказывай себе! Я собрал всех твоих мужиков в одну коробку.
– Мне на них наплевать.
– Когда-то было не наплевать.
– Что ты с ним сделал?
– Ничего я с ним не делал. Сидит у тебя под зонтиком, лакает мартини и трясётся от страха. Думаешь, он такой герой? Я тебе его дарю. Лучше играй с ним и думай обо мне, чем наоборот. Только не забывай, что я ревнивый.
Он охватил ладонью её лицо. Из его пальцев прыснули тонкие корни, которые поползли в уши, ноздри, рот. Корни стали оплетать её изнутри и снаружи.
– Расслабься.
На её коже выступила едкая слизь, от которой расползлась вся одежда и хлопьями стекла к ногам. Корни сплелись в узел у солнечного сплетения. Узел набух и выстрелил ядом во все сосуды.
– Это не яд. Это лекарство. Сейчас будет хорошо. Ну, вот и всё. Стала краше прежнего. Можешь идти в душ.
Фаина стояла под душем, смывая слизь и омертвевшие корни.
– И запомни, моя маленькая плантаторша, никакой самодеятельности, а то опущу и тебя, и твоих рабов на уровень ноль.
«На уровень ноль так на уровень ноль. Не была я там что ли?» – мысленно огрызнулась Фаина. Она слышала, как хлопнула дверь, потом кто-то сладко заскулил.
Фаина вышла из душа. На полу сидел щенок Сербороса.
– Какая прелесть!
– Это тебе ещё одна игрушка. Я знаю, ты давно хотела.
Фаина взяла щенка на руки. Он прильнул к её тёплому телу. Две его головы легли ей на плечи и тут же уснули, третья, высунув язык, с любопытством склонила голову набок.
Губернатор стоял у окна наблюдал, как Фаина, прикрывая наготу телом щенка, садится в машину.
«Я отбил у них охоту к побегам. Последний беглец слишком рано понял, что проиграл. Это было неинтересно. Беглецы нужны, как зонды в блокаде. Что же будет в этот раз?»
Фаина подъезжала к воротам, придерживая спящего щенка. Ещё издалека она увидела Генриха, который по-хозяйски расселся на крыльце.
– Какой на тебе забавный бодис, – прозвучал в сознании его тихий голос.
Ещё при первой встрече она поразилась его дару.
– Таких, как ты, один на тысячу.
– Пробуй дальше. Почему не на миллион?
– Он слышит, что мы думаем.
– А ты думай шёпотом.
Лесной народ
Бегущим в лесу, убежавшим с весёлого праздника вечной весны,
Им больше не снятся уже никакие волшебные сны.
Бегущим в лесу – в лихорадке, по слякоти весенние игры не впрок,
Но им не под силу запомнить жестокий урок.
Весна настигает. Она своих узников видит везде,
Бегущих с весёлого праздника в лесу, в темноте.
В понедельник встретила подругу с животом на девятом месяце и с повязками на перерезанных венах.
– Активно живёшь.
– А тебе слабо?
А во вторник я сидела у стойки бара в отчаянной тоске. Бар был полупустой или, можно сказать, совсем пустой, если не считать нескольких вымотанных деловых людей, занятых профессиональным разговором.
Какая-то тень мелькнула у входа и прямой наводкой пошла ко мне. Иногда хочется сказать пару слов в тишине. Этот – Тень – не глупый, не страшный, ищущий, готовый к действию и совсем пустой, как большинство. А мне нужна любовь. Я начинаю стареть. Это моё проклятье.
– Томас.
– Белладонна. Как ядовитая трава.
После ряда наводящих вопросов Тень делает вывод:
– У вас было консервативное воспитание.
– Ах, если бы! Если кто понравится, снимаюсь без разговоров, только это бывает так редко!
– Леди, у меня больше нет вопросов.
И тут на заднем плане появился знакомый силуэт – Патрик, мой шоколадный зайчик, мой секс-символ, смесь кокаина и виагры. И начинал, как обычно, клеиться к бабам.
Год назад мы встретились в одном из ночных клубов, и я подумала: «А ты, парень, случайно, не такой же оборотень, как я?» Он заглянул мне в глаза с голодной ущемлённостью, словно он меня знает или пытается вспомнить, – один из его трюков. В нём нет ничего святого. В каком бы клубе он ни появлялся, охрана комментировала одинаково: «Он тут всех перетрахал». А я чем хуже? Потом, в течение года, я долго наблюдала за ним. В «Тигре», да и в других подобных местах.
Он был везде, этот король ночной жизни большого города… Он танцевал со мной, у нас были общие знакомые, были разговоры вскользь, но когда я однажды спросила: «Помнишь меня?» – в ответ был удивлённый взгляд, потом в его глазах включился мегасписок…
– И как было?
– Лучше не бывало.
– А потом? Нормально? Не хамил?
