Босс и я: саженцы любви и сорняки обмана

– София! – Никита появился в дверях, вытирая руки о тряпку. Листья папоротника торчали в его волосах, делая его похожим на рассерженного лешего. Костюм весь в пятнах. Ну зачем он его сюда вообще надел – не в бизнес-центре сидит, в конце концов. – Рассадите уже петунии в углу. Сколько можно о горшки спотыкаться!

– Мне… надо идти, – шепнула я в трубку.

– На свидание? – ехидно уточнила Сашка.

– На пересчёт кактусов! – отчеканила я, глядя прямо Никите в глаза.

Он хмуро кивнул и ушёл в сторону офиса.

– Черкани хоть что-то с ужина, – вздохнула Сашка.

– Если не умру от неловкости.

– Умрёшь – похороню в кашпо. Вперёд, героиня!

Никита вызвал меня в офис за минуту до закрытия.

Я ещё улыбалась после обсуждения с коллегой – мы спорили о новых гибридах помидоров. Но стоило мне войти, как его взгляд – холодный, как лезвие секатора – стёр улыбку с лица.

– Сегодня останьтесь после работы, – бросил он, не отрываясь от отчетов. Пальцы отбивали сухой, нервный такт по столу.

– Но вы ведь не любите, когда кто-то задерживается, – парировала я. В кармане вспыхнул экран телефона – Михаил прислал геолокацию ресторана. Мой ужин. В кои-то веки я решилась отдохнуть.

– Обстоятельства изменились, – он, наконец, поднял глаза. Взгляд скользнул по моему фартуку, испачканному землёй, и на секунду задержался на расстёгнутой верхней пуговице.

– Нужно перепроверить журналы полива. Все секции.

– Это займёт часы! – Я прикусила язык. – Вчера вы сами говорили, что записи – образцовые.

– Вчера я был снисходителен, – медленно встал и обошёл стол. Аромат его одеколона – влажный мох и грейпфрут – вплёлся в воздух и смешался с запахом весны из окна. – Заодно проверьте гидропонные установки. И пересчитайте саженцы в четвёртой теплице.

– Дарина уже делала инвентаризацию с утра…

– Лично. – Он упёрся ладонями в стол, перекрывая проход. Свет от фотоламп лег на пол полосами, превращая пол в решётку. – И пока не закончите – не уходите. Я всё проверю.

Сердце глухо стукнуло. Михаил. Музыка. Вкусная еда. Приятная беседа.

И Никита. Словно из другого мира.

– Вы… будете здесь до полуночи? – спросила я, поднимая подбородок. – Собираетесь за мной следить?

– Сколько потребуется. – Его пальцы сжали край стола. – И, Соня…

– Да?

– Теплица четыре. Сейчас.

В подсобке я со злостью швырнула папку на полку.

Листья монстеры зашуршали за спиной – будто шепча: «Сбеги».

– Ненавижу, – прошептала я плюшевому дракону, сидящему среди кактусов. – Деспот.

***

Теплица номер четыре встретила меня тишиной.

Я щёлкнула фонариком – ряды саженцев тянулись в темноту, как солдаты призрачной армии.

Журнал полива, разумеется, был в полном порядке. Безупречный. Никита просто хотел меня вымотать. Только вот зачем?

Я вернулась в офис и прошла в помещение для персонала.

– Ну что, изверг, доволен? – пробурчала я, включая компьютер.

Экран осветил стол, заваленный пачками семян и бумагами.

Первые два часа пролетели в рутинной суете: пересчёт, сверка, бессмысленные пометки красным маркером.

Затем у дверей заскрипела половица.

– Выпейте.

Я вздрогнула.

Никита стоял в дверях с двумя стаканами кофе. Его тень на стене казалась угрожающей, почти сверхъестественной.

– Не люблю, когда сотрудники валятся с ног от переутомления, – сухо бросил он, ставя один из стаканов на край стола.

Чёрный, без сахара. Как его душа.

– Спасибо, – пробормотала я, делая глоток.

Горько. Как всегда.

Он не ушёл. Прислонился к стеллажу с выставкой удобрений, скрестив руки на груди. Молча смотрел. Каждый мой вздох, каждое движение карандаша – под прицелом его холодных, выверяющих глаз.

– Вам нечем заняться? – не выдержала я, растягивая улыбку.

– Я вам мешаю? – Он оттолкнулся от стеллажа и подошёл ближе. Ладонь легла на бумаги, а сам он навис надо мной. – Вы слишком часто ошибаетесь. Хочу проконтролировать.

– Например?

– Вчера вы перепутали удобрения.

– Это была не я!

– Позавчера забыли включить увлажнитель в оранжерее.

– Вы сами его выключили, когда проверяли систему…

– Сегодня, – перебил он. С шумом опустил вторую ладонь на стол, замыкая меня между своими руками. Я вздрогнула, когда его дыхание обожгло макушку. – Вы чуть не залили рассаду.

Я резко подскочила и обернулась, едва не задев его грудь головой, и тут же выпрямилась и встретилась с его взглядом.

– Это вы толкнули лейку. Нарочно!

Он наклонился ближе. Его глаза сузились.

– Докажите.

Запах туалетной воды перебил аромат земли и удобрений. Слишком близко. Слишком жарко.

– Вы… – голос предательски дрогнул. В кармане завибрировал телефон.

Никита резко выпрямился.

– Работайте, – бросил он и отошёл в дальний угол, но не покинул кабинет.

Он стоял за моей спиной, пока я дрожащими пальцами перебирала папки с документами. Воздух вокруг словно сгустился, и в этой напряжённой тишине его тёплые пальцы коснулись моей шеи.

– Не двигайтесь, – тихо сказал он.

Меня как будто парализовало.

– Вы…

Его пальцы скользнули ниже – медленно, точно. Я застыла, ощущая, как пульс бьётся прямо под его большим пальцем.

– Тише, – прошептал он, и только тогда я заметила: на лепестке орхидеи, растущей в горшке, сидел шершень. Он едва шевелил прозрачными крыльями, как будто раздумывая, что делать дальше.

Никита молниеносно протянул свободную руку, схватил насекомое и метким броском выпустил его в открытое окно.

Пульс грохотал в ушах.

– Смертельные случаи плохо сказываются на репутации питомника, – произнёс он, нехотя убирая руку с шеи.

– И много таких было?

– Вы могли стать первой.

Сердце колотилось, как у пойманной птицы. Взгляд Никиты на мгновение задержался на моих губах.

Телефон завибрировал на столе.

Никита резко отступил.

– Закончили?

– Да. – Я указала на аккуратные стопки отчётов. – Всё идеально. Как вы и любите.

Он молча взял верхний лист, пробежался глазами – и вдруг разорвал его пополам.

– Завтра переделаете.

– Но…

– Ошибка, – коротко бросил он и сунул обрывки мне в руку.

Наши пальцы соприкоснулись. На секунду. Но достаточно, чтобы мурашки пробежали по коже.

– В третьей графе, – добавил он.

Врун. Самодур. Там не было ошибок.

– Хорошо, – прошептала я, натянув фальшивую улыбку.

Он замер, будто ждал бунта. Или слёз. Не дождался.

Резко развернулся:

– Я отвезу вас.

– Не надо, я…

– Я отвезу вас. – Уже не предложение. Приказ.

В машине пахло кожей и кофейной отдушкой. Он вёл яростно, будто дорога была ему чем-то обязана и подводила.

– Вы… часто подвозите сотрудников? – рискнула я спросить, когда мы остановились на светофоре.

– Только тех, кто засиживается, вместо того чтобы вовремя уехать домой.

Я сжала пальцы в кулаки.

– Но вы же сами…

Он резко свернул, и я едва не ударилась головой о стекло. Только потом поняла – мы уже у дома.

– Но… я ведь не называла вам адрес…

Он не заглушил мотор. Я сидела, не двигаясь, сама не зная, чего жду. Объяснений? Извинений?

– Завтра к восьми, – сказал он, глядя в лобовое стекло. – Опоздаете – уволю. И не забудьте, срок ожидания ответа заканчивается, как и моё терпение.