Жестокий муж. (Не)люби меня

– Щедрый подарок.

– У меня был очень щедрый спонсор.

– Спонсор? – повернулась к нему лицом.

Я подумала, что квартиру ему подарила семья.

– Ага, подарили после международных соревнований.

– Ты выиграл?

– Сомневаешься?

– Нет, что ты. Я просто никогда не видела… Знаменитостей, – улыбаюсь.

– Люблю быть первым.

От его слов перехватило дыхание. Я бы хотела, чтобы он стал первым.

Я ловко отошла от окна и подальше от парня.

– Ты же уже не выступаешь и не живешь здесь, почему не продал квартиру?

– Наверное, я сентиментальный.

– Никогда бы не подумала.

Я с интересом принялась рассматривать квартиру. Нашла его кубки и медали, примерила несколько на себя.

– Блин, это так круто. Я бы тоже хотела бы чем-то заниматься, когда была малая. Но наш отец… – я замолчала.

Перед глазами внезапно возникло перекошенное от гнева лицо отца. Я потрясла головой, чтобы прогнать видение.

– Он не поощрял нас. Он… Ну, ты знаешь, – нервно улыбнулась.

– Нет, не знаю, – смотрит внимательно.

– О, я думала, все все знают. Он нас бил. Сильно. Мне доставалось меньше, я была самой маленькой, сестры защищали меня, – я пыталась говорить спокойно.

Сколько бы раз я ни рассказывала об отце, я никогда не могу сдерживать эмоции. Говорят, чем больше рассказывать о травмирующих событиях, тем с каждым разом становится легче. Но я пока не заметила, чтобы мне было легче.

– А потом? – спросил Раян.

– Что «потом»?

– Когда твои сестры покинули дом.

Господи, меня никто не спрашивал об этом. У людей своя жизнь, и всем все равно. Но л том времени, что я была в доме одна, я хочу стереть себе воспоминания. Тогда отец переплюнул сам себя. Он морил меня голодом, бил, обзывал, заставлял спать в собачьей будке или под дождем. Я не знаю, как пережила тот период.

– Потом… Я осталась одна. Было тяжело и больно. Но ты можешь представить, – хрипло засмеялась и кивнула на его награды.

Я намекала на то, что он бил и его били.

– Шрам на спине отец оставил?

Я вздрогнула и машинально потянулась рукой к спине. Шрама практически не видно, я потратила много времени, чтобы избавиться от него.

– Да, он бил меня ремнем с тяжелой металлической пряжкой.

Мне не стыдно рассказывать об этом. Если человек спрашивает, я отвечаю. Но, обычно, когда человек узнает про домашнее насилие, то вопросов больше не следует.

Раян другой.

Я видела, как парень сжал ладони в кулаки, словно пытался таким образом привести себя в порядок.

– Спасибо, что поделилась.

Рай шагнул ко мне, а я запрокинула голову, чтобы смотреть ему в лицо. Одна его ладонь на моей талии, а другая гладит по спине, по шраму.

Я не знаю, кто первый потянулся к кому. Секунда, и мы целуемся. Зубы ударяются друг о друга, но нас захлестывает волной такой похоти, небывалого желания, жаждой телесных ощущений. Мозг отключается.

Ладони Раяна стискивают меня, мнут нежную кожу, сжимают попу. Мои собственные руки блуждают по телу парня. Я настолько обнаглела, что забралась ему под футболку и провела ногтями по идеальному прессу.

Рай с шипением втянул в себя воздух.

– Хочу тебя, – хрипло прошептал.

– Секса не будет, – мозг отключился, но не окончательно. – Только петтинг.

Я сама не знаю, что значит этот «петтинг».

Но, судя по кривоватой улыбке Рая, меня заппетингуют, что мало не покажется. Парень поднял меня за бедра вверх по своему телу, я инстинктивно обхватила его талию ногами, и понес в сторону кровати.

Глава 10

Вика

Сердце билось где-то в горле. Нервы были на пределе. Узоры мурашек разбегались по коже и оседали внизу живота. Я не верила, что все происходит на самом деле.

Я запустила пальцы в волосы Рая, обняла крепче, вдохнула его запах.

Да, все реально!

Раян аккуратно положил меня спиной на кровать, сам навис сверху. Он рассматривал меня, а частота моего пульса устремилась в космос. Парень рассматривал меня своими серыми глазами, а я плавилась от его взгляда. Он даже меня не трогал, но было ощущение, что клеймил. Иманов наклонился ниже и носом потерся о мою шею.

– Хочу тебя адски, – сказал хрипло.

А я напряглась.

Я тоже хочу его, но не готова вот так вот расстаться с девственностью. Я хочу другого. Хочу любви, а не похоти.

– Эй, – потерся носом о мою щеку. – Расслабься, я не собираюсь набрасываться на тебя против воли.

Я неловко засмеялась.

– Я знаю…

– Знаешь? – смотрит в глаза.

– Ну, да. Я доверяю тебе, поэтому и поехала…

Выражение лица парня изменилось. Я не смогла понять, что за эмоции отразились на нем.

Раян поцеловал меня в губы. Сладко-сладко. Душу начало щемить от нежности. Десятки тысяч пузырьков радости взрываются в моей груди, наполняя каждую клеточку невероятным восторгом. Его рука на моей талии, проводит по изгибу и ведет наверх к груди, ощутимо сжимает ладонью. Я задерживаю дыхание.

Раян отодвигается от меня и потом тянет край моего сарафана наверх. Я послушно поднимаю руки и оказываюсь перед ним в нижнем белье. Он смотрит на мое тело и улыбается.

– Ты очень красивая, Вика. И эти твои трусики, – проводит пальцем по кромке скромных слипов. – Они действуют на меня хлеще порнушной пошлятины.

Я не знала, как реагировать на его слова.

– Тебе нравится? – спрашиваю, хлопая ресницами.

Он берет мою ладонь и кладет себе на бугор.

– Пздц как.

Я втягиваю в себя воздух и инстинктивно сжимаю ладонь на его эрекции, Раян шипит и толкается мне в ладонь. А в следующую секунду расталкивает мне колени в сторону и ложится сверху. Он стягивает с себя футболку и откидывает прочь. Мы прикасаемся кожа к коже. Я едва не умираю от остроты ощущений. Такое чувство, что током бьет по нервным окончаниям, аж в глазах темнеет.

Господи, я хочу его.

Я не знаю, что должно случиться, чтобы мы отлипли друг от друга. Если в ближайшие несколько секунд небеса не подадут знак, то я лишусь девственности.

И я не знаю, плакать или смеяться. Но у Раяна зазвонил телефон. Я не сразу разобрала, что за звук и откуда он вообще идет. Но парень понял. Выругался, а затем оставил пару быстрых поцелуев и слез с меня.

– Нужно ответить.

Раян встал с меня, взял телефон и вышел на балкон. Только сейчас я смогла нормально думать.

Нет, нет, нет.

Я не потеряю девственность с первым встречным. Не хочу потом жалеть. Все слишком быстро и стремительно. Я не готова. Да, мое тело хочет секса, но морально я не готова, а для меня это важно.

Я подскакиваю, словно ужаленная, с кровати и лихорадочно ищу свой сарафан. Он валяется в углу комнаты. Натягиваю его на себя.

– В белье ты мне нравилась больше, – слышу голос позади себя и подпрыгиваю на месте.

Резко поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Раяном.

– Прости… Я не могу.

– Что изменилось за минуту?

– Здравый смысл ко мне вернулся, – нервно улыбаюсь.

– Чертов ублюдок, – тоже улыбается.

– Но это правильно. А то что мы делали – неправильно.

– Почему?

– Потому что… Я жена твоего отца. Если семья узнает, то они тоже не поймут.

– Пох*р на них, Вика. Почему чужое мнение должно касаться нас? Ты хочешь меня, я – тебя, в чем проблема?

– Ну, мы не можем делать, что хотим.

– Почему?

Раян сейчас был похож на ребенка, который не понимает, почему нельзя съесть весь сладкий подарок сразу.

Но я понимаю его. Он из того типа людей, которыми я восхищаюсь. Парень живет по своим правилам. Делает только то, что ему нравится, а не навязало общество. Для этого нужна огромная сила характера, а я такой не обладаю.

– Потому что нужно думать о других. Раян… – подхожу ближе. – Ты хочешь меня в моменте. А когда он пройдет, то что дальше? Как ты будешь воспринимать меня после этого? Я буду просто бл*дью, которая изменяет твоему отцу?

Иманов рыком привлекает меня к себе за шею.

– Никогда. Я никогда не буду так думать. Я не знаю, что происходит, я никогда такого не чувствовал. Но, блть, это настолько мощно и по-настоящему. Ты же тоже чувствуешь?

Я киваю, потому что не могу ничего сказать, не доверяю голосу.

Чувствую, еще как.

О таком я слышала только от сестер. О чувствах мощных, как сама стихия. Я думала, что у меня такого не будет, что я не способна на них. Но рядом с Раяном я понимаю, что во мне такая глубина, и я хочу поделиться всем, что у меня есть, с ним. Но как же мы не вовремя встретились.

– Оставь отца, и поехали со мной.

Я в шоке смотрю на парня.

– Что ты такое говоришь? – в ужасе смотрю на него.

– То, что чувствую. Поехали со мной, Вика. Я дам тебе все.

– Я… Я…

– Просто подумай, – обнимает меня, покрывает быстрыми короткими поцелуями мои щеку и шею.

– Это сумасшествие. Ты псих.

– Давай просто попробуем. Со временем отец поймет.

Раян приводил все новые и новые доводы, почему я должна оставить Алима.

А ведь он прав…

Я знаю, что Алиму осталось недолго, но сейчас он в кругу семьи, людей, которые его любят. Он сам всегда говорил, что я должна быть счастлива, найти человека, с которым мне будет хорошо. Кто мог подумать, что этим человеком окажется Раян. Этот молодой человек буквально за сутки перевернул весь мой мир. Рядом с ним я чувствую себя живой, наполненной и сильной. Даже если это не навсегда, может, стоит рискнуть?

Я осталась у Раяна на ночь. Между нами ничего не было. Мы просто обнимались, целовались, смеялись и строили планы на будущее. С ним было так легко, словно мы сто лет уже знакомых. Мы договорились, что завтра я заберу свои вещи, и мы уедем в Москву.

Утро наступило быстро. Парень приготовил нам завтрак, и мы поехали в дом Алима. По дороге меня трясло так сильно, что зуб на зуб не попадал. Рай заехал во двор и остановил машину возле особняка.

– Только не передумай, – произносит Иманов и гладит по щеке.

– Не передумаю.

Мы выходим из машины и за руку поднимаемся по ступеням в дом. Я полна уверенности. Я не передумаю. Я хочу быть с Раяном.

В доме царит тишина. Интересно, Алим уже поел? Кто будет готовить ему завтрак? Сердце сжимается от тоски, что нашей традиции пришел конец.

Мы шли к лестнице, когда дверь в кабинет Алима открылась и оттуда вышел мой супруг. Он остановился и посмотрел на наши сплетенные руки. Раян встал немного впереди меня, как бы заслоняя собой.

– Иди собирай вещи, Вика, а мы пока с отцом поговорим.

Я сделала шаг, но остановилась, как вкопанная. Из кабинета Алима появился человек, которого я мечтала никогда не видеть. Леонид Степанович. А это значит, что состояние здоровья Алима ухудшилось.

Я перевела взгляд на супруга, он лишь печально улыбнулся.

– Нет… – убрала ладонь из руки Раяна.

Боже, пожалуйста, только не это. Нет.

Раян обернулся ко мне, а я, не глядя на него, пошла к Алиму. Обняла его, почувствовала, что он обнял в ответ. Моя душа разбилась на миллион частей.

– Скажи ему, – прошептала на ухо мужу.

– Нет, – я скорее почувствовала, чем услышала его ответ.

– Вика! – Раян повысил голос. – Иди собирай вещи.

Я выбралась из объятий Алима и сквозь пелену слез посмотрела на парня.

– Прости. Это была ошибка.

– Поехали со мной.

– Рай…

– Поехали, – он протягивает мне руку, хочет, чтобы я ее приняла.

– Тебе лучше покинуть наш дом. Сейчас, – не знаю, как нахожу в себе силы сказать это.

Раян смотрит на меня таким взглядом… Господи, по коже бегут мурашки и впиваются, словно острые ножи.

Медленно он опускает ладонь, которую протягивал ко мне, и молча уходит из дома, ни разу не обернувшись.

А мое глупое влюбленное сердце разрывается от боли.

Глава 11

Вика

Четыре месяца спустя

Алима не стало три месяца назад. Для всей семьи это было неожиданно, но только не для меня. Я была с ним до конца, до самого последнего вздоха. Он ушел мирно, во сне. Я не плакала. Я ему обещала. После его смерти мне показалось, что часть меня ушла с ним. Я не понимала, как жить в мире, где нет его.

Я действовала по четкому плану, после того как врач констатировал смерть. Я позвонила Теоману, Таймасу, Мирану и другим детям Алима, сообщила грустную новость. Когда набирала Раяну, меня немного потряхивало. Мы расстались ужасно. Трубку подняли, и мне ответил женский голос. Я сначала растерялась, а потом узнала, что на звонок ответила девушка Раяна.

Боже, у него есть девушка…

Но я не стала зацикливаться на этой новости. Я подождала, пока парень возьмет трубку, и ровным тоном сообщила, что его отца не стало.

Первым в дом приехал Миран. Страшно было смотреть на мужчину. На нем не было лица. Он с ходу начал меня допрашивать, именно допрашивать, словно я преступница какая-то. Я отвечала на все его вопросы. Я была спокойна, потому что приняла кучу успокоительных. Следом за Миром приехали Тео и Тай. Их боль и скорбь физически ощущались. Я решила оставить мужчин одних, а сама спряталась в комнате.

Все собрались в доме, и траур длился три дня. В это время никто не покидал территорию, все находились здесь. Раян тоже приехал. Один, без своей девушки. Но я не оставалась с ним наедине. Меня окружали сестры и Элла, которая приехала, как только узнала новости, Зоюшка, к сожалению, не смогла приехать. Я даже была рада, что меня окружают люди, которых я люблю. Мне было бы тяжело остаться одной.

Как проходили сами похороны – смутно помню. Тогда меня успокоительные плохо брали, и пришлось подключить тяжелую артиллерию. Я не смогла оставаться в доме без Алима, и мне разрешили переехать в одну из квартир, принадлежащих семье. Конечно, и Эльза, и Вирсавия предлагали жить у них, но я отказалась. Со мной осталась жить Эллада. Наверное, если бы не подруга, то я вообще погрузилась бы в депрессию, но она не дала мне этого сделать. Она таскала меня везде! Мы ходили и на рисование, на бокс, танцы, гончарное искусство, прыгали с парашюта, даже тату сделали! Я злилась на нее за то, что она не дает мне скорбеть, а потом поняла, что она спасла меня. За что стала любить ее еще больше. Я рассказала ей о наших с Алимом отношениях, она не осудила.

И вот прошло три месяца со дня смерти моего супруга, нас всех собрал нотариус, чтобы огласить завещание. Я не хотела присутствовать, но оказалось, что мое имя тоже вписано в завещание.

Собрались все в доме Алима. Было непривычно возвращаться сюда. Все кажется таким чужим. Братья и Эсмира о чем-то переговаривались, а я же чувствовала себя лишней, решила не мешать им, пошла в комнату Алима.

Я аккуратно вошла внутрь, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Мне кажется, здесь до сих пор пахнет Алимом.

– Я так скучаю по тебе, Алим, – прошептала в темноту.

– Я тоже скучаю. Передай ему, он тебя слышит получше.

Я вздрагиваю и тут же открываю глаза. Щелкаю выключателем и вижу, что в кресле сидит Раян. Против воли впиваюсь взглядом в него. Должна признать, выглядит он очень хорошо. Мне кажется, он стал еще шире в плечах. Вообще что-то в нем изменилось. Мне кажется, он стал более опасным и злым.

Раян тоже пробегает взглядом по моей фигуре. На мне джинсы и черный свитер, но такое чувство, что он видит то, что скрывается под ними.

– Ты похудела, Вика.

Это правда. Я сама заметила, что вещи стали свободными на мне.

– Но все так же прекрасна, – добавил Рай.

И мое сердце ожило, словно от глубокого сна. Я почувствовала себя такой живой. Несколько слов, и я буквально в эйфории. Я не знаю, как он это делает.

– Спасибо, – слабо улыбнулась.

Я подошла и села на кровать напротив парня. Мое колено практически прикасалось к его.

– Здесь? – спросил хрипло.

– Ты о чем?

– Здесь ты нашла отца?

Я лишь кивнула.

– Блть, я до сих пор не верю, что его нет. Мне кажется, в любой момент он позвонит и начнет отчитывать.

– Да, мне тоже так кажется… Я каждое утро продолжаю готовить завтрак на двоих.

– Я столько хотел бы ему сказать и за столько попросить прощения. Я перебираю в памяти некоторые моменты и понимаю, что вел себя, как тупой кусок дерьма. Мне казалось, что время еще есть все исправить, а оказалось, что нет.

– Алим не держал на тебя зла, Рай, – говорю, дотрагиваясь до его ноги.

Кожу на ладонь словно током бьет. Я хотела убрать руку, но Раян накрыл ее своей.

– Мы этого не узнаем. Его нет, а мое сожаление осталось. Ты даже не представляешь, что я наговорил ему в последний раз. Что он обо мне думал, наверное, злился в этот момент.

Его грусть была осязаемой. Парень винил себя за все слова, что наговорил отцу. Поэтому я и просила Алима дать время своим детям покаяться, попросить за все прощения. А он не хотел. Сама мысль о том, что они увидят его, больного и слабого, была невыносима для него. Для такого сильного мужчины, как он, проявление слабости смерти подобно.

– Он не злился. Он был всепрощающий. Даже несмотря на болезнь…

– Болезнь? – Раян вскинул на меня глаза. – Какую болезнь?

И тут я поняла, какую ошибку совершила.

Глава 12

Вика

Боже, нет.

Я же не сказала все это вслух?

Но, судя по выражению лица Раяна, именно это я и сделала.

Дура, какая же я дура!

– Никакая. Я вообще образно. Он страдал от давления…

Я попыталась вырвать свою ладонь из его, но парень сжал крепче.

Он смотрел мне в глаза, такое чувство, что забрался внутрь и сам ищет ответы.

– Отпусти меня, Раян, – прошу я.

– Как только скажешь правду.

– Я сказала! – говорю громко.

Меня кроет от эмоций. Мне срочно нужно уйти из поля зрения Раяна. Рядом с ним я сама не своя.

– Отпусти, – повторяю и дергаю рукой.

– Что ты имела в виду, говоря про болезнь?

– Ничего! Пожалуйста, пусти.

Меня начало трясти от коктейля чувств внутри меня.

– Вика, скажи мне, – его голос неожиданно стал тихим и хриплым.

Он ослабил хватку, но руку не убрал. Теперь его пальцы просто легонько поглаживали мою кожу, вызывая табун мурашек.

– Я… я не могу сказать, – прошептала, опуская взгляд. Слезы жгли глаза, душили, не давали дышать.

– Почему?

– Потому что… Я обещала, – выдавила я, с трудом сдерживая рыдания.

Неужели он не видит, как мне тяжело? Я и так еле сдерживаю себя. На меня давит груз ответственности, который возложил Алим. Он надеялся, рассчитывал на меня, а я… Я ломаюсь. Наверное, я могла бы соврать любому, но не Раяну.

– Расскажи. Пожалуйста, – говорит Рай.

Он просит… Этот парень никогда ни о чем не просит. Желание узнать правду в его глазах просто сводит с ума. Конечно, он хочет знать все, что связано с отцом. Это его право. Но как сказать? Как объяснить? Как нарушить обещание?

Сердце разрывается на части. Мне кажется, что я сейчас умру.

Взгляд Раяна – полный надежды, и эта надежда разрывает меня на части. Он думает, что ему станет легче, когда узнает правду.

Я не могу…

Не могу солгать.

Не могу сказать правду.

Я в ловушке.

В ловушке своего обещания.

Но, может, ему станет легче? Я расскажу ему о последних днях отца?.. Если бы Алим был моим отцом, я бы хотела знать. А он был хорошим отцом, он бы не хотел, чтобы Раян мучился чувством вины.

Я делаю глубокий вдох, смотрю парню в глаза.

– Он… Алим был серьезно болен и не хотел, чтобы кто-то знал. Даже я не знаю, чем он болел, но шансов не было. Врачи сделали все, что могли, – говорю правду.

Между нами повисает тишина. Тяжелая, давящая, мрачная.

Я понимаю, что Раю нужно время, чтобы все переварить.

Его лицо превратилось в маску. Сейчас он похож на страшного зверя. Я снова пытаюсь вырвать свою руку из его, но он сжимает ее сильнее. Мне становится больно. У меня перехватывает дыхание и перед глазами темные круги.

– Раян, мне больно, – хриплю я. – Раян! – повторяю уже громче.

– Больно? – говорит таким тоном, он которого острые мурашки по спине.

А этот тон я слышала и не раз.

Воспоминания о моем отце перед глазами. Я вспомнила эпизод, когда он так же держал меня за руку, а мне было тогда лет десять. Я просила его отпустить, говорила, что мне больно, хныкала, чем навлекла его ярость. Он тогда ударил меня по животу и спросил, что больнее?

Я зажмуриваюсь, отгоняю от себя воспоминания, а они, словно стервятники, почувствовали жертву, клюют, раздирая нутро.

– Пусти, – говорю одними губами.

В этот раз Раян отпускает, буквально отшвыривает от себя, я падаю спиной на кровать и жадно втягиваю в себя воздух. В ушах шумит, сердце колотится о ребра, я не могу понять, в комнате Раян или нет. Сажусь на кровати и понимаю, что он никуда не ушел. Смотрит на меня так, словно хочет причинить вред.

– Ты должна была сказать. Мы имели право знать, – глухо говорит.

– Это не мой выбор, – говорю с обидой, словно я виновата в чем-то.

Раян начинает смеяться.

– Блть, пока мой отец боролся за свою жизнь, ты строила планы о том, что поедешь со мной. Ты готова была его бросить? Даже зная о его болезни? – бьет словами наотмашь.

– Все было не так!

– Не так? Ты просто хотела попрыгать на здоровом чл*не?

Я зажмуриваюсь.

Лучше бы ударил.

– Замолчи! – резко встаю с кровати и подхожу к нему. – Не смей говорить о том, чего не знаешь!

– Да что тут знать? Ты просто самая настоящая бл*дь.

Я не могу больше терпеть эти оскорбительные обвинения. Я бью Раяна по щеке. Хлестко, звонко, выплескиваю все свои чувства.

– А ты конченый ублюдок, который повелся на жену отца, – говорю трясущимся голосом.

Он проводит языком по нижней губе и шагает ближе.

– Я просто мужик, повелся на симпатичную давалку.

Я не знаю, что было бы дальше, но в комнату зашел Закария. Он окинул нас ошарашенным взглядом, но не стал ничего комментировать.

– Нотариус пришел, пойдем, – сказал и ушел.

Рай несколько секунд смотрел на меня в упор, а потом развернулся и последовал за братом. А я не могла пошевелиться, такое чувство, что эта ругань забрала все силы. Но я тут же пришла в себя и побежала за Раяном. Он уже почти вошел в кабинет, где все собрались, когда я вцепилась в его руку.

– Никому не говори! О болезни Алима никто не должен знать. Он не хотел. Какие бы ты сейчас ни испытывал чувства, исполни его последнее желание, – с запалом шепчу.

Рай ничего не отвечает, сбрасывает мою руку и заходит внутрь. А я чувствую, как по спине катятся холодные капли пота, я просто в ужасе. На ватных ногах захожу внутрь и сажусь на стул у двери.

Я ни на кого не смотрю, просто теряюсь внутри себя. Я чувствую приближение панической атаки.

Начинаю следить за дыханием, считаю пульс, а он – бешеная дробь барабана, отбивающая ритм надвигающейся катастрофы. Я вообще не слышу, о чем говорит нотариус, все превратилось в белый шум. Кислород испаряется из воздуха, душит, сдавливает грудную клетку. Мир сужается до точки, до пульсирующей боли в висках. Сейчас рванет. Сейчас взорвется.

Тихо, Вика, все хорошо.

Просто дыши.

Раз-два-три…

Черт, не получается!

Дальше я прихожу в себя в кровати. Возле меня сидит Эсмира.

– Привет, – хриплю я.

– Ты как? – спрашивает она.

– Хорошо, – сажусь опираясь спиной на изголовье кровати. – Ох, – хватаюсь за голову, она трещит.

– У тебя была паническая атака. Я принесла таблетку от головы.

– Спасибо, – слабо улыбаюсь. – Я испортила все? Оглашение завещания перенесли из-за меня?

– Нет, но… – девушка замолкает. – Мы все узнали.

– Я рада. Мне так неудобно, что…

– Все нормально, Вика.

Мы обе замолчали. Я не знала, что еще сказать. Я видела Эсмиру всего несколько раз. Она практически чужой человек для меня.

– Если тебе лучше, то я пойду.

– Спасибо, что осталась со мной.

– Не за что, – она пошла к двери и задержалась. – У меня есть контакт хорошего специалиста, он поможет тебе с эпизодами.

– Спасибо, – прошептала я.

Я посмотрела на девушку другими глазами. Эпизодами чаще всего называют приступы те люди, которые через них проходили. Неужели и у нее они были?

Я выпила таблетку и поняла, что меня принесли в мою же комнату наверху. Я встала и поняла, что мне нужно принять душ. Кожа липкая, так неприятно. Я оставила здесь вещи, поэтому проблемы с тем, что надеть, у меня не было.

В ванной я провела около часа. За это время таблетка сработала, и мне стало намного легче. Я вылезла из воды, вытерлась полотенцем и надела шелковый халат.

А когда зашла в комнату, то вздрогнула всем телом. В кресле сидел Раян.

– Что ты здесь делаешь? Убирайся!

Он медленно скользил по мне взглядом, словно имел право вот так меня рассматривать.

– Разденься. Хочу посмотреть на то, что мне досталось по наследству, – властно говорит мужчина.

Я едва не задохнулась от такой наглости.