Танго Агарта. Часть 2. Клон

– Неплохо устроился Сашок, – подумал про себя Веселов, погружаясь в скрипучую кожу одного из кресел.

Потом дверь открылась, – и девушка сделала приглашающий знак рукой, – пер фаворе*.

– Мерси боку, мадмуазель, – на французском ответил Веселов и шагнул в прохладу кабинета.

Он был выдержан в классическом стиле, обставлен дорогой мебелью и с портретом российского президента в золоченом багете.

– Чем обязан? – встал из-за стола под ним солидный господин в белом костюме и тут же радостно завопил, – Олежка!

Далее последовали дружеские объятия, похлопывания по плечам и непередаваемые возгласы, после чего приятели уселись друг против друга.

– Снова в командировке? – заговорщицки подмигнул Борин, а затем нажал кнопку связи, велев принести тоник.

– Шпионю потихоньку, – ответил Веселов, и они расхохотались.

Чуть позже, откинувшись на мягкие спинки кресел, однокашники потягивали крепкий джин со льдом и обменивались новостями.

Сашка рассказал, что он теперь первый зам, купил по случаю виллу под Неаполем и в полном шоколаде.

– И чем торгуете? – сделал очередной глоток Олег. – Если не секрет, конечно.

– В основном танками, под видом цветных металлов – наклонился к нему приятель. – А недавно загнали в Гондурас две подводных лодки и плавбазу.

– ?!

– Ну да, – закинул тот ногу на ногу. – Сотрудничаем с нашим военным ведомством. Оно теперь наполовину частное, благодаря новому министру.

– А Кремль можете продать? – заинтересованно уставился на хозяина кабинета гость.

– Можем, – подумав, сказал Борин. – Но пока не было указания. Да что мы все обо мне, да обо мне. Как сам? Рассказывай.

– Веселов рассказал, и Сашка его одобрил, – мол, поступил правильно.

– На государство теперь работают либо воры либо дураки, – значительно поднял вверх палец. – Умные, как сказал великий Карл Маркс, создают прибавочную стоимость.

– А ты кто? – хрупнул куском льда Веселов. – Первое или второе?

– Первое, Олежка, первое, потрепал его по плечу замторгпреда. – Дураками мы были в прошлой жизни.

Так ты к нам по какому вопросу? – пододвинул к Веселову коробку сигар. – Если нужна помощь, можешь мною располагать.

Олег не спеша раскурил «корону» и, пустив вверх несколько колец дыма, кивнул, – не помешает.

Далее гость сообщил, что его интересует доктор Северино Антори, к услугам которого желает прибегнуть шеф, благоразумно умолчав к каким именно.

– К сожалению, его адреса нет в городском справочнике, – развел он руками. – Я проверил.

– Не бери в голову, найдем мы твоего доктора, – заявил Борин и пригласил в кабинет секретаршу.

– Кармина, – обратился он к уже знакомой Веселову девушке, – мне срочно нужен адрес клиники доктора Северино Антори, разыщи его и сообщи мне, пожалуйста.

– Си синьор, – последовал ответ, после чего, играя бедрами, девица удалилась, а Веселов крякнул и сглотнул слюни.

– Что, в Соединенном королевстве таких нет? – заметив его реакцию, ухмыльнулся приятель.

– Откуда? – удивился Олег. – Все англичанки бледные и тощие как селедки. Сказывается недостаток солнца.

Вечером они снова встретились в ночном клубе, семья чиновника отдыхала на Мальдивах, и Борин вручил однокашнику нужный адрес. – На, пользуйся моей добротой.

Клиника медицинского светилы находилась вблизи города Парма на севере Италии, в пятистах километрах от Рима.

– Эти места зовутся Эмилия-Романья, – продолжил Борин. – Эмилия лежит в дельте реки По, а Романья в гористой местности. Отличная природа, вино, знаменитый пармезан и женщины.

М-м, белиссимо! – сложил он пальцы перед губами и сделал плотоядную рожу.

Потом друзья подозвали официанта и сделали заказ. Он отличался изысканностью.

Спустя час, экс-шпион и негоциант изрядно набрались и стали петь песни.

Впрочем, это делали не только они. В просторном, сияющем огнями зале, предавались шумному веселью многочисленные туристы из Европы, а неподалеку от эстрады компания бритоголовых украинцев, время от времени оравшая, «Героям слава!» учинила драку с немцами.

– Поможем землякам? – вскинулся со стула Веселов, но Борин его удержал, – не надо, это ж бандеровцы.

Вскоре двоих немцев увезли в больницу, хохлов, секьюрити выкинули на улицу, праздник жизни продолжился.

Затем друзья перекочевали в ближайший стриптиз-бар, а оттуда, имея благородные намерения, к проституткам.

Когда первые лучи солнца окрасили нежным пурпуром капитолийские холмы, Олег, вернулся на такси в отель, принял холодный душ, побрился и заказал в номер легкий завтрак.

– Отлично расслабились, – думал он, прихлебывая черный кофе и хрустя традиционными бискотти, – но время не ждет, пора за дело.

А чуть позже, ровно гудя мотором, ламборджини уносил нового Язона* по еще пустынной автостраде в сторону Пармы.

Оставив позади сотню километров, Веселов почувствовал голод и решил подкрепиться.

Сбросив скорость, он стал вглядываться в периодически возникающие рекламные щиты и вскоре узрел то, что нужно. Вслед за этим автомобиль свернул с трассы, и, немного проехав, остановился на стоянке у небольшого кафе с надписью «Pizzeria».

Под его летним тентом стояли несколько пустых столиков, из открытой двери доносились вкусные запахи, и звуки удивительно знакомой песни на русском.

Мы бандито, гангстеpито,

Мы кастето, пистолето, (о-йес).

Мы стpелянто,

Убиванто, укpаданто то и это, (о-йес).

Банко, тpесто, пpезиденто,

Огpаблянто ун моменто.

И за енто,

Pежисенто нас сниманто киноленто.

И за енто,

Pежисенто нас сниманто киноленто…

томно вещал под ритмичную музыку жизнерадостный дуэт, и Веселов вспомнил, что она из старого советского мультфильма «Приключения капитана Врунгеля».

– Это ж надо куда добралась, – удивился он и он шагнул в легкий полумрак за бамбуковой шторой.

Там, на одном из высоких стульев у стойки, поигрывал янтарными четками в руке, здоровенный детина, а за ней, стоял второй и, подпевая, что-то долбил на ноутбуке.

Рядом блестел никелем аудиоцентр, откуда и лилась мелодия.

– Ты гляди, Вован, русский! – неизвестно как почуявший в вошедшем земляка, воззрился на Веселова детина.

– Рады приветствовать соотечественника, – в свою очередь осклабился Вован и поставил его в режим ожидания. – Чего изволите?

– Пиццу с моцареллой, греческий салат и стакан соку.

– Сию минуту, – последовал ответ, и бармен рявкнул в сторону раздаточного окна, -Тофик!

Из него выглянула явно кавказского вида рожа, и, получив заказ, скрылась.

– Путешествуешь братан? – оценивающе разглядывая коммивояжера, пробасил парень с четками.

– Путешествую, – ответил Веселов и улыбнулся. Ему были приятны русская речь, рожи и песенка.

– А что у вас так пусто, – поинтересовался он. – Как в пустыне Сахара в полдень.

– Кризис, – сокрушенно вздохнул Вован. – Не хотят работать ленивые итальяшки.

– Ага, не хотят суки, – поддержал его второй. – Не то, что мы, русские. Может, желаешь ствол или девочек? – заговорщицки подмигнул Веселову. – У нас для своих скидка.

– Или взломать кому- нибудь комп, – добавил Вован. – Я неплохой хакер.

– Да нет, ребята, спасибо, – зевнул тот. – Лучше принесите мой заказ. На свежий воздух.

Вслед за этим гость не спеша вышел наружу, и уселся под тентом за одним из столиков.

Мы бандито, знаменито,

Мы стрелято пистолето (о-йес),

Мы фиато разъезжанто

Целый день в кабриолето (о-йес),

Постоянно пьем чинзано,

Постоянно сыто – пьяно,

Держим банко миллионо

И плеванто на законо …

жизнеутверждающе мурлыкал дуэт, и Веселов почувствовал себя почти на родине.

Вопреки ожиданиям, салат и пицца оказались на удивление вкусными, а апельсиновый сок в запотевшем бокале свежим и ароматным.

Мы пирато, гастролеро,

мы сеньоро де ля воро (о-йес),

И гражданто убеганто

В рассыпанто престо скоро (о-йес),

О-ля бенто дель бамбино,

Стея гранто гангстерино,

Умма мано, сав монето,

И стрелянто пистолето !

навевала песенка приятные мысли, а в высоком голубом небе, куда-то плыли облака.

Потом снова был гудящий под колесами автобан, мелькающие по сторонам зеленые рощи и поля, небольшие городки и далекий звон колокола, призывающего католиков к обеденной мессе.

Вечером Олег остановился на ночевку в придорожном мотеле, а на следующее утро въезжал в Парму.

Ее окрестности впечатляли расположенными в живописных местах виллами и средневековыми замками, а сам город Кафедральным собором, старинной архитектурой, и дыханием вечности.

– Белиссимо, – восхищенно протянул коммивояжер, – надо будет выбрать время и посмотреть, вслед за чем остановил ламборджини и поинтересовался у местного карабинера, как проехать к гостинице.

Страж порядка все подробно разъяснил, и вскоре Веселов припарковался на стоянке у выстроенного в стиле ренессанс двухэтажного здания, с бьющим перед входом фонтаном и окаймленного живой изгородью.

Там, назвавшись Полем Ферье, он снял одноместный номер, смыл с себя дорожную пыль, и, спустившись вниз, поинтересовался у портье, как найти в клинику доктора Северино Антони.

– О, это несложно, – последовал ответ, и служащий извлек из конторки новенький автомобильный атлас.

Клиника, располагалась в семи километрах от города, и туда вела автомобильная дорога.

– Грацие, синьор, – поблагодарил гость, после чего взял атлас, и, вручив портье двадцать евро, направился к выходу.

– Не иначе филантроп*, – понюхав новенькую купюру, пробормотал тот. – Сейчас такие редкость.

А «филантроп», весело насвистывая, запустил двигатель автомобиля, вырулил со стоянки и не спеша покатил по историческим улицам.

Далее он пересек мост через сонно текущую, одного имени с городом реку, выехал на ее противоположный берег и понесся в сторону синеющих вдали холмов.

Затем, перевалив невысокую, поросшую лесами гряду и петляя по извилистому серпантину, ламборджини спустился в зеленую, напоминающую Эдем долину, на одном из цветущих склонов которой раскинулось небольшое селение и паслось стадо белорунных овец, а на втором, у прыгающей по камням горной речки, виднелось в тени деревьев, помпезного вида белое здание, к которому вела мощеная старым булыжником дорога.

– Клиника, – подумал Веселов, и автомобиль запрыгал по ее неровностям.

Вблизи здание оказалось не столь белым и довольно обшарпанным, зеленой изгороди и лужайки перед ним, давно не касалась рука садовника, и никакой жизни, кроме воркованья голубей на высокой крыше, вокруг не наблюдалось.

Остановив ламборджини у высокого крыльца с расходящимися в стороны перилами, по бокам которого стояли два изваянных из мрамора сатира*, Веселов поднялся по истертым временем ступеням на широкую площадку и остановился перед высокой глухой дверью, с прорезанным в нем, закрытым окошком.

Чуть сбоку, на стене, виднелась медная позеленевшая табличка с надписью «Ospedale», а чуть ниже кнопка звонка. Веселов нажал ее, и спустя пару минут, внутри послышались шаркающие шаги старого человека.

Потом звякнул запор, крышка окошка опустилась внутрь, и в нем возникло сморщенное женское лицо в белом капоре.

– Мир тебе, сын мой, – прошамкала старушка. – Чего ты хочешь?

– Я желал бы видеть доктора Северино Антори, – со всей возможной почтительностью сказал Олег, приняв смеренную позу. – По очень важному делу.

– Его нет, – последовал ответ, и окошко затворилось. Затем вновь звякнул запор, и шаги потихоньку удалились.

– Не особо почтительно здесь встречают клиентов, – почесал затылок коммивояжер, и на него сверху какнул голубь.

– Твою мать! – выругался он по – русски, затем извлек из кармана носовой платок, стер белое пятно и огляделся по сторонам.

К речке, стуча копытцами и блея, спускалось уже виденное им стадо, а сзади шествовал смуглый курчавый мальчуган, лет двенадцати, наигрывая на свирели.

– Настоящий фавн*, – залюбовавшись пастушком, изрек Веселов, и направил туда свои стопы.

Увидев подходящего к нему незнакомца, мальчик прекратил игру и с интересом на него уставился, а Олег произнес слова приветствия, на что тот весело ответил.

– Скажи мне парень, – закурив сигарету, – поинтересовался Веселов, – ты не знаешь, где может быть доктор? – и показал в сторону дома.

– Еще бы! – ослепительно улыбнулся тот, – дон Антори сидит в тюрьме в Парме, за неуплату налогов.

– Как в тюрьме? А когда выйдет? – сделал большие глаза экс-шпион, и отпихнул от себя бородатого козла, который принялся жевать его брюки.

– Падре Антонио сказал завтра, – дал пинка наглецу мальчик, – а он все знает.

– А кто эта старая мегера, что так неприветливо меня встретила?

– Его мать, донна Крисченца.

– Они что, из дворян?

– Да, синьор, когда-то вся эта долина принадлежала семье Антори, потом уже нет, а теперь у них остался только этот большой дом, где живет маленький фашисто.

– Фашисто? – высоко вскинул брови Веселов. – Давай дальше, это интересно.

А может и нет, – почесав ногу о ногу, продолжил мальчик. – Так говорят люди в селении.

Полученная информация прибавила Веселову оптимизма, и, сунув в чумазую ручонку купюру, он направился к машине

– Так, – думал экс-шпион, – клиника найдена, доктор действительно существует, и у него есть «маленький фашисто», – что весьма интересно.

Затем он вернулся в Парму, плотно пообедал, и, переодевшись, решил осмотреть красоты города (для полноты ощущений).

Для этого, выяснив у портье, где находится ближайшее туристическое бюро, Олег добрался туда на городском транспорте, уплатил в кассу небольшую сумму, и вскоре, в составе французской группы, катил по улицам города на экскурсионном автобусе.

Бойкая девица – гид, экспрессивно живописала красоты города, лягушатники вертели головами и щелкали фотокамерами, «Поль Ферье» чавкал жвачкой с ментолом и внимательно слушал.

У кафедрального собора автобус остановился, Пипита – так звали гида, пригласила туристов к выходу и те, оживленно переговариваясь, прошли вслед за ней внутрь грандиозной постройки.

– Перед вами, господа, – обернулась Пипта к экскурсантам, – архитектурный символ нашего города, кафедральный собор Санта-Мария-Ассунта. Его начали строить в 1092 году, так что этому памятнику истории уже около тысячи лет.

За это время интерьер и экстерьер собора претерпели немало изменений, однако свою культурную ценность он не утратил. Вокруг, – артистически обвела Пипита рукой по периметру, – нетленные скульптуры Ангелани, купольное пространство (все задрали головы), украшают фрески Аллегри да Корреджо, неф выполнен гениальным итальянским мастером Гамбара.

Далее последовал пространный экскурс в историю и описание связанных со святым местом событий, имена посещавших его великих людей и прочее.

– М-да, – мелькнуло в голове у «Ферье», – это тебе не новодел вроде храма Христа Спасителя. История.

После этого ему стало обидно за Россию, и Веселов стал созерцать бюст застывшей рядом в экстазе молодой француженки.

А вот сиськи у наших баб лучше, – снова мелькнуло в голове, и настроение улучшилось.

Спустя некоторое время, чирикающая как воробьи и рассыпающая во все стороны блицы*, группа снова погрузилась в автобус, и он доставил экскурсантов к герцогскому дворцу Палаццо-делла-Пилотта, построенного во времена Фарнезе.

Как рассказала гид, свое название он получил в честь баскской игры «пилота», которой предавались герцоги со своими любовницами, и состоял из целого лабиринта залов, переходов и внутренних двориков.

– Херня, – неожиданно сказал соседу один из французских туристов на русском языке, – мой под Парижем лучше. – Да и мой в Салониках, – ухмыльнулся тот. – Что ж мы, зря паримся в Государственной Думе?

– Не жалеем мы себя, ох не жалеем, – вздохнул первый, и оба рассмеялись.

«Слуги народа», понял Веселов и ему захотелось набить соотечественникам морды. В благодарность, так сказать, от народа.

Но миссия этого не позволяла, что было весьма прискорбно.

Затем последовали губернаторский дворец, церковь Сан-Джовани Еванджелиста, восьмигранный баптистерий и другие достопримечательности (всего их было восемь), и на закате дня Веселов вернулся в гостиницу переполненный впечатлениями.

Ночью ему снились дворцы, фашисты и встреченные депутаты. Последние висели на фонарях. И тихо раскачивались.

Проснувшись утром с изрядным зарядом бодрости и решив не торопить события, вторую попытку встречи с доктором Антори, Веселов предпринял после полудня.

В этот раз она удалась. Прокатившись с ветерком и спустившись в уже знакомую долину, он подрулил к «Ospedale» и длинно просигналил. Затем взбежал по ступенькам и позвонил в дверь. Почти сразу ее окошко отворилось, в нем возникла та же старуха и поинтересовалась, – что нужно?

– Я был у вас вчера, донна Крисченца, – ослепительно улыбнулся экс-шпион. – Мне бы господина Антори.

– Сегодня не вчера, – проскрипела донна, потом в двери провернулся ключ, и она чуть отворилась.

– Заходите, – подозрительно оглядев незнакомца, чуть посторонилась старуха.

Веселов вошел, мегера снова заперла дверь и, приказав следовать за собой, двинулась вперед через полутемную приемную.

На ее стенах висели картины старых мастеров, в стрельчатые, с цветными витражами окна, призрачно струился свет, а вверху пыльно отсвечивала венецианского стекла люстра.

– Этот дом знал лучшие времена, – подумал Веселов, и они стали подниматься по широкой лестнице.

В отделанный мрамором зал второго этажа, с засохшей пальмой, уставленный зачехленной мебелью, выходили несколько дверей, и старуха указала на первую.

– Хозяин там, – сказала она и удалилась по исчезающему в полумраке коридору.

Гость постучал в дверь костяшками пальцем, и из-за нее глухо донеслось, – энтри.

Он вошел и был поражен необычностью того, что увидел.

Вдоль боковых стен обширного, с прозрачным куполом помещения были расставлены многочисленные стеллажи, уставленные подобием аквариумов, в которых застыли самые различные человеческие и животные эмбрионы, на пробирных столах в центре высились целые батареи всевозможных колб, блестели никелем микроскопы и неизвестного назначения приборы, а рядом стояли муляжи людей и несколько скелетов.

– Я вас слушаю, – возник из ниоткуда рослый человек в белом халате, и экс-шпион поразился еще больше (он был удивительно похож на известного советского актера Пороховщикова).

– Дон Северино Антори? – потряс головой Веселов, пытаясь избавиться от наваждения.

– Именно, – последовал ответ. – Чем обязан?

– Я к вам из Англии, от известного русского бизнесмена Бориса Березовского, – значительно произнес гость и стал ждать реакции.

Антори – Пороховщиков кивнул породистым лицом и на минуту задумался.

– Это тот, который мошенник и бандит? – уставился он на посетителя стальными глазами. – О нем, насколько знаю, писала наша пресса.

– Ну, зачем же так сразу, бандит, – сделал постное лицо гость. – Наоборот, мой патрон кристально честный человек и к тому же очень набожный. Почему и прислал меня к Вам, с весьма ответственным и угодным Богу поручением.

– Вот как? – бесцветным голосом произнес доктор, – в таком случае излагайте, я весь внимание.

Далее Веселов сообщил о желании Бориса Абрамовича возродить Святого Патрика из его мощей, после чего назвал половинный размер вознаграждения.

На лице эскулапа появился интерес, и он несколько оживился.

Затем Антори пригласил гостя в совмещенный с лабораторией кабинет, и они уселись в кресла друг против друга у небольшого столика.

– А чем примечателен этот святой? – потянувшись к высокой бутылке, наполнил золотистым вином два бокала доктор. – Рекомендую, – протянул один Веселову, – настоящая «альбана».

– Отличное вино, – отхлебнув глоток, сказал экс-шпион. – А теперь о Патрике.

Это христианский святой, покровитель Ирландии и Нигерии. Весьма почитаем католиками и протестантами. Ему посвящено множество соборов и церквей по всему миру. Наиболее известная – собор Святого Патрика в Дублине, построенный в 1191 году. Единственно надежным источником биографических сведений о нем, является исполненный самим автором трактат «Исповедь», а также «Послание к воинам некого короля Коротика. Вот все, что мне известно.

– Г-м, ничем не примечательный святой, – саркастически улыбнулся доктор. – Для чего он нужен вашему олигарху?

– Патрон будет с ним молиться, – ответил гость. – За здоровье королевы Елизаветы.

– Благое намерение, – посмаковав вино, кивнул Антори. – Я возьмусь за это дело. Когда вы сможете доставить мощи?

Столь быстрое согласие насторожило Веселова, и он с сомнением взглянул на эскулапа.

– Я вижу в ваших глазах недоверие, мой друг, – рассмеялся тот, и готов представить доказательства.

Вслед за этим дон опорожнил бокал, встал из кресла и предложил гостю следовать за собой.

Выйдя из кабинета и миновав лабораторию, они прошли по коридору, затем спустились вниз по лестнице, вышли из дома и оказались во внутренней части усадьбы.

Она была размером в несколько гектаров, окружена высокой, увитой плющом каменной стеной, с современным кубическим зданием в левой части, хозяйственными постройками справа, бьющим в центре фонтаном и расположенным за ним живописным парком.

На садовой скамье у фонтана сидела и читала книгу девушка, а по посыпанной речным гравием дорожке задумчиво прохаживался мальчик лет пяти, в шляпе с галстуком и костюме взрослого.

– Дуче, позвольте вас на минуточку! – окликнул его Антори, после чего мальчик обернулся, хмуро взглянул на мужчин и с достоинством направился в их сторону.

– Позвольте вам представить Поля Ферье из Англии, – почтительно обратился к нему доктор.

– Позволяю, – величаво кивнул шляпой мальчик и пронзительно уставился на посетителя.

– Как там старушка Англия? – пропищал он вслед за этим, после чего оттопырил губу и заложил руку за лацкан пиджачка.

– Благодарю, вас, – принимая тон доктора, и ничего не понимая, озадачено ответил Веселов. – Здравствует.

– А кто там сейчас правит, король Георг? – поинтересовался мальчик. – Старая скотина.

– Н-нет. Он давно умер, правит Елизавета.

– Антори, почему я не знаю об этом? – нахмурился мальчик. – Хочешь, чтобы тебя повесили?

– Виноват, дуче, – сокрушенно вздохнул доктор. – Простите.

– Я должен знать все, что происходит в мире! – выпятил животик ребенок. – Грядут великие времена, мир скоро вздрогнет от топота сапог наших чернорубашечников! – продолжил он с пафосом. После чего заорал «Да здравствует дуче!», – и выбросил вверх ручку.

– Однако, – пробормотал Веселов, – не иначе это клон Бенито Муссолини. И вспомнив интервью Антори, данное в свое время журналистам, подумал, – а где же еще двое?

Словно прочтя его мысли, эскулап тихо сообщил, что есть еще клоны – мальчик и девочка. Но поскольку их накладно содержать, дети отданы до времени в приют. На воспитание.

– Мы можем идти? – вслед за этим спросил он у малыша, который уперев в бока руки, разглядывал сидящую на дереве ворону.

– Можете, – по – королевски кивнул тот. – И вот еще, – повернул голову к Антори. – Мне уже неделю не дают мороженого, а Инес, – ткнул пальчиком в сидящую на скамейке девушку, – визжит, когда я щиплю ее за попку. Прикажи малышке больше этого не делать!

– Я все сделаю, – приложив к груди руку, склонил голову Антори, после чего «Первый маршал империи*», неспешно удалился в сторону фонтана.

– Ну а теперь снова прошу в мой кабинет, – сделал жест в сторону двери доктор. – Оговорим все, касающееся вашей темы.

Они вновь вернулись назад и уселись в кресла. Доктор с сожалением понюхал бутылку (вина в ней больше не было), а Веселов, испросив разрешения, закурил и выдул вверх струю дыма, – могу я задать еще пару вопросов?

– Естественно, – пожал плечами, доктор. – Задавайте.

– Почему именно Бенито Муссолини, а не кто другой? – поинтересовался экс-шпион. – В истории Италии много выдающихся личностей.

– Он близок мне по духу и морали, – последовал ответ. – Я за Великую Италию. Без развратников и воров, вроде нынешнего Берлускони.

– Ясно, – кивнул головой гость, – а теперь второй. Судя по виду, клиника переживает не лучшие времена, вас лишили практики?

– О нет, – рассмеялся Антори. – Все гораздо прозаичнее. Эти бездари в очередной раз повысило налоги, я отказался их платить (пациентов стало меньше) и меня на месяц упекли в тюрьму, всего-навсего. Еще вопросы есть или перейдем к делу.

– Перейдем, – с готовностью ответил гость, и они оговорили предмет сделки.

Согласно ее условиям, Антори принимал на себя обязательство начать работы по производству из мощей Патрика нового святого, как только вторая сторона доставит их эскулапу, и выплатит задаток в половину ранее озвученной суммы.