Дневник Пути «Карлоса» Том II. Врата Сердца. Коридор Затмений

Значит – более чистое питание. Значит – восстановить тренировки, которые я потерял за прошедшую неделю. Полгода до этого я занимался в спортзале пять раз в неделю. Сначала еле пробежал два километра, но через четыре месяца довёл дистанцию до одиннадцати. Потом начались проблемы с ахиллом, и я прекратил бег, заменив его ходьбой по дорожке под углом в пятнадцать градусов. Лишь позже понял, что этим только усугубил проблему.

Я дал себе слово: кофе больше не будет. Ни в какой форме, ни в каком количестве. На полке стояла полкило свежей обжарки, ароматной и манящей. Я даже думал кому-то её отдать, чтобы не маячила в шкафу. Но затем решил иначе. Ведь у меня есть сила воли. Как пачка кофе может сбить меня с пути к тайне, что ускользает от меня во снах? И я оставил её на виду, развернув яркой упаковкой к себе. Пусть стоит, пусть испытывает. Я выбрал себя.

Я решил: три-четыре тренировки в неделю – минимум. Доведу их до той же интенсивности. И на этот раз буду внимателен к сигналам тела. Попробую услышать ахиллы, понять, что именно вызывает боль. Никогда прежде я так не делал, а теперь поставил себе цель: через чувствование войти в контакт с телом.

Я добавил в питание масла холодного отжима для суставов. В том числе касторовое – со всеми его сильными, порой неприятными последствиями. Я понял: нужны дыхательные практики. И лучше всего их делать на природе – в лесу или на набережной.

Я начал вести записи: какие практики помогают в каких состояниях, как они откликаются через тело, как меняют дыхание, как работают с энергией.

Если всё это резюмировать, то вывод был прост, и он отозвался во мне, как древний голос, написанный на фронтоне дельфийского храма:

Познай себя.

Эту цель я и поставил себе. Познавание себя – через практики, через тело, через дыхание, через путь, что открывается шаг за шагом.

Ключ главы.

Практика первых врат сна.

Перед сном сядь на край кровати, закрой глаза и сделай десять глубоких вдохов и выдохов.

На вдохе чувствуй тело целиком, на выдохе – отпускай страх.

Вспомни один из своих повторяющихся сюжетов сна – там, где всегда был страх или бегство. Представь, что в этот раз ты делаешь шаг иначе: не убегаешь, а остаёшься.

Зафиксируй намерение: «Если увижу этот сон, я остановлюсь. Я встречу страх».

Ляг спать с этим намерением. Если сон придёт, запиши его утром, даже если он был неосознанным.

Повторяй ежедневно. Это постепенно откроет дорогу к осознанному сновидению.

7

Глава 6. Тело как храм.

Я начал познание себя через тело. В тренажёрном зале занимался уже восемь месяцев – с начала года. До этого залы были забыты для меня на тридцать лет. Все мои тренировки остались где-то в юности: до армии и в армии. Я служил в 1995 году. В то время шла война в Чечне, и вся физическая подготовка была подчинена не спорту, а выживанию. Подъёмы, марш-броски, оружие – тело воспитывалось для силы и выносливости, для того, чтобы выдержать напряжение войны. Тогда я не думал о здоровье, о внимательности к себе – тело было инструментом. Оно должно было выполнять приказ. Но годы прошли, и вот теперь, спустя десятилетия, я снова возвращался к нему. Только на этот раз – не для войны, а для жизни. Не ради выживания, а ради понимания и чувствования. После армии тренажёрный зал исчез из моей жизни. Сначала некогда, потом лень, потом друзья с привычками, которые увели в сторону. Так тело постепенно стало забытым. Так прошло три десятилетия, прежде чем я снова вошёл в зал.

Первый день был прост и тяжёл одновременно. Я встал на беговую дорожку, пробежал полтора километра – и сил почти не осталось. Но именно в этот момент понял: это начало. Внутри было чувство – здесь я снова учусь жить в теле.

Тренера брать не стал. Решил заниматься самостоятельно – чтобы научиться слышать тело. Как правильно делать упражнения, смотрел на видео, на картинки, на то, как работают другие, и конечно же поднимал из памяти воспоминания юности. Сравнивал, отмечал, искал, что подходит именно мне. И каждый новый шаг был не просто движением мышц, а маленьким уроком.

Зал пах потом и железом. Стук блинов о штанги, гул тренажёров, шум дыхания десятков людей создавали атмосферу большого муравейника. Но для меня он стал местом тишины. В шуме я входил внутрь себя, словно в медитацию. Каждый рывок и вдох превращался в молитву.

Тело было далеко не новым. Правое плечо болело много лет. Когда-то я повесил в гараже турник для себя. Старший сын Марк попросил: «Папа, подсади меня». Я подкинул его на вытянутых руках – и плечо щёлкнуло. С того дня оно болело годами: отжиматься не мог, поднимать груз вверх – тоже. С таким плечом я и пришёл в зал.

Я знал поговорку: «Никогда не пытайся в зале поднять самый большой вес – всегда найдётся тот, кто поднимет больше». И ещё одну: «Занятия в тренажёрном зале – это отложенный результат. Сегодня ты не увидишь изменений. Они приходят позже». Эти слова стали моим союзником: каждое повторение было не для мгновенной силы, а для будущего. Так тренируется и тело, и воля. Так ты показываешь миру: я готов, я иду к цели, и со мной можно работать.

Я осторожно подходил к каждому тренажёру. Слушал: выдержит ли плечо, выдержит ли тело? Боль была, но я искал ту грань, которую могу выносить. Постепенно сложился минимальный комплекс: разминка, бег, упражнения на спину, пресс и поясницу. Поясница тоже была травмирована: двадцать лет боли, три позвонка, которые дважды в год уводили меня к мануальщику. Бывали дни, когда встать с кровати было невозможно. Но тренировки начали менять ситуацию: мышцы укрепляли спину, и я почувствовал – мануальный терапевт мне больше не нужен.

Бег стал отдельной дорогой. Сначала – полтора километра. Через четыре месяца – одиннадцать. Это было чудо: дыхание, сердце, ноги работали в едином ритме. Каждый километр был похож на медитацию в движении: сначала шум мыслей, потом ровное дыхание, и в какой-то момент приходила пустота – только шаги, сердце и ощущение, что мир и я одно целое.

Но в мае случился рецидив ахилла – и бег пришлось прекратить. Четыре месяца паузы. Август стал решением: бегу снова. Несмотря на боль, несмотря на страх. В первый день – километр. Потом два. Боль утихала на середине дистанции, и я мог продолжать.

И вот, на полутора километрах случилось странное. Резкая боль в правом колене. Хотел остановиться, но что-то внутри щёлкнуло: «Колено – это отношения с отцом». Я вспомнил практику рода. Прямо на беговой дорожке поблагодарил отца: за жизнь, за то, что дал мне возможность воплотиться. За то, что воспитывал, как мог. Не осталось претензий, только благодарность и любовь. Я сказал: «Папа, благодарю тебя за всё! Я иду своим путём». И боль исчезла. Я продолжил бежать.

Через пару минут заболел правый ахилл. Я почувствовал: это дедушка Миша. Я повторил практику – благодарность, принятие, любовь. Через десять секунд боль ушла. Но вскоре заболел левый ахилл. Я узнал бабушку Катю. Ещё раз – практика. И боль ушла. Я пробежал больше трёх километров. Через неделю – уже четыре. Сейчас бегаю пять километров легко, колени и ахиллы больше не болят.

Я был поражён, насколько работа с родом прямо в теле может менять физическое состояние.

Мои занятия стали простыми и строгими. Разминка десять минут. Затем бег пять километров. Потом полчаса – спина, укрепление мышц позвоночника. Пресс и поясница – ещё полчаса. Если есть время – растяжка. А после – парилка, когда работает. И всегда душ, чтобы ощутить стихию воды, чтобы текучесть и мягкость были сильнее жёсткости и огня.

После тренировки я всегда шёл в парилку. Это было как продолжение практики, как её тёплый эпилог. В парилке дыхание становилось глубоким, словно тело само вспоминало, что значит дышать кожей. Пар ложился на плечи тяжёлым покрывалом, выводил усталость и вместе с потом уносил напряжение. Глаза закрывались, и в этом тепле я чувствовал, как мышцы благодарят за работу.

А потом – душ. Вода стекала по телу, превращая его в поток. Она словно смывала всё лишнее – и боль, и воспоминания, и сомнения. Каждый струящийся поток был как стихия: текучесть, мягкость, бесконечность. Если тренажёрный зал был храмом силы, то вода становилась храмом мягкости. После неё не оставалось ни жёсткости, ни огня – только плавность и ясность.

Во время упражнений я входил в особое состояние. Поднимая вес, закрывал глаза и чувствовал, как каждая мышца отвечает. Иногда это было похоже на дыхательную практику: вдох – напряжение, выдох – отпускание. Я словно разговаривал с телом, учился его языку. Плечо шептало своё «ещё нельзя», поясница говорила «осторожно», ноги благодарили за движение. В этом диалоге я чувствовал присутствие – медитацию не в тишине, а в силе.

Я тренируюсь не ради фигуры, не ради внешнего эффекта. Моё тело должно выдерживать энергетические нагрузки Пути. Я учусь слышать мышцы, связки, суставы. Учусь уважать их язык.

Зал стал моим храмом тела. Каждое занятие – диалог. Каждая боль – подсказка. И каждое движение – часть моего Пути.

Ключ главы.

Практика благодарности через тело.

Начни движение – бег, ходьбу или простое упражнение.

Когда появляется боль или напряжение, остановись внутренне.

Спроси: «С кем из рода это связано?» – и доверься первому отклику.

На вдохе обратись к этому человеку мысленно: «Благодарю тебя за жизнь, за всё, что было».

На выдохе отпусти претензии, скажи: «Я иду своим путём».

Почувствуй, как боль уходит, а в теле появляется лёгкость.

8

Глава 7. Чужие чувства.

Я проводил в тренажёрном зале немало времени. И зал стал для меня не просто местом для работы с телом, а пространством наблюдения – за собой и за людьми. Там, среди стука железа и скрипа беговых дорожек, иногда происходило нечто большее, чем тренировка.

Однажды я встретил девушку, которая всегда была мне симпатична. Симпатична и как человек, и как женщина. Мы пересекались раньше, иногда перекидывались несколькими словами – лёгкими, ни к чему не обязывающими. В этот день я снова заметил её среди привычного зала.

Воздух был наполнен звуками: удары гантелей о резиновое покрытие, равномерное жужжание тренажёров, дыхание людей, сосредоточенных на своём. У меня в ушах играла музыка природы – ветер, журчание воды, далёкие птичьи голоса. Этот контраст создавал особое состояние: шум железа снаружи и тихая зелёная гармония внутри.

Она подошла ближе, улыбнулась. Мы остановились, заговорили. Её лицо светилось широкой улыбкой, в движениях чувствовалась лёгкость. Казалось, она полна радости, энергии, благодарности к жизни. Мы обменивались фразами о чём-то простом, безобидном. Но в тот самый момент внутри моей груди разлилась тяжёлая волна грусти.

Я не понял сразу. Передо мной стоял человек, улыбающийся во всё лицо, а в моём сердце рождалась чужая тоска. Она была острой и глубокой, как будто внутри меня открыли чужое окно. Тема разговора не предполагала ни печали, ни боли, она была нейтральной. Но чем дольше я говорил, тем сильнее эта грусть захватывала меня.

Мы закончили беседу, я отошёл к тренажёрам, но ощущение не уходило. Поднял гантели, начал упражнение – и тут до меня дошло: это была не моя грусть. Это её грусть. Улыбка скрывала внутреннюю боль, а я вдруг уловил её, как невидимую нить.

Я смотрел на неё со стороны, и контраст становился всё очевиднее: наружу – сияющая улыбка, а за ней – тяжесть, тоска, глубокое переживание чего то тягостного. И я понял, что в этот момент начинаю считывать чужие чувства, даже если они тщательно скрыты.

Но вместе с этим пришла опасность: грусть не отпускала меня, я начинал погружаться в неё, словно это было моё. Мне этого не хотелось. Я решил прервать тренировку раньше обычного и отправиться на набережную. Там, под открытым небом, среди солнца и воды, я мог очиститься, вернуть лёгкость. Прогулка, дыхание, мороженое на жарком солнце – простые вещи, которые возвращали меня к себе.

Зайдя в раздевалку я встретил его – пожилого мужчину, моего постоянного «соседа» по залу. Для себя я называл его дедушкой. Ему было около семидесяти, но он ходил быстро, уверенно, легко вставал на дорожку и шагал, словно продолжал вечную тренировку жизни.