Сотворение Адама и Евы, или Плач ангела

– Сын, Авель, – как-то сказала Ева. Ты стал каким-то холодным и чужим, и какой-то странный запах исходит от тела твоего. – Это от него овцами и бизонами пахнет, – пошутил Адам. Он же опекает их. – Да, нет; этот запах какой-то новый, какого я не знала от сынов моих. Это даже не запах, это скорее аура, или какие-то вибрации беспокойства, вины, или страха. – Ты, что, – рассмеялся Адам. Авель и страх, понятия противоположные. Да, сын? – он довольно посмотрел на Авеля. – Подойди ко мне, – позвала Ева. Авель приблизился к матери и опустил глаза. Она взяла его руку. Ладони Авеля были влажными и холодными. – Что с тобой случилось? – тревожно спросила она. Тебе приснилось что-то необычное? Давно у тебя стали потеть руки? Ева пригнула его голову и вдохнула запах волос. – И голова у тебя как-то странно пахнет. Ты нигде, никого не обидел? – встревожилась она и пристально посмотрела ему в глаза. Смотри сын, все, как круги от брошенного камня, как эхо возвратится к тебе. Я замечаю, что ты очень жестоко играешь со своими братьями скотами и зверями. Своим поведением ты подаешь им пример жестокости. Ты показываешь, что сильному дозволено унижать слабого. Что сильный не несет ответственности за свои проступки перед слабыми. Да, слабый сильному не воздаст. Но на всякого сильного всегда найдется более могучий.

– Кто? – самодовольно улыбнулся Авель, – Бобо? – обрадовался он, зная заранее, что Адам простит ему все.

– Нет, – с грустью посмотрела Ева на Адама. Бобо тебя возможно и простит, потому что любит тебя. Но мы, человеки, отвечаем перед Отцом не только за поступки, но и жестокие мысли, за бездействие. Никакой поступок, ты от Отца не утаишь. Дух Его, сын, в тебе, советуйся с Ним и с нами, прежде чем что-то совершить, если сомневаешься.

Ты воспитываешь в зверях жестокость; они во всем стараются походить на тебя. Их боль, их обиды навечно отпечатаются в твоей душе, и ты не сможешь быть искренним в молитвах с Отцом-Создателем. Ты потеряешь веру в себя, в то, что ты – подобие нашего Отца и способен, как Он нести всем радость.

– Мама, а ты точно знаешь, что душа всякого существа живет вечно? Что она всегда была, как капля воды в океане, как тепло в Солнце? Что рождается только тело, а душа переселяется: одна и та же и вечна? – спросил Авель у матери, зная заранее ее ответ.

– Да, сын, она одинаковая у всех, как отражение солнца в миллионах росинок. А тело это просто временное жилище. Только одна росинка крупнее, чем другая, она скатилась с листочка, а другая только народилась и упадет не скоро. А может быть и не упадет, а медленно испариться и возвратиться в небо к солнцу. Чтобы превратиться в снежинку на вершине скалы, или дождевой каплей войти в ананас, стать влагой для маленькой калибри.

Но душа, не луч солнца, не его отражение. Душа вечно живая, и поэтому всякая душа набирается нового опыта и знания, когда вселяется в какое-то тело. Ты посмотри, сколько живых существ, и все эти существа – души, и всякая душа выполняет, намеченную ей Отцом работу. И всякая душа совершенствуется в той работе, какая ей поручена во Вселенной.

– Значит, если я убью какого-то дряхлого, старого барана, то умрет не душа, а тело, которое стало слабым и не пригодным для жизни? Я помогу душе освободиться от ослабевшего тела, и помогу душе, поскорее переселится в новое, сильное тело.

Ева и Адам посмотрели на Авеля с нескрываемым страхом и замерли от изумления.

– Как «убью», кого «убью», – насторожился Адам.

– Ну, возьму камень и ударю козла или овцу этим камнем по голове. Вчера, когда была гроза, я пас овец возле пещеры. Гром гремел, так сильно, что дрожала земля, камни срывались со скалы и с грохотом, подпрыгивая, улетали вниз, в пропасть. Я быстро всех овец загнал в пещеру, а один старый баран; ну ты, Бобо, его всегда называл «хрычем», не успел забежать вместе со всеми в пещеру. Небольшой острый камень воткнулся ему в бок так сильно, что из тела «хрыча» полилась кровь. Я хотел затащить его в пещеру, но камни опять полетели с горы, так много и такие большие, что я вынужден был убежать в пещеру. Ни один камень в хрыча больше не попал, но когда кончилась гроза, и я выскочил из пещеры, то баран уже не дышал. Он лежал в луже крови, над которой струился пар. Его душу я нигде не увидел, хотя осмотрел все вокруг барана. Я звал его душу, но она не откликнулась. Может быть, этот баран был без души? – обратился он к Еве. Или он был таким старым, что душа давно ушла из него, и траву ело его тело, без души? – Авель вопрошающе посмотрел на Адама и Еву.

– И где это тело сейчас? – спросил Адам, о чем-то размышляя.

– Я его сжег, – ответил Авель.

– Как сжег? – с дрожью в голосе спросила Ева. Было видно, Отче, что подобное Ева и Адам не могли даже представить. До сей поры, когда они находили упавшее в пропасть, или погибшее животное, они это тело зарывали в землю. А чтобы сжигать, им такое даже и в голову не приходило. А тут, вдруг, их сын без разрешения, взял и сжег своего брата. А если он был еще жив? Может быть, душа была еще способна возвратиться в свое тело. Может быть, от сильной боли этот баран просто был в шоке: бывает такое от сильной боли.

– Ты что, шутишь? – не поверила словам сына Ева.

– Почему шучу? – довольно улыбнулся Авель. После грозы загорелась трава и кустарник. Я быстро собрал сухие ветки: получился хороший костер. Я это сделал специально; хотел помочь душе барана поскорее покинуть надоевшее ей старое, плешивое тело. Вы же сами говорили, что душа выходит из тела три дня. Я решил, что если тело сжечь, то душа не будет томиться в нем три дня, а освободиться сразу, и сразу пойдет к Отцу получать новое тело.

Я убедился в том, что вы говорили правду, потому что, как только запылала шерсть на баране, и к небу поднялся дым, одна овца сразу родила ягненка – копию убитого хрыча, с таким же белым пятном на черном лбу, только очень маленького. За все время рассказа Авеля, Адам и Ева не произнесли ни слова. Они просто не могли осмыслить необычность его поступка. Не в состоянии были ни осудить, ни восхититься его пониманием переселения души. То, что душа вечна, что она совершенствуется с каждым воплощением, если стремиться исполнить свой долг самым наилучшим образом; они знали. Им это объясняли и показывали в Эдеме, на примерах растений и животных. Но то, что душе возможно помочь освободиться из безжизненного тела с помощью огня, было для них открытием, над которым следовало поразмышлять в молитвах, проследить путь души после начала распада тела, в медитациях.

Да, Адам и Ева всегда ждали три дня, прежде чем возвратить тело земле, из которой оно сформировалось.

– Почему ты сжег тело, почему ты не посоветовался со мной? – глаза Адама налились гневом. Он сделал шаг к сыну. Как ты посмел сделать это без моего разрешения? Казалось еще мгновенье, и он ударит Авеля.

Таким грозным, Отче, я видел Адама впервые. Ева не проронила ни слова. Но мне было видно, что она была возмущена поступком сына еще больше чем Адам. Авель стоял молча. Свой поступок он считал совершенно справедливым и целесообразным. Так как душу не может погубить ни Вселенский жар, ни Вселенский холод. Она вечная, духовная частица Отца-Создателя. Ей не обязательно томиться, ждать пока ее отпустит гниющее тело, даст ей возможность проявить себя в новой форме, в новом облике. И он не мог понять, почему его родителей так возмутило то, что он сжег мертвое тело, освободил рвавшуюся к новой жизни душу, а не оставил ее выпутываться из вонючей, гнилой плоти целых три дня. Страдать в этом теле вместе с червями. А так тело сгорело, душа сразу стала свободной и тут же вошла в нового баранчика.

Глава 9. Не познав старое, не сотворишь, не исцелишь новое

Неожиданно для себя и родителей, молчавший Авель поднял насупленное и посеревшее лицо. Его ноздри трепетали, губы нервно вздрагивали и глядя бесстрашно в глаза Адама он заговорил: «Вы же сами мне и Каину рассказывали, что у вас очень давно были друзья, гаруды, с которыми вы дружили, и на которых вы летали под облаками. Вы говорили нам, что когда они стали совсем старыми, и уже не могли ни летать, ни ходить по земле, они попросили вас развести огромный костер из особых деревьев, каких теперь уже нет на Земле. И вы исполнили их просьбу. А когда огонь взмыл к небесам, то они запели молитву славы вечной жизни Отцу-Создателю, и обнявшись вошли в пылающий костер.

Вы плакали, вы думали, что больше никогда их не увидите, что души их переселились на другую планету. Вы обнялись, и закрыв глаза молились. Вы увидели своим духовным зрением, как их души воспарили над их сгоревшими в огне телами. Вы рассказывали, как на ваших глазах, их души стали покрываться новой плотью. Как огонь, из огня пожирающего, превратился в огонь воскрешающий. Пламя пожирающее, превратилось в пламя возрождающее.

Вы сами учили, что все в огне исчезает, и все из огня и рождается. Зачем вы нам все это рассказывали? Чтобы мы все это узнали и забыли, или для того, чтобы мы все это проверили, узнали правду? Вы сами говорили, что вам было очень обидно, когда в Эдеме ангелы наблюдали за каждым вашим шагом. Вам на все надо было спрашивать разрешение. За каждый шаг вы должны были отчитываться. Что в Эдеме, где вы жили на всем готовом, вам было тяжелее, чем сейчас на Земле. Где вы все делаете своими руками, где вас подстерегают тысячи ошибок и разочарований. Но вы свободны.

Я ваш сын, я тоже хочу ошибаться и побеждать. Пусть у меня не получится все так, как я думаю. Но зато я не буду никого винить в том, что мне не правильно подсказали, не правильно научили. Я сам хочу взойти вон на ту скалу. Я сам хочу отвечать за свои ошибки, а не говорить Отцу, что это вы меня так научили, что я не имею собственной воли и свободы. Вы каждый день говорите, что мы подобны нашему Отцу-Создателю, что мы все можем, если сильно пожелаем. А как же я могу что-то сделать новое, если не попытаюсь изучить то, что сотворил наш Отец, не узнав, что там внутри, как оно устроено. Как я могу узнать, холодная вода в ручье, или горячая, если не войду в этот ручей? Как я могу узнать сладкий или горький плод, который растет на дереве, если не залезу на дерево, не сорву и не откушу его? Как я могу узнать есть ли душа в теле козы, рыбы, или птицы, если не разрежу это тело и не посмотрю какая там душа, и на что она похожа? А как я буду лечить своих скотов и зверей, когда они болеют, если не буду знать, из чего они сотворены внутри?

Не могу же я их, как вы, сразу закапывать, или говорить «на все воля Отца». Да, на все воля Отца, но мы отвечаем за тех, кого он нам доверил. Вы сами этому нас учите. Почему, когда Каин делает всякие опыты с цветами, деревьями и плодами, вы за него радуетесь? Говорите, что он творец, что он любознательный, что из него вырастет настоящий человек. Я тоже хочу, как Каин, как вы, быть настоящим человеком. Хочу, чтобы и меня Отец сделал своим сыном.

– Я очень, очень рада, родной мой, что узнала твою мечту. Разве мы с Бобо запрещаем тебе заниматься тем же, чем занимается Каин? Пожалуйста, иди к нему. Он всегда тебя приглашает работать вместе с ним. Он тебя всему научит, поделиться с тобой своими знаниями. Мы с Бобо тоже научим тебя всему, что знаем сами.

Авель иронично хмыкнул.

– А разве нужно Отцу и вам чтобы все человеки на Земле занимались одним делом, чтобы все были только садоводами? Мне, например, копаться в земле противно. Посмотрите, какие руки у Каина. Его пальцы похожи на скрюченные куриные когти, потому что он с утра и до вечера роет ими землю. Когда я ему говорю, что землю лучше рыть палкой, или острым камнем, он отвечает, что пальцы чувствуют, где проходит корень, что камнем или палкой обязательно повредишь корни цветка, а пальцы нежнее и палки, и камня.

Адам внимательно посмотрел на Авеля. – Так ты что смотрел, что внутри барана? Ты что, разрезал его?

– Нет, первый раз, когда молодой баран упал в расщелину, на острые камни, шкура на его животе лопнула и все, что было у него в животе, вывалилось на землю. Я затолкал все кишки ему в живот и вытащил его наверх. Но пока я тащил, все его кишки опять вывалились. Я решил, посмотреть, где у барана живет душа, чтобы помочь ей выйти из мертвого, холодного тела. Я нашел сердце, печень, почки и все, что было в животе и груди барана. Я просмотрел все кишки, но души нигде не нашел. Тогда я, как и вы, тело закопал. Пусть душа выходит из дохлятины сама, если прячется и не хочет чтобы я помог ей быстро освободиться.

В этот раз, когда барана убил упавший камень, я вспомнил, что ты, Бобо, объяснил мне и Каину, что душу невозможно увидеть нашими глазами. Что ее возможно увидеть только глазами своей души и только когда медитируешь, или молишься. Я положил тело барана на дрова, поджег их горящей травой, сел невдалеке, прикрыл глаза и начал молиться. Чтобы увидеть, когда душа начнет выходить из горящего тела и подниматься в небо к Отцу-Создателю, за новым телом.

Костер разгорался к небу, вместе с дымом и языками пламени поднимался, сначала горький запах паленой шерсти, а потом, когда костер начал затухать, и баран почти весь сгорел. Я увидел, как от костра медленно отделилось голубоватое облачко, величиной с ладонь, похожее на маленького ягненка. Оно как бы, блеснуло, и повисев несколько мгновений над костром растворилось, как будто оно было из пара.

Глава 10. Всякое тело – прах – плоть Земли

Я сидел, не открывая глаза. Мой нос наполнился непонятным приятным запахом, не то печеной картошки, не то ароматом печеного хлебного плода. Я открыл глаза и подошел к костру, чтобы посмотреть, что там так вкусно пахнет. Мне очень хотелось есть. Я начал палкой разгребать костер, чтобы найти там попавшие с ветками орехи, или испекшиеся какие-нибудь плоды.

Мне попадались какие-то румяные, испекшиеся куски незнакомого мне плода. Я взял сочный, душистый кусок и откусил. Ничего вкуснее я никогда не ел. И только когда я насытился и пошел к ручью, чтобы напиться воды, я понял, что это было жареное тело того барана. Авель вытер ладонью лоснящиеся жиром губы и довольно произнес:

– Если хотите, пойдемте к костру, там еще много осталось жареного тела. Оно очень вкусное и аппетитное. Пойдемте. Попробуйте, вам тоже понравится. Душа из тела вышла, когда оно начало жариться. А жареное тело, оказывается, ничем не отличается от печеных плодов и овощей. Оно даже вкусней и сытней. Оказывается, все, что выросло из земли все вкусно, если его изжарить. Интересно все устроил Отец, – рассуждал Авель.

Трава сосет соки Земли, баран жует и сосет соки травы, а я жую и сосу соки из фруктов, и овощей, пью молоко и ем сыр, который получается из соков барана. И все, что мы сосем, жуем, грызем; все – Земля, все из Земли исходит и все в Землю уходит. Даже мед из земли. Пчелы собирают его из цветков, которые напились соков Земли. Получается, что мое тело тоже из Земли. Все из Земли взято, и все в Землю возвращается. Только душа в тело от Отца приходит и после смерти тела к Отцу возвращается.

Ты, мама – земля, ты Бобо – земля, я – земля. Все, что ходит по земле, ползает и летает над Землей, все – земля. Земля сама над собой летает, ползает, плавает. Вот интересно, да? – рассмеялся Авель, и посвистывая пошел к стаду пасущихся в отдалении овец.

Адам и Ева, Отче, понимали, что сейчас Авелю, что-то объяснять, запрещать, или увещевать просто не имеет смысла. Они не могли понять сами, каким образом на их глазах, под их неусыпным наблюдением вырос совершенно непонятный им человек. Как, когда и кто внушил ему совершенно неприемлемые ими взгляды. Любимый, маленький Ав, как они его ласково называли, вырос в расчетливого, холодного человека.

– Адам, ты понимаешь, что произошло? – нарушила молчание Ева и опустилась на землю. Наш сын ест плоть своих братьев и рассказывает об этом так, как будто он съел жареные каштаны.

– Ну, он же нечаянно, он сильно хотел есть и сначала не понял, что он съел, – неуверенно защищая сына, произнес Адам.

– Да, я могу согласиться, что это произошло по ошибке. По ошибке он развел костер, по ошибке испек тело, но по ошибке ли он съел это тело?

– Ну не съел, а попробовал, – вновь заступаясь за сына, ответил Адам.

Глава 11. Адам признает свои ошибки

– Разве ты не заметил, с каким азартом расхваливал Авель вкус плоти? Если ему понравилась плоть, которая попала ему в рот по ошибке, то в следующий раз он сделает это специально. Он будет искать повод, чтобы попробовать испекшееся тело еще и еще раз. Ты видел, как у него блестели глаза, как аппетитно он облизывался. И вообще, разве ты не замечаешь, что он становится каким-то жестоким, капризным и своенравным? Каин никогда не был таким непокорным и непослушным.

– Что все Каин, да Каин. Не нравится мне, как ты воспитываешь Каина. Растишь какого-то мамсика безвольного, крот какой-то, а не сын. Ничто кроме сада и огорода его не интересует, – недовольно отмахнулся Адам.

– А тебе хочется, чтобы из твоих детей вырастали живодеры, которые живьем сжигают тех, кого они обязаны учить, лечить и спасать? – со слезами в голосе спросила Ева. Нас для этого поселили на Земле? Нам Отец для этого дал детей? Ты родитель и с тебя первого спросится за проступки, которые совершат твои сыны. Почему ты всегда отсылаешь Авеля, когда я начинаю беседовать с ним о его роли на Земле, о его обязанностях? Почему ты всегда отсылаешь его куда-нибудь подальше, когда я рассказываю ему и Каину об ответственности человека перед Отцом? Почему ты позволяешь ему принимать пищу ежедневно, если сам установил дни, в которые необходимо питаться только водой?

Ты же прекрасно знаешь, что в дни очищения мы закаляем волю, вырабатываем в душе силы милосердия, сострадания, любви, благодарности и благоговения перед Тем, Кто даровал нам жизнь, Кто даровал нам возможность, подобно Ему, творить любовь, творить радость всем, кто рядом с нами. Посылать свою любовь и милосердие тем, кто даже не подозревает о нашем существовании.

В эти благодатные дни, тело наше очищается, душа вырабатывает энергию света, мира, радости. Мы посылаем ее Отцу, чтобы Он распределил ее между теми, кто нуждается в этой энергии. Она самая драгоценная, ибо исходит из души, как жертва, как дар, который мы отдаем бескорыстно тем, кого мы и не знаем. Тем, которые взывают к Отцу и которые нашу любовь получают через Создателя.

– Ева, успокойся. Разве я противник своим детям? Но ты сама видишь, что наш младший совершенно самостоятельный. Мы не в силах сделать его таким, каким нам хочется, – растерянно ответил Адам.

– Не мы, а ты. Это ты хотел воспитать из него не человека, а льва, или буйвола. Вот и получился здоровый, сильный и жестокий; я даже не знаю, как назвать, потому что если назову его львом, или буйволом, то оскорблю, то животное, которое называется львом или буйволом.

Ева опустила голову и тяжело вздохнула. – Отче, подскажи, что нам делать, как вернуть сына на путь сострадания, служения Тебе? Мы так ждали детей, так молились, чтобы Ты даровал их нам и чтобы они были похожи на Тебя. Чтобы они любили и лелеяли все сотворенное Тобой. Она подняла к небу наполненные слезами глаза. – Ты дал нам детей сильных, красивых и разумных. Но мы любовались ими, как любуются цветами, как диковинными птицами и необычными животными. Оказывается, Отче, детей, как и цветы, как лозу винограда, как всякое плодовое дерево необходимо формировать: безжалостно обрезать, поддерживать в здоровом состоянии. Как виноградная лоза без ухода становится дикой и кислой, так и сына необходимо формировать строгостью, воспитывать. Иначе он будет расти дикарем и из человека разумного, милосердного превратится в свинью, волка, или крысу. Хотя и будет иметь облик человеческий, и ходить на двух ногах. А душа его обленится, ожесточится и станет вести себя, как скотина бессознательная. Станет жить ради телесных наслаждений, забыв о своем божественном предназначении, – Ева умолкла, на ее щеках заблестели слезы. Адам опустился перед ней на колени. Он взял ее руки в свои ладони.

– Ну чего ты, милая, так страдаешь, ничего страшного не произошло. Ну попробовал он тело жаренное. Это же просто тело, из которого ушла душа. Это прах, понимаешь, прах. Такой же прах мы едим каждый день в фруктах, орехах, кореньях. В этих кореньях и плодах тоже присутствует душа. В воде, в воздухе, в лучах солнца, в свете: во всем душа. Понимаешь, во всем, в каждом атоме, все живое, все – Он – Отец. Как нам быть, как нам жить, если мы всякий момент, кого-то вдыхаем, кого-то глотаем? В этот нет ни горя, ни радости. Это бытие. И мы даже не в силах выйти из этого Бытия, если сильно захотим.

Это не наша воля, это Его воля. Его план. Это не наша жизнь, это Его жизнь, Его воля. А мы только Его частицы в Его жизни. Мы только Его покорные слуги. Мы исполняем только то, что необходимо Ему. Тебе только кажется, что ты что-то захотела сама, что ты все делаешь так, как этого хочешь. Нет, родная, просто у тебя такая благородная роль, и я бесконечно благодарен Отцу, что Он даровал мне такую чистую и добрую половину. Ты мой свет, любимая, ты – Он. Успокойся, пожалуйста, и не терзай себя и меня. Давай все спокойно обдумаем и решим, как помочь нашим детям жить так, чтобы они приносили всем жителям Земли, как можно больше пользы, и как можно меньше вреда.

– Ты ли это говоришь? – Ева утерла слезы. Неужели ты действительно осознал, что нам нужны дети не львы, не жеребцы, а разумные и милосердные помощники?

– Да, Ева, что-то я упустил. Авель – это не то, что я хотел получить. Я мечтал, чтобы он был сильным и смелым, как я, но разумным и мудрым, как ты. Но видимо, невозможно, чтобы в одной руке сразу был и огонь и вода. Видимо необходимо чем-то пожертвовать, ради того, чтобы проявилось, что-то одно, главное.

Я всегда думал, что главное – это сила, но видимо все-таки главное – это мудрая, как у тебя душа, стремление отдать, помочь, а не брать. Я даже не предполагал, что мой сын настолько возгордится, что себя поставит превыше всего и всех.

И все-таки, Ева, какой он смелый. Я бы не решился, как он, освободить душу, помочь ей оторваться от плоти. Она действительно становится оковами, для стремящейся вырваться из мертвого тела души. Надо же было додуматься, освободить ее, при помощи огня – молодец. Вот только плоть он ел, конечно, напрасно.

Надо закопать то, что осталось от барана, а то еще и звери попробуют чужую плоть. Ева, успокойся, все будет хорошо. Адам погладил жену по голове, поднялся с колен и быстрым шагом заспешил к пещере, чтобы отдать земле то, что не сгорело в костре.

Глава 12. Огонь освобождает и очищает душу

После последнего события Адам стал более серьезно относиться к своему любимцу. Он чаще с ним беседовал, рассказывал о том, как проходила жизнь в Эдеме, как трудно им с Евой, первое время было на Земле. Он звал Каина и Авеля, подходил к пасущимся оленям, или отдыхающим львам. Львы при виде Адама бежали ему навстречу и, как маленькие котята, лизали ему руки, катались по земле у его ног. Адам трепал их за лохматые гривы и довольно бурчал: «Все бы вам играть, бездельники. Нет, чтобы пойти куда подальше от своих лежбищ и там питаться виноградом и орехами, так вы возле дома все сожрали. Теперь нам надо ходить за тридевять земель, чтобы собрать поесть что-то».

Завидев хозяина, к нему устремились кенгуру, волки, выдры. Все старались приблизиться к Адаму, Каину и Авелю. Всем хотелось потереться о ногу, лизнуть своих хозяев в губы. Адам объяснял сыновьям, кого из зверей, или скотов возможно чему обучить, кто на что способен. Он прекрасно понимал язык всех зверей, птиц и старался научить этому сыновей, хотя Каин и Авель и сами понимали все, о чем сообщали им их братья: скоты и звери.

О том, что Авель сжег на костре тело старого барана, Каину после долгих раздумий рассказала Ева. Она постаралась объяснить все действия Авеля, как можно в благоприятном и понятном для Каина свете. Постаралась доказать старшему сыну, что Авель поступил совершенно разумно и гуманно, но умолчала о том, что Авель по ошибке, ел плоть барана.

К удивлению Евы, Каин отнесся к поступку брата совершенно спокойно и даже с одобрением. Он сказал, что ему самому давно кажется, что страдающую душу необходимо, как можно скорее освобождать от гниющей плоти, и лучше всего это делать огнем.

– Мама, я думаю, что поступая так, мы делаем сразу три полезных дела: освобождаем и очищаем живую душу от многодневных страданий в погибшем теле, не даем ей страдать и плакать над своим разлагающимся телом. Ты же, мама, сама рассказывала, что видела, как душа погибшего скота или зверя пытается оживить свое бездыханное тело, как страдает и плачет, пытаясь заставить его двигаться, а потом, когда это не получается, когда душа осознает, что надо уходить, освобождаться от этого тела, она не может оторваться от него окончательно, пока не сгниют, не ослабнут все нити, связывающие ее со всеми органами чувств. Она вынуждена, как радужная бабочка, попавшая в паутину, вырываться из мертвого, вонючего тела. А так, несколько мгновений и вечная душа освобождается и устремляется в пространство, чтобы найти себе новое, зарождающееся существо и продолжать наслаждаться жизнью в новом теле.