Гости из Тентурии 013

Валерий Иванов

Гости из Тентурии 013

Акт 1

Планета Земля

Кухонная комната обычного девятиэтажного жилого дома. Вечер. Двое. Петрович, 50 лет. Валентин, 32 года. Выпивают.

– …Так и познакомились. Вот телефон дала, – Валентин протянул выпившему Петровичу проездной билет. Петрович пытался рассмотреть на нем номер.

– Ну, и что теперь делать думаешь? – спросил Петрович.

– Думаю позвонить, – ответил Валентин.

Валентин задумался, держа в руках билет. Петрович наполнил две рюмки водкой. Осушил одну из них. Закусил маринованным огурцом.

– Не могу сказать, чтобы да или чтобы нет… Понимаешь?

Валентин осушил рюмку. Скривился. Запил водку соком.

– И жена есть, и с этой встретиться хочется. Уж она передо мной и так, и так…

В коридоре раздался звонок. Валентин открыл дверь.

Пришельцы

За порогом стояли двое. Женщина в годах с растрепанными волосами, в соломенной шляпе, голубой фате, мужчина в белой простыне, на голове у него был убор из белого картона, в центре которого было нарисовано зеленое дерево.

– А мы все знаем, – сказал мужчина.

– Все, – сказала женщина.

– Что вы знаете? – спросил Валентин.

– И обо всем, – сказал мужчина.

– А ну, давай проходи, – сказал Валентин.

Валентин был изрядно пьян. Он стал проталкивать незнакомцев в прихожую. Гости переглянулись друг с другом.

– Ну…

Люди переглянулись.

– Мы знаем, как переместиться из тентурии в антитентурию.

– Мы с планеты Хизук 201, в тентурии, галактика Бета в спирали. Хотим пригласить вас на мероприятие, – сказала женщина.

Возникло молчание.

К ним присоединился Петрович с сигаретой во рту.

– Куда?.. – спросил Валентин.

Мужчина достал из кармана балахона небольшой диск, разделенный поперек на две половины.

– Вот это машинка перемещения. Нажатие на один из контактов приводит к перемещению по Вселенной.

– На нашей планете сегодня планируется выбор главного хаоби, – дополнила женщина, – по истечении семидесяти циклов в тентурии одной из галактической спирали разрешается принять на торжестве другой галактической спирали в одном из главных мероприятий планет.

– Да, – дополнил радостно мужчина, – наш выбор пал на более цивилизованную планету, расположенную левей от Большой Медведицы.

– Но наугад мы взяли вашу под номером 013, – сказала женщина.

– Я ничего покупать не буду… – сказал Валентин.

Он вытянул руки перед собой.

– У меня денег-то нету…

– Ну-ка, Валя, может, это у них куплю я… А ну, что у вас, дай-ка, я заценю…

Петрович выхватил из рук мужчины прибор и ткнул пальцем на контакт.

Пустыня

Вокруг них оказалась пустыня ослепительного песка. На синем небе светило Солнце. Петрович, оглядевшись, с невозмутимостью подкурил сигарету зажигалкой.

– Что, переместились? – спросил Валентин.

– Ну да… Эта штучка, вероятно, дорого стоит… Мне ее точно не закупить, – сказал Петрович.

– Ладно, хоть ветра-то нету, а то… так-то в одной рубахе… Жаль, что штаны на ворсе, зимний период.… У тебя-то дома попрохладнее было.

Петрович огляделся. Снял штаны. На Валентине была майка поверх нее рубаха и брюки-трико.

– Н-да, это тебе не спортивки, но за шорты сойдет, – сказал Петрович, оставшись в семейных трусах.

– Петрович, гляди…

Издалека по песку что-то приближалось.

Через некоторое время Петрович откинул окурок, когда с ними поравнялась тарантайка.

Местный житель

С транспорта выскочил худой парень с лохматой шевелюрой.

– Кто вы?!

Он вытянулся, выкрутив ладони и укрепив их на боках.

– Так, проезжие… – сказал Петрович.

– Хе… Приезжие… – сказал Валентин.

Незнакомец достал губную гармошку.

– Хочешь… Тушга?.. Хе-хе…

– Спасибо, – сказал Петрович, – купили уже… не знамо, что… Ты, мил человек, подскажи лучше, где Москва?..

Незнакомец важно потянулся.

– Хе!.. Хе-хе…

Он, вальяжно подталкивая колени вверх, словно они отскакивали от поверхности, не снимая с них взгляда, обойдя их, вернулся обратно.

– Хе, хе-хе…

Стал наигрывать какую-то мелодию (появилась фонограмма группы «Doors», песня «Danger»,) он запел:

Ты просто прохожий, люди чужды.

И одиноко, их лица мерзки.

Женщины кажутся порочны тебе,

Улицы кривы, ты не в себе.

Когда ты чужой,

Дождь скрывает тебя.

Когда ты чужой,

Никто не вспомнит тебя.

Когда ты чужой,

Когда ты чужой,

Когда ты чужой.

– Хе, хе-хе…

(Фонограмма прекратилась.)

Он засунул гармошку в карман. Прыгнул на тарантайку и умчался прочь.

Пустыня – 2

– Да, веселый паренек, ничего не скажешь, – сказал Петрович.

Петрович перекинул штаны через левое плечо.

– Петрович, я как бы даже протрезвел, как попал сюда.

– Такая же вещь.

Они снова оглядели местность.

Люди шли по пустыне. Петрович в тапках, которые часто застревали в песке. Валентин в черных носках, ему было идти легче.

– Петрович, да снял бы ты эти тапки. Они тебе мешают идти.

– Не могу, Валя, принцип, что надел перед поездкой, не брошу.

Через некоторое время. Те же. Пустыня. Солнце. Изредка следы бывшей цивилизации, разрушенные столбы колонн.

– Да-а.… Сушит в горле что-то, – сказал Петрович.

– Сушняк, наверное, Петрович.

– Сушняк не такой, тут просто жажда. Я с утра дома не завтракал, после работы сразу домой хотел. После тебя хотел на такси до дому.

– Зачем же ты нажимал на эту штуковину, у этих… как их там?..

– Из тентурии…

– Ну да…

– А пес их знал, что они из тентурии…

Петрович вынул сигарету из кармана брюк.

– Сигареты хоть догадался в карман сунуть, я всегда в карманах их ношу.

Он обрадовался и подкурил.

– Петрович, дай сигаретку.

– Ты же куришь, только когда выпьешь?

Валентин скривился в стеснении.

– Ну, тут такое дело…

Петрович достал другую сигарету.

Местный житель – 2

На горизонте в небе появилась точка.

– Что это? – спросил Валентин.

– А пес его знать. На вертолет не смахивает, – сказал Петрович.

Валентин сунул сигарету в карман трико. Аппарат яйцеобразного типа приближался. Завис метрах в десяти от них. Опустился. Дверь открылась, из нее вышел, раскачиваясь, вальяжной походкой улыбающийся человек. Остановился. На нем были желтые штаны, на лбу располагался светодиодный фонарь, закрепленный на голове резинкой, который мигал двумя маленькими лампочками.

– Пляшите! – приказал он.

– Что?! – скривился Петрович.

Незнакомец достал из кармана вещицу в виде ручки, направил на песок, тот участок всколыхнулся. Валентин вспомнил, как танцевал на дискотеках, придумал себе музыку. Задвигался.

– Щина-щина-опа, опа-щинананай.

Незнакомец растянулся в улыбке шире. Он поднял левую руку, сжав ладонь. Из аппарата зазвучал музыка.

(Появилась фонограмма группа «Queen», песня «Show must go on» Проигрыш под «Куин».)

Запел:

Тратим время, вот для чего живем,

Покинув место, надеясь на расчет.

Кто-нибудь, быть может, знает, что же долго ищем мы?

Другой герой, и еще один разбой,

И за занавесом будто пантомим.

Задержись.

Кто-нибудь все это хочет вытерпеть?

Но шоу идет,

Но шоу идет,

Внутри все будто рвется,

Мой грим уже течет,

Но улыбаюсь, как прежде, я.

Что ни случилось, пусть случай разберет.

Разбиты чувства, и вновь плохой роман.

Кто-нибудь, быть может, знает, что же долго ищем мы?

Но, став разборчив, я должен все понять

Перед тем, как повернуть опять.

Рассвет уже заметней,

Жажду рвать из темноты, свободней стать.

Пусть шоу идет,

Пусть шоу идет,

Внутри все будто рвется,

Мой грим уже течет,

Но улыбаюсь, как прежде, я.

Душа пылает, как раскраска мотылька.

Те сказки не умрут, что слышал я вчера.

Я лечу, друзья!

Пусть шоу идет,

Пусть шоу идет,

Я только посмеюсь,

И я не сдамся вам

На этом шоу…

Восстану я и покажусь,

Найду себя и буду продолжать

На этом…

На этом шоу.

Пусть шоу идет,

Пусть шоу идет.

Он закончил петь. Музыка закончилась. На нем снова засияла улыбка. Он повернулся к аппарату. Все тем же шагом, важно косолапя ноги, зашел внутрь. Дверь аппарата закрылась, он улетел. Земляне проводили его взглядами.

– Это что, параллельный музыкальный мир? – спросил Валентин.

Незнакомец

– Это планета Плюк, в галактике Ы-Кин-дза-дза, – раздался голос позади них.

Люди оглянулись. Там стоял человек в темном балахоне, напоминавшем домашний халат.

– Я с планеты Ханут галактики Лямбда. Моя жена выиграла билет, и вот нам предложили набрать один из номеров на тентурии. Я тогда был в отпуске. Я про что… Многое изменилось с того момента, когда здесь были земляне. После того как сменили Господина ПЖ на Господина ПС в малиновом пиджаке. Плюкане стали больше торговать песнями, и та, которая им больше нравится, ту тот и покупает.

Петрович и Валентин осмысливали сказанное незнакомцем.

– А что, часто сюда земляне прибывают?.. Я вот что-то о таком месте не слыхивал, – сказал Петрович.

Он бросил взгляд на Валентина, ища в нем поддержку. Тот пожал плечами.

– Да, конечно, но я о тех… Когда я потерялся между антитентурией и тентурией трех галактик в спиралях… Это все машинка. Моя жена все напутала в регистрационном отсеке. И вместо мельхиоровой пластины переслала мне машинку для перемещения. Она у меня на почте работает. А мельхиорова пластина работает только в системах, контролируемых планетой Альфа. А машинка…

– Хорошо. Мы поняли, и куда нам, думаете, податься? – спросил Петрович.

Незнакомец растянулся в улыбке:

– Для начала летим к нам, друзья, у нас на планете мы создали новый комбун.

– Комбун?! – не понял Петрович, он посмотрел на Валентина.

– Комбайн, Петрович, техника такая, – пошутил Валентин.

Незнакомец не понял иронии Валентина. С улыбкой продолжал ждать ответ.

– Знаете, я сейчас ученый. Я знаю все кнопки на тентурии. Я…

– Дорогой, – сказал Петрович, показал на часы, – я бы в кафетерий сегодня хотел направиться к девяти, а у Валька жена вернуться с часу на час должна. Оно, конечно, спасибо. Может, в другой раз?

– Ну, в другой, так в другой.

Незнакомец нажал на кнопку и исчез.

– Так, э-э… – Петрович хотел окликнуть незнакомца. – А нам-то как…

– Досада, Петрович.

– Ага.

Петрович снова закурил.

– Хоть бы песню спел, повеселил. Ну и планетка…

Незнакомец – 2

– Парни, – позади раздался голос того же незнакомца, – моя жена спрашивает, щи обычно квашеной капустой или обычной заправляют.

Земляне переглянулись.

– Слышь, мужик, как твоя планета называется? – спросил Петрович.

– Ханут… – удивленно сказал человек. – Третья планета в спирали Лямбда 402 в тентурии.

– Едем, – произнес Петрович, бросив утвердительный взгляд на Валентина.

Планета Ханут

Человек нажал на кнопку, и люди тут же оказались в другом месте. Здесь пустыня сменилась свежескошенной травой. На сиреневом небе сияла звезда и небольшой диск другой планеты. Поодаль стояли разной формы непонятные здания.

– Мой город Тлунчтлан, – улыбался незнакомец.

Рукой он пригласил к одному из зданий. Издали оно напоминало Пизанскую башню с тем же креном. Они подошли поближе. Сквозь туман уже едва узнавались другие здания.

Из одного из строений выбежал человек.

Эпи

– Это Эпи. Он часто бывает на Плюке. Поддерживает там молодежь, – сказал незнакомец.

– Приветствую, Фуон, дорогой! – сказал Эпи.

Он сделал трехкратное фуэте у груди, в окончание вскинув руку кверху.

Фуон ответил ему тем же.

– Фуон, ты глянь на небо, это великий день солнцепланетосближения!

(Начинает играть ритмичная музыка. Увеличиваясь в тоне.)

– Только в этот день. Все герои возрождаются, – сказал Эпи и запел под регги.

(Появилась фонограмма под Э. Пресли песня «The dog».)

Ты охотничья собака,

Постоянный лай.

Ты охотничья собака,

Постоянный лай

Дак, ты кроликов не ловила,

Ты мне не друг, так и знай.

То, что ты высококлассна,

Ну, это просто ложь.

То, что ты высококлассна,

Ну, это просто ложь.

Ты кроликов не ловила,

Ты мне не друг, вот так.

(Два столбца повторяется три раза.)

Когда Эпи закончил, все смотрели на него, продолжая молчать. Фуон вскинул руки и захлопал, растягиваясь в улыбке. К ним подошли еще несколько жителей и тоже захлопали в ладоши.

– Ай да Эпи! – кричал Фуон.

–Ай да Эпи, – подхватывали другие жители.

Петрович, чтобы не показаться не вежливым, не решил аплодировать, он достал сигарету и стал прикуриваться. Валентин скромно поддержал публику. Эпи с неподдельным восхищением продолжал растягивать улыбку.

– Ну, мне пора, жду вас на празднике, дорогой Фуон.

Эпи протянул руку всем его новым друзьям и испарился.

– Где-то я уже слышал эту музыку, – сказал Петрович.

– Еще бы, это же Эпи!.. – сказал Фуон.

Туман рассеялся. Обнажились странные на вид здания.

– Ну, мне пора, – сказал Фуон.

– Э-э, нажми, куда надо… Нам бы… – сказал Петрович, едва не захлебнувшись в дыме.

Незнакомец уже успел скрыться.

– Тьфу, блин! – выругался Петрович.

– Который час, Петрович? – спросил Валентин.

– Я всегда по мобильнику время проверяю. А он у тебя на столе остался. И водочка… Я никогда, но сейчас ерша бы даже.

Мимо них изредка по своим делам проходили люди. И каждый кто-то улыбался им, или каждый третий приветливо кланялись. Петрович и Валентин оглядывали неправильной формы здание.

– Двигать надо, Валя. Ты заметил, куда этот Эпи дернулся?

– Нет, Петрович.

– Фуон?

– Не заметил…

– Ладно, пошли к той статуе, на Ленина чем-то смахивает.

Статуя

Статуя напоминала Ленина. Выкинутая рука с открытой ладонью как бы с обращением на приветствие. В плаще. Голова была от статуи Свободы, в левой руке был факел.

– Тебе напоминает чё-нить, а, Валек? – рассматривал статую Петрович.

– Памятник, наверное, кому-то…

– Я вот тожа, не пойму… кому тока…

Из-за статуи выбежал мужчина. Он, широко улыбаясь, раскинул руки, лицо обмазано чем-то черным, притворно косолапил. На голове шапка густых волос, как у негров, гладкая длинная борода до груди.

(Вступление музыки «Бони М» «Распутин»). В такт музыке по обе стороны статуи появлялись хлопки в ладоши.

– Брр, – негр затряс головой.

Проигрыш прошел, негр запел, с чувственным выражением выявляя ужас:

В России жил один человек давно.

Позади статуи послышались женские голоса, Петрович насторожился:

Был большим и сильным, и в глазах пылал огонь.

Негр:

Большинство людей ужасались так его.

Женские голоса:

Но московским кралям много нравилось все в нем.

По обеим частям статуи выплыли девушки в русских народных костюмах:

Мог читать, как Библию апостол,

Полный яри и огня.

Петрович поспешил надеть штаны.

Он же был хороший и учитель,

Краль сводя с ума.

Хор:

Ра-Ра-Распутин

Жены царя любовник был,

И он был настоящим самцом.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси,

И просто срам, как он себя вел.

При каждом припеве девушки, взявшись за руки, распевая, ведут хоровод.

Негр:

Россией правил он, не думал про царя.

Женские голоса:

Но право, танцевал он отлично «Казачка».

Негр:

Во всех делах страны он был, скорей, льстецом.

Женские голоса:

Но в любви забавах был и впрямь великим он,

Но царица не считала плутом,

Хоть наслышана о нем,

Верила взапрям, что он целитель,

Сына излечал.

Хор:

Ра-Ра-Распутин

Жены царя любовник был,

И он был настоящим самцом.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси,

И просто срам, как он себя вел.

Негр текст без музыки:

Но когда о его пьянках, похоти и жажде власти

Узнавало все больше и больше народа,

Призывы решать с этим возмутительным человеком

Звучали громче и громче.

(Проигрыш.)

Негр:

«Должен он уйти!» – твердили все враги.

Женский хор:

Женщины просили: «Вы не трогайте его!»

Негр:

Здесь точно бездна чар, у Распутина внутри.

Женский хор:

Таяли в руках, хоть был и грубым он.

В одну ночь из влиятельных субъектов

Создали кознь – без вины.

Приходите к нам – они просили,

Он явился к ним.

Хор:

Ра-Ра-Распутин,

Жены царя любовник он.

Ему подсыпали яда с вином.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси.

Выпив бокал, сказал: «Эх, хорошо!»

Ра-Ра-Распутин,

Жены царя любовник он.

Они желали жизни его.

Ра-Ра-Распутин —

Любви машина всей Руси.

Стреляли и убили его.

Негр:

Ох, и русские…

Девушки спрятались за статуи. Из-за статуи послышался женский голос:

– Боня…

– Боня – это я, – сказал псевдонегр и, глядя исподлобья, затряс бородой. – Брр…

Улыбнулся, похотливо и вальяжно, косолапя, скрылся за статуей. Петрович потянулся за сигаретой.

– Одна осталась, потом выкурю.

Спрятал пачку в кармане.

– А.. а что они там делают, как думаешь, Петрович?

– А шут их знает? На группу смахивают чем-то…

Валентин зашел за статую. За ней сидели те, кто выступал.

– А что вы тут, а не… в другом месте, ребята?

– Много хочешь знать, скоро состаришься, – сказал негр.

– Канай осеидь, парниша, пока зенки не повылупливались, – сказала одна девушка.

Валентину нечего было добавить, он вернулся к Петровичу.

– Петрович, надо как-то выгребать отсюда.

– Знаю, Валек. Мы опять у этого, Фуона… не спросили, как выбраться.

– Точно! Он-то и поможет.

– А…

Валентин хотел вернуться к статуе.

– Спросить бы у этих «артистов», может, они знают, как его найти.

Петрович оглядывал город.

– Спроси, может, и знают…

Валентин зашел за статую.

– Скажите, – настороженно спросил артистов Валентин, – а вы не знаете такого Фуона, где он живет?

– Так бы сразу и спросил.

Негр поднялся.

– Там на окраине, – махнул рукой, – а ты, что, землянин, тоже выступать будешь?

Валентин растерялся.

– М-может, и выступлю!

Негр растянулся в улыбке, протянул руки к нему.

– Дорогой, водки привези в следующий раз?! Мы в сороковую тентурию хотим улететь, а там без этого никак…

Позади него поднялись девушки.

– Хорошо, хорошо… Э-э, пока, – ответил Валентин.

Пожал негру руку.

– Ты че там долго, по делу был? – спросил Петрович, когда Валентин появился из-за статуи.

– Ага, короче этого Фуона надо искать там.

Валентин показал рукой в сторону.

В городе

Где-то зажигались огни. Наступал вечер. Они не спеша шествовали по переулку. Их окружали разных форм жилые дома, накрененные или прямые. За фонарями появилась густая зелень, огороженная забором.

– И не скажешь, что дикари, облагородили, впрямь как у нас, – заметил Валентин.

– Да-а, бывало и такое. А по мне, так сё равно, я в деревяшке живу, – сказал Петрович.

Похолодало. В штанах Петровичу было не жарко, но тепло, он поправил их, но снимать передумал.

– Оно и видно, все продумал, Петрович. Даже тапочки.

– А-а!.. Ну, хочешь, надень мои тапки.

Петрович заметил, что тот переминается с ноги на ногу.

– Блин, лучше в пустыне, – сказал Валентин.

Отказался от обуви:

– Так сойдет.

На небе светила только маленькая планета. Сияли крошечные звезды.

– И небо какое-то совсем ненашенское.

– Блин, а у меня же там Алевтина…

– О, как ты заговорил, – сказал Петрович, – как ты ее обычно?..

– Так она же на сносях…

– Тебе что роженица, что молодая, все баба…

– Петрович, я тебя не узнаю. Ты-то же вроде как бобыль.

– Стал бобыль! А так я два года в молодости за хорошенькой одной ухаживал.

– И?!

– В армию забрали. А там завертелось, загулялось. Да я еще молод! Что ты думаешь?!

– Да ни о чем я, Петрович, не думаю. Впрочем, как домой-то попадать? Где этот…

Валентин сплюнул. Рядом стоявший кривой фонарь заморгал и потух. Навстречу им появился человек. Он выкидывал вперед руку, как гусь. И вслед за ней подтягивал свое тело.

Служитель порядка

Человек в униформе приблизился к Петровичу и Валентину.

– Затри! – сказал человек, обращаясь к Валентину.

Это был служитель порядка. На голове у него был надет обруч с кошачьими ушами. По всему телу виднелся знак плюс. На брючинах знаки равно.

– Я служитель порядка! И я требую!

Когда он говорил, было ощущение, что он разговаривает сам с собой. Но его тон смягчился.

– Вы плюнули.

Валентин скрестил руки на груди.

– Я еще и чихать могу…

– Чихать можно! Плевать нельзя!

– Н-да? – уточнил Валентин.

Валентин пошаркал, затирая ступней. Служитель порядка продолжил такими же телодвижениями дальше. Отойдя чуть поодаль, он завертел под ламбаду и скрылся за домом.

– Да-а, – протянул Валентин, – ему, наверное, большую денежку платят, что он так выплясывает…

У Петровича выпала сигарета изо рта от удивления.

– У-тата-та… У-тата-та… – передразнил Валентин служителя порядка, потанцевав ламбадой. Позади них послышались аплодисменты.

Фанаты

Это были люди. Один из них средних лет, другой лет тридцати и девушка.

– Вы прирожденный служитель порядка! – сказал серьёзно старших лет из этой компании.

– Расскажите, как это у вас так получается? Мой сын никак не может попасть в служители порядка.

– Это правда, – поддержала его девушка, – это у него никак не получается.

Валентин повторил. Все, кроме Петровича, захлопали в ладоши.

– А я спою вам песню, потому что вы мне понравились, – кокетливо сказала девушка.

– Опять песни. Слышать их не могу! – пробубнил Валентин и хотел сплюнуть. Но передумал. Все трое с удивление посмотрели на него.

– А я не против этого. Пусть поют, – сказал Петрович.

Трое вздохнули с облегчением.

Появилась музыка (песня Э. Пиаф «La vie en rose»). Девушка запела:

Взгляд, под которым таю я.

Она как кошка стала приближаться к Валентину:

Улыбка на губах его,

Без ретуши портрет его.

Принадлежу лишь ему я.

Она посмотрела на своего напарника:

Он, обнимая меня,

Шепчет мне слова.

Жизнь как розовый цвет.

Обернулась вокруг Валентина. Ему это понравилось.

Мне говорит о любви

Простые слова,

Которых лучше нет.

Возвращаясь к своему напарнику:

В сердце моем ты,

Успех моей судьбы,

Потому что знаю я,

Он для меня, а я для него.

Вот слова, где было все.

Поклявшись жизнь отдать.

Обнимает своего товарища:

Когда он возникает,

Могу вдруг испытать

Стук сердца я.

Не кончаются ночи любви,

Счастье собою влечет.

Грусть, неприятность уйдет.

Пусть даже уйдут мои дни…

На припеве повторяются ее движения также, и в конце припева она оказывается на стороне вновь своего напарника.

– В-водочки бы, – Петрович закурил последнюю сигарету.

– Нельзя водочки, дорогой, – с умилением сказал напарник девушки, – на ней летают.

Петрович забыл, что вынул сигарету изо рта, хотел поискать другую.

– …Я знаю, что летают, – не понял его Петрович, – даже как летают. Улетают!.. Особенно от ерша…

– Нет, не ерша… Это топливо для Балаллы1, — сказал который был постарше.

– У нас ее во всем Хануте не сыскать, а на Земле водки много, достань дорогой, а?

– Я тебе Мнаму отдам.

Тот направил девушку в сторону Петровича.

– Не надо Мнаму, – возмутился ее молодой человек, направил ее в свою сторону.

– Я тебе и Мнаму, и Глюну подарю, не слушай ты этого балбеса, – махнул он на молодого человека.

– Наша Балалла лет двадцать не работает, ржавеет. Ее еще мой отец водить перестал, когда на Плюке власть сменили. На Плюке луц используют, а мы водку испаряем, у нас правительство другое, правильное, у кого мняшей много, – старик придвинул к себе девушку, – у того водки много… Привези, а?