
Полная версия:
Завод: Назад в СССР. Книга 4
Расчет оказался верным, и результат не заставил себя долго ждать. Мужики один за другим приносили детали, двигаясь по промежуточным операциям, указанным в маршрутной карте. План на сегодняшний день оказался выполнен уже к обеду.
Я зафиксировал результат под удивлённые взгляды мастеров других участков, на чьих лицах и следа не осталось от скептицизма начала смены. Коллеги, поглядывая на часы в комнате, все больше понимали, что предложенный мной формат работает. Спорить тут было не с чем.
Во время обеда я зашёл на второй круг и подготовил работягам, по сути, завтрашний план, также выписав позиции в листок задания. Естественно, нашлись недовольные, мужики-то считали, что сделал дело – гуляй смело, и работы на сегодня больше не будет.
– Мужики, а вы куда собрались?
Я встретил мужиков возле той самой дорожки, по которой прогуливался вчера с электриком. Конечно, я прекрасно знал этот обходной путь – вот и ожидал тут тех, кто по-тихому пошёл из цеха в столовую.
– Так на обед, Егор, задание-то мы оттарабанили, а че такое?
– Обед у нас во сколько, а то я что-то запамятовал?
– Ну что ты начинаешь, нормально же поработали! – забурчали те.
– Мужики, я не начинаю а заканчиваю, – отрезал я. – Давайте договоримся так: я не против, чтобы вы выходили на обед раньше. Все-таки вы – дяди взрослые, о последствиях знаете, если вас за жопу возьмут, но я сейчас не об этом.
– А о чем?
– О том, что если вы хотите, чтобы я на это глаза закрывал, то давайте тогда по-человечески – подходим и уточняем, можно сейчас идти или нет? И я, и вы, всем будем в курсе, что и как. Позиция ясна?
Мужики начали переглядываться. Попрепиравшись ещё немного, договорились, что отныне будем делать так, как я прошу. Закручивать гайки я не хотел, хотя мог бы, но раз есть работа, то она выполняется первоочередно. Из таких маленьких винтиков как раз складывалась непосредственно вся система.
– Сейчас работа только после обеда будет, – резюмировал я. – Но с завтрашнего дня будьте так добры следовать нашим договоренностям и извещать своего мастера.
– Тебя, в смысле? Ноль вопросов у матросов! – заверили рабочие.
– Меня, ага, – подтвердил я, помня о том, что с понедельника участки, а вместе с ними и мастера, будут обновлены как минимум наполовину.
Ну а у кого будет новый мастер и как перераспределятся детали, предстояло решить на совещании у начальника. Начиналось оно с минуты на минуту. Я прихватил на совещание свои наработки, кои хотел наглядно продемонстрировать коллегам по ремеслу.
– Ну что мужики, идём дальше, – приветствовал нас Роман, открывая совещание. – Я просил вас принести список фамилий рабочих на ваших участках, а также все номера позиций. Все подготовили?
Мастера положили на стол бумаги, уклонившихся от выполнения задачи на этот раз не нашлось. Начальник взял материал, вскользь ознакомился.
– У кого какие есть пожелания? – спросил он.
Естественно, единственными пожеланием стало оставить все так, как есть. Понимая, что по факту никто не принял задачу переустройства участков, я взял инициативу в свои руки. Ну и выложил, как вижу со своей колокольни перераспределение.
– Ознакомьтесь, – я пустил по рукам документы со своим предложением.
Мастера их недоверчиво изучили, а потом начался самый сок.
– Погоди, Егор, я правильно понимаю, что ты хочешь забрать у меня Данченко, Ляховца и Волкова? – озадачился мастер первого участка. – Взамен отдать кого – Иванова, Горленко и Тетина?
– Правильно, – подтвердил я.
– То есть ты забираешь спецов шестого разряда и даешь мне рабочих третьего разряда?
– Всё верно.
– Ты не охренел со своими желаниями? – Костя выпучил глаза.
– Во-первых, выражения выбирай, а во-вторых, я тебе уже говорил, что процесс пойдёт только тогда, когда позиции и рабочие будут равномерно распределены по участкам, – с ударением, чуть ли не по слогам произнёс я – надо было реагировать достаточно жёстко, раз Костя настроен на конфликт. – У тебя сейчас на участке ни одного рабочего третьего разряда, так?
– Так это же не просто так, Егор, я тоже тебе уже говорил про специфику…
– Я помню, что ты мне говорил – перебил его я. – Только напомню, что промежуточные и дешёвые операции вы скопом носите мне на участок, чтобы мои работяги их для вас делали. А часть позиций с моего участка, где есть дорогостоящие операции, забираете себе.
– Ну и, даже если так? – с вызовом спросил мастер первого участка.
– Так ненормально.
– Что значит – ненормально, каждый делает то, на что учился! – зашумел тот.
– То и значит, что каждый, – это слово я подчеркнул интонацией, – участок должен из себя представлять полный, замкнутый производственный цикл. Если мужики будут заинтересованы, и если видят, что они впахивают наравне с другими, тогда и будут у нас результаты – а они нам ой как нужны, как и говорил Роман Викторович. А сейчас выглядит так, что пока твои яйца мнут, чай пьют и шляются по заводу, мои за двоих пашут, головы не поднимая. При этом твои получают денег больше, чем мои.
Костя нахмурился, стиснул ручку, которую держал в руке.
– Слушай, молодой, ты со своим уставом в чужой монастырь не лезь, – начал заводиться он.
– И полезу, – тут же ответил я. – А если тебя что-то не устраивает, то лавочку, к которой ты так привык, я быстро закрою. На моем участке больше не будет ни одной промежуточной операции с вашего участка, а мои сами – сами! – будут делать дорогие операции. Понятно?
Повесила тишина, вопрос стоял из незыблемых, такие вообще не принято обсуждать. Рома, кстати, тоже заметно колебался, ведь такие решения могли вызвать, что называется, бунт на корабле.
Однако проблема стояла остро, и закрывать на неё глаза теперь – значило сдаться в борьбе за нормальные производственные показатели, признать себя никчёмными неудачниками. Точно не вариант.
Наверное, в том взгляде, что я перевёл с Кости на Рому, это читалось.
– Давайте посчитаем цифры, – предложил тогда начальник цеха.
Цифры у меня тоже были готовы, и я их озвучил. Если подходить с позиций формализма, не углубляясь в глубь и суть, нормочасы у всех участков по плану одинаковые. Фактически же одни участки имели более дорогие детали, а другие – так называемые «семечки», на них нужно затрачивать непропорционально много времени. В моем же плане позиции перераспределялись так, что пропорции «затраченное время – оплата» становились адекватными.
– Да никогда в жизни мои рабочие не согласятся! – взвизгнул Костя.
– Твои рабочие не к себе домой пришли, и что делать – решают не они, а начальство. Или тебе напомнить, что для несогласных ворота цеха открыты? – я решил обострить спор. – Иди пиши заявление, полный вперёд. Сказали же, с несогласными прощаемся далеко и надолго. Или я что-то не так понял, Роман Викторович?
Рома побледнел и ослабил узел галстука.
– Все так, – подтвердил он.
– Да я в другой цех переведусь! – повёлся Костя на провокацию.
– Никаких переводов в другой цех я не подпишу. Ну или обозначу, что вы – лодыри и тунеядцы, отказывающиеся от работы, – Рома, надо отдать ему должное, тоже вовремя повысил ставки.
– Ха, – мастер первого участка разозлился пуще прежнего и, вскочив с места, направился к выходу.
Он игру принял и давал понять, что, в его понимании, обсуждать тут нечего.
– Сейчас я рабочим донесу, посмотрим, как вы тогда запоете, когда у вас никто работать не захочет!
Рома попытался его остановить, но я наступил ему на ногу под столом, пусть ходок-шантажист идёт себе.
– Ещё желающие есть? – быстро сориентировавшись, строго спросил Рома.
Я понимал, что если позволить мастеру уйти безнаказанно, то остальные тоже начнут так поступать. Реакция на подобные выходки должна быть максимально жёсткой.
– И чё – всё, заявление будете принимать? – послышались вопросы от коллег.
Видя, что Рома колеблется, я взял слово.
– Мне Роман так говорил: кому что-то не нравится – пишите заявление, ну или, если заявление писать не хотите, но и работать при этом тоже, то увольнение будет по статье. Я ведь верно понял, товарищ начальник?
– Верно, – отрывисто кивнул Роман.
Он наконец-таки взял себя в руки.
– Значит, так, принципы разделения до вас донесены, я это всё оформлю в приказ, а далее объявлю о собрании, где приказ будет донесён до рабочих и мастеров.
Рома демонстративно снял трубку и, когда секретарша ответила, сказал, что та должна подготовить приказ об увольнении Константина.
– Если вопросов нет – за работу! Сергей, – Рома обратился к старшему мастеру. – Предложение Егора подайте в виде рацпредложения, и на его основе я проведу приказ, что со следующей недели работа в таком формате обязательна.
Впрочем, Рома прекрасно понимал, что там, где есть кнут, должен быть и пряник. Перед тем, как мастера разошлись, начальник объявил, что вводит премию за выполнение показателей… недельных.
– Собрание с рабочими собрать прямо сейчас! – он врезал кулаком по столу.
– Сделаем, – подтвердил старший мастер.
Глава 3
Когда мы вышли из кабинета начальника, Костя уже занял телефон в комнате мастеров и обзванивал своих знакомых в других цехах. Лицо у него было воодушевлённое – сейчас, мол, я вам всем покажу. Мужик на полном серьезе считал, что в любой другой цех его оторвут с руками и ногами. Стоит только бросить клич – мол, у такого толкового мастера есть желание перевестись. Проблема лишь в том, что толковым мастером он называл сам себя. Остальные же хорошо понимали, что за этой толковостью стоят исключительные условия, созданные предшествовавшим начальством.
– Слушай, Иваныч, у тебя случайно в цеху места нет? – говорил Костя в трубку, когда мы вошли, прижимая ее плечом к уху.
В руках он держал блокнот – явно полагал, что у него будет вагон вариантов, все их не запомнишь, и надо записывать, чтобы потом выбрать.
– Понял, Иваныч. Ну да, как переговоришь, дай знать…
Реальность оказалась куда прозаичнее. Вариантов набиралось не то что не с вагон, а даже не маленькая тележка.
– Алло, Гена! Ага, вот рассматриваю места, Ромка совсем с цепи сорвался, да-да, желательно так же, на должность мастера встать. Не нужно? Ну это, если появятся варианты, дай знать…
Разговор примерно такого содержания повторялся из раза в раз, словно крутилась одна и та же пластинка. Наконец, он понял, что обзвонил абсолютно всех знакомых, и положил трубку.
– Ну чего, есть места? – спросил у него Серега.
– Под конец года ни у кого нет вакансии, все на следующий год переносят, – нехотя ответил Костя.
По тому, как изменилось его лицо, я догадывался, что Костя все понял. Дружба дружбой, а работа стоит особняком. Но отступать мастер первого участка не собирался, как же – самолюбие задето у мужика. Ему, который на заводе не первое десятилетие пашет, указывают, что делать и как быть, два каких-то сопляка. Это я про себя с начальником, да и Серёга в глазах Кости тоже недалеко ушел, подумаешь, каких-то десять лет работает!
Пользуясь своим авторитетом (а против того, что он имелся, я бы деньги ставить не стал), Костя попытался начать в коллективе саботаж.
– Мужики, вы что, всерьёз весь этот бред будете слушать? – продолжил возмущаться он, когда все наши коллеги вернулись в комнату мастеров. – Что это за новаторство такое, у нас цех и так работает с горем пополам, а если ещё ввести все эти новшества, так вообще встанем! Только потом этого Романа взашей выпрут, а нам-то всё это дерьмо разгребать!
Доля здравого смысла в словах мастера присутствовала. Оно ведь как бывает – придут новаторы, походя наворотят дел, потом, не справившись с задачей, уходят, и с непрошенными нововведениями остаются люди из старой гвардии. Им и приходится всё откатывать назад. Рассуждение в формате – не трожь то, что работает, потому что тронешь – и вовсе работать перестанет.
Примерно такие мысли явно были в головах и у других мастеров – слушая Костю, они переглянулись. Чтобы потушить искорку, внесенную мастером первого участка, старший мастер тут же припомнил ему решение начальника цеха.
– Значит, слушай сюда – тебя предупреждали, что либо мы все в одной лодке, либо с лодки придётся сходить? – прямо спросил Сергей Алексеич.
– Предупреждали, только куда же ваша лодка пойдёт! – отреагировал Костя.
– Куда она пойдёт – это уже не твоё дело, если ты решил сойти. Но ты же помнишь, кто первый бежит с корабля?
– Ты тоже теплое с мокрым не путай, да?
– Не путаю! А вот ты с такими разговорами давай-ка прямо сейчас садись и пиши заявление. Как было раньше, больше не будет, – поднял градус Сергей.
– Что? С хрена ли мне заявление описать?! – возмутился Костя.
– Так ты же работать не собираешься? Вот если не собираешься, то пиши, или тебя по статье выпроводят, – старший мастер развел руками.
– Ха, вы что, меня пугать собрались?! – мастер вскочил со стула.
– Пугать никто никого не будет, будут последствия.
– Да я напишу, прям сейчас! Ща, погоди, подавишься своим заявлением.
Наблюдая за словесной перепалкой старшего мастера и мастера первого участка, я вполне понимал, чем руководствуется второй – он считал, что слишком ценен на производстве, и стоит пригрозить увольнением, как Роман все повернет назад. Распространённое заблуждение, потому что незаменимых людей на самом деле нет.
Костя всерьез думал, что только он знает детали, их специфику и нюансы. Ну и после поднятого шума на полном серьезе сел писать заявление, демонстративно бахвалясь:
– Как там этого Рому по отчеству-то величать?
Я подошел к мастеру, сел напротив.
– Не дури, Кость.
– В смысле – не дури? Мне тут на дверь указывают, а ты говоришь, не дури? – искренне возмутился он.
– Ты действительно за забором хочешь оказаться?
– Ха, да если я за забором окажусь, то мой участок встанет! Потом вы будете ещё за мной бегать, уговаривать, чтобы я остался! Вместе с Ромой прибежите!
– Как встанет, так и дальше пойдёт – незаменимых людей нет. Бегать за тобой точно никто не будет, – спокойно объяснил я мастеру первого участка. – Поэтому если ты сейчас серьёзно собрался уходить, то можешь писать заявление, но будь готов к тому, что это всё не шутки, а документ – и что ты по-настоящему уйдёшь.
Он задумался, и задумался крепко – потом посмотрел на меня, и было видно, что Костя малость напрягся, как будто и вправду только теперь начал осознавать реальность происходящего.
– Слушай, Егор, – заговорил он сдавленным голосом. – Думаешь, Ромка моё заявление подпишет?
– Я тебе больше скажу, если ты не напишешь заявление сам, но упорно будешь состоять на той же позиции, то он тебя реально уволит по статье. Играешь с огнём, братец.
Мастер медленно положил ручку на столешницу, покосился на листок, где уже была написана шапка и заголовок – “Заявление”. От волнения зажевал губу и тяжело выдохнул.
Я продолжил обрисовывать ситуацию.
– Костя, ты действительно ценный специалист, никто не сомневается в твоей квалификации, но и ты шоры себя сними. Да, твой участок великолепно работает, показатели выполняет лучше всех, но с другими участками в этот момент что происходит? И поверь мне, не помешал бы никакой конец года твоим друзьям из других цехов. Будь они в тебе реально заинтересованы. Я сам лично видел, что в соседний цех требуется мастер. А знаешь, почему отказывают? Да потому что показатели у тебя, – я сделал паузу для лучшего эффекта и только тогда договорил: – дутые.
Он не возражал, слушал внимательно. Это была правда, горькая, но всё-таки правда. Как бы себя Костя ни расхваливал, но против фактов не попрешь. И, возможно, впервые ему кто-то вот так прямо об этом говорит.
– Это не значит, что ты плохо справляешься со своей работой, Кость, – продолжил я. – Это значит, что цех при таком раскладе идёт на дно, и мы пришли в том числе к тебе, как к опытному мастеру, чтобы ты нам помог. Ты крепко подумай, потому что избежать этого не получится. Врагов тебе тут нет, наоборот, все желают, чтобы ты поделился опытом.
Я сказал ему всё, что думаю. Конечно, Костя поменялся в лице, но больше не кричал. Это уже хорошо, потому что в одной на лодке дальше могут плыть только единомышленники.
В комнате мастеров тем временем повисла тишина. Наконец, Костя протянул руку, взял свое заявление, скомкал и выбросил его в мусорное ведро.
– Прав ты всё-таки, Егор, ты хоть и молодой, да голова на плечах есть, – почти шепотом заговорил он. – Я ведь не так понял, думал, меня притесняют, хотят на голову сесть, а я такие вещи как есть пресекаю в корню. Я на заводе уже столько лет работаю… и представляешь, каково мне все это?
– Дело и вправду не в этом, – подтвердил я.
– Слушай, к черту тогда это заявление, раз мужикам надо помочь, значит, помогу! Как-никак мы все вместе коммунизм строим, – уже воодушевлённо продолжал Костя. – Пойду тогда своих работяг собирать на собрание цеховое!
Он встал из-за стола и пошёл на выход. Всё-таки немного надо вот таким старым рабочим, как мастер первого участка. Скажи ему, что он для дела нужен, отметь его полезность для коллектива – и человек будет готов горы свернуть.
Что до цехового собрания, мне тоже следовало собрать свой участок прямо сейчас, чем я и занялся. Слух о том, что мы будем обсуждать, уже просочился в трудовой коллектив, и рабочие шли на собрание со озадаченными лицами. Все новое, даже если это идёт во благо, на первых порах встречают крайне настороженно. Такая уж природа большинства людей – по-настоящему перемен хотят единицы, а остальные предпочитают, чтобы все оставалось так, как было. Никто из рабочих ещё толком не понимал, что будет объявлено, но у всех было устойчивое ощущение, что ничего хорошего ждать не приходится.
Роман минуту в минуту в назначенное время вышел из кабинета, спустился вниз, держа в руках приказы, которые даже уже успел подписать. Всё-таки молодец новый начальник, слова у него не расходятся с делом.
– Коллеги, – начал он, встав напротив рабочих и выгнув грудь колесом. – Я думаю, ни для кого не секрет, что мы в этом году значительно отстаем от показателей общецехового плана.
Рабочие в ответ согласно закивали, зашептались. Ну а по их лицам было видно, что это не только не секрет, но и не что-то страшное. Уж тем более ради таких мелочей не стоит собирать собрание. Рома прекрасно понимал общий настрой и потому легко продолжил, когда восстановилась тишина.
– Я считаю, что мы должны внести свою лепту и показать свою личную и коллективную ответственность за те задачи, которые декларирует перед нами любимая коммунистическая партия.
Понятно, что ничего не понятно. Естественно, мужиков такая постановка вопроса привела к тому, что они все застыли с озадаченными лицами. Обычно такие формулировки означали, что нужно больше работать, так что послышалось хмурое бурчание – и скоро оно воплотилось в более чёткие фразы.
– Товарищ начальник, это все здорово и складно, но наше дело маленькое – вы там в кабинетах посовещайтесь, а нам уже скажите, что именно делать нужно! – послышались первые возражения трудящихся.
Никто не горел желанием разделять какую бы то ни было ответственность. Я же подход Романа оценил по достоинству. Начальник клонил к тому, чтобы ответственность за выполнение плана взял на себя каждый присутствующий.
– Значит, так, – продолжил Рома. – Для достижения плана и выполнения вмененных нам показателей я прошу всех нас ударно поработать.
– Да кто ж работать отказывается, товарищ начальник! Мы тут все люди работящие!
– Ага, точно подметил, Лёха, нас хлебом не корми, дай за станком постоять!
– То есть возражений ни у кого нет? – Рома обвёл рабочих весомым взглядом.
Возражений действительно не последовало. Вот и большинство рабочих также считало себя незаменимыми, а всё-таки каждый из них боялся перечить начальнику. Куда проще согласиться, а затем сделать так, как тебе нужно и выгодно. Не будет же начальник цеха у каждого над душой круглосуточно стоять, а там уж – с мастерами как-нибудь можно договориться.
Задачей Ромы прямо сейчас было дать понять своим рабочим, что так, как раньше, теперь не будет. Посмотрим, как у него это получится. Рома как раз перешёл к главной части своей речи.
– Мужики, мы с вашими мастерами и моими заместителями долго совещались и приняли единственно верное решение. Со следующего понедельника у нас произойдёт перераспределение участков. Для этого мной выпущен приказ, – объявил он.
– Чего?
– Вы чего надумали?
Судя по возмущению, сквозившему в возгласах рабочих, до них стало доходить, что происходит.
– Помолчите, а? – пресек галдеж Костя.
Его авторитет в коллективе был действительно достаточно высок, поэтому мужики пока что угомонились.
– Делается это в целях повышения производственной эффективности, – пояснил Рома. – В тех же целях следует по новой распределить позиции между новыми участками.
– Погодите, товарищ начальник, – не выдержал один рабочих. – То есть я всю жизнь с одними и теми же деталями пахал, руку набил, знаю, где и как можно сделать так, чтобы без брака, но в обход технологии, чтобы побыстрее… и мне сейчас надо от этих деталей отказываться, кому-то отдавать? Не могу понять, если так, в чем же тогда тут польза производству?
Далее подключились остальные, начали появляться разные доводы против такого расширения. Мол, почему, если эти детали могут делать все, то никто вовремя не отпускает в отпуск высококвалифицированных рабочих. Почему, как кто из них заболеет и идёт на больничный, так у мастеров истерика и они себе волосы на голове начинают рвать?
Вопросы были понятные и даже обоснованные. Но Роман поступил единственно разумным способом, чтобы собрание не превращалось в балаган.
– Так, мужики, как, что и где будет происходить, будет указано в приказах, с которыми вы сможете ознакомиться. Хотя у нас как в армии, приказы не обсуждаются, но если вам нужны будут пояснения, то обращайтесь за этим к своим мастерам! – затем, выждав новую волну возмущения, начальник цеха добавил: – От себя лично скажу так – это только кажется страшным, на самом деле это позволит всем нам выполнить цифры плана. А главное, чтобы у вас была мотивация, я обещаю вам хорошую премию по результатам вашего труда. Кроме того, ударники производства смогут выбрать отпуска на следующий год в то время, когда посчитают нужным. Путевки в санаторий, место в лагерях для ваших детей и билеты через профсоюз на любые мероприятия – все это будет вам доступно.
Тишина, конечно, стояла гробовая. Пока никто из рабочих не понимал, к чему на практике приведут такие перемены. Я для себя учёл, что придётся провести немало разъяснительной работы, иначе работа цеха действительно будет парализована.
Отрезвляющим стал ответ Ромы по Косте – рабочие нпринялись смотреть приказы и тут же и спрашивать, почему на всех участках есть имена мастеров, а на первом – нет.
– Потому что наш замечательный Константин ещё думает, увольняться ему или нет, – объяснил Рома и посмотрел на мастера первого участка. – Что надумали, товарищ?
– Я считаю, что мы обязаны выполнить план, – сказал Костя.
Рабочие начали расходиться, теперь у них впереди были целые выходные, чтобы осознать и переварить новый формат, предложенный руководством.
– Слышь, Роман, а ты уже согласовал эту премию? Ну и все твои обещания по санаториям, билетам? Али это вилами по воде? – прямо спросил я у начальника, когда собрание закончилось.
– Нет, – ни секунды не колеблясь, признался Рома. – Но мы обязательно этим займёмся, как раз на рыбалке. Думаю, что ты мне в этом поможешь.
– Чем смогу, как говорится, – подтвердил я. – Ром, у меня к тебе есть несколько вопросов. Пойдём поднимемся в кабинет?
Уже в кабинете мы начали обсуждать с Ромой то, что я узнал – проблему нехватки оснастки, инструмента и собственно заготовок. Я подробно рассказал ему про инвентаризации по позициям своего участка. Рома же все мои бумаги внимательно изучил, поспрашивал насчёт сделанных мной пометок.
– Вот здесь, – я ткнул пальцем в позиции, рядом с которыми были пририсованы стрелочки в обе стороны, – то, что можно заменить из того, что есть в наличии. Там, где вычеркнуто – совсем ничего нет.
– Верно понимаю, что в таких позициях ничего на месте нельзя придумать? – поинтересовался Рома.
– Придумать можно всегда, и там, где подходит время по плану, мы так и поступим, а уж по остальным позициям придётся включаться тебе. Потому что там, где я или любой другой мастер, включая Серёгу, будет стучать в двери наглухо закрытые, тебе будут вынуждены открыть.
– Ох… услышал тебя, что-нибудь придумаем. Ты тогда мне оставь свои записи, я сниму копию. В целом предлагаю дождаться показателей по цеху, а дальше уже обсудим, что с этим делать.
По итогу рабочий день пролетел незаметно, но главное, что активно. После собрания мастера на всех участках начали делать все то же самое, чем я уже был занятпоследние несколько дней – собирать информацию по наличию заготовок, оснастке и инструменту. Большая работа закипела в нашем цеху. Серега активно выписывал мужикам талоны на сверхурочную работу и на работу в выходные.