Фантазия на тему…

– Белый волк! – радостно воскликнула Озия. – Не бойся Ним его, не сделает он ничего плохого нам с тобой.

Минона первым пришедший в себя, выругался сквозь зубы и вновь занес нож, чтоб поскорей завершить начатое дело. Четыре метра, отделявшие зверя от вождя дикарей, были преодолены одним прыжком. Раздался вопль боли и Минона выронил нож из окровавленной руки, которая тут же бессильно повисла вдоль тела. Не теряя времени даром, Ним подбежал к жертвенной плите и, подняв нож, прижал его острием к горлу Миноны, одновременно выкручивая ему здоровую руку за спину.

– Озия, скорей сюда, – позвал он жену и произнес, обращаясь к палачу: – Если кто-нибудь из ваших воинов попробует помешать нам уйти, Вы Минона, умрете первым. Пусть Ваша кровь порадует этого вашего бога. Как его там – Фавоз или Фоавос? В общем, поступлю так же, как Вы со своими жертвами.

– Не сможете, – хладнокровно возразил Минона. – Убивать людей Вам чуждо.

Если он и испытывал страх перед смертью, то искусно скрывал это, во всяком случае, внешне это не было заметно.

– Успокойся, Ним, нет никакой необходимости в угрозе. – Озия указала на сникшее войско "неустрашимых" завоевателей. Оно по-прежнему пребывало в коленопреклоненном положении, боясь пошевелиться и, кажется, даже не дыша.

Скорее всего, этот зверь олицетворял в глазах дикарей какое-то божество, но выяснять это было недосуг. Ним отлично понимал, что своевременное появление на сцене белого волка дало им единственный шанс, и этим нужно было воспользоваться, не теряя времени. Быстро связав Миноне руки за спиной, Ним приготовился поднять вялое тело Урина на руки, лишившегося к тому времени чувств.

А события продолжали стремительно развиваться. Зловещий кот намеревавшийся ускользнуть попался на глаза волку и тот, недолго думая, шагнул ему наперерез. Кот выгнул спину дугой и зашипел, а черная шерсть стала дыбом, отчего он стал казаться еще огромнее. Но их четвероногий заступник не боялся никого и ничего; он, как ни в чем не бывало, продолжал наступление. У кота, явно уступающего противнику силой и размерами, не выдержали нервы и он бросился наутек. Верней сказать – попытался, ибо это ему не удалось: зубы волка впились коту в хвост. Истошное мявканье огласило окрестности.

Исполнив пару круговых оборотов в воздухе, следуя за движениями волчьей головы, кот вскоре всё же обрел свободу. Белый зверь, раскрутив противника, разжал челюсти сжимавшие хвост, и отправившийся в полет кот, достигнув самого края площадки, благополучно приземлился на все четыре лапы. Не прекращая движения, он мигом скрылся в толпе, которая понемногу начинала роптать. Недовольный ропот вызвал Минона, прокричав им что-то на языке племени. Нужно было поспешно уносить ноги. За оружие пока никто взяться не решался, но дожидаться этого было бы неразумным. Но и в этой ситуации зверь пришел на выручку. После своей победы он стоял, опустив морду, словно прислушиваясь, потом вдруг издал грозное рычание, сменившееся леденящим душу воем. Этого оказалось вполне достаточно: самые решительные воины, поднявшиеся было на ноги, вновь попадали на колени.

– Что-то Вы Минона перестарались с воспитательной работой среди своего войска, – съязвил Ним. – Ваши преданные "человеки" отступили перед одним единственным зверем.

Минона в ответ смог лишь зло сверкнуть глазами. А белый волк, уставившись в глаза Нима, вдруг подошел к нему вплотную и, замерев, стал принюхиваться к нему. От неожиданности Ним растерялся, не зная как себя вести с этим существом. Не то что бы он испугался, скорее от неожиданности. Никто так же не понимал, что происходит, а волк, тем временем, встав на задние лапы и положив передние на грудь Ниму, ухватился зубами за его нагрудный карман и рванул его. На жертвенную плиту, звякнув, упал медальон на цепочке и, прокатившись, замер, открывая всем присутствующим, изображенные на нем символы тотемов древних кассийских кланов.

Ним хлопнул себя по лбу, внезапно вспомнив, каким образом этот медальон попал к нему. Он даже протянул руку, желая поднять его и показать Озии, но предупреждающий рык зверя вынудил его воздержаться от этого. Ним не замечал, что пришедший в сознание Урин внимательно наблюдал за этой сценой. Не замечал до тех пор, пока не прозвучал его ослабевший голос:

– Я слишком долго носил этот подарок Владыки и стал игрушкой в его руках. Тебе повезло больше, Ним, но не вздумай вновь взять его в руки.

– Жаль, что я не успел перерезать тебе глотку, болтун, – прошипел с ненавистью Минона.

– Так вот значит, как он вторгся в мой мозг! – заметил с изумлением Ним.

Смысл произошедшего, наконец, дошел до его сознания, отчего по телу пробежала холодная дрожь, – еще немного и он стал бы безвольным орудием в руках своего заклятого врага.

– Пора идти, – Озия прикоснулась к плечу Нима, возвращая его к действительности.

– И то, правда, – согласился Ним. – Время поразмыслить над этим придет, когда выберемся отсюда.

глава 17

Когда зловещая пирамида скрылась за поворотом тропинки, Ним решил, что можно ненадолго остановиться среди обступивших их со всех сторон деревьев. Грозное рычание их провожатого нагоняло на дикарей такой ужас, что погони можно было не опасаться. Опустив раненого на землю, Ним с облегчением выпрямился.

– Нужно оказать ему помощь, – произнес он.

Озия согласно кивнула.

– Похоже, силы возвращаются ко мне, попробую закрыть ему я раны.

Не очень то, поверив словам жены, Ним всё же не смог отказать ей в этом. Ладийское воспитание не позволяло ей вести себя иначе, даже если б на месте Урина был враг, она поступила бы так же. Только сейчас он почувствовал, как устал, неся бесчувственное тело без передышки на протяжении получаса. Он опустился на траву, с наслаждением вытянув дрожащие от усталости ноги. Из раны на спине Урина, которую он зажимал всю дорогу, вновь хлынула кровь. Не теряя времени, Озия приступила к оказанию первой помощи. Она накладывала ладошку на рану, губы ее при этом шевелились, не издавая, впрочем, ни звука. Минона, с которого волк не спускал глаз, от нечего делать следил за действиями Озии, прислонившись к стволу ближайшего дерева.

Его глаза широко открылись, когда страшная рана на спине Урина затянулась в считанные секунды. Потом Озия залечила рану на ноге, а так же мелкие царапины, после чего устало шагнула в сторону и, обняв ближайшее дерево, прижалась к нему всем телом, виновато улыбнувшись Ниму.

– Мне нужно пополнить истраченную силу, – дерева помогут мне в этом. Ним знал, что жене сейчас лучше не мешать, поэтому он кивнул соглашаясь. Когда речь шла о спасении чьей-нибудь жизни, никакие доводы не могли убедить ее оставить это занятие. Ему оставалось только молча волноваться за здоровье своей любимой, которой использовать свою "силу" в ее положении было опасно. Озия, догадалась о чувствах мужа и успокаивающе улыбнулась:

– Это мой долг, любимый, иначе мне нельзя. Я чувствую себя вполне нормально, не стоит волноваться за меня.

В ответ Ним только, горестно вздохнул. Пополнив истраченные силы, Озия вернулась к раненому и, прижав к его вискам свои ладони, вновь погрузилась в свой волшебный метод исцеления. Ним не мог забыть, как когда-то Озия и его вернула к жизни, поэтому он удивился, услышав ее слова.

– Все что смогла я сделала уже, но слишком велика потеря крови. Нет под рукой того, что помогло бы быстрому ее восстановленью, осталось уповать лишь на его стремленье жить. Урин, открыв глаза, сразу после окончания лечения и расслышавший ее последние слова, прошептал глухо:

– Вот только жить, стремления больше нет во мне. Усилия Ваши, принцесса, были благородны, но боюсь напрасны.

– Что ты такое говоришь! – вырвалось у Нима. Это было совсем не то, что он ожидал услышать от бывшего приятеля, судьба которого таким странным образом переплелась с его судьбой. Он успокаивающе произнес: – Скоро мы будем в безопасности, ты обязательно поправишься и еще поживешь на белом свете.

– Увы, я слишком устал от этой бессмыслицы, нет, не перебивай, – скороговоркой, заговорил Урин.

Хотя, его голос звучал тихо, в нем почувствовалась скрытая сила, о присутствии которой в приятеле, Ним никогда раньше не догадывался. Решив больше не возражать, он опустился на траву рядом с Озией, что бы выслушать исповедь умирающего.

– Мне никогда не везло в жизни, – начал Урин. – Я долго мучился вопросом: почему? Почему, что одним дается легко, мне не дается вообще? Я всегда тебя недолюбливал за это, Ним, еще с наших ученических дней. У тебя была возможность воспользовавшись своим знатным рождением получить многое, а ты и без того абсолютно не пользуясь именем своего отца, получал все, что хотел. Почему? Мне эта мысль не давала покоя ни днем, ни ночью. И знаешь, я так и не получил тогда ответа на свой вопрос, зато тебя я просто возненавидел. Когда, великого Клонара посетила мысль сделать из меня шпиона, он добился этого без труда. Я сам нырнул в это болото, снедаемый жаждой отомстить тебе за свое невезение.

Урин на мгновение умолк, собираясь с силами. Лицо его заметно побледнело и осунулось. Говорить ему было тяжело, но прерывать его никто не решался.

– Я понял, что стал слепым орудием в руках Клонара Дайн лишь, когда Минона со своими молодцами, захватил меня в плен после посадки и стянул у меня с шеи тот проклятый талисман. Видимо, в нем заключена какая-то энергия, вынуждающая носящего его слепо повиноваться своему хозяину. А после меня, не знаю уж как, ты подцепил эту штуковину. Теперь я понимаю: она предназначалась именно для тебя. Но и здесь ты превзошел меня, ты не стал рабом Владыки, а лишь потерял свою волшебную силу.

– Подожди, – прервал его на миг Ним. – А как же Озия? Она не носила медальон, но ее тоже сила покинула.

– Вы же муж и жена, – криво улыбнулся Урин. – Наверное, то, что действовало на тебя, передавалось и ей. Подумать только, ты нашел здесь свою любовь! Дочь правителя целой планеты – твоя жена. Почему именно тебе выпало это счастье? Почему снова ты!? Я хотел спастись один, бросив вас обоих, а вышло наоборот. Вы вытащили меня, хотя я этого не заслужил. Наконец-то я получил ответ на свои вопросы. Именно те черты характера, которые начисто отсутствуют у меня, дают тебе возможность жить полной жизнью: иметь друзей и быть любимым. А я пошел по ложному пути, и он завел меня в тупик. Но теперь все, слава богам, заканчивается. Я этому рад, я устал от своих ошибок… Простите и прощайте.

Ним хотел сказать что-нибудь утешительное, но понял, что это будет откровенная ложь. Слова застряли у него в горле и он отвернулся. Когда, он снова поглядел в лицо Урина, тот был уже мертв.

* * *

– Вот мы и снова вдвоем, – подытожила Озия.

– Как это вдвоем? – встрепенулся Ним, возвращаясь к действительности. – А куда подевался Минона?

– Я думала, что ты уже заметил. Он улизнул от нас.

– Воспользовался тем, что нам было не до него. Но, вот вопрос: почему спаситель наш ему позволил это сделать? – Ним поглядел на волка, лежащего на прежнем месте и следящего за ними умным взглядом.

Встретившись с вопросительным взглядом Нима, белый волк равнодушно зевнул и отвернулся.

– Похоже, он говорит, что сторожить этого тошнотворного типа ему стало в тягость.

– Именно это, – подтвердила Озия. – Еще, он ждет нас, уверяя, что есть дело поважнее. А ты, любимый, как я вижу, стал понимать язык зверей!

– Я просто предположил.

– Но угадал его буквально, слово в слово. Нет, совпадений быть не может, ты понял мысленный его ответ.

– Ну ладно, убежал Минона и пусть, – махнул Ним рукой в прямом и переносном смысле. – Все равно я не представляю, как бы мы с ним поступили. Наверное, нам пора двигаться дальше, пока наши "друзья" не направились в погоню за нами.

– Куда же мы пойдем?

– Лучше всего, было бы поскорее добраться до вездехода. На нем мы моментально вернемся к друзьям – путь то неблизкий.

– Я думаю, смогла бы совершить перенос нас обоих, – как-то неуверенно предложила Озия.

– Нет, – возразил Ним. – Ты не должна и думать об этом. Это слишком большой расход энергии для тебя в теперешнем твоем положении, помни о ребенке, милая.

– Но мне действительно сейчас намного лучше, чем было раньше и сил полна я вновь!

– Это может быть и ложным чувством. Радомир предупреждал меня об этом, не стоит рисковать. Сделаешь это в самом крайнем случае для себя одной.

– Что ты задумал Ним?

– Не спрашивай. Просто у меня предчувствие, что это не самый лучший способ в данной ситуации. Давай-ка последуем за белым волком он, наверняка знает лучше, что нам следует делать.

Это предчувствие Ниму навеял тот самый разговор с Урином сегодняшним утром в каменном мешке. Разница во времени – вот что его смущало. С тех пор, как они вырвались на свободу, его не покидала мысль, что простого способа выбраться отсюда не было. Здесь крылась какая-то ловушка, подстроенная, несомненно, Владыкой. Беспокоить без оснований Озию, он пока не хотел, надеясь разобраться сам. Волк уже начал проявлять беспокойство, переминаясь с лапы на лапу, словно поторапливал людей.

– Ну, хорошо, – согласилась Озия без труда. – Мне тоже что-то вдруг стало не по себе, как в том заклятом лабиринте. Здесь ощущается присутствие Великого жреца. Как будто мы все время в паутине и сколько ни барахтаемся в ней, сильней лишь вязнем.

Придя к единому мнению, Ним как можно скорей занялся погребением их бывшего спутника. Как и у Озии, сила его восстановилась странным образом, словно и не исчезала никогда. Воспользовавшись ею, он соорудил небольшую пирамиду, из грунта и камней над телом и они двинулись в путь. Волк бежал впереди, по запаху распознавая дорогу. Поскольку он ни разу не сбился с пути, ведя их все время практически по прямой линии, Ним успокоился, полностью положившись на него. Путь вел не прямо к морю, как он почему-то ожидал, а немного вдоль, в ту сторону, где находился вездеход, заманивший Нима в ловушку. Вот уже показалась знакомая поляна. Волк, не останавливаясь, пересек ее и углубился в следующий перелесок, а Ним застыл в недоумении. Это было то и одновременно не то место, где его захватили воины Миноны. Ним не мог спутать эту поляну, ни с какой другой, но вездехода видно не было. Вернувшись к тому месту, где он когда-то находился, Ним тщательно его обследовал. Там, где недавно сверкал купол антиграва, росли совершенно непримятые цветущие кусты. Ним даже закрыл глаза и потряс головой, но это не очень-то помогло: все оставалось, как и прежде.

– Знаешь, дорогая, – начал он. – Мне что-то не нравится происходящее.

– Что именно?

– А то, что здесь вчера был вездеход.

– Естественно, что враг решил его укрыть от наших глаз. Предвидя, без сомнения, такой вот случай.

– Я также подумал вначале, но либо это не та поляна, либо в прошлый раз мне все привиделось.

– Ты думаешь, что ложные воспоминания о том, что не было с тобою в прошлый раз, тебе внедрил Минона? – взволнованно спросила Озия.

– Либо что-то в этом роде – уж очень подозрительным у него оказалось кресло для посетителей, либо тут какая-то игра со временем.

Нетерпеливое тявканье белого волка, поджидавшего их у дальнего края поляны, прервало их размышления.

– Зовет нас за собой, торопит, – пояснила Озия.

– Да, это явно не конечная точка нашего маршрута, – согласился с женой Ним. – А ты, пожалуй, уже с ног валишься от усталости. – И не дожидаясь возражений, подняв Озию в воздух, он двинулся дальше, удерживая ее вперед собой.

– Как здорово! – воскликнула она. – Лечу как птица и не нужны мне даже крылья, – Озия залилась счастливым смехом.

Их проводник слегка опешил, увидев картину летящей по воздуху девушки, но безропотно продолжил свой путь, лишь временами оглядываясь и недоуменно поскуливая. Они углубились в чащу, дорога под ногами постепенно уходила вниз и Ним подумал было, что они возвращаются к морю. К его удивлению, путь их закончился в глубоком овраге. Дно оврага заросло густым, колючим кустарником, в который зверь и бросился. Раздвигая ветки в рост человека, Ним и Озия продвигались следом. Ветки смыкались за ними, пряча их от посторонних глаз. Дальнейший путь был не долгим; впереди открылась узкая скальная расщелина, служившая входом в пещеру, которая, судя по всему, была концом их маршрута. Дойдя до противоположного конца небольшой пещеры и тщательно обнюхав все углы, волк улегся на землю возле небольшой кучи ветвей и сухих листьев, кем-то заботливо собранной здесь.

– Ну, вот и место для отдыха, – заключил Ним, помогая Озии опуститься на эту, ставшую уже за последнее время привычной постель. – Это подтверждает наличие у этого убежища предусмотрительного хозяина.

– И этот кто-то – друг, – закончила Озия.

– Почему обязательно друг? – возразил Ним. – Может быть, здесь устраивали стоянку дикари, когда охотились в этих местах и еще не были нашими тюремщиками.

– Нет, в воздухе что-то витает: неуловимо знакомое и даже сказала бы я, что – родное. – Скажи-ка, наш любезный друг, – обратилась она к белому волку. – Чего мы ждем здесь?

Волк поглядел на нее умным взглядом и помахал хвостом. Почему-то на этот вопрос Озия, как ни пыталась, так ответа и не получила.

– Ну ладно, поскольку моя жена находится под надежной охраной нашего спасителя, я могу отлучиться ненадолго и поискать чего-нибудь съедобного. Уже скоро вечер, а от утренней лепешки не осталось даже воспоминаний.

Идти не пришлось. Волк, словно поняв слова о пище, принялся разгребать передними лапами кучу веток. Потом, сунув туда морду, извлек зубами небольшой мешочек и положил его на колени Озии.

– Ну-ка посмотрим, что ты мне принес, – сказала Озия, засовывая руку в мешочек.

Ним и так уже догадался о том, что волк достал из тайника пищу. Его уже ничего не могло удивить в поведении этого странного животного. Но он все-таки удивился, когда увидел извлеченный Озией на свет сверток и стеклянную бутылку с водой. Поразила его не бутылка, а бумажный сверток. Настоящая бумага! Учитывая, что на Ладе о бумаге никто никогда не слышал, то это вызывало совершенно фантастические догадки. Ну а если предположить, что бумага кассийского происхождения то, что это за буквы на ней. Ним сколько не силился, не смог разобрать написанного текста.

Что касается Озии, то она поступила более практично; не придав большого значения бумаге, она развернула сверток и разделила содержимое на три части. Одну треть пододвинув спасителю, вторую сунула в руку находящемуся все еще в оцепенении Ниму, а за третью принялась сама.

– Превосходная еда, – аккуратно пережевывая, заявила она. – Как мы давно не ели ничего подобного! А ты по-прежнему считаешь, что это недруг так заботится о нас?

– Пожалуй права ты, а не я, – вынужден был капитулировать Ним, пробуя кусочек своей порции. – Но только странный он какой-то, ты не находишь?

– Нет. Но пища, правда, необычна. Похожа чуть на ту, чем потчевали нас на Орионе. Какой был чудный вечер! – Мечтательно закончила Озия.

– Ну, ничего, вот выберемся из этой передряги, и будет у нас еще тысяча прекрасных вечеров, любимая.

– Нет, ты не понял, Ним, меня, – тогда все было по-другому. Тогда, мы были молодыми, а будущее ясным и понятным было. Всего чуть-чуть прошло с тех пор, но что-то в мире изменилось и прошлого обратно не вернешь.

"Да, это так", – мысленно согласился Ним. – "Еще полгода назад, все было по-другому. Словно ураганом закружила их жизнь: что-то безвозвратно ушло, что-то новое пришло на смену ушедшему. Наверное, это кончается молодость и наступает пора зрелости. Конечно, это так: теперь на них лежит больше ответственности за жизни других людей".

– Я тебя понял, родная. Понял, что ты волнуешься о будущем Лады, переживаешь за будущее наших потомков. Но отложи на время все свои волненья, изволь взвалить их на меня. Тебе стать мамой скоро предстоит, а мне судьбой назначено семью оберегать.

Устроив Озию и дождавшись пока она уснет, Ним принял решение бодрствовать, чтобы не прозевать появление неизвестного благодетеля. Безмятежно спать на территории врага ему казалось крайне неосмотрительным. Проведя некоторое время в размышлениях, он пришел к выводу, что если ожидание не принесет никаких результатов, то глубокой ночью придется идти к берегу моря и пытаться найти остатки плота. Ему хотелось поскорее покинуть опасное место, и плот мог помочь им в этом, если конечно он не исчез так же, как и вездеход-антиграв. Белый волк, явно собираясь оставаться на страже, улегся у входа и стал принюхиваться к запахам, доносимым сюда легким ветерком. Находясь под такой охраной, Ним чувствовал себя в относительной безопасности, во всяком случае, незаметно подобраться к их убежищу не смог бы никто. Меж тем, сумерки становились все плотнее. Ним, безмерно уставший за минувший день, незаметно задремал сидя.

Сны были беспокойными. Главным фигурантом его снов был черный кот. Куда бы Ним ни бежал, спасаясь от вполне осязаемого ужаса преследующего его повсюду, кот бросался ему под ноги или прыгал откуда-то сверху, норовя вонзить свои острые когти в лицо. Черный хищник поминутно издавал дикие вопли и, сверкая красными глазами, шипел. Его шипение что-то значило, но Ним никак не мог сложить эти звуки в человеческую речь. Что-то ему подсказывало, как важно понять, что он там шипит. Разгадка кошачьего языка была уже совсем близко, но тут белое сияние залило все вокруг. Этот свет был белей всего, что он видел когда-либо в своей жизни. Он ослеплял своей чистотой, но в то же время успокаивал, согревая душу своим теплом. Кошмар, преследовавший Нима, сразу отступил, а из центра этого сияния вышел мальчуган лет десяти в цветастой рубашонке, но с недетским выражением на серьезном лице. Светлые льняные волосы обрамляли овальное лицо, казавшееся знакомым, хотя Ним не помнил, чтобы имел когда-либо на Ладе близкие контакты с подростками подобного возраста. Подростков же кассийского происхождения – вообще не существовало в природе. Белый волк бросился к мальчику и с радостным поскуливанием принялся тереться о его ноги, проявляя все доступные ему знаки любви. В ответ мальчуган прижал голову четвероногого к груди и потрепал по загривку, взъерошив белую шерсть.

Внезапно Ним понял, что уже давно не спит. Бросив взгляд на Озию, голова которой покоилась на сгибе его локтя, он убедился, что она тоже не спит, а глядит на странного мальчика. Свет, заливавший пещеру, исходил от прямоугольного светильника, стоящего рядом на земле. Мальчик молча разглядывал проснувшихся Нима и Озию. Осторожно высвободив затекшую руку из-под головы жены, Ним сел и помог сесть ей. Потом сделал приглашающий жест, предлагая мальчику присоединиться к ним. Мальчик приблизился и опустился рядом на кучу веточек, по-прежнему не отрывая от них взгляда. При этом глаза его выражали явный восторг от этой встречи.

Ним недоумевал: он, как и Озия, ожидал увидеть взрослого человека, может быть даже не одного, но никак не подростка. Поскольку четвероногий спаситель так радостно встретил этого мальчика, то сомнений быть не могло – он хорошо его знал. Странный мальчик продолжал хранить молчание и Ним решил первым завести разговор.

– Этот волк, твой друг? – указал он на лохматого зверя, который закончив изливать свою преданность, улегся у ног мальчика. Мальчик ответил сразу же, не открывая при этом рта: ответ возник сам собой в голове Нима и Озии.

– Это не волк, это просто пес. А зовут его именно так, как вы сказали – Волк.

Поскольку его предки волчьей породы. Он очень умен и многое понимает. Ним и Озия, переглянулись.

– Ты поняла ответ?

– О да. Спаситель наш не дикий хищник, а друг людей, чьи предки волки.

– Ты никогда не говорила мне, что кто-то из ладийцев приручает волков.

– Мне не было о том известно и так ли важно это? – она пожала плечами.

– Ну, не знаю, – задумчиво протянул Ним. – Мне просто это кажется любопытным, к тому же мальчик говорит с нами мысленно, не открывая рта.

– Немногие умеют это делать, Ним, но удивительного нет здесь ничего.

– Я не смогу пока говорить на вашем языке, – вновь беззвучный ответ мальчика вторгся в их мысли.

– Но понимаешь нас, – констатировал Ним.

– Только немного; мой родной язык почти такой же, как и ваш, но произношение сильно отличается. Мне легче слушать ваши мысли, ведь вы думаете о том, что произносите вслух.

– Как же зовут тебя, наш юный друг? – поинтересовался Ним.

– Меня зовут Эван. – ответил на этот раз вслух мальчик. Его лицо озарилось улыбкой, когда он произносил это, тщательно выговаривая слова. После он мысленно добавил:

– Это, пока что все, что я умею говорить на вашем древнем языке. Но я учусь, и буду переводить стихи вашей эпохи. Родители называют меня Ваней, и вы также называйте меня.

– Что-то я не все понял на этот раз, – ошеломленно мотая головой, произнес Ним.

– Но выраженья наших лиц, мой Ним, мне кажется – похожи. А значит, слышим мы одно и то же, – растерянно улыбаясь, ответила Озия и пояснила: – Наш мальчик Ваня прибыл к нам из будущего.