Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов

– Я найду завтра деньги, и мы будем жить вместе.

– Ах, вместе, а на что мы будем жить? Ты не подумал об этом?

– Я устроюсь на работу, я буду зарабатывать, а ты больше не будешь никого принимать.

– Ну, вот ты сначала, найди работу, принеси деньги, а уж потом мы поговорим. Всё. А сейчас оставь меня в покое, я не могу тебя больше видеть.

– Хорошо. Но ты иди домой.

– Он ещё условия мне будет ставить. Иди отсюда.

– Только если ты пойдёшь домой.

– Ладно, пойду домой, всё равно ловить тут уже нечего.

Вечером следующего дня, Роби летел по улице, сжимая в руке деньги.

Старый форд нагнал Мери у самого подъезда.

– Привет Мери. – Из форда вышли двое. – Говорят вас с Роби можно поздравить?

– Даже не знаю, что сказать. Роби нашёл работу, достал деньги, он очень серьёзно настроен.

– А ты?

– А что я, он очень хороший, заботливый.

– Тогда нужно выпить за новую ячейку общества. У нас и вино и шампанское. Приглашай.

– Пойдёмте, Роби сейчас подойдёт.

– Вот вместе и отпразднуем. – Входят в квартиру. – Здесь будете жить?

– Пока да, Роби нашёл работу, я тоже ищу, думаю, через месяц съедем.

– Значит, с прежней работой решила завязать?

– Конечно, я же теперь с Роби.

– Роби, это хорошо, но и старых друзей, не нужно забывать. – Обнимает её.

– Не надо, не шути так.

– Даже не думал, семья семьёй, а друзей помнить нужно, да и лишняя денежка семье не помеха. – Достаёт деньги. – Или ты теперь как честная женщина, денег брать не будешь? – Расстёгивает блузку, на Мери.

– Прекрати, я не могу так, не буду…

– Хорош ломаться – рвёт на ней блузку – не могу, не буду. Будешь! И столько сколько нужно, поняла! Ты шлюха, и всегда будешь шлюхой. И будешь давать, тогда когда скажут, поняла. А будешь кочевряжиться, по кругу пустим. Так что, давай, по хорошему, и тебе и мне и Роби, всем будет хорошо.

В конце концов, я ведь не враг вашему счастью, думаешь, кто Роби деньги одолжил? А так ведь могу и на счётчик поставить. Так, что давай не ерепенься, пошли в спальню.

– Сейчас прийдёт Роби.

– Ничего, прийдёт, подождёт за дверью. Пошли.

– Только Роби не слова.

– За кого ты меня принимаешь.

– За урода. – В дверях стоял Роби. – Убью шлюха. – Роби бросился к Мери.

– Держи его. – Парни сбили Роби с ног и скрутили.

– Убью, сука, тварь, шлюха. – Роби бился в руках парней как рыба в сети.

– Давай вали от сюда, пока мы его держим. – Мери выскочила из квартиры. – Вот теперь Роби, ты стал настоящим мужиком, молоток. Теперь ты понимаешь, что она просто шлюха, и должна знать своё место. Что успокоился, давай вставай, пошли, выпьем. Трое мужчин вышли на улицу, сели в старый форд и поехали в бар.

Кошачье племя.

Я был студентом творческого вуза. А в творческих вузах всегда дают задания на лето. Тем летом, нам дали задание подсмотреть в жизни яркие характеры, интересные типы людей, с которых, потом, нужно будет делать зарисовки. А где искать такие характеры, как не в глубинке. И я воспользовался давним приглашением одного моего однокурсника. Он был родом из небольшой, затерянной в предгорье Кубани, станицы. Я решил провести там пару недель.

Солнце уже садилось, когда автобус взобрался на очередной холм, покрытый зелёной травой и небольшими, одиноко-растущими деревьями.

Автобус стал, кто-то вышел и пошёл по грунтовой дороге, уходящей от трассы в зелёные круглые холмы. Автобус тронулся, и пошёл дальше.

Таких остановок было много. И всякий раз люди уходили в сторону от трассы и терялись в бесконечных холмах покрытых зелёными коврами. Когда, в очередной раз, люди вышли там, где не видно было никакого жилья, я подумал, куда идут. И тогда мой, друг ответил на мой вопрос.

– Видишь ли, в прошлом, каждая станица имела предназначение пограничного отряда, и все они строились на определённом расстоянии друг от друга. Как правило, это расстояние определялось десятком километров, именно такое расстояние мог быстро преодолеть конный отряд.

А так как местность холмистая, то, как правило, сама станица располагается в низине между холмов. Там она скрыта от ветров, и есть река, вдоль которой и строились хаты.

Автобус снова поднялся на холм, и стал спускаться в долину. В глубине между двух холмов, лежала укрытая, в тёмной зелени станица. Она тянулась вдоль синей реки, извивающейся, как змея. И пестрила прямоугольными формами огородов, утыкавшихся в усыпанный белыми камнями берег.

Автобус скатился в долину и стал в тени тутового дерева.

Мы вышли, нас встречали. Огромное количество родни, обступили нас со всех сторон. Моего друга передавали из рук в руки. Когда крепкие объятия мужчин и поцелуи женщин, смешанные со слезами, закончились, нас и наши сумки подхватили и доставили домой. Это был большой кирпичный дом с синим забором и голубыми ставнями. Площадка перед домом была залита бетоном, а над этой площадке висели гроздья спелого чёрного винограда.

Слева от дома был домик с маленькими окнами и белыми стенами. Как я потом узнал, это была мазанка. Так называют старые дома. Они строились их глины. Впрочем, об этом стоит рассказать.

Так как природа Кубани не богата строительными лесами, то казаки строили дома из того, чего было много под рукой. А под рукой было много глины и соломы. Они брали глину и солому, добавляли воду и смешивали это всё между собой. Вообще на заготовку самана, так называлась смесь глины, соломы, песка и кизяка, собиралась вся родня. Всё эту смесь замешивали верхом на лошадях. А то и босиком покалено закатав штаны и подняв подолы платьев. После эту смесь заливали в специальные формы и сушили на солнце. Так получались кирпичи. Из них и складывали хату. Обмазывали её, глиной с лошадиным навозом и белили мелом или известью. Крышу делали из соломы, пол мазали глиной смешанной с кизяком. Такая хата имела печь, на которой готовили еду. Летом в хате всегда было прохладно, а зимой тепло. Сегодня же она служила кухней для семьи моего друга. А жили они в новом кирпичном доме. Нас устроили за домом на сеновале.

Было очень хорошо, лежать на свежем сене, укрывшись старым тулупом. И слушать, как рядом квохчут куры, возятся поросята и жуёт свою, жвачку корова. Впрочем я увлёкся и отошёл от того о чём хотел вам рассказать.

После ужина, я решил пройтись по станице. Я шёл по узким кривым улицам, в сторону реки. Возле небольшого двора, на потемневшей от времени, деревянной скамье, сидел молодой армянин. Он был большой с красивыми чёрными глазами, и вьющимися волосами. Сильные руки, свободно лежали на тренировочных штанах. Про таких говорят, первый парень на селе. Он свистнул мне. Я остановился.

– Поди, сюда – Я подошёл – ты кто?

– Кирилл.

– Кирюха, значит. А я Армен. Ты откуда?

– Из Москвы.

– Из Москвы-ы – Он протянул окончание так буд то я с марса – А до кого приехал?

– К Чемирисовым…

– А, до Чемириса… ну садись – Он подвинулся, и я сел – Отдыхать, значит. Ну как там в Москве?

– Хорошо.

– Ну, это хорошо, что хорошо. Кого из звёзд видел?

– Да никого.

– Как никого? А что ты там делаешь?

– Учусь

– На кого?

– На филолога.

– Это, что за зверь?

– Ну, это, тот, кто занимается словом, литературой различных культур и народностей.

– Учитель литературы, что ли?

– Можно и так.

– Уважаю, значит, учителем будешь.

– Да.

– Это хорошо – Он разговаривал со мной как-то, между прочем, без особого интереса. Только потому, что ему скучно.

– А ты, что тут?

– Бабу жду. Сейчас муж её на работу уйдёт, так она и прибежит.

– Прям так, и прибежит?

– Прибежит. Что б ко мне и не прибежала. Ко мне тут все бабы бегают. Достали уже. Кошачье племя.

– А ты скажи, что б ни ходили – Он посмотрел на меня и усмехнулся.

– Молод ты ещё. Небось, и бабы не пробовал? – Он рассмеялся. Раскатисто и свободно, так как гремит весенний гром – Сейчас прийдёт, посмотришь на неё. Бабы они как кошки. Ни стыда, ни совести. Только свадьбу отгуляла, а уже бежит, по земле стелиться. Глаза шалые, бесстыжие, всё отдаст за ласку. Как буд-то магнитом их ко мне тянет.

– А как же мужья? Ведь побить могут? – Он улыбнулся, – вот видишь? – И сжал перед моим носом огромный кулак.

– Уже пробовали, а я им тогда сказал. Что хорошая баба, от хорошего мужика не побежит. А если бегает, значит сами на себя, пусть пеняют.

– Неужели все такие?

– Почти все. Баба ради утоления своей кошачьей страсти на всё готова. Не веришь? Сейчас прийдёт докажу.

Она появилась из темноты, большая, полногрудая, и пышущая жаром. От неё пахло чем-то волнующим и тревожным. Увидев меня, она стала как вкопанная.

– Ну, чё стоишь? Кирюха это, братан мой. Садись – Она села и обвила его руками.

– А ты не говорил, что у тебя брат есть – Она всё ещё с подозрением посматривала на меня.

– Теперь говорю. Студент, с Москвы приехал, отдыхать.

– А он не болтливый?

– Скажу, не будет болтать. А скажу, будет. – Она испуганно посмотрела на него. – Ладно, не бойся. Не скажу. Что запыхалась, бежала?

– Да, он поздно ушёл. Боялась, не дождёшься.

– Ну, и не дождался бы, и чё? Что своего мужика мало?

– Да, ну, его, не видеть бы его совсем.

– Чё ж, не уйдёшь от него, коли так?

– А семья, дом, дети?

– Вот дура баба. А ко мне, зачем бегаешь.

– А то ты не знаешь?

– Вот, он не знает, скажи – Она посмотрела на меня и сказала.

– Известное дело, за любовью.

– А что больше и мужиков в станице нет, кроме меня?

– Есть, да такой как ты один на всю станицу. Ну, что ты меня всё пытаешь? Пойдём в хату, он ненадолго уехал, скоро вернётся.

– А, что не терпится? Что, мокрая уже вся? – И он сунул руку ей под платье – она закатила глаза и задрожала мелкой дрожью.

– Ну, что ты меня мучаешь? Пойдём в хату.

– А, что здесь не дашь?

– Ну, не при мальчике же?

– А чего при нём нет?

– Хватит, куражишься? Пойдём в хату.

– Только с Кирюхой.

– Ну, ты что он же ещё, небось, не целованный.

– Вот и поцелуешь, научишь всему, а?

– Арменчик, милый, ну хватит – Он убрал руку.

– Либо идём в хату втроём, либо уходишь, совсем – Она закусила губу и испуганно посмотрела на него. В надежде, что он шутит – Ну чё, будем губки кусать или делом займёмся. Я тут с тобой время тратить не буду. Мне вон только свистнуть, так со всей станицы бабы ко мне сбегутся.

– Хорошо, давай втроём.

– Ну, чё Кирюха, пойдём.

– Нет, я не пойду.

– Чего, брезгуешь?

– Нет, у меня в Москве девушка осталась.

– Красивая?

– Мне нравиться.

–Ладно, уважаю. Ну, что – Он встал – Пошли кошка блудливая, получишь свою порцию счастья.

Они ушли, а я ещё долго не мог прийти в себя от всего, что здесь случилось.

Прошло несколько лет, с тех пор как я стал свидетелем этой сцены. Я закончил учёбу, стал работать. Мой однокурсник уехал к себе на Кубань. Мы с ним не виделись, несколько лет. Но недавно судьба снова свела нас. Сидя у меня, мы выпивали, разговаривали, и я, вспомнив эту историю, и спросил – А как там поживает Армен?

– А это тот, за которым бабы бегали?

– Да.

– А нет его. Зарезали.

– Кто, как?

– Девка одна. Он гулял с ней, потом бросил, а она обиды ему не простила, пришла к нему, и ножом прямо в сердце.

– Что, ж он такой здоровый с девкой не справился.

– Слишком самоуверен был. Даже подумать не мог, что такое может случиться.

Мы помянули его, и легли спать.

Витка-польза.

У неё была длинная русая коса. Большие, открытые глаза, и слегка оттопыренное правое ухо, за которое она складывала, свою длинную чёлку. Она села на стул, на который ей указал Сашка, положила пакет к ногам, и стала осматривать комнату.

– Привет. – Сказал Сашка. – Как твоё ничего?

– Ничего. – Ответил Стас. – Сашка сунулся в холодильник.

– У-у-у, как всё запущено. Ты вообще, чем питаешься?

– Ничем, у меня сессия на носу.

– Понятно. Хочешь, продуктов подкину.

– Давай. А то совсем зашиваюсь некогда до магазина дойти.

– Сейчас принесу. – И он скрылся за дверью. Она по-прежнему рассматривала комнату. Она сидела, скрестив ноги. И положив на них руки, смотрела на пожелтевшие обои, и на двухъярусную кровать, с разворошённой на ней постелью. – Вошёл Сашка и стал выкладывать на столь продукты. Колбаса, яйца, тушёнка, хлеб, макароны. И вот ещё сгущёнка.

– Откуда такое богатство? Ларёк обнёс?

– Посылка с дома пришла. Гуляем. Да, кстати, не познакомились ещё? Нет? Бобыль он и есть бобыль. Перед ним такая девушка сидит, а он, и глазом не ведёт. Знакомься, это Витка-Польза. Не девушка, а мечта. Витка, это Стас. Добрейшей души человек. – Она кивнула

– А почему польза?

– О, у нас проснулся интерес. Потому, что от неё одна польза. – Он подсел к Стасу, и перешёл на заговорческий тон. – Слушай, у неё сейчас проблемы с жильём. А ко мне завтра Маринка приезжает. Пусть у тебя поживёт. Приготовит, постирает, да и ночью не оставит, без внимания. Я бы у себя оставил, но не могу.

– У меня сессия. – Отрезал Стас.

– Она тихая, и не заметная. Ты сейчас один. Не на улицу же её гнать? Кстати, когда Жека приезжает?

– На две недели уехал.

– Вот, и пользуйся. Пока комната свободна. А я тебе завтра ещё продуктов подкину. Всё давай. Витка, я обещал, я сделал. Пока.

– Постой – Но он исчез за дверью. Витка, ещё какое то время сидела тихо. Рассматривая меня. Потом сползла со стула и медленно подошла ко мне. Она села на кровать и закинув чёлку за ухо, спросила.

– Учишься? – она произнесла это лениво, растягивая слога.

– Учусь.

– Трудно?

– Что трудно?

– Учиться?

– Трудно.

– А Сашке всё легко, он даже на занятия не ходит. Так сдаёт. И родители ему всё время продукты передают. И деньги.

– Мне не передают.

– Почему?

– У меня родители далеко живут.

– У-у-у, понятно.

– А у тебя родители, где живут?

– Посёлок Речной.

– Это где?

– Красноярский край.

– Ишь, как тебя занесло. Поступать ехала?

– Да.

– И чего? Мимо?

– Мимо.

– А домой, что не вернулась?

– Скучно там.

– А тут, что весело?

– Здесь веселей.

– Что думаешь делать?

– На следующий год поступать буду, или замуж выйду.

– Есть предложения?

– Нет. Но варианты встречаются.

– Какие?

– Был один, к Сашке приходил. Весь упакованный.

– И…

– Три дня на машинке катал, потом назад привёз. Женатый оказался.

– Бывает.

– А ты не волнуйся, я не привередливая и потом, польза от меня тебе будет.

– Какая?

– Я убирать могу, стирать, готовить буду. Я у Сашки всё делала. Я и массаж могу, и вообще… – Она коснулась моего плеча.

– У Сашки давно живёшь?

– Два месяца, а до этого у Мишки жила в 320-м.

– И что, тоже всё делала?

– Нет, только то, что просил.

– А что просил?

– Разное.

– Понятно. Ещё где жила.

– Много где. Я с июля здесь. И в пятом и в седьмом корпусе. И в гостевом, месяц жила.

– А там с кем?

– С комендантом. Он меня потом в пятый корпус пристроил, к четверокурсникам. Я полезная, все были довольны.

– Что, ж ты с места на места переходишь, если такая полезная?

– По-разному. К Сашке вон, девушка приезжает. К кому то мама. Мишка меня Сашке за долг уступил. Он мне тогда так и сказал. – Если б не долг, никогда бы с тобой не расстался. – А в пятом корпусе я с Семёном жила, так он на мне жениться хотел.

– Что ж не женился?

– Не успел.

– Что значит, не успел?

– Он меня в карты проиграл.

– Как это проиграл?

– Так, играли они на деньги. Он всё проиграл, а когда денег не осталось, он меня на кон поставил, ну, ты понимаешь, он отыграться хотел.

– И…

– Не вышло. Так я попала в седьмой корпус. Ну а там я ещё в восьми комнатах жила.

– Да биография у тебя, обзавидуешься. Одного не могу понять, как это можно было тебя, на кон поставить? Ты что лошадь, что ли.

– Нет, не лошадь, просто Семён порядочный очень, и карточный долг для него это святое.

– Даже не знаю, что мне с тобой делать?

– А, что хочешь то и делай. Хочешь я массаж, тебе сделаю. Я умею, всем нравиться. Раздевайся, ложись я сейчас. Свет погашу…

– Постой!

– Что?

– Есть хочешь?

– Хочу.

– Посмотри, что там Сашка принёс.

– Хорошо. – Она подошла к столу. – Тут макароны, я приготовлю макароны с тушёнкой на двоих?

– Давай.

Она ушла на кухню, а Стас попробовал сосредоточиться на билетах. Но ничего в голову не шло. В голове только и мелькала Витка-Польза, как переходящий вымпел, от одной комнаты к другой.

Через полчаса, гремя кастрюлей, она вошла в комнату. – Готово. Прошу к столу. – Стас встал и подошёл к столу.

– Какой запах! Обалдеть!

– Я тушёнку с зелёным луком в сковородке припустила, а потом ещё сметанки добавила, получилось как с грибами, пробуй. – Я попробовал.

– Божественно. А где ты зелёный лук со сметаной достала?

– Лук мне Витька дал с 202, я у него три недели жила. А Сметану у Лёшки.

– А что у Лёшки? Тоже жила?

– Нет, я ему тексты набирала.

– Что делала?

– Я печатаю быстро, а ему рефераты нужно было набрать. Вот я и набирала. А он мне, вот – Она вынула из пакета коробку. – Набор косметики подарил.

– А ты действительно полезная.

– Я же тебе говорила, что от меня всегда польза. Меня так и прозвали. Витка – Польза.

– Повезло мне с тобой.

– Ещё как повезло. Это ещё не всё, что я могу.

– А что ты ещё можешь?

– Много чего. Я даже один раз, вместо Витьки на лекцию ходила.

– Куда ходила!?

– На лекцию. Там, какая-то лекция важная была, а Витька, всю ночь в клубе проскакал. Вот он меня и отправил. Дал пропуск свой, я и пошла. Так я ему всю лекцию на телефон записала. Вот! Так, что ты меня держись, И я тебе сгожусь.

– Ладно, буду держаться. Давай спать.

– А ты как любишь?

– Чего люблю?

– Ну, с чего предпочитаешь начать?

– С душа.

– Хорошо, ты иди в душ, а я пока постель приготовлю.

Когда Стас вернулся, постель моя была аккуратно расстелена. Рядом с его подушкой появилась ещё одна. Стас взял подушку переложил её на кровать второго яруса, выключил свет, и лёг на нижнюю. Витка тихо вошла в комнату.

– Ты спишь?

– Нет.

– А почему ты убрал подушку?

– Наверху будешь спать.

– Почему? Я что тебе совсем не нравлюсь? – Она села на кровать и приспустила рубашку с плеча.

– Нравишься. Только ложись наверх.

– Может тебе массаж сделать? Или пятки почесать?

– Что почесать?

– Ну, пятки щёткой почесать. Многим нравиться.

– Нет.

– Что нет? – Она приблизилась к нему, так близко, что Стас почувствовал её горячее дыхание.

– Мне не нравиться. Ложись спать. – Последнюю фразу Стас сказал со злостью. И Витка испугавшись, полезла наверх. Скоро стало тихо. Казалось буд-то, её и нет вовсе. Стас повернулся на бок и закрыл глаза.

– Ты только не гони меня. – Сказала Витка. – Может, я тебе ещё понравлюсь. Так бывает, сначала девушка не нравиться, а потом наоборот.

– Что наоборот?

– Нравиться. Просто ты пока ещё не попробовал. Так что ты не спеши меня гнать.

– Да, что ты заладила. Гнать, да гнать. Ты что думать больше ни о чём не можешь.

– А о чём мне ещё думать. Когда я вижу, что тебе от меня ничего не надо. Ещё и раздражаешься. А мне, между прочим, идти некуда. И если я тебе буду не нужна, ты меня выгонишь. И куда я денусь?

– Ну, нельзя же жить только ради койко-места. Ещё и предлагать себя за него. Извини, но это похоже на… – Стас не договорил. Возникла пауза, потом говорить, стала она, быстро перебирая слова. С обидой в голосе.

– Ничего не похоже! Я не делаю это за деньги. И не сплю, с кем попало. Просто я приношу пользу, тому, кто приносит пользу мне. Это совсем другое. Это взаимовыручка. Без которой не прожить, а ты просто эгоист, который не хочет ни от кого принимать пользу. Этим самым ты ставишь человека в зависимое от тебя положение. Ты не хочешь равновесия. Такого равновесия, когда каждый получает от-другого то, что ему нужно. И никто никому не должен.

– Я эгоист?! – Возмутился Стас. – Я ставлю людей в зависимое положение?! А те, что пользуются тобой, а потом меняют на долг, или проигрывают в карты. Или просто передают с рук на руки, они значит альтруисты?!

– По крайней мере, они не заставляют человека чувствовать себя должником. – Она застонала.

– Что случилось?

– Ничего, так, сейчас пройдёт. Дай мне, пожалуйста, таблетки. Они в пакете, в косметичке. – Я встал, нашёл таблетки, налил воды и подал ей.

– Что с тобой? – Она выпила.

– Полежи со мной?

– Опять?!

– Нет, просто полежи, мне страшно. Чуть, чуть, пока не пройдёт. – Стас лёг рядом с ней. Она прижалась к нему, как прижимается к ногам бездомный котёнок. В поиске защиты. – Знаешь, я неделю назад, чуть не умерла.

– Как?

– Я когда у Сашки жила, забеременела. Сашка сказал аборт делать. А у меня не прописки не денег. В общем, решила сама избавиться. Посмотрела в интернете как, и напилась какой-то дряни. Мне так плохо стало, что Сашка испугался и вызвал скорую. Теперь меня иногда прихватывает, тут внизу живота. Но доктор сказал это пройдёт.

– А ребёнок?

– Нет больше ребёнка, и не будет никогда. Она замолчала, и я почувствовал горячие капли у себя на плече. Ночь смяла наш разговор. Разорвала его на куски и, смешав их между собой, яркими лоскутами пустила в мои сны.

Витка разбудила меня утром.

– Вставай соня, завтрак проспишь. – Я встал, она накрывала на стол. – Иди, умывайся и за стол. – Стас пошёл в умывальник. Когда он вернулся Сашка сидел за столом. Витки не было.

– Привет дорогой.

– Привет.

– Садись. Ешь. – Он намазал сгущёнку на булку и сунул в рот. – Ты чего это девушку обижаешь? – Я удивлённо посмотрел на него. – Жалуется она на тебя.

– Что такое?

– Говорит, ты её игнорируешь.

– А что я, по-твоему, должен наброситься на неё как мартовский кот.

– Ну, зачем же бросаться. Просто немного уделить внимания. Она старается ради тебя, из кожи вон лезет. Дай ей почувствовать себя нужной. Услуга за услугу понимаешь? И тебе и ей хорошо. Или может она тебе не нравиться, как женщина? Я пойму, ты только скажи товарищу. Я её кому-нибудь другому перекину.

– Пустишь её дальше по рукам?

– А что лучше выгнать её на улицу? И куда она попадёт там? Как ты думаешь? А! Молчишь! А я тебе скажу ей там прямая дорога на панель. Так, что лучше с нами в тепле, среди своих, понимающих её друзей. Так, что ты давай, не обижай девушку, а то я её назад заберу.

– Я тебе заберу! Встал, и пошёл отсюда. Сутенёр! – Сказал Стас.

– У-у-у, как всё запущенно. Ладно, пойду, Маринка скоро приезжает. – Он встал, дожёвывая бутерброд. – А девушку не обижай. Всё, давай, зайду как ни-будь. – Он ушёл. Вошла, Витка.

– Что это Сашка вышел от тебя такой взвинченный?

– Ещё раз прийдёт, развинчу.

– Чего ты такой?

– Какой?

– С людьми не ладишь. Сашка о тебе беспокоится, продукты вон принёс, а ты его выгнал.

– Простите. Не умею я приносить пользу. Эгоист я.

– Нет, ты не эгоист, просто не понимаешь многого.

– Конечно! Куда мне, до ваших взаимовыгодных отношений. Я тебе койку, а ты со мной в койку.

– А это уже зло и не умно. А если я тебе не нравлюсь, так и скажи. Мне, правда, сейчас не куда идти.

– Опять! Я что гоню тебя?

– Нет. Не гонишь. Странный ты какой-то.

– Какой есть.

– Да, какой есть. Я пойду, помою посуду, а ты занимайся. Я буду смотреть за тем, что б тебе никто не мешал.

– Хорошо. Спасибо.

Тонкая шерстяная нить, сматывалась с клубка, и, попав на спицу, сплеталась в махровое полотно. Она сидела в углу и тихо накидывая петли. Губы беззвучно двигались в такт нити, блестя своей наготой.

– Что ты вяжешь?

– Шарф.

– Здорово у тебя получается.

– Я люблю вязать. Ещё с детства мама пристрастила. Теперь всегда, что-нибудь вяжу. Отвлекает и нервы успокаивает. А ты чем нервы успокаиваешь?

– Я люблю на дождь смотреть, как он бежит по стеклу. А ещё на луну, когда она большая жёлтая, и весит так низко, что, кажется, протяни руку и дотронешься.

– Я тоже люблю на луну смотреть. Мне нравиться, когда она тонким, серпиком висит в небе. А вокруг неё звёзды, много-много, как маленькие овечки на лугу. И так хорошо на душе делается, что петь хочется. Вот так бы всю жизнь, только на звёзды и смотрела, но нет, нужно возвращаться к земной жизни, полной забот, тревог, и неопределённости. Двадцать четвёртый.

– Что?

– Двадцать четвёртый ряд. Теперь нужно вплести жёлтую нить. А ты, правда, сказал Сашке – Пошёл вон – сутенёр.