скачать книгу бесплатно
Их отец – Николай Сергеевич Чернышев (1898–1942) – известный художник. Его женой была Елизавета Александровна Самарина (1905–1985) – дочь Веры Саввишны Мамонтовой – внучка Саввы Ивановича.
Сергей Николаевич и Иван Николаевич Чернышевы в сентябре 2002 года по приглашению Главы администрации Мытищинского района Александра Ефимовича Мурашова побывали на Дне города в Мытищах. Сергей Николаевич передал в дар Мытищинскому историко-художественному музею мерный лоскут сукна, выпускавшегося на фабрике «Товарищества Пелагеи Чернышевой сыновья» в 1914–1915 гг. Это сукно поставлялось для полевой формы офицерского состава Русской армии. А также два портрета Сергея Николаевича Дурылина, выполненные его отцом Николаем Сергеевичем Чернышевым (предположительно 1917–1918 гг.), и подлинник фотографии деда в последние годы его жизни.
Если еще углубиться в родословную Чернышевых, то обнаружатся и другие сведения, связанные непосредственно с Мытищами. Так, дедом Сергея и Ивана Николаевичей был Сергей Иванович Чернышев – один из последних директоров и совладельцев основанной в 1865 г. суконной и бумагопрядильной фабрики «Пелагеи Чернышевой сыновья» – Товарищество в Троицкой волости, в селе Пирогово (после революции фабрика именовалась «Пролетарская победа», но в народе больше прижилось название «Пролетарка»). Рядом, в деревне Зимино, Чернышевы построили для собственных нужд кирпичный завод в 1898 г. В Товарищество также входили: шелкоткацкая фабрика в Москве, в Басманной части; бумагопрядильная, суконная и сукноотделочная фабрики в Москве и в селе Городенки Серпуховского уезда.
Родословная Чернышевых известна с начала XIX века. Мать Пелагеи Яковлевны, Татьяна Макаровна, была замужем за Яковом Щербаковым и держала небольшую ткацкую фабрику в Москве (у теперешнего Электрозаводского моста). На этой фабрике работала сама хозяйка и 6–7 рабочих. Татьяна Макаровна была свидетельницей разорения Москвы Наполеоном. Младшая дочь Евдокия вышла замуж за Алексея Ивановича Хлудова. А Пелагея (1805–1882) – за Андрея Трофимовича Чернышева, крепостного крестьянина села Крылатское, работавшего обжигальщиком на древесно-угольных ямах барина Петрищева. Андрей Трофимович, как и другие работники, вечно был черный от угольной сажи. Отсюда пошло прозвище – «Черныш», а потом появилась и фамилия – Чернышев. В семье было шестеро детей: Иван старший, Иван младший[31 - Почему в семье было два Ивана – старший и младший? – Пелагея Яковлевна, едва освободившись от бремени, лишилась сознания. Роды были преждевременными, тяжелыми. Младенец едва подавал признаки жизни. Бабка-повитуха поспешила крестить, чтобы младенец не умер безымянным. И нарекли Иваном. Не было рядом ни родных, ни близких. И присутствующие не знали, что уже есть в семье первенец Иван. Младший Иван выжил, так и стало в семье два Ивана – старший и младший.], Анна, Петр, Алексей и Михаил. Пелагея Яковлевна овдовела в 36 лет и одна поднимала шестерых детей. Человеком она была волевым, с крутым нравом – до самой кончины никому из сыновей не разрешала выделяться из общего пая, хозяйство вела рачительно. Совместно с Хлудовыми она построила ткацкую фабрику в селе Пирогово, затем откупила ее у Хлудовых (так как Евдокия скончалась в 1854 году), и стала единоличной хозяйкой; прикупила еще земли с лесом – обеспечила фабрику топливом[26 - Заведующим лесобиржей (дровяным складом) был приглашен бывший опытный лесничий из Тверской губернии – Василий Федорович Михайлов.].
Один из сыновей Пелагеи – Михаил Андреевич (1840–1925) – женился на Варваре Федоровне Мазуриной (1849–1916). Ее мать – Александра Васильевна Перлова – из династии известных чаеторговцев Перловых.
Наиболее знаменательной является ветвь родословной Чернышевых от Ивана младшего. Иван Андреевич был женат на Марии Семеновне, и у них было трое детей: Петр, Анна и Сергей – это первое упоминание о Сергее Ивановиче Чернышеве (1868–1924). От брака его с Варварой Андреевной Самгиной (1875–1942) родилось пятеро детей: Мария, Иван, Александр, Вячеслав и Николай, впоследствии женившийся на внучке Саввы Ивановича Мамонтова – Елизавете Александровне Самариной. Так пересеклись родословные ветви Чернышевых и Мамонтовых.
Сергей Иванович Чернышев, очевидно, был наиболее яркой личностью в семейном Товариществе «Пелагеи Чернышевой сыновья».
В 1889 г. он окончил ИМТУ (Императорское Московское техническое Училище – ныне МГТУ им. Н. Э. Баумана) и состоял членом Попечительского совета училища, оказывая финансовую помощь этому учебному заведению. Двое его сыновей учились в классической немецкой гимназии (Peter-Schule) в Москве при Евангелическо-лютеранском комплексе собора св. Петра и Павла. Так как в дореволюционные годы вся инженерно-техническая периодика выходила на немецком языке, то дети многих русских ученых и инженеров учились в этой гимназии. И по окончании ее хорошо владели немецким языком. Однако для сохранения и пополнения знаний по русскому языку и русской культуре родители приглашали домашних учителей. Сергей Иванович Чернышев приглашал в Пирогово для этой цели С. Н. Дурылина[32 - Сергей Николаевич Дурылин (1886–1954) – профессор Института искусствознания АН СССР, историк литературы, театра и живописи; искусствовед, писатель и археолог. В советское время решением Министерства культуры РСФСР дом С. Н. Дурылина в Подмосковном Болшеве признан музеем, в котором в 1930-е годы собирался цвет российской культуры – артисты Малого и Художественного театров, музыканты, певцы и художники. Дурылинский дом среди друзей называли «Болшевским Абрамцевом». С Дурылиными семейно дружили Бари. Дочь Александра Вениаминовича – Евгения Нерсесова – часто с детьми навещала этот гостеприимный Дом творчества.]. Частым гостем здесь бывал и Борис Леонидович Пастернак.
Впоследствии сыновья С. Н. Чернышева также окончили МГТУ имени Н. Э. Баумана. Из политических партий Сергей Иванович выделял кадетов и состоял членом этой партии. Он свободно владел немецким языком и при установке новых ткацких станков приглашал наладчиков из немцев, от которых требовал не скрывать секретов пуско-наладочных работ.
На средства семьи Чернышевых на Мытищинской земле было построено три школы, два храма (кирпичный – в селе Болтино и деревянный – рядом с фабрикой), больница, общежития для рабочих и дома для служащих, отдельный дом для учителей и врачей[33 - В этом доме (Фабричная, 5) родился Игорь Владимирович Ильинский (1901–1987) – впоследствии Народный артист СССР. Крестной матерью его была Варвара Андреевна Чернышева. В 1965 г. фабрика отмечала 100-летний юбилей, и И. В. Ильинский приезжал на встречу с земляками.], центр культурных услуг, санаторий для детей, больных туберкулезом, у деревни Сеноедово – «Дубки»; проложена железная дорога от Мытищ до фабрики и построен так называемый «чугунный» мост через Клязьму.
Сергей Иванович никогда не пил вина, был абсолютным трезвенником. 7 февраля 1898 года им было подано прошение в Московскую городскую управу об утверждении проекта устава Общества трезвости при фабрике. Общество размещалось на верхнем этаже двухэтажного здания культурного центра, здесь был установлен орган, были приобретены мандолины и гитары. Рядом находилась парикмахерская. На первом этаже – баня и прачечная. На берегу Клязьмы была устроена лодочная пристань, и рабочие в свободное время устраивали лодочные прогулки в сопровождении собственного струнного ансамбля.
В 1920 году кому-то из администрации фабрики пришла мысль, что из трубок органа можно сделать духовой оркестр, и орган сломали. Но из этой затеи получился пшик. А иметь духовой оркестр на фабрике уж очень хотелось (подробнее – чуть дальше).
В воскресные дни Сергей Иванович собирал рабочих и служащих и устраивал туристические прогулки по окрестным местам.
Примечательна его судьба после революции. Еще до 1917 года он перевел в Англию миллион рублей на закупку нового ткацкого оборудования. Однако в «окаянные» дни Сергей Иванович не уехал за границу к тем деньгам, а остался в Москве вместе со всей многочисленной семьей и добился поставки всего оборудования. Рабочие уже национализированной фабрики обратились к нему с просьбой остаться на прежней работе в должности главного инженера, так как некому было запустить в производство поступившее оборудование. Цена же благодарности новых руководителей фабрики была такова: сначала Сергея Ивановича понизили до должности счетовода, а в 1924 г. наиболее рьяные активисты революционного обновления общества устроили «показательный процесс» над бывшим хозяином – его посадили на тачку и под улюлюканье толпы вывезли за проходную. Сергей Иванович Чернышев, не выдержав унижения, скоропостижно скончался в том же 1924 году в возрасте 56 лет. Похоронен он на кладбище в Черкизове (ст. Тарасовская по Ярославской ж.д.).
Об этом событии автору рассказывал очевидец – С. В. Михайлов – сын упоминавшегося лесничего (тогда еще мальчишка). Всю жизнь Сергей Васильевич проработал на фабрике[34 - Будучи подростком, он учился у немца-наладчика искусству пуско-наладочных работ на ткацких станках. В 1950-х годах Сергей Васильевич был награжден орденом «Знак почета» за изобретение направляющих «щечек» при сходе нити с початка. По этому случаю был прием у самого А. Н. Косыгина – министра текстильной промышленности.].
Сломанный орган культурного центра на «Пролетарке» и Черкизово перекликаются своими судьбами и событиями той жизни. Несмотря на то, что еще продолжалась Гражданская война, молодежь страстно стремилась приобщиться к высокой культуре. В Черкизове в 1920–1921 годах был образован музыкальный техникум им. Н. А. Римского-Корсакова. Шефствовал над техникумом Большой театр. Педагогами были известные музыкальные деятели: С. В. Чудинов – балетмейстер Большого театра, А. Марков вел класс скрипки, композитор В. Я. Шебалин – теорию музыки, Л. Г. Ефимова – класс вокала, А. Н. Балахов – класс фортепиано, М. М. Морозов (внучатый племянник Саввы Ивановича Мамонтова) – историю театра, Ю. П. Никольский – дирижер, руководитель симфонического оркестра техникума, Н. К. Кацари вел класс духовых инструментов и был руководителем духового оркестра в черкизовском «Детгородке» – колонии по типу С. Макаренко, где директором был Павел Филиппович Шутов.
Сергей Васильевич Михайлов на любимой рыбалке в Астрахани (фото автора, 1970-е гг.)
В 1923 году на «Пролетарке», в Пирогово, брат Николая Кацари – Константин Константинович[35 - Константин Константинович Кацари окончил Московскую консерваторию по классу тромбона у профессора В. М. Блажевича. Однако он виртуозно играл и на трубе. В 1939 году по ложному доносу он был осужден к 10 годам – лесоповал в Мурманской области. Вернулся К. К. Кацари на фабрику и к своему оркестру только после смерти И. В. Сталина.Детство и юность автора также тесно связаны с этим духовым оркестром. Мастерство игры на трубе постигалось на педпрактике училища им. Гнесиных под руководством профессора Тимофея Александровича Докшицера, а так же Ильи Минеича Границкого и Николая Николаевича Яворского. После ухода на заслуженный отдых К. К. Кацари, автор несколько лет руководил этим же оркестром. В последние годы им руководил сын Сергея Васильевича Михайлова – Евгений Сергеевич. В марте 1973 года коллектив музыкантов и общественность поселка торжественно отметили 50-летний юбилей духового оркестра.] – организовал в помещении культурного центра (на бане) фабричный духовой оркестр. Со временем он организовал еще и женский духовой оркестр – более 20 человек. С учениками и взрослыми численность оркестра доходила до 100 человек. Играли семьями. Духовые инструменты получили с Московской музыкальной фабрики «Пятилетие Октября» (бывш. завод фирмы «Юлий Генрих Циммерман»), Репетиции проходили в предбаннике – и помещение большое, и акустика хорошая. Из тридцати лучших музыкантов был отобран образцовый состав, который в 1928 году сопровождал делегацию Московских профсоюзов на празднование 10-летия установления Советской власти на Украине. В то время столицей Украины был г. Харьков. После торжественных мероприятий на центральной площади города оркестр был приглашен на закладку фундамента ДнепроГЭСа. В 1931 году с этим же составом оркестра на Брянском (Белорусском) вокзале встречали А. М. Горького, вернувшегося в Россию. От имени рабочих фабрики «Пролетарская победа» ему подарили «штуку» хорошего сукна, а московские булочники преподнесли трехметровую булку, было много и других подарков…
Алексей Максимович подходил к оркестру и с характерным оканьем благодарил музыкантов за игру: «Спасибо, хороший оркестр, хороший».
В 1930-е годы Михаил Михайлович Морозов, читавший в техникуме (в Черкизово) историю театра, много писал о театре и Шекспире. Ставил сцены из спектаклей. Со временем он стал известным шекспироведом, крупнейшим знатоком и пропагандистом творчества Шекспира, редактировал переводы Бориса Пастернака шекспировских текстов. Софья Владимировна Гиацинтова дружила с его матерью – Маргаритой Кириловной Морозовой (урожд. Мамонтовой)
– племянницей Саввы Ивановича Мамонтова. Известен серовский портрет М. М. Морозова в пятилетием возрасте – «Мика». Михаил Михайлович был образованнейшим человеком, всегда отличался блестящим остроумием. До сих пор сохранилась в воспоминаниях близких ему людей любопытная фраза: «Я так благодарен революции! Я ею спасен. Вы представляете меня миллионером? Да я бы спился давно и утонул в ванне с шампанским. Ведь все эти Хлыновы, Курослеповы из «Горячего сердца» – это же мои «родственники». О, их кровь во мне взыграла бы! А теперь я профессор, писатель – батюшки мои! Правда, я пью водку, но не купаюсь же в ней».
Сергей Иванович Чернышев студент ИМТУ. 1898 г.
Сергей Иванович Чернышев среди служащих, учителей и врачей фабрики в Пирогово (сидит в центре, справа батюшка местного храма)
Храм, построенный на средства Чернышевых. 1939 г. – готовится надругание, уже накинуты веревки на крест и купол
Духовой оркестр из рабочих фабрики «Пролетарская победа» (в центре, в папахе первый директор фабрики А. Преснов; слева К. Кацари – руководитель оркестра). 27 марта 1926 года в 3-летний юбилей оркестра
Детский духовой оркестр
Женский духовой оркестр
Николай Александрович Щельцын – кандидат технических наук, профессор, директор Государственного научно-исследовательского тракторного института (HATH). Н. А. Щельцын работает в НАТИ с 1963 года, с 1989 года – директор. В 2000 году институту исполнилось 75 лет, его история – это история коллектива людей, посвятивших свою жизнь исследованиям и разработке отечественных тракторов. Николай Александрович удивительно бережно относится к истории института – как и к своей родословной. Многими сведениями о потомках Саввы Ивановича Мамонтова читатель обязан этому обаятельнейшему человеку.
Его жена – Ольга Николаевна Сорокина – инженер НАТИ. Есть у них и дети, и внуки.
Любопытно отметить: Савва Иванович Мамонтов родился в 1841 году, его правнук по линии сына Всеволода – Николай Александрович Щельцын – в 1941 году, а другой правнук по линии дочери Веры – Иван Николаевич Чернышев – тоже в 1941 году. Таким образом, оба правнука по разным линиям родословной родились через 100 лет после рождения их знаменитого прадеда! Поистине, число 41 – знаменательное в роду Мамонтовых.
Софья Всеволодовна Мамонтова (1904–1991)
– младшая дочь Всеволода Саввича Мамонтова – была замужем за писателем Олегом Васильевичем Волковым (1900–1996), автором книг «Погружение во тьму», «Два стольных града» и др.
Олег Васильевич Волков по материнской линии – правнук Михаила Петровича Лазарева – знамени того русского адмирала. М. П. Лазарев с 1833 по 1851 год был главнокомандующим Черноморским флотом и воспитал таких флотоводцев, как В. И. Истомин, В. А. Корнилов, П. С. Нахимов. Род Лазаревых дал России семерых адмиралов…
Михаил Петрович Лазарев (1788–1851) родился в дворянской семье, окончил Морской кадетский корпус, всю свою жизнь посвятил российскому флоту. Свое первое кругосветное плавание он совершил в 1813–1816 гг. – от Кронштадта до Аляски и обратно. В 1819–1821 годах он в качестве командира шлюпа «Мирный» и помощника начальника кругосветной экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена участвовал в открытии Антарктиды. Михаил Петрович – участник многих морских сражений и научных экспедиций. В его честь названы острова, бухты, мысы, порты, заливы и – море Лазарева у берегов Антарктиды.
В летнее время мать О. В. Волкова, Александра Аркадьевна, вывозила детей во Францию, в Ниццу, где жил ее отец Аркадий Юльевич Левенстам, женившийся в свое время на Елизавете Андреевне Лазаревой. А его брат, Михаил Юльевич Левенстам, был архитектором всех вокзальных и других деревянных строений Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги.
Левенстамы – родовитые датчане, издавна укоренившиеся в России. Брат матери О. В. Волкова – Александр Аркадьевич Левенстам – учился в Пажеском корпусе в Петербурге – самом привилегированном учебном заведении, для поступления в которое требовалось иметь не менее шести поколений наследственного дворянства.
Вся жизнь семьи Волковых была омрачена мытарствами по ссылкам, тюрьмам и лагерям в период сталинских репрессий: Софья Всеволодовна провела пять лет в марийских лагерях, отбывала ссылку в Архангельске, Олег Васильевич – в Архангельской тюрьме, на Соловках, в лагерях Коми края.
Дети Олега Васильевича Волкова и Софьи Всеволодовны Мамонтовой – Мария и Всеволод.
Мария Олеговна работала радисткой в Арктике, на острове Диксон; там она вышла замуж за Валентина Игнатьевича Игнатченко – начальника Западного сектора Арктики, инженера связи.
Всеволод Олегович, – доктор экономических наук. Он много лет работал в Госплане СССР, в Министерстве внешней торговли. Последние годы он возглавлял небольшие консалтинговые компании. В настоящее время – директор по финансам и маркетингу американской консалтинговой компании Hagler Bailly. Его жена – Анна Всеволодовна Веселовская. У них две дочери Мария и Софья, внуки – своя ветвь родословной.
Более подробные и интересные сведения о судьбе О. В. Волкова, жизни его поколения, полной трагизма и высокой стойкости духа, содержатся в авторских книгах Олега Васильевича.
Младшая дочь Саввы Ивановича Мамонтова Александра после смерти сестры Веры (1907 г.) и матери (1908 г.) стала хозяйкой усадьбы Абрамцево. На ее плечи легли заботы по уходу за домом и хозяйством. Порой опускались руки, не было сил для поддержания всех ценностей усадьбы – наследия Аксаковых и Мамонтовых. Наступили «окаянные дни»… Александра Саввишна написала письмо другу семьи П. А. Флоренскому о трудном положении, сложившемся в результате и материальных затруднений, и своей усталости. Ее не покидало состояние угнетенности и безысходности. Павел Александрович откликнулся ответом:
«1917. VII.30. Сергиев Посад.
Глубокоуважаемая Александра Саввишна.
С грустью я получил сегодня после обедни Ваше письмо. Вы пишете о своей апатии и даже о своем равнодушии к тому, над охранением чего стояли столько времени. Если Вы утомлены, если Вы расстроены чисто физически, конечно, я понимаю Вас: слишком много у каждого из «граждан» нашего милого отечества поводов для усталости. Но, конечно, эта усталость пройдет в свое время. Однако Ваши слова звучат, кажется, и более значительно. Вы, как мне показалось из письма, допускаете в свое сердце равнодушие и более существенное, чем от нервного утомления. Но из-за чего. Все, что происходит кругом нас, для нас, разумеется, мучительно. Однако я верю и надеюсь, что нигилизм, исчерпав себя, докажет свое ничтожество, всем надоест, вызовет ненависть к себе; и тогда, после краха всей этой мерзости, сердца и умы уже не по-прежнему, вяло и с оглядкой, а наголодавшись обратятся к русской идее, к идее России, святой Руси. Все то, что Вам дорого в Абрамцеве, воссияет с силой, с какой никогда еще не сияло, потому что наша интеллигенция всегда была наполовину, на треть, на четверть и т. д. нигилистичной, и этот нигилизм надо было изжить, как надо бывает болезни пройти через кризис. Я уверен, что худшее еще впереди, а не позади, что кризис еще не миновал, но я верю и в то, что кризис очистит русскую атмосферу, даже всемирную атмосферу, испорченную едва ли не с XVII века. Тогда «Абрамцево» и Ваше Абрамцево будут холить и беречь: каждое бревнышко Аксаковского дома, каждую картину, каждое предание… И Вы должны заботиться об этом ради будущей России вопреки всяким возгласам и крикам. А покос-Бог с ним. Вы проживете и без покосов. А Абрамцево с покосами мало связано, по крайней мере в моем сознании. Я понимаю, что человеческую недобросовестность тяжело видеть, но она была, есть и будет. И пока мы живем в мире, а не на небесах, будет бесчестность, грубость, будут разбои и войны, и с ними надо заранее как-то посчитаться в душе своей и раз и навсегда как-то перестать их замечать. Иначе, волнуясь за других, мы рискуем утерять из виду собственную свою светлую уже, духовную культуру Родины, рискуем оторваться от живого нерва Руси. А ведь Вы-то не сомневаетесь, что дорогое Вам, Ваша теплота к отошедшим отсюда, то благоухание прошлого, которым жила Родина, Ваше чувство связи с историей – все это действительно есть. И что Вы хранительница чего-то более тонкого, чем только покосы, лес и даже дом, что Абрамцево, дорогое Вам, есть духовная идея, которая неуничтожаема. Скажу худшее. Если бы Абрамцево уничтожили физически, то и тогда, несмотря на это великое преступление перед русским народом, если будет жива идея Абрамцева, не все погибло. Но вот когда Вы внутренне охладеете к аромату истории, тогда будет совсем худо и Ваша вина, вина Вас, знавшей душу Абрамцева, будет неизмеримо больше вины тех кто не зная души его, погубил его тело. Простите глубокоуважаемая Александра Саввишна мои рассуждения, которые невольно вылились у меня в связи с Вашим письмом.
Преданный Вам, священник Павел Флоренский[36 - Павел Александрович Флоренский (1882–1937) – православный богослов, выдающийся мыслитель, математик и физик, искусствовед, ученый-энциклопедист. Его сподвижником и ближайшим другом был Михаил Владимирович Шик. Оба были священниками и в 1918 году спасали от разорения сокровища российской культуры Троице-Сергиевой лавры, оба расстреляны в 1937 году. Их жизнь была насыщена общением с Шаховскими и Вернадскими.Дмитрий Иванович Шаховской – славянский филолог, лично знавший Льва Николаевича Толстого, был министром Народного призрения во Временном правительстве. Его старшая дочь Наталья Дмитриевна окончила филологическое отделение Высших женских курсов и была замужем за Михаилом Владимировичем Шиком. Младшая – Анна Дмитриевна – окончила Бестужевские курсы и в советское время работала в краеведческом музее г. Дмитрова секретарем у потомственного князя П. А. Кропоткина. После смерти супруги Владимира Ивановича Вернадского, Натальи Егоровны, Анна Шаховская стала работать помощником и секретарем у В. И, Вернадского до последних дней его жизни (1863–1945).].»
* * *
Фундаментальные исследования всей огромной родословной Саввы Ивановича Мамонтова принадлежат ныне покойной Ольге Ивановне Арзумановой. Она была главным хранителем Государственного музея-заповедника «Абрамцево» и много лет посвятила изучению судеб потомков С. И. Мамонтова, искусствоведческому анализу их портретов, написанных известными и незаслуженно забытыми ныне художниками, хранящимися в Государственных музеях и частных коллекциях. Ольга Ивановна мечтала написать книгу на основе собранных ею материалов по родословной большой семьи Мамонтовых с кратким описанием и фотографиями – от предков до потомков. Но неожиданная, преждевременная кончина ее в январе 2001 года перечеркнула все надежды и планы.
Автору же представилась возможность только коротко осветить их судьбы с помощью опубликованных сведений и архивных материалов, полученных при общении с сотрудниками музея в Абрамцеве и краеведческого отдела Историко-художественного музея-заповедника в Сергиевом Посаде, и, конечно, с самими потомками Саввы Ивановича. Везде – доброжелательное отношение к поискам и с их любезного разрешения представляется возможным привести некоторые сведения, собранные ими.
Зима в Абрамцево
(из воспоминаний Е. А. Самариной-Чернышевой)
«…Зима – первый снег, сколько радости он приносит в детстве. Дом становится еще уютнее с топящимися печами и каминами, слышно потрескивание дров и их совсем особый сильный запах, а по вечерам всюду в доме зажигаются керосиновые и спиртовые лампы с такими красивыми расписными абажурами. А вот уже появляются лыжи и санки, и мы с необычайным азартом катаемся с гор. Это увлечение присуще Абрамцеву еще со времен мальчиков Мамонтовых, сыновей Саввы Ивановича[37 - Очерк об Абрамцеве сына С. И. Мамонтова – Сергея – переиздан в альманахе «Памятники Отечества» (№ 1–2, 1994). Там же опубликовано много материалов по истории Абрамцева, Мытищ – поэзия, проза, краеведческие очерки.], и с ними Серова, которые, по рассказам, на санках катались от самой террасы дома до нижнего пруда, обгоняя друг друга, и притом ухитрялись перекидывать на ходу с одних саней на другие младшего члена безумной компании Александру Саввишну – Шуру, отличавшуюся крайней смелостью. Помню, как по заведенному бабушкой Елизаветой Григорьевной обычаю, нас на Святках уже ночью, как, наверное, казалось нам тогда, усаживали в большие сани и возили на быстрых, запряженных парой или гуськом лошадях в лес, где на какой-нибудь поляне были зажжены свечи на большой заснеженной елке, и мы, маленькие дети, верили, что елка у зверей. А звери-то тогда действительно были. Осенью медведь выходил на поспевающие овсы где-то между Абрамцевом и Артемовом».
Елизавета. Александровна Чернышева (Самарина) – дочь Веры Саввишны Мамонтовой – мужественно перенесла невзгоды своей судьбы через всю жизнь (1905–1985). Детство ее прошло в Абрамцеве. В 1930-е годы она последовала за отцом, А. Д. Самариным, в ссылку – в Якутию, а затем в Кострому. После смерти мужа, Николая Сергеевича Чернышева, репрессированного по так называемому церковному делу в 1941 г. (погиб в заключении в 1942 г.) одна вырастила и воспитала двоих детей – Сергея и Ивана. С 1945 года ее жизнь была связана с музеем В. Д. Поленова, где, вернувшись из эвакуации, она получила приют и работу (из-за ареста мужа Елизавета Александровна была лишена квартиры и московской прописки). Начав работать в скромной должности бухгалтера музея, со временем стала его главным хранителем. Всю оставшуюся жизнь Елизавета Александровна посвятила научной работе. Она составила каталог музея-усадьбы В. Д. Поленова (издан в 1964 г.), написала прекрасные воспоминания об отце – А. Д. Самарине («Московский вестник», № 1, 2, 1990).
В августе 1920 года Абрамцево стало музеем. Заведующей была назначена Александра Саввишна Мамонтова. Экскурсии тогда водили все члены семьи. В эти годы работал в музее и отец Елизаветы – Александр Дмитриевич Самарин. Историк, в прошлом московский губернский предводитель дворянства, а в 1915 году (с 5.07 по 25.09) – обер-прокурор святейшего Синода. Первый раз его арестовали осенью 1918 года. Второй раз он был вызван повесткой из Абрамцева в Москву в августе 1919 года. Тогда его приговорили к расстрелу, но заменили тюремным заключением «впредь до окончательной победы мирового пролетариата над мировым империализмом». Когда Таганскую тюрьму, где находился Александр Дмитриевич, посетили члены Коминтерна, одна из посетительниц, узнав о приговоре и сроке Самарина, с недоумением спросила его по-французски: «А когда это будет, месье?»
Елизавета Самарина с отцом Александром Дмитриевичем Самариным в Якутской ссылке. 1927 г.
В 1922 году его освободили. И еще три с половиной года он проработал в Абрамцевском музее. Вложил в него много сил и энергии. На нем лежали заботы по ремонту хозяйства. Водил он и экскурсии. Работал в огороде, колол дрова. Чистил стойло коровы… Последовал третий арест. Е. А. Самарина-Чернышева вспоминает:
«…Была глухая, темная бесснежная осень 1925 года. Земля замерзла, но не покрылась снегом. Ночи стояли темные и мрачные. В такую ночь раздался резкий стук в двери дома. Обыск. Чужие, чуждые люди пришли за моим отцом. Зажгли убогие керосиновые лампы, началось хождение по темному холодному дому. Мы жили тогда в разных концах дома, отапливались отдельные комнаты-оазисы. Музей занимал большую часть низа и на зиму был закрыт. Обыск. Что может быть отвратительней враждебных, чужих глаз и рук, имевших право пересматривать все самое дорогое и заветное. Кто не испытал этого, тот не поймет всей унизительности, которую чувствует человек при виде этих рук и глаз, проникающих в его жизнь. Ночь на исходе. Люди кончили «свое дело». Отец готов идти. Почему-то в памяти не сохранились минуты прощания в эту ночь. Может быть, потому, что мне разрешено проводить отца до станции Хотьково. Столько раз мы ходили вместе, вдвоем, в столь любимый нами Хотьков монастырь. Папа всегда впереди, высокий, с легкой и быстрой походкой, я за ним почти вприпрыжку и тоже легко и радостно. Хотьков мне второй дом. Как любили мы монашеское стройное пение, чинность службы, необычайную чистоту – сияние в храме. В эту ночь мы шли молча, окруженные конвоем, чужими людьми. Вот и станция. Сидим в столь знакомом с детства станционном «зале». Молчание. Подходит поезд из Сергиева Посада. Я отхожу в сторону. Что в это время в душе! Расставание с отцом уже не первое… В этот день, вернее в эту темную, мрачную ноябрьскую ночь, отец ушел из дома навсегда, а для нас ушел из жизни родной, милый абрамцевский дом».
А. Д. Самарин был сослан на три года в Якутию. Потом получил «минус шесть», т. е. было исключено право жить в Москве и еще пяти крупных городах. В 1929 году он поселился в Костроме. Весной 1931 года его арестовали снова. Умер А. Д. Самарин на свободе в январе 1932 года. (См. публикацию Т. В. Смирновой в газете «Вперед» от б августа 1998 г.).
Александра Саввишна (тетя Шура) Мамонтова
Когда Александра Саввишна стала заведующей музеем «Абрамцево», она имела на руках охранную грамоту от Советской власти. Национализированный музей-усадьба первое время носил имя С. Т. Аксакова. В административной и хозяйственной деятельности помогали родственники и друзья семьи – упоминавшиеся П. А. Флоренский, С. Н. Дурылин, П. П. Кончаловский.
Была налажена культурологическая деятельность музея, в усадебном храме продолжались праздничные службы.
1926 год… Александру Саввишну арестовали второй раз (первый арест был в 1918 году). Однако Константин Сергеевич Станиславский вступился за нее. Начались ходатайства, и вскоре А. С. Мамонтову освободили, но запретили проживать в Абрамцево, как и всем родственникам.
В 1932 году музей преобразовали в Дом отдыха творческих работников, в первые годы Великой Отечественной войны здесь был размещен госпиталь. После войны, по ходатайству И. Э. Грабаря[38 - Игорь Эммануилович Грабарь (1871–1960) народный художник СССР, академик АН СССР, попечитель Третьяковской галереи в предреволюционные годы, художественный критик, историк искусства.], началось восстановление музея. Сколько было невосполнимых потерь из музейных фондов!?
И все-таки, из того, что осталось, Мамонтовы вновь воссоздают мемориальную среду усадьбы – наследие Аксаковых и Мамонтовых. В 1945 году на усадебном доме появилась другая охранная «грамота» – доска с указанием, что здесь жил и работал великий русский художник-реалист И. Е. Репин… всего лишь.
Род Мамонтовых продолжается. Мамонтовы, Арцыбушевы, Лансере, Веревкины, Чернышевы… судьбы потомков пересеклись удивительным образом. Как говорит народная молва, «знакомых мы выбираем сами, а родных дает Бог».
Святость семейных традиций поддерживается всей многочисленной ближней и дальней родней потомков Саввы Ивановича.
Имя Саввы Ивановича Мамонтова власть предержащие старались предать забвению. Им было неведомо, что С. И. Мамонтов – это и есть духовная идея, которая неуничтожаема.
При жизни его называли благородным меценатом. В постсоветское же время само это слово вызывало аллергию у апологетов марксистской идеологии. Да и в 2000 году еще можно было услышать по Московскому областному радио: «Куда девали народные деньги эти Мамонтовы и Арцыбушевы?» Другие пытались изобразить С. И. Мамонтова этаким подгулявшим купчиком: «И – и – эх, знай наших ходи черноголовые, да я четвертаками дорогу выстелю…». Третьи писали и пишут, что он «являлся противоречивой фигурой своего времени: с одной стороны делец, владелец заводов, а с другой – талантливый самородок, знаток искусства; с одной стороны стяжатель, а с другой – человек, оказывающий бескорыстную помощь художникам, композиторам…»
Только вот души-то Саввы Ивановича они так и не поняли по причине нежелания утруждать себя знанием подлинной истории жизни наших славных соотечественников. В том-то и ценность личности Саввы Ивановича Мамонтова, что его натура, как символ русской души и мысли, многогранна и цельна!
С. И. Мамонтов никогда не заискивал перед властью, был он человеком гордым и независимым, ему чужды были низкопоклонство, зависть и честолюбие. А по отношению к близким людям он всегда был искренне заботлив, поэтому и покровительствовал художникам, поэтам и писателям, артистам и музыкантам. Он ведь и сам был даровитым скульптором, да и за рояль садился в любой момент, когда требовалось разобрать с солистами или хором любой клавир из готовящейся к постановке оперы.
Не лишним будет напомнить читателям о том, что слово «меценат» имеет свои исторические корни. Гай Цильний Меценат (Maecenas) был придворным советником у Римского императора Октавиана Августа, человеком слыл независимым и состоятельным. Лучшие поэты того времени, в том числе Вергилий и Гораций, находили в нем внимательного и заботливого защитника и покровителя. Своими деяниями он заслужил славу и признательность перед римской литературой, и имя его осталось в веках.
Так и имя благородного, почетного гражданина Саввы Ивановича Мамонтова будет навсегда сохранено в истории России.
* * *
30 мая 1999 года – День Св. Троицы. В Сергиевом Посаде – это День города. Из обширной культурной программы:
«Привокзальная площадь – 13.30. Открытие памятника предпринимателю и меценату Савве Мамонтову. В здании железнодорожного вокзала – фотовыставка, посвященная Савве Ивановичу».
На открытии памятника выступили и возложили цветы Глава администрации Сергиево-Посадского района В. Гончаров, сотрудники государственного музея-заповедника «Абрамцево» и многочисленные гости.
С краткой речью обратился к присутствующим и совершил чин Освящения главный эконом Троице-Сергиевой лавры о. Георгий.
Из потомков С. И. Мамонтова присутствовали: Всеволод Олегович Волков и Иван Николаевич Чернышев – правнуки; Сергей Саввич Мамонтов с сыном Ванечкой – праправнук с прапраправнуком.
Скульптор памятника – Валентин Александрович Чухаркин.
На основании памятника высечены слова:
«Выдающемуся деятелю Российской культуры, меценату, крупному промышленнику, строителю железных дорог России».
Всеволоду Олеговичу Волкову была представлена честь сказать ответное слово и перерезать ленту, открыть памятник – символ торжества восстановленной Памяти об одном из славных сынов нашего Отечества.
В октябре 2001 года в Ялуторовске, на родине С. И. Мамонтова, установлен еще один памятник – стела с бюстом Саввы Ивановича к его 160-летию со дня рождения. На открытие памятника были приглашены потомки С. И. Мамонтова. Связь времен и поколений продолжается.
Юбилейная дата широко отмечалась общественностью в Москве и Подмосковье. С 17 по 21 октября проводились различные культурные мероприятия в Абрамцеве, ЦДКЖ (Центральный дворец культуры железнодорожников), концертном зале ДК МГСУ им. В. В. Куйбышева, в Московской ДМШ им. В. И. Мурадели, Московской детской школе искусств № 2 им. С. И. Мамонтова. Весь комплекс программы проводился под патронажем Министерства культуры Российской Федерации, комитета по культуре Правительства Москвы и Регионального благотворительного общественного фонда содействия сохранению и развитию русской культуры им. С. И. Мамонтова. Финансовую помощь в организации этой акции оказало Управление Московской железной дороги.
17 октября состоялось открытие фотовыставки «С. И. Мамонтов и его современники» из коллекции музея-заповедника «Абрамцево». В последующие дни проходили конкурсы-фестивали, в которых приняло участие более 20 детских хоров и солистов детского академического и народного пения под девизом «С любовью к Отечеству»,
В заключительной части программы состоялся концерт лауреатов конкурса. Член жюри, композитор Мераб Константинович Парцхаладзе от имени оргкомитета передал сборник своих новых детских песен (а капелла) в дар детскому хору Мытищинского городского дворца культуры.
10 февраля 2002 года потомки С. И. Мамонтова и К. Д. Арцыбушева пригласили в Абрамцево работников посольств Чили, Франции и Литвы для ознакомления с творческим наследием С. И. Мамонтова и его окружения из друзей и соратников – художников, скульпторов, музыкантов и писателей. Чрезвычайный и Полномочный посол Чили Пабло Кабрера с работниками посольства, представители Литвы – доктор Зенонас Намавичус, Римантас Шидлаускас, Дайнис Тринкунас, представитель Европейской комиссии Евросоюза – Борис Ярошевич, ведущий солист Большого театра Владимир Редькин и другие гости ознакомились с достопримечательностями усадьбы, мемориальным комплексом дома-музея.
Праправнуку Саввы Ивановича, Сергею Саввичу Мамонтову, была вручена памятная записка от имени Главы администрации Мытищинского района А. Е. Мурашова и председателя Совета депутатов Мытищинского района Г. И. Киселева:
«Мытищинцам памятно имя Саввы Ивановича Мамонтова как крупного промышленника и строителя железных дорог России, разносторонне образованного театрального и музыкального деятеля; как инициатора строительства и одного из основателей Мытищинского вагонного завода».
В центре Николай Александрович Щельцын (правнук С. И. Мамонтова)
Слева направо: Федор Васильевич Поленов (внучатый племянник С. И. Мамонтова), Сергей Николаевич Чернышев (правнук С. И. Мамонтова), Н. Дуданова – искусствовед
Всеволод Олегович Волков (правнук С. И. Мамонтова)
Учащиеся детской школы искусств № 2 имени С. И. Мамотова
Заслуженная артистка России Татьяна Дронова
Зенонас Намавичус с супругой Неёле в Абрамцево, 10 февраля 2002 г.
Справа налево: Сергей Саввич Мамонтов (праправнук С. И. Мамонтова с детьми Андреем и Иваном), посол Чили Пабло Кабрера, советник посольства. Абрамцево, 10 февраля 2002 г.
Открытие памятника Савве Ивановичу Мамонтову в Сергиевом Посаде 30 мая 1999 г.
Стела на родине С. И. Мамонтова в Ялуторовске, октябрь 2001 г.
Константин Дмитриевич Арцыбушев
(1849–1901)
