скачать книгу бесплатно
– За месяц до исчезновения Гали.
– Значит, есть зацепка! – с оптимизмом воскликнула гадалка.
Однако Незнамов не поддержал ее энтузиазма и апатично произнес:
– У меня слишком много недоброжелателей, чтобы называть виновником кого-то одного из них…
– Но уг…
– И угрозы в мой адрес сыпются не в первый раз.
– Смею уверить, – осторожно заявила Милославская, – что хотя значение моих видений становится понятным не всегда сразу, бессмысленными они никогда не оказываются.
Незнамов поднялся и быстрыми шагами, приблизившись к радио, отключил его.
– Не спорю, – сказал он гадалке, подняв вверх указательный палец.
Затем он сел на место и стал, к огромному удивлению Милославской, поразительно откровенным.
– Питерское, более влиятельное бюро охраны давно требовало от меня «добровольно» передать нефтебазу под их покровительство.
– Но им-то она зачем? – спросила Яна Борисовна, но тут же поняла, что сморозила глупость. – Ах, да, – следом протянула она, – прибыль-то не копеечная… Черное золото… Ну а вы что? Отказались?
– Хм, – ухмыльнулся Дмитрий Германович, – какой дурак захочет потерять кусок, приносящий ежемесячно 400000 рублей? Вон, – Незнамов обеими руками оттопырил коротенькие волосы у себя на висках, – видите сколько седины я нажил, пока у местных эту кормушку отвоевал!
– Вы стали упрямиться?
Незнамов только пренебрежительно скривил рот.
– Питеру надоело вас уговаривать и посыпались угрозы, – продолжила цепочку предположений Милославская.
Судя по всему, она была права. Дмитрий Германович сдвинул брови, сложил на груди руки и сурово проговорил:
– Я надеюсь, вы понимаете…
– Не переживайте, – поняв его с полуслова, ответила гадалка, – конфиденциальность я вам гарантирую. Это не первое мое дело. Никто еще в обиде не остался.
Незнамов хмыкнул. Видимо, ему, такому властному, показалось смешным это «в обиде», тем более со стороны какой-то там Яны Милославской. Уж на нее-то он бы нашел управу.
Немного помолчав, Дмитрий Германович продолжил:
– Проанализировав ситуацию, я решил, что у меня одно уязвимое место – дочь.
– И? – поторопила с ответом задумавшегося Незнамова гадалка.
– И нанял ей телохранителя, – закончил тот.
– И что же не помогло? – удивленно протянула Яна Борисовна.
– Как видите, – раздражаясь, ответил Дмитрий Германович.
– Извините, я сморозила глупость, – сказала Яна, отодвигая от себя пустую чашку.
– Уважаю людей, способных признать свои ошибки, – пробормотал Незнамов и, загибая поочердно пальцы продолжил: – Исчезла Галюся, раз. Телохранитель, два. И БМВ, на которой они ездили, три.
– Вы щедрый отец, – заметила Яна Борисовна, а про себя подумала, что таким образом Дмитрий Германович, очевидно, откупался от дочери, расплачиваясь за отсутствие теплоты и внимания.
– Она уже большая девочка, – махнул рукой Незнамов, – и машина ей была просто необходима.
Милославская посмотрела по сторонам и ненадолго задержала взгляд на рабочем столе Незнамова. Кроме компьютера, стопки каких-то бумаг, органайзера и кое-каких мелочей там стояла фотография формата «девять на тринадцать» в золоченой рамке.
– Это она? – несмело спросила Яна, разглядев на снимке рядом с высоким коротко стриженным парнем в джинсах стройную девушку с огненно-рыжими курчавыми волосами.
– И он, – кивнув, ответил Дмитрий Германович.
– Ее поклонник? – подняв брови, удивленно спросила гадалка.
– Телохрани-итель, – удрученный Яниным предположением, ответил Незнамов.
– М-м, – понимающе протянула Милославская.
Затем она поднялась с кресла, подошла к столу и, не спрашивая разрешения, взяла фотографию, чтобы получше разглядеть ее.
Галюсю она представляла себе совсем не такой, хотя ее облик и был полон взбалмошности, которая так присуща детям, воспитывающимся в семьях, ни в чем не знающих себе отказа. Рыжие ее волосы шапкой лежали на плечах, а на висках сильнее, чем везде, кучерявились и от того смешно торчали в разные стороны. Пронзительно-голубые глаза смотрели вызывающе-дерзко и, казалось, вот-вот сорвется с ярких тонких губ острое словцо.
– Терпеть не могу, когда она так одевается, – произнес Незнамов, подошедший к Милославской сзади и через ее плечо смотревший на снимок.
Яна перевела взгляд на коротенький Галюсин топик, узлом завязанный прямо под торчащими в разные стороны острыми маленькими грудями, и подумала, что одежда девушки вполне соответствует ее возрасту.
– Тем не менее вы выбрали именно этот снимок, – заметила она, повернувшись к Дмитрию Германовичу.
– Я? – ухмыльнувшись, произнес тот. – Да она меня заставила! Не поставишь, говорит, мою фотографию прямо перед своим носом, значит ты меня не любишь! Разве откажешь, когда тут такой ультиматум? И ведь выбрала именно то, что меня раздражает, шантажистка! – Незнамов перенял фотографию у Милославской и с нехарактерной для него теплотой посмотрев на нее, поставил ее обратно на стол.
Яна представила себе отчаяние Галюси, страдающей от дифицита отцовской любви, чем, впрочем, наверное, и был продиктован этот ее поступок.
– Я ее понимаю, – вздохнув, неожиданно для самой себя протянула она.
Незнамову, судя по всему, не понравилось такое «вмешательство» в его личную жизнь и он, резко оборвав реплику Милославской, вдруг сказал:
– Ну вот что! Я требую от вас конкретных результатов!
– А сегодняшняя информация разве… – опешив, протянула гадалка.
– Сегодняшняя информация? Сегодняшняя информа-ация! – вновь заходив туда-сюда заговорил Незнамов. – Беготня по пустякам! Вот как я это называю!
Яна Борисовна, совсем не ожидавшая такого поворота в разговоре, молча хлопала глазами. Резкость Дмитрия Германовича, вероятнее всего, была продиктована тем, что его задели за больное.
– Я даже до сих пор не знаю, жива ли моя дочь! – сотрясая обеими руками перед Милославской, воскликнул Незнамов.
Понимая, что в последнем клиент прав, гадалка села за маленький столик и стала копошиться в своей сумочке.
Незнамов замолчал и удивленно уставился на нее. Буквально в следующий миг Милославская извлекла из внутреннего кожаного кармашка сумки свою заветную колоду.
ГЛАВА 4
– Боже мой! Люся! Люся! – кричал Незнамов, расплескивая льющуюся через край минералку. – Господи! Что делать-то? Черт возьми! Люся! Где у нас аптечка?
Состояние Яны Борисовны, в которое она впала вскоре после того, как положила руку на одну из карт, ввело Дмитрия Германовича в настоящий шок.
Достав колоду, Милославская веером развернула ее перед собой. Это произвело на ее клиента большое впечатление. Чувствуя собственную причастность к совершению чего-то таинственного и необыкновенного, он тут же переменился и притих. Вся спесь разом сошла с него. Спокойно сев на краешек кресла, он стал пристально наблюдать за дальнейшими действиями гадалки.
– «Царство живых», – объявила она, повернув к нему одну из карт лицевой стороной.
Незнамов вытянул голову вперед и прищурился, рассматривая причудливые символы. Чуть впереди круглой арки, увенчанной по краям двумя фонарями, стояла длинноволосая красавица, держащая в руках что-то одновременно похожее на огонь и на змея. Удивившись такому нестандартному для карт рисунку, от которого веяло каким-то холодом, Незнамов брезгливо отшатнулся, а на лице его словно было написано: «Чур меня!»
Ничего более не говоря, Милославская положила карту себе на колени, а ладонь на карту. Ей сразу же захотелось закрыть глаза, и она сделала это.
На этот раз ничего, похожего на тепло, гадалка не почувствовала. Около двух минут она находилась в обычном своем состоянии, а потом как-то неожиданно перед ней замелькали лица, смеющиеся, плачущие, удивленные, разные. Общее у них было одно – от всех их веяло теплом, жизнью. Они появлялись и исчезали, одно за другим. И это нельзя было сравнить с прокручиваемой кинопленкой: все происходило гораздо быстрее, просто молниеносно.
Вдруг где-то вдали показалась и в тот же миг исчезла знакомая Яне огненно-рыжая копна. Это была она, Галюся. В тот же миг все оборвалась, и Милославская стала постепенно «возвращаться к жизни».
Первое, что она увидела, были Незнамов, стоящий перед ней на коленях со стаканом минералки в руках, и Люся, тщетно пытающаяся дрожащими руками извлечь таблетку валидола из упаковки. Рядом, на столе, валялась пустая аптечка и горкой лежали высыпанные из нее лекарства.
– Фу! – облегченно протянул Незнамов, увидев, что Яна Борисовна открыла глаза. – Вам плохо? Сердце? Скорую?
– Нет, – Милославская улыбнулась, – ничего не надо. Это обычное явление.
– Вы… – выпучив глаза, шепотом произнес Незнамов, – Вы – эпилепсик?
– Нет, бог миловал, – ответила Яна и приняла нормальное положение.
В тот момент, когда гадалка приступила к сеансу, она слегка откинулась на спинку кресла, а когда видение началось, тело ее и вовсе расслабилось, обмякло. Перепугавшись, Дмитрий Германович окликнул ее, но она не отозвалась ни тогда, когда он стал трясти ее, ни тогда, когда предпринял попытку сделать искусственное дыхание. Во время гадания вся энергия Милославской словно сосредотачивалась в одной точке, покидая все остальные участки тела.
– Я нередко впадаю в такое состояние во время сеанса, – сказала гадалка своему клиенту.
– Что же… Что же вы не предупредили? – возмущенно воскликнул он, тяжело поднимаясь с колен.
– Не думала, что это так вас напугает.
– Люся, – обратился Незнамов к секретарше, – убери все, ничего не надо, и протянул ей стакан, который все еще держал в руке.
– Нет-нет, – остановила его Милославская, – минералки я, пожалуй, выпью. В горле пересохло.
Несчастная Люся, находящаяся в полном недоумении относительно происходящего недвижно застыла на некоторое время в одной позе, а потом вдруг проглотила ту самую таблетку валидола, которую ей все же удалось выковырять.
– Убери все! И сама убирайся, я сказал! – заорал на нее Незнамов, смущенный ситуацией, в которой оказался.
Люся поспешно покидала все в аптечку и, пошатнувшись, удалилась. Дмитрий Германович отер лоб собственным галстуком и, как ни в чем не бывало, важно произнес:
– Ну так вы не сказали мне самого главного. Жива моя дочь или нет?
– Жива, – кивнув, тихо ответила Яна.
– Я рад успокоиться хотя бы этим, – пробормотал Незнамов и, отставив в сторону левую руку, посмотрел на часы. – Ну что ж, мне пора. Я должен ехать по делу. Буду нужен – разыщете. Только предупреждаю: больше при мне не делайте этих своих фокусов!
Милославская, едва сдерживая улыбку, распрощалась с Дмитрием Германовичем и покинула его офис.
ГЛАВА 5
Яна Борисовна сидела у открытого окна и перед маленьким круглым зеркальцем снимала косметику. Ее лицо слегка обвевал проникающий в комнату ветерок. На улице было тепло, даже жарко, но пахло уже как-то по-осеннему, хотя в разгаре и стоял еще летний месяц. Наслаждаясь этой необыкновенной порой, никак не названной в календаре, Милославская размышляла о только что минувшей встрече с Незнамовым.
Ее уже не веселил ни его испуг, ни недоумение его секретарши. Она всерьез думала о том, что поведало ей последнее видение. Милославской было понятно, зачем Галюся могла понадобиться бандитам. Если это те, из Питера, то они либо вернут девушку в обмен за власть на Нефтебазе, либо, не дай бог, уничтожат ее, выставив это угрозой жизни самого Незнамова. Если же это другие, не названные Дмитрием Германовичем его недоброжелатели, то они, возможно, вскоре должны были потребовать за Галюсю выкуп.
А телохранитель? Кому и зачем он мог понадобиться? Вот что по-настоящему будоражило мысли гадалки в этот момент. Его или отпустили, припугнув так, что он никогда уже не появится в городе, или, что вероятнее всего, убили.
С прихожей донеслось довольное поскуливание. Яна обернулась. Джемма стояла напротив двери и энергично виляла хвостом. Заметив взгляд хозяйки, она звучно гавкнула. Внезапно раздавшийся звонок заставил Милославскую вздрогнуть. Вот отчего так волновалась ее любимица! Гостя почувствовала! Но кто это мог быть? Гадалке никого не хотелось в тот миг принимать. После сеанса, как это всегда бывало, она чувствовала себя разбитой.
Благодарственно погладив на ходу собаку, гадалка пошла открывать. Обуваясь, она крикнула с крыльца:
– Кто там?
– Кто? Кто? – раздался из-за калитки недовольный мужской голос. – Заперлась на все засовы средь бела дня!
Яна Борисовна сразу же узнала своего давнего приятеля, Семена Семеновича Руденко. Правда, гораздо чаще его называли Три Семерки. Прозвище стало своеобразным наказанием Семена Семеныча за его неуемное пристрастие к одноименному портвейну. Нет, ни пьяницей, ни алкоголиком он не был, но принять рюмочку-другую из заветной бутылочки с этикеткой «Три Семерки» никогда бы не отказался. Уже долгие годы он не изменял этому напитку, не обращая внимания на увеличивающийся с каждым годом ассортимент российского алкоголя.
Между Милославской и Руденко давно установились дружеские отношения. Правда, дружба эта была в основном по работе. Они часто журили друг друга за это, но тем не менее факт оставался фактом. Яна, расследуя то или иное дело, порой была вынуждена обращаться за помощью к представителям органов, каковым и являлся ее приятель, Семен Семеныч.
Руденко далеко не всегда горел желанием сотрудничать с Яной Борисовной, иронически относясь к ее «потусторонней» деятельности. Даже когда факт Яниной правоты был налицо, Три Семерки выворачивался наизнанку, лишь бы доказать, что случившееся не более, чем «дикое совпадение».
Милославской, тем не менее, практически всегда удавалось «уболтать» друга идти в одну с ней ногу, хотя тот порой и рисковал лишиться звездочки на погонах, а то и работы.
Семен Семеныч был мужчиной средних лет, однако звание капитана милиции он получил совсем недавно. Проблема заключалась не в равнодушном отношении к работе, ни в лени, ни в отсутствии добросовестности (этого, напротив, у Руденко было столько, сколько нужно и даже более того). Три Семерки всего-навсего относился к категории людей, которые в силу своего характера, и, возможно, недостаточной смышлености, а, может быть, и просто по невезению, до самой пенсии сидят-посиживают на оной и той же ступени служебной лестницы, выше которой им при всем старании не перепрыгнуть. Некоторые называют таких, как он, неудачниками.
Званием капитана Руденко очень гордился, радуясь, что его наконец-то оценили по достоинству. Однако в глубине души он понимал, что многим обязан Милославской. Яна на самом деле сыграла немаловажную роль в карьерном росте Семена Семеныча. Она не стремилась к этому, все выходило само собой. Помогая своим клиентам, гадалка часто прибегала к помощи Руденко, поскольку «милицейские» услуги требовались ей довольно часто. Отпечатки пальцев, фоторобот, экспертиза, – во всем этом Три Семерки был ей первым помощником. Это сотрудничество, как правило, оказывалось выгодным им обоим, поскольку не могло не сказаться положительно на количестве раскрываемых «милицией» преступлений. При этом мысль об извлечении какой-то корысти из отношений с Яной Борисовной Руденко никогда не только не преследовала, но и вообще не возникала.
Милославская была одинока, а Руденко – женат, но это не мешало их общению, поскольку никакой любви, кроме платонической, основанной только и только на дружбе, между этими мужчиной и женщиной не существовало.
– Чего закрылась-то так основательно? – спросил Руденко, слыша, как Яна отодвигает задвижку.
– Да я отдыхать собиралась, – ответила Милославская, – устала ужасно.
– А-а… – саркастично протянул Три Семерки. – Поди ворожила опять? Весь дух свой неведомым силам передала?
Яна к тому моменту уже открыла калитку и, улыбаясь смотрела на раскрасневшегося от жары (или еще от чего-то?) Семена Семеныча.
– Хватит тебе бурчать-то, – ласково промурлыкала она, взяв его под локоть и прижавшись к нему щекой, – проходи давай.
– Прохожу, прохожу, – сразу оттаяв, пробормотал себе под нос Руденко и виновато кашлянул.
