Май

скачать книгу бесплатно


– Нет, это как?

– Ну вот, например, коленками?

– Зачем? – засмеялась девушка. – Как это?

– Вот стоишь и какую-нибудь музыку отбиваешь, или как бы напеваешь коленками. Или пальцами, так часто делают. А я – чаще коленками, точнее мышцами. Иногда пальцами ног. Я не люблю пальцами рук, слишком очевидно и банально. Так все дёрганные барабанщики делают, я видел на репетиции. Шутка! – вдруг улыбнулся Май.

Тая снова засмеялась.

– На самом деле, когда в голове звучит песня или просто музыка, я её настукиваю внутри себя. Ну, не знаю, как ещё объяснить.

– Может, ты сам себе это придумываешь?

– Да нет. Мне нравится, когда музыка чёткая, как дробь идёт. Приятно укладывается в ритм, без задоринки. Но играть я бы хотел более смазанную, не такую очевидную.

– Какой кошмар, я ничего не понимаю! – продолжила смеяться Тая.

Маю нравился её смех. Он был очень мелодичный и приятный. Без жёсткого гоготания, каким смеялась её подруга Даша. Он продолжил:

– Вообще, музыка очень разная. Я бы сказал разноцветная. Если закрыть глаза, то можно увидеть, как она рисуется.

– Ужас. Ты меня совсем запутал, – развеселилась Тая.

– Пойдем на набережную? – вдруг предложил молодой человек.

Смех девушки развязал тесёмки его стеснительности, ему вдруг захотелось распахнуть уголок своей души. Набережная была излюбленным местом для прогулок. Он часто ходил туда, пребывая в романтическом настроении, впитывая огни города, тревожную мрачность реки, покорно дремлющую в урбанистическом пейзаже. Он любил этот город, противоречивый в своём настроении, вмещающий суету будней и праздность выходных, широту проспектов и заросшие старые дворики в самом сердце столицы. Май любил смотреть на другой берег реки, где простирался парк, летом утопающий в зелени, а зимой замирающий под снежным покровом. Осенью же он был особенно красив. Деревья пестрили жёлтой, красной и зелёной листвой, теснясь на разных ярусах садового ландшафта.

Молодые люди подошли к воде и прислонились к парапету.

– У нас с тобой как свидание, – усмехнулась Тая, лукаво улыбаясь.

Май поглядывал на неё и думал: ради кого она красит свои губы, глаза, носит распущенные волосы? Ради кого пахнет сладкими цветами, словно в цветущем яблоневом саду? Ради кого? И смутно, но эгоистично догадываясь о влечениях её сердца, он испытывал лёгкое, еле ощутимое вожделение.

Что он должен был сделать прямо сейчас? Поцеловать её смеющиеся губы? Взять за руку? Он был озадачен, поставлен в тупик. Тая хитро поглядывала на него, её веселила его нерешительность. Он так настырно смотрел на её ротик, что было очевидно, о чём думает этот парень. «Ну, поцелуй же меня уже наконец!» – вертелось в её голове. Она подвинулась ближе. Из-за облаков неожиданно выглянуло солнце, потревоженная проплывающим теплоходом река зарябила зеркальными переливами. Повеяло прохладой. Май сощурил глаза от яркого солнца, оторвал взгляд от подруги, переборов тщеславное желание сорвать предлагаемый поцелуй, и предложил пойти в сторону дома.

Близился конец полугодия, экзамены, потом школьная дискотека и зимние каникулы. Как-то на переменке к Маю подбежала девочка из шестого класса и протянула сложенную вдвое бумажку.

– Тебе записка! – сказала она и, вручив, убежала.

Молодой человек развернул тетрадный листок и прочёл: «Ты лапа». Лёгкая ухмылка на долю секунды подёрнула его губы. Он свернул записку и сунул в карман джинсов, догадываясь, от кого она. За последние месяцы Тая всё же сумела войти в его голову и поселиться там. Она слишком часто и много давала о себе знать, и он увлёкся ею. Но эти чувства не приносили вдохновения или душевного трепета. Они были легковесными и доступными, как первый снег, бесследно тающий на поверхности ещё тёплой земли. Эта скрываемая от лучшего друга чувственная игра и коробила молодого человека, и доставляла удовольствие. Он не избегал её, никогда о ней почти не думал и, соответственно, не боролся с ней. Позволяя всему течь естественно, не задумываясь над тем, к чему это приведёт.

Иногда, в очень редкие моменты, когда Май направлял своё внимание на эту непонятную, щекочущую связь, ему казалось, что он понимает её внутренним чутьём, видит её притворство. Тая не могла занять в сердце молодого человека даже сантиметра любви или привязанности. И дело было не в том, что Май до сих пор боготворил учительницу английского языка, а в том, что такие чувства и такого характера девушки не отвечали его сложной натуре. Не имея опыта общения с противоположным полом, он лишь по внутреннему наитию, обладая прозорливостью, которая шла от его внимательности, неосознанно вскрывал чужие сердца. Но впоследствии, познав себя, он бы сказал, что не любит девушек, которые обладают хитрой, тщеславной натурой. Ему была нужна либо простота и открытость, либо такая же глубокая, сложная и непостижимая душа.

Любовь к Юлии больше не давала былого вдохновения. То, что не имеет развития, какое-то время ещё искусственно подкрепляется, но потом начинает трещать по швам. Май старался поддерживать свои чувства, но приближение каникул его пугало. Хватит ли у него душевных сил удержать любовь на той же высоте в предстоящие десять дней разлуки, тем более когда рядом властвует соблазн? Он не хотел предавать свои чувства, но как ему было удержаться? За прошедшее лето он и так спустился со своей высоты на ступеньку ниже, и это было предвестником будущих перемен. Он ещё продолжал свои молчаливые звонки, но сколько сможет питать этим своё сердце, а тем более тело, которое истощалось от ожидания чувственной, плотской любви, – не знал.

Тая подарила ему сомнительные чувства, а отобрала самое главное – возможность предаваться мечтам и созерцать свою любовь в тишине. Девушка часто беспокоила его на переменках, болтала с ним до звонка на урок, после занятий тащила гулять, и молодой человек уже не отказывался. Май потерял свои бесценные минуты одиночества. Он уже давно не приходил к восьми утра в школу, потому что однажды, ещё прошлой весной, Тая заметила его на лавке у раздевалки и решила, что он ждёт её. Наркотические минуты блаженства окончились. А с ними и волшебное настроение, которое испытывает влюблённый. Кто-то третий, лишний, ворвался в эту платоническую связь и приземлил восторженные сантименты.

Теперь при встречах в общей компании они играли в «переглядки», и девушка была в дичайшем восторге от той путаной сети чувств, которую она сплела в любовный треугольник. Мая затянуло в омут телесных желаний, которыми Тая приманивала его. Ещё шаг – и он сможет ощутить её. Тело восставало над духом. Оно требовало своего. И молодой человек был уже не в силах сопротивляться – он желал Таю и сам боялся себе признаться в этом. Желал, чтобы она оказалась в его руках, желал наконец-то скинуть покров той тайны, которую скрывает женское тело для каждого будущего мужчины.

На школьной дискотеке молодой человек впервые попробовал алкоголь. Скинувшись деньгами, ребята купили пиво, и выпив бутылку, Май почувствовал, как в его голову закралась муть, в тело – слабость, а в мысли – дурачество.

– Может, ещё покуришь? – спросил друг, протягивая дымящуюся сигарету.

– Да не, – отмахнулся молодой человек.

– Да брось, все курят. Я, правда, не курильщик, за компанию тока. Тайка тоже покуривает.

– Ладно, давай.

Ребята сидели на корточках в школьной курилке перед началом дискотеки. Им было без причины весело, и, глядя друг на друга, они заходились короткими смешками. Май затянулся один раз и закашлялся.

– А-а-а… Старик, учиться тебе ещё и учиться, – сказал Саша, похлопывая приятеля по плечу.

Тая стояла рядом, выставив перед носом парней свои красивые стройные ножки в чёрных блестящих колготках. Она также закатилась смехом, глядя на искривлённое в кашле лицо друга.

– Смотри, как я это делаю, – сказала она, поднося сигарету к губам, и глубоко затянулась.

– Во дурочка! – совсем развеселился Саша. – Чему учит тебя.

– На фиг, мне даже стыдно, – проскрипел Май, поднимаясь с корточек и кривляясь от мурашек в затёкших ногах. Потянулся за сигаретой. – Курильщики хреновы, наверное, пора и мне начать.

Друзья закивали головами, делая новые затяжки. Было решено выпить ещё.

– Не хочу тухнуть на дискаче трезвым, – пояснил Саша, откупоривая новую бутылку пива.

Тая продолжала цедить алкогольный коктейльчик из чёрной жестяной банки. Май выпил ещё, и после второй бутылки его ноги, руки и глаза отяжелели. Он дошёл до актового зала и, отвернувшись от танцующей публики, уставился в широкое окно.

– Чё, хреново? – услышал он девичий голосок над самым ухом, следом мягкая рука легла ему на плечо.

– Ну так… Непривычно, – отозвался молодой человек.

– Пойдём выйдем, продышишься, – предложила Тая.

Май тусклым взором поискал друга, не найдя его поблизости, поддался на предложение пройтись. Девушка надеялась, что алкоголь развяжет ему язык, сделает безоружным против её чар. Из своего маленького опыта она знала, что мальчишки в такие моменты готовы творить глупости, и, возможно, сейчас она сможет добиться своего. Она хотела, чтобы Май поцеловал её.

Тая взяла его за руку – в лёгкой, дружественной, женской манере – и повела на второй этаж, к открытому окну дамского туалета, где они обычно покуривали во время дискотеки. Май ничему не сопротивлялся, ему нравилась та кокетливая игра, которую вела его спутница, и он не смог бы себе объяснить, что повлекло его. Прислонившись к подоконнику, девушка достала сигарету и закурила, внимательно смотря на своего друга. Май с наслаждением наблюдал за ней через тяжёлые, налитые от алкоголя, веки и слушал щебетание её звонкого голоса. Он смотрел, как Тая смеётся, вертит головой, то высовываясь в окно и с силой выпуская туда дым сигареты, то поворачиваясь к нему, то оглядываясь на входную дверь. При этих резких телодвижениях кончики её длинных, высоко заколотых волос щекотали ему лицо.

– У тебя губы такие сочные, у парня не должно быть таких губ, – вдруг сказала она ему.

И Май, ничего не отвечая, взял её за руку и потянул к себе. Это был его первый поцелуй, влажность которого он ощутил, несмотря на тяжесть своего опьяневшего тела. Тая ликовала. А он не выпускал её из объятий, почувствовав неимоверную силу возбуждения, разлившуюся по телу. В нём взбурлило желание.

– Пусти, – притворно потребовала девушка.

– От тебя так вкусно пахнет, – буркнул молодой человек, утыкаясь носом в её надушенную шею. – Ты вся такая вкусная, – лепетал Май, не понимая, что он говорит и зачем.

– Май, пусти, – посмеивалась девушка. И вырвалась из его рук. – Нам надо идти.

Они вернулись наверх, и Тая тут же убежала, завидев подружек, оставив молодого человека наедине со своими мыслями. Май стоял довольный, улыбаясь своей дерзости. Вдруг в дверном проёме актового зала показалась Юлия. Она вошла в помещение и стала внимательно оглядывать школьников. Увидев её, молодой человек растерял свою весёлость, и пьяный туман, выстилавший голову, вдруг рассеялся. Он почувствовал в душе какое-то гадкое, подлое чувство. Ему понадобилось срочно подойти к ней, чтобы стать ближе, тем самым смахнув это странное наваждение, которое только что приключилось с ним.

В то время, когда Тая уводила молодого человека на второй этаж, Саша общался с парнем, заведовавшим музыкой. Максим жил с ним в одном доме, даже на одной лестничной площадке, и в былые годы они играли в ножички. Саша держал приятельскую связь со всеми, с кем когда-либо общался. И несмотря на то что он учился в другой школе, в сорок пятой у него тоже были друзья. Он был даже знаком с некоторыми учителями и всегда мечтал учиться именно здесь, но родители отдали сына в школу, где в своё время учились его братья, а сейчас сестра, за которой ему было велено приглядывать.

Саша стоял рядом с Максом, рассказывая ему что-то в своей обычной возбуждённой манере, тот же, склонив к нему ухо, улыбался, пытаясь расслышать соседа сквозь громкую музыку. Договорив, Саша похлопал приятеля по плечу и, отойдя на два шага, встретился взглядом с Игорем и Антоном. Он уже хотел было пройти мимо них, когда Игорь, слегка склонившись, сказал:

– Ты чего, Санёк, за своей девушкой не следишь?

– Чё? Какого хрена, чё тебе? – посмурнел Саша, резко отстранившись.

Ребята засмеялись в ответ.

– Да ладно, я тебе по дружбе хотел сказать, – начал Игорь снова.

– Ну? – в раздражении протянул Саша.

– Маячка знаешь? Он только что с твоей девушкой в женском туалете сосался.

– Чё ты несёшь! – возмутился Саша и почувствовал, как его затрясло.

– Чё, не веришь? Иди сам проверь.

Саша, не сказав больше ни слова, с мрачным видом пошёл в глубь зала. В голове крутился калейдоскоп мыслей, и ни одна не желала дать ему ясности. Он искал глазами свою девушку и друга. И, оглядевшись, заметил Мая, стоявшего в проёме входной двери. Мимо него протискивались школьники, толкаясь и что-то бухтя. Но молодой человек будто не замечал их. Он, как заколдованный, смотрел в сторону лестницы, вытянувшись и прижавшись спиной к дверному косяку. Саша подошёл и, крепко схватив приятеля за плечо, шепнул:

– Пойдём выйдем.

Май вздрогнул, оторвавшись от своих мыслей и от вида лестницы, по которой только что спустилась Юлия.

Они прошли один пролёт и остановились на площадке между третьим и четвёртым этажом. Сашу всего трясло, казалось, ему было тяжело говорить и дышать. Он цедил слова сквозь бледные губы и серьёзными серыми глазами смотрел на друга:

– Это правда?

– Что? – спросил удивлённый Май. Он был уже спокоен и трезв.

Саша с шумом вдыхал воздух, перебарывая внутри какое-то страшное и давящее на его грудь чувство.

– Что ты с Тайкой целовался ща? – еле выговорил он.

Май секунду помедлил.

– Извини, я, по ходу, пьян был.

При этих словах Сашу ещё больше стало крутить. Он задёргался, превозмогая душевную боль, ещё сильнее сжимая губы.

– Сука! Ты же мне друг!

– Прости, оно как-то само вышло. Я бы никогда по трезвому так не сделал, но она сама меня потянула пройтись…

– Лучше заткнись! – тяжело дыша, сказал Саша. – Иначе я тебе рожу ща прям здесь расквашу, клянусь! Был бы не ты, а кто-то другой, он бы здесь уже не стоял, но так… Ты, сука, мне больше не друг, понимаешь? – Саша снова корчился от внутренней боли, словно она была физической. Его ломало, крутило.

Май не знал, как ему поступить. Хотел уйти, но почувствовал, что это будет ещё более гадким поступком. Что-то говорить было глупо, все его слова звучали бы нелепо, да и в чём он может оправдаться, если виноват? И он просто стоял, глядя на душевные терзания друга. Если бы Саша его ударил сейчас, он бы стерпел, не ответил, это даже было бы лучшим выходом для обоих. Принести в жертву свою гордыню, чтобы искупить вину.

– Что мне сделать, Сань? – наконец спросил он.

– Просто свали, – процедил Саша тихим голосом.

Май ушёл. И, спускаясь к выходу, с каждой ступенькой ощущал, как освобождается от тяжкого груза вины. Становилось всё легче и легче. Выйдя на морозный воздух вечернего города, он почувствовал полное освобождение. Было трудно стоять там, перед чужой болью, а тут, в одиночестве, когда оглядываешь широкий мир, чужие чувства уже не трогают так сильно.

Он пошёл домой в глубоком раздумье. Почему ему не больно? Он потерял друга, а у него даже нет сожаления. Но всё это вскрылось позже, когда он зашёл в свою комнату, когда сел за гитару. Тогда все чувства прорвались через струны, через нервные, непослушные движения бегающих по грифу пальцев. Он сочинял песню о потерянной дружбе, где представил себя предателем, глядя на которого, на уста рвётся только одна фраза: «Да пошёл ты!»

«Смотря в твои глаза, я вижу гадкую натуру лжеца, ты держишь палец у рта, как невинное дитя. Пошёл ты к чёрту!» – записывал Май в тетрадь. Слова вылились в текст, а музыка лишь заполняла его, оживляла. За вечер он написал свою первую практически полноценную вещь, которая показала ему, что он способен творить сам, лишь ориентируясь на внутреннее чутьё. Засыпал он удовлетворённым, где-то даже гордился собой, высоко оценивая то, что наклепал. Но утром, вернувшись к своему произведению с чистой, отдохнувшей головой, признал, что ожидал от себя лучшего.

В понедельник молодой человек встретил Таю. Её лицо светилось, особенно глаза. Они были наполнены непривычной для её образа нежностью. Она подошла к нему с тёплой улыбкой, немного смущённая новым чувством искренней влюблённости, родившимся в её сердце за последние дни. Было удивительно, как всего один обманчивый поцелуй, подаривший ей победу, обернулся для неё чем-то глубинным. Она не видела Мая с пятницы, и у неё было целых два дня, чтобы подогреть в себе это чувство, посмаковать его и убедить себя, что теперь-то всё будет иначе. Она была уверена, что у них начнутся отношения. Но Май даже не улыбнулся.

– Привет, – тихо и нерешительно ответил он на её приветствие.

– Ты сегодня снова серьёзный? – весело спросила девушка.

– Серьёзный… – ответил он и на несколько секунд замолчал.

Тая ещё несколько раз попыталась его разговорить, но молодой человек отводил глаза, всем видом показывая, что ему неинтересно и он был бы рад закончить беседу.

Тая почувствовала обиду, и в ту же секунду её романтическое настроение улетучилось. Она поняла, с чем связана перемена.

– Ты, типа, больше не хочешь со мной общаться?

Май на секунду поднял на неё тяжёлый взгляд, решая, сказать правду или отмолчаться. Ясно осознавая, что дружбы уже не может быть.

– Извини, но я не хочу.

– Класс! Охренеть! – произнесла Тая дрогнувшими губами и, резко отвернувшись, пошла прочь.

Но невысказанные слова и уязвлённая гордость жгли её. Она решила подкараулить его после школы, чтобы выяснить отношения.

– Май! – крикнула она ему, когда молодой человек спустился с крыльца.

Он мрачно посмотрел на девушку и, засунув руки в карманы джинсов, остался ждать, когда она подойдёт.

– Мы не договорили, – обиженным голосом, растягивая слова произнесла она. – Знаешь, что про тебя говорят?

– Мне всё равно, – ответил он.

– Что ты высокомерный придурок.

– Только не делай сейчас хуже. Я нормально к тебе отношусь, мы просто не можем больше общаться.

– Это почему? Из-за Сашки? Из-за того поцелуя? Типа, ты пьяный был?

– Тая… Просто я не хочу, пойми, – спокойно проговорил он.

– А я хочу знать.