скачать книгу бесплатно
Кларенс, Принц Удачи
Галина Вайпер
Эта волшебная история начинается с невообразимых тайн склепа гранд-дамы императорского дворца. Что искали там воры? Почему кладбищенский крот отправился в дальнее путешествие? На пути герою повстречаются добрые и злые волшебники, монстры и драконы, и поразительные чудеса. И крот, конечно же, станет принцем и найдет все, что искал, хоть и совсем не там, где думал найти.
Галина Вайпер
Кларенс, Принц Удачи
Часть 1. Королевство, меч, корона
Я спокойно обедал – пара жирненьких червяков и сочный корешок на десерт – представляя, как после еды пойду на прогулку. В полнолуние так приятно прохаживаться по прохладным каменным плитам, заложив лапы за спину. Вылезая из норы под полом, я каждый раз с удовольствием разглядывал привычную обстановку – гроб на подиуме, засохшие венки вокруг, пыльные полотнища паутины в углах, игру теней и голубого света, падавшего узкими лучами из небольших отверстий под крышей.
И тут над головой ка-ак зашумит!
Сколько себя помню, я живу под склепом мадам Беттины, гранд-дамы королевского двора. На кладбище шум не редкость – днем живые рыдают на похоронах, ночью мертвые пошаливают. Но у нас всегда было тихо, никто не решался беспокоить мадам, даже бродячие скелеты обходили склеп стороной. А тут вкрадчивые шаги, едва слышные слова, звук осторожно поставленного на пол тяжелого предмета. Потом негромкий шум внезапно перерос в беспорядочный топот, раздались испуганные дикие вопли, перешедшие в страшный грохот. Похоже, гроб упал на пол. А ведь он тяжелый, его просто так не уронить.
Что там случилось, я так и не узнал, хотя сразу же вскочил и побежал из норы. Но, когда выбрался наружу, там стояла полная тишина. Ни живой души, ни мертвой – никого. Гроб, который до сих пор стоял посередине склепа, был сброшен с подиума, крышка лежала далеко в стороне. Замотанные в роскошные ткани останки валялись на полу, раскинув руки, как брошенная кукла. В лунном свете, льющемся из приоткрытых дверей, тускло отсвечивали драгоценности на одежде, а на сухом лице мадам в злорадной улыбке поблескивали зубы.
Мне стало не по себе, неуютно и грустно. Я походил по склепу, осматривая беспорядок. Как же теперь мои привычные прогулки? Если до сих пор в склепе никто не появлялся, кроме неизвестных безобразников, значит, не появится и дальше. Некому будет вернуть все на свои места. Расстроенный, я уныло побрел к себе, но по дороге запнулся обо что-то и упал. Пошарив лапами вокруг, нащупал небольшой плоский предмет, оказавшийся тетрадью в кожаном переплете.
Я вытащил ее на лунный свет, чтобы получше рассмотреть, и тут она раскрылась посередине, там, где вместо закладки висел на шнурке маленький карандаш. Крупный отчетливый почерк, последняя запись оканчивалась словами «…если этот придурок Магрикритс не сделает все правильно!» Конечно, нехорошо совать свой нос в чужие записи, но буквы сами бросились мне в глаза, я вообще не знал, что умею читать. Зато я сразу понял, что это дневник. Вдруг именно ее, эту тетрадь искали взломщики? Надо скорее утащить ее в нору, спрятать, чтоб она не попала в руки посторонним. Буду считать себя хранителем дневника мадам Беттины.
В норе я устроил тетрадь на самом сухом месте, в закутке, где хранил запасы, и задумался – а можно ли мне прочитать записи мадам? Рассеянно походил из угла в угол, пораздумывал. Ведь получилось, что она чуть ли не своими руками вручила мне дневник, правильно? И вообще, так интересно, что мадам там писала. Да и вряд ли она сможет теперь на меня рассердиться.
Я пошарил в углу с разным барахлом, нашел предусмотрительно запасенный коробок спичек, и зажег свечу, которую давно на всякий случай стащил из подсвечника в склепе, открыл тетрадь – буду читать вместо прогулки. И тут какая-то неведомая сила потащила меня из норы.
Что происходит?! Мне стало так страшно, в горле сразу пересохло, я отчаянно вцепился в дневник – не помогло! У выхода попытался упереться задними лапами в порог, но ничего не получилось. Сопротивляться не хватало сил, как будто чья-то невидимая рука схватила меня за шиворот и пыталась выдернуть наружу. Как пробка из бутылки, в обнимку с тетрадью я вылетел из подземного хода и больно шлепнулся на каменные плиты пола.
Темная, высоченная фигура, замотанная в плащ с головы до ног, горой нависла надо мной, неприятный хриплый голос из-под капюшона резко приказал:
– Отдай дневник!
Наверное, это тот, кто устроил разгром в склепе. Я ужасно испугался, но только крепче вцепился в тетрадь. Нет, ни за что!
– Отдай! – сердито повторил голос. – Хуже будет!
Я очень хотел убежать, но ноги прилипли к полу, как приклеенные. Ничего не оставалось, кроме как стоять, содрогаясь от страха. Но выпускать из лап дневник мадам я не собирался и был готов храбро сражаться за него.
Человек, стоявший передо мной, посмотрел по сторонам, покачал головой и сокрушенно вздохнул:
– Ну и бардак устроили эти бездельники. Но самое обидное – все усилия оказались пустыми. Опять приходится делать все самому.
И снова повернулся ко мне:
– Так ты отдашь дневник?
Я спрятался за тетрадь, потряс головой. Ни за что. Я – хранитель дневника мадам Беттины.
Он пожал плечами и безразлично хмыкнул:
– Только не говори, что тебя не предупреждали. Придется тебе пойти со мной. Будешь жить в моем доме, пока до твоей пустой головы не дойдет, насколько важна эта тетрадь. Пока сам не отдашь ее мне по доброй воле.
Вокруг головы завертелись синие звезды, в глазах засверкало, в ушах зазвенело, лапы заболели. Мне показалось, что мое тело вытягивается в длину, как будто оно сделано из теста. И, как оказалось, я не ошибся. Когда пришел в себя, то увидел, что фигура пришедшего, до сих пор казавшаяся мне высоченной, почти до потолка, стала заметно ниже меня ростом.
Человек резким движением сбросил с головы капюшон, раскинул в стороны полы плаща и плавным движением развел руки, потом невнятно забормотал непонятные, жутко звучавшие слова. На кончиках его пальцев засияли слабые искрящиеся огоньки.
Гроб медленно приподнялся с пола, неторопливо развернулся в воздухе, подплыл к подиуму, где и встал аккуратно на свое обычное место. Я подошел поближе, чтобы посмотреть на мадам. Она лежала подобающим образом, сложив руки на груди, но так и не перестала ехидно улыбаться.
– Да уж, Беттина! Ты и после смерти не оставила свои шуточки, – с досадой буркнул человек. – Напугала моих слуг до горячки, теперь возись с ними, лечи да сопли вытирай.
Полы его плаща взметнулись вслед за резким движением рук, которым он поднял крышку в воздух и опустил ее на гроб. Следом сами собой зашевелились сухие венки, с тихим шорохом вставая на место в прежнем порядке. Теперь все было в порядке, как всегда.
– Так, Беттина, – деловито заметил он. – Теперь все нормально. Прости, если что не так. А здесь что у нас?
Человек подошел ко мне совсем близко, и я смог, наконец, как следует его рассмотреть – сморщенный старикан хмуро смотрел на меня из-под седых бровей.
– Одного не пойму – откуда у тебя такие волосы могли взяться? Не крот, а принц какой-то.
Он накинул на голову капюшон и распахнул двери склепа:
– Пошли.
Пронзительный свет рассветного солнца ударил по глазам, я зажмурил их и прикрыл ладонями. Как больно, ничего не вижу!
***
– Кем был, тем и остался, – недовольно проворчал старик.
Я услышал отчетливый щелчок и ощутил под пальцами очки. Мы вышли из склепа. Никуда идти не хотелось, но сопротивляться не было сил. Как привязанный, я торопливо следовал за стариком, прижимая к себе тетрадь. Сквозь прищуренные глаза почти ничего не удавалось увидеть, кроме его спины. Темные очки мало помогали, непривычные к свету глаза слезились, приходилось постоянно вытирать рукой мокрые щеки.
Старик резко остановился, я не успел вовремя среагировать и налетел на него. Он локтем отпихнул меня назад, с кем-то поздоровался и завел неспешную беседу. Я обрадовался остановке и передышке. Сунул тетрадь подмышку и, зажмурив глаза, начал их яростно тереть – вдруг станет хоть немного легче? Под закрытыми веками прыгали разноцветные пятна, глаза жутко болели, я ругал про себя старого злодея, выдернувшего меня из уютного темного жилища.
Собеседник старика собрался, наконец, прощаться, и тут я услышал:
– Всего доброго, многоуважаемый господин Магрикритс!
Если этот придурок Магрикритс не сделает все правильно, было написано в дневнике мадам Беттины…
Я слегка приоткрыл один глаз, глянул в спину решительно шагавшего старика. Теперь обязательно пойду за ним до самого конца, чтобы выяснить, почему мадам столь неучтиво отозвалась о нем. Что он должен был сделать правильно? Я шел следом, продолжая постоянно стирать слезы с лица. Но вскоре, хочешь – не хочешь, пришлось признать свое поражение.
Я остановился, снял очки и закрыл ладонями зажмуренные больные глаза:
– Все! Больше не могу идти. Ничего не вижу.
– Держись за мой плащ, – недовольно пробурчал Магрикритс. – Если б не эта полоумная Беттина, стал бы я с тобой возиться? Разве я не самый крутой из волшебников этого края? Отобрал бы у тебя тетрадь, да и все. Так нет, старуха наложила на нее заклятие, да еще и сообщила мне об этом в письме. Хранитель дневника может отдать его только добровольно, иначе все записи исчезнут. Правда, они пропадут в любом случае, даже если их прочитает кто угодно, хотя бы и этот глупый крот. Ох, уж эти женщины, никогда не знаешь, чего от них ждать!
Не открывая глаз, я нащупал перед собой плащ, вцепился в его грубую ткань. Старик двинулся дальше, продолжая невнятно бубнить, но мне стало совершенно безразлично, что он там бормочет себе под нос.
Я правильно понял мадам, дневник теперь мой!
***
Мы шли еще довольно долго. Я брел, постоянно спотыкаясь, а поскольку ничего не видел, мог только чувствовать запахи и слышать звуки. То на меня налетал гомон людской толпы на большой площади, то шум наших шагов отзывался глухим эхом в узких переулках. Иногда до меня долетал запах цветов, иногда еды, а здесь мы, похоже, прошли около реки – свежее дуновение влажного воздуха скользнуло по лицу приятной прохладой.
Наконец Магрикритс остановился.
– Ффух! Вот мы и дома. Как ты мне надоел!
В ушах зазвенел пронзительный высокий голос:
– Ой, дедушка, кого ты привел? Он слепой?
– Почти, – отрезал старик. – Как дела, дорогая?
– Все в порядке, только в твоей лаборатории горшок разбился. Нечаянно! Какие у него волосы, меня зависть разбирает, дедушка!
– Какой горшок? – взвыл Магрикритс. – Если большой и зеленый!..
– Большой и зеленый, – подтвердил голос.
Магрикритс рванулся с такой скоростью, что я едва успел разжать пальцы и отцепиться от его плаща.
Любопытство заставило меня приоткрыть один глаз – посередине усаженного цветами просторного двора располагался большой каменный дом. Старик прытко рысил по дорожке к крыльцу, а рядом со мной стояла тощая девица в мужской одежде. То есть сначала мне показалось, что это мальчик. Но после того, как она вдоволь насмотрелась на меня и, наконец, высказалась, я сообразил, что ошибся.
– Нет, это несправедливо! Вот везунчик! Зачем мужчине такие роскошные волосы? Меня зовут Барбара. Пока зовут…
– Почему пока? – уточнил я, разглядывая новую знакомую одним глазом.
Короткая стрижка, встрепанные русые волосы, глаза ехидные и вроде разного цвета, один серый, а второй голубой.
– Пока дед не прибил меня за свой драгоценный горшок, – довольно ядовито усмехнулась Барбара. – А как зовут вас?
– Никак, – учтиво ответил я, закрыв уставший глаз.
– Так не… – речь моей собеседницы прервалась устрашающими раскатами грома, грохотавшими где-то в доме.
– Если дед горшок не склеит, – задумчиво произнесла Барбара, – я эмигрирую.
Я открыл второй глаз.
– Что?
– Сбегу подальше, – пояснила она. – Превратит еще в жабу какую-нибудь бородавчатую со злости, с него станется. Если вас никак не зовут, надо придумать какое-нибудь имя. Иначе я не знаю, как к вам и обращаться.
– Немного позже, – пообещал я. – А пока у меня к вам огромная просьба. Будьте добры, отведите меня в какое-нибудь темное место, пока я не ослеп окончательно.
Она взяла меня за руку и потащила за собой.
– Пойдемте. В башне есть комнатушка на самом верху, окно в ней малюсенькое. Мы его завесим, и вы сможете спокойно отдохнуть. Не пойму, почему ваши глаза в таком плачевном состоянии, вы ведь в черных очках?
– Я всю жизнь прожил под землей, – я брел за ней, изредка приоткрывая то один глаз, то другой, чтоб не споткнуться. – До сегодняшнего дня.
– Вы что, живой покойник? – удивилась Барбара.
– Нет, – вздохнул я. – Крот.
– Что? Настоящий?
Я кивнул.
– Дед, что ли, совсем повредился рассудком? – спросила она сама себя. – Кротов превращать в людей жестоко.
– А до этого времени у вашего дедушки с головой все было в порядке? – осторожно поинтересовался я.
– До сих пор его можно было терпеть. Будьте осторожны, сейчас по лестнице пойдем, там темно… Ой, что я говорю, вам же как раз темнота и нужна, – засмеялась Барбара. – Но уже два дня после того, как получил какое-то письмо из королевского дворца напоминает мне курицу – кудахчет целыми днями. Можете открывать глаза.
За спиной негромко скрипнула входная дверь. Приятный холодный воздух, почти как в склепе, только не затхлый, а свежий. Хорошо… Винтовая лестница из грубого шершавого камня мне понравилась своей основательностью, ее ступени были широкими и удобными. Мы поднимались все выше и выше, пока не остановились перед невысокой дверью.
– Здесь, – Барбара потянула на себя кольцо, дверь заскрипела еще сильнее, чем входная. – Только нагнитесь, а то шишку набьете.
Я сложился чуть не пополам и вошел в крошечную комнатенку. Барбара уже завешивала окно. Под ним стоял коренастый деревянный стол, слева обнаружилась застеленная узкая кровать. Еще пара стульев у стены, больше ничего. Прохладно, тихо и темно – как раз то, что мне необходимо.
– Вы есть хотите?
– Нет, спасибо, – отказался я. – Мне нужно полежать и подумать, как дальше жить. Я еще не привык быть человеком.
– Конечно, конечно, – поддакнула Барбара. – Может быть, и имя себе подберете? А я побегу. Пожалуй, лучше бы меня дед в жабу превратил…
– Почему?
– Потому что иначе я сама от зависти скоро помру, – она нахмурилась. – У вас такие изумительные кудри, просто замухрышкой себя чувствую на их фоне.
И чего они все про мои волосы, как сговорились?
– Здесь нет зеркала? Я бы тоже хотел посмотреть, о чем идет речь.
– Сейчас поищу, кажется, я где-то видела, – оживилась она. – Как это вы ухитрились не разглядеть собственной прически?
– Каких-то два часа назад у меня вообще не было никаких волос, – уныло заметил я. – Только черная шкура.
– Ой, простите, – Барбара смущенно протянула мне маленькое зеркальце. – Вот.
Мне не удалось разглядеть ничего, кроме черных очков на носу, остальное в зеркале не помещалось. Тогда я ощупал волосы свободной рукой. Длинные, ниже плеч, вьющиеся… Ужасно!
– Барбара, какого они цвета?
– Золотые, – горестно выдохнула она.
Никак не пойму, чего она так убивается? С удовольствием отдал бы ей, тоже мне, сокровище. Их ведь еще расчесывать надо.
