скачать книгу бесплатно
– Огуз, и как тебе не стыдно? Разве ты не видишь, с какой высоты он упал? Бедняга, наверное, сильно ушибся.
Ззатем он протянул ему руку и спросил:
– Ты сам сможешь встать?
Тот снова промолчал. Глядя прямо в глаза Албанера, он отвел его руку в сторону и поднялся на ноги.
Албанер усмехнулся и спросил:
– Как тебя зовут?
Но тот, все еще настороженным и изучающим взглядом наблюдая незваных гостей, снова не ответил. Видно было, что он все еще находится в крайнем замешательстве.
Но когда мальчик все-таки собрался открыть рот, в небе сверкнула молния и раздался гром. Через считанные секунды на лес обрушился ливень. Огуз тут же бросился к лошадям, и ухватив их за поводы, повел в лесную чащу. Отовсюда донесся свежий аромат леса. Албанер, еще толком не выяснив, кто этот мальчик, взял его под локоть и повел с собой под защиту большого развесистого дуба. Когда они устролись под деревом, он спросил:
– Так ты можешь говорить? Как тебя зовут?
Мальчик, словно спохватившись, что ему уже давно надо было отвечать на эти вопросы, ответил:
– Меня зовут Харун.
– Вот это другое дело, – улыбнулся он. – А меня зовут Албанер
Сказав это, самый молодой рыцарь Албании протянул ему руку:
– Давай будем дружить. Ты нас не бойся, Харун. Мы не причиним тебе никакого вреда. – тут, взглянув наружу, он сказал :
– А вот и дождь закончился.
Указывая на приближащегося к ним Огуза, уже ведущего сюда лошадей, он представил его:
– А вон это Огуз. Он и мой самый близкий друг, и оруженосец. На самом деле, он вовсе и не носит мое оружие. Но так принято, что у рыцаря долженн быть свой оруженосец. Вот я и взял к себе в оруженосцы моего самого близкого друга.
Когда Огуз подошел к дубу, где укрывались Албанер и Харун, он спросил:
– Что такое? Только что он даже свой рот не открывать не хотел. И что я вижу? Вы тут болтаете, как все люди.
Албанер, положив руку на плечо мальчику, сказал:
– Знакомься! Этого парня зовут Харун. О тебе я уже немного ему рассказал.
Тот, протянув ему руку, представился:
– Я – Огуз.
– А я – Харун, – ответил мальчик, смело пожимая его большую руку.
Огуз, повернулся к своему другу и спросил:
– Албанер, а о себе он что-то рассказал? Кто он? Из чьих он? Что он тут делает?
Он , улыбнувшись, посмотрел на Харуна и ответил:
– Мы только что начали беседу. Наверно, и он что-нибудь о себе расскажет.
Харун, глядя на мокрые разноцветные листья, годами собиравшиеся в кучу возле дуба, тихим ответил:
– Вообще-то я не очень верю, что то, что я вам расскажу о себе, будет для вас интересно и приятно.
Албанер сказал:
– Ты рассказывай, рассказывай и не беспокойся, для нас все будет интересно.
Харун взглянул на Албанера, а потом на Огуза и начал:
– Ну что, тогда слушайте. Я расскажу вам, что со мной случилось. Сам я из племени бедуинов. В конце этого леса начинается длинная-длинная дорога. Если по ней ехать на лошади, то через много-много дней можно добраться до начала одной жаркой бескрайней пустыни. Вот в той пустыне и жило счастливой жизнью наше племя. Мой отец был его вождем. Единственный здесь источник воды находился на нашей земле. А его хранителем и хозяином был мой отец. Мой отец часто говорил, что наши земли, что лежали поблизости от этого родника , напоминают рай. Во всей пустыне только здесь вырастали плодовые деревья и цвели цветы.
Едва мальчик сделал паузу, чтобы продолжить, как Огуз, не дав ему говорить, спросил:
– Гм…Очень интересно. А как же в такой жаркой пустыне появился этот родник? Что-то не верится. А откуда же туда приходила вода?
Харун, немного нахмурившись, спокойно ответил:
– Вокруг него со всех сторон стоят скалы. А эта вода собиралась под ними и текла под землей прямо к месту, откуда бил родник.
Но Албанер, который заметил, как Огуз нечаянно изменил тему беседы, вмещался в разговор::
– Погоди, Харун. Ты же говорил, что что-то случилось с вашим племенем. Что же?
Однако Огуз снова не дал Харуну продолжить свой рассказ и спросил:
– Харун, а эти скалы очень высокие?
– Не так уж. Только это очень интересные, странные скалы. На них очень много разных рисунков.
– Каких таких рисунков? Что на них нарисовано?
–Все они высечены в очень далекие времена. На одной скале видны животные, охота на зверей, а на другой мужчины и женщины, деревья, разные фигуры, все что хочешь, на третьей какие-то надписи. Только на одной, самой высокой скале есть только один рисунок и все. Наверно, трудно было туда забраться.
Когда Огуз хотел задасть Харуну еще один вопрос, Албанер дернул его за рукав и тихо сказал:
– Что ты пристал к нему с этими скалами? Он же хочет рассказать, что у него на душе!
Огуз, как заведенный, не отставал от разговорившегося мальчика:
– Харун, а что же это за рисунок, что уже никто не захотел или не смог нарисовать там что-то еще?
Харун уже начинал ненавидеть Огуза. Он не забыл, что тот начал свое знакомство с того, что приставил к его груди меч.
Он с большой неохотой, даже не глядя на него, ответил:
– Т ам нарисована картинка, где показана страна, как ее, с-с-с … А! Сахира!
Услышав то, что он сказал, Албанер и Огуз взволнованно переглянулись. Албанер встал перед мальчиком на колени и положил свою руку на его плечо. Затем он внимательно посмотрел в его черные-черные глаза и сказал:
– Харун, пожалуйста, повтори еще раз, что ты только что сказал.
Харун, не понимая, зачем это понадобилось Албанеру, несколько смешался. Но через некоторое время он повторил:
– Я сказал, что на скале есть картинка, где показана страна Сахира.
–Ты точно говоришь – Сахира ?
–Да, Сахира. Я это хорошо помнил, но немного забыл. Столько лет прошло. Да и вспоминать не хочется
Албанер, дав знак Огузу, чтобы тот больше не вмешивался, опять задал Харуну вопрос:
– А что ты знаешь об этой самой Сахире?
Харун, словно вспоминая далекое прошлое, закинул руки за голову и рассказал:
– Я уже говорил, что это самая высокая скала среди всех, что стоят возле нашего оазиса. Если у кого-то пропадал верблюд, он залезал на нее и высматривал его оттуда. Оттуда вообще открываются красивые виды и вдали можно даже увидеть одну тонкую голубую полоску. Поэтому, когда я был совсем маленький, я часто просил отца отвести меня туда. Когда мы с отцом поднимались на эту скалу, он рукой показывал в ту сторону и говорил, что там находится страна Дильмун. А еще он говорил, сынок, там есть очень полноводный родник с шумными водами. Размером он совсем с нашу пустыню и конца и края ему не видно. Там плавают корабли. Среди них есть и такие, которые прибывают из волшебной страны Сахира. Кому хотя бы один раз в жизни удается поторговать с сахирцами, у него сбываются самые сокровенные желания. И еще отец говорил, что оии продают своим покупателям волшебные вещи.
Он вздохнул и сказал:
– А мне-то что? Моим желаниям уже никогда не сбыться.
Албанер сочувственно потрепал его по плечу и сказал:
– Не горюй, Харун. Этот мир не обходится без чудес. Кто знает, куда однажды выведет человека его дорога?
Затем он добавил:
– Да, очень интересные вещи ты рассказываешь, дружок.
Харун , вдохновенный тем, что впервые за столько лет ему есть с кем поговорить и его слушают такие взрослые люди, продолжил:
– Отец говорил, что сахирцы хотят купить такое оружие, с помощью которого они смогли бы победить тамбуканов.
Огуз, не обратив внимания на подмигивания Албанера, снова перебил его вопросом:
– Харун, а кто такие эти тамбуканы?
Терпению мальчика приходил конец. Он с детской задирчивостью топнул ногой и покраснел от гнева:
– Разве ты даешь мне все рассказывать по порядку? С утра ты задаешь мне столько вопросов, что я даже не знаю, на какой из них ответить.
Харун вскочил с места и обиженно скрестил руки и отвернулся.
Албанер укоризненно посмотрел на Огуза. Тот, словно забыв, что перед ним стоит живой маленький человек, который, очевидно, потерял всех своих родных и остался один на один с враждебным миром, пытался выуживать у него нужную информацию, которую все равно дал бы или не дал бы им Харун.
Албанер повысил голос:
– Огуз, ты совсем замучал мальчика своими расспросами. Ты дашь ему закончить свой рассказ или нет?
Огуз, чтобы умилостивить Харуна и показать ему свою покорность, стал на колени и сказал Алабанеру:
– Повинуюсь тебе, господин. Я больше я не буду задавать Харуну вопросов.
Затем, оставаясь на коленях, он повернулся к Харуну и, прижав руку к груди, картинно склонил перед ним голову со словами:
– О мудрый вождь бедуинского племени! Я даю слово, что больше не буду тебя ни о чем спрашивать!
В ответ еще не успокоившийся Харун сжал свой кулак и, приблизив его к лицу Огуза, сказал сквозь зубы:
– Еще раз прервешь меня, считай, что ты мертв! У меня тоже есть нож!
Видя, что если все так пойдет, то между Харуном и его оруженосцем сейчас вспыхнет настоящая ссора, Албанер попытался успокоить вспыльчивого мальчика:
– Хорошо, хорошо, Харун! Успокойся. Ведь он дал слово, что больше не будет раздражать тебя своим вопросами.
Харун, взглянув на Огуза, снова вспыхнул:
– Ты слышал! Больше меня ни о чем не спрашивай! И вообще, ничего у меня не спрашивайте!
Сказав это, Харун , опустил руки по швам и зашагал вперед, в сторону лесной чащи. А Албанер и Огуз, не говоря ни слова, взяли своих лошадей под уздцы и последовали за ним.
Дождь уже давно кончился. Они все шагали и шагали по этому нескончаемому лесу.. Через некоторое время Албанер приблизился к Харуну и пошел шел рядом с ним. а Огуз следовал позади них. Наконец, прерывая молчание, Албанер бросил взгляд вперед и, соблюдая данное ему обещание, тихо сказал мальчику:
– Харун, не обращай ни на что внимания! Рассказывай дальше. Ведь Огуз идет позади.
Огуз, словно этого и ждал, продолжил:
– Да, вот я и говорю, что все наше племя жило в той пустыне очень счастливо. Но однажды утром отец, чем-то очень опечаленный, собрал всех членов племени и сказал, что окрестности нашего единственного достояния, нашего родника заполонило стадо тамбуканов и расселилось на нашей земле. Пока они находились там, к роднику нельзя было подступиться. Все запасы воды, которые были у нашего племени, закончились. Хотя все наши мужчины и отправлялись к роднику, тамбуканы даже близко не подпускали их к нему, а многие из моих соплеменников даже были насмерть растоптаны ими. Вот тогда-то мой отец, а за ним и все остальные члены нашего племени собрались на выступе скалы, которая стояла прямо над родником. Они пришли туда, чтобы посмотреть на наскальный рисунок, на котором было показано, где находится Сахира. А цель их была в том, чтобы послать туда самого отважного и сообразительного члена племени, чтобы он привез сюда оружие для войны с тамбуканами. Здесь же было решено, что все члены племени должны собрать все свои драгоценности и золотые изделия и передать их человеку, который поедет в эту страну. Когда мужчины племени приняли это решение и собрались уходить, скальный выступ, как будто не выдержав их тяжести, обломался и вместе с ними упал прямо на родник. Можно сказать, никто из них не выжил. А сам родник был полностью заткнут обломками скалы.
После этого разъяренные тамбуканы напали на наше племя. А среди нас оставались только женщины и дети, да еще верблюды. От движения лишь одного своенравного тамбукана все вокруг покрывается песком. Что тут говорить о целом стаде? Когда они бросились в атаку, это было похоже на песчаную бурю. Все из племени, кто находился здесь, начали разбегаться в разные стороны. Тамбуканы уничтожили все наши шатры, убили всех наших верблюдов, растоптали все, что у нас было. А я долго бежал, пока не закопался в песок одного бархана. Когда наступила ночь, и я выбрался из-под покрывавшкего меня слоя песка и осмотрелся, то увидел, что от нашего племени не осталось и следа. Тамбуканы остались сидеть на месте, где жило наше племя, и не хотели никуда уходить. Кажется, из всего нашего племени в живых остался только я.
– А чтобы не пойти на корм тамбуканам, я убежал оттуда. Днями блуждая по незнакомым местам, я наконец дошел до этого леса. С тех пор я здесь и живу. Сколько времени прошло с тех пор,я точно не знаю. Я потерял счет дням и месяцам. И поэтому, даже не знаю, как я живу и живу ли вообще…
Сказав это, Харун вздохнул, как взрослый, повидавший многие испытания человек.
Албанеру захотелось что-то спросить у Харуна. Но он вспомнил, что ему обещано не задавать вопросов. Поэтому, немного подумав он, сказал:
– Я смог бы уничтожить всех этих тумбаканов до единого.
При этих словах Албанера Харун разразился громким хохотом. С тех как албанский рыцарь впервые увидел Харуна, это был первый раз, когда Харун так от души смеялся.
Хотя эта насмешка и задела Албанера, он, как ни в чем не бывало, снова воздержался от вопросов. А Харун, вдоволь посмеявшись, спросил:
