скачать книгу бесплатно
Туман – остроконечнейшую шаткость шор и шалость ласк.
Минуя рык, стяжавших беспробудность клеток,
В которых миллионы лакомятся диким запахом жратвы,
Я больше не касаюсь взглядом глаз и меток
Стрелок, остановивший сердце навсегда, мы все – мертвы!
Я радостно молчу словами о великом
Высокочувственнейшем равнодушии своём, мне всё равно:
Ни жив, ни мёртв – вдрызг не причастен, поживи-ка
Вот так, узнаешь, в пальцах разотрёшь рациональное зерно!
Наклон стены иль свежее объятье спячки?
Мой славный бред свободных очертаний, бытиё мне на черта?!
В Крыму заклинивший наган в руке Землячки
И струйка крови запеклась в белогвардейском уголочке рта.
Окончательный вариант концовки стихотворения:
Нам жизнь теперь на крохотных лугах, спит горсточка, в тумане.
Поспите, могикане вы мои, пусть не справляется костёр с кромешной тьмой!
И тишина под небом. И-и в о л г а молчит. Строка обманет,
Ведя тропинкою неведомой, в цветущий мир, за горизонт мечты, д о м о-о ой…
Изначальный вариант концовки стихотворения:
Ни Запад, ни Восток уже, ни север с югом —
Не надобны! Печорина увозит вечная коляска, ээ-эй…
Саднит поэзия… И тихо станет другом
Есенин, стонет, чуть живой… И полночь стынет в сумраке полей…
В покинутых пространствах ветер, волком воя,
Оспаривает ночь у мёртвой тишины, но пустота сильней:
Лишь ты да я, да мы с тобой, нас нынче двое :
Читай, дослушай до конца до горизонта тонущих коней!
В ночь на 28 декабря 2019 года
За то, что я в пропасть взойду
За то, что я в пропасть взойду
«За то, что я руки твои не сумел удержать»
Осип Мандельштам
За то, что я в пропасть взойду и оставлю открытою дверь
В полночную тайну полуночной прелести сада, —
Я должен испачканный кровью души бросить бисер, поверь,
В забрызганный грязью загон, где жуют до упаду.
В блуждающих ветрах ночных рукоплещут цветами года —
В которых изящество взгляда и мысли аккордом
Последним, стихающим явлено… Явь, ты, как речь, молода
В сновиденном старчестве облика облака твёрдом.
Откуда же взяться всем взявшимся за руки вкруг всей Земли,
Когда б ты меня удержала от шага в поэты!
Колючие мётла в колодцах дворов кущи в кучи смели
И райские руки снам выдали волчьи билеты!
А ты, угасая, тащила обвисшие крылья, ждала —
Зажжённой свечи! – Я учился любить, в час по чайной…
Сусальные слёзы – московских небес пролились купала.
И падшую ночь довелось утром встретить случайно.
И стоят ли все мои строки двух выцветших крыльев твоих?!
Зачем восстаю против неба земного, скажите!
И кто-то, как будто за волосы, волоком выставит стих
Под сумрачный дождь, и умолкнет, как все, небожитель…
В распахнутый ветер окна, вместо старости, в радость шагну.
Разбился упавший полёт? Да, но даль-то какая!
Лишь парус вдоль скрежета шторма глаза провожают ко дну…
Ишь, волны грохочут об берег, в мятеж вовлекая!
18.07.22
Огромное мгновение
В приморском уголке земли,
Соседствуя с прибоем чувств, с гарцующими бликами
Фонтанов, с биением часов, сердец;
С соитием влюблённых глаз, с покинувшим алеющие губы навсегда —
Признанием, в разгаре тишины морской,
Под звёздами – уснули розы, стихла благодать.
Взгляд возлежал на лепестках и высота глубин подлунных
Ошеломляла безымянностью, в которой
Угадывалась, будто бы улыбка в уголках,
Порода, словно в дымчатом нутре опала спали
Подёрнутые дымкой лет холмы…
Вся пряжа вымысла не стоила, пожалуй,
Потраченных на чтение мгновений? —
Коснуться взглядом строк – не хитрая работа, правда?
Жизнь тщательна… И тщетна ночь без сна…
Глотком волны не утолить
Накопленную веком жажду слова.
И как оглохшая Цусима
С замедленною мощью поглотила
Мундиры с золотом умолкших русских лейтенантов,
Так ночь бескрайняя над одиноким городом моим
Жильцов своих навеки вечные
Без права переписки забрала.
Не море доносилось, но была
Уверенность в присутствии его размеренных шагов.
Безветрие. Безмолвие. Безбрачие.
Безумие. Барбадос. Барбизон…
Я ворковал, я вовлекал в раскаты моря парусники слов!
Колодезная яркость звёзд пленяла,
В просторном сумраке минуты утопали.
Упали-то как просто и легко – тут лепестки, там мысли, здесь ресницы…
Приснится, может быть, кому кромешный дождь
И пусть заглохнет всё кругом, до одури, до дрожи!
Всё заколочено, крест-накрест, тишь окрест.
А ночь, а я, вон там, с бессонницей в обнимку,
Где далеко поют, должно быть, после сенокоса,
Не различить костров, не спрятать голоса,
Останусь, скоротаю вечность… Кто здесь! —
Старик и море, просто ты – привык к разбросанным впритык к волнам —
Огням танцующей Г а в а н ы…
В а г о н ы
нескончаемо гремят вдоль машущей руки на полустанке.
