Ершистый рокЪ ынд роллЬ, Часть 3: Кислые щи

В российской армии недобор, она стала поистине рабоче-крестьянской. В неё шли лишь те, кто из-за отсутствия связей и денег не смог «отмазаться», то есть дети простых работяг и других социально незащищённых слоёв населения.

По принципам, сложившимся ещё при царском режиме (рабочих на флот, крестьян в пехоту), военкомы, изучая личные дела (уровень образования, состояние здоровья и прочие данные), распределяли призывников по соответствующим видам и родам войск. Крепких здоровьем – в десант, умных – в артиллерию, связь и подразделения радиоэлектронной борьбы (РЭБ), технически грамотных – в авиацию и на флот, и так далее. Всех прочих – в пехоту. Для никуда не пригодных и тех, кто с криминальным прошлым, раньше существовал стройбат20, но к призыву в армию Демидова строительные войска полностью расформировали.

Служить всегда отправляли подальше от дома: из Поволжья на Камчатку, с Дальнего Востока в Подмосковье – такая система.

Михаила Демидова определили в мотострелки21 в Краснознамённый Дальневосточный военный округ, прикрывать российско-китайскую границу.

На сборном пункте призывников разместили в казарме, каждому выделив по койко-месту. Им сказали, что здесь они пробудут два-три дня, пока под них не сформируют воинский эшелон.

Мишка осмотрелся.

Контингент подобрался – не позавидуешь. Практически все страдали похмельем, причём часть ловила не алкогольный, а постнаркотический «отходняк». Среди них были такие махровые наркоманы, которые переживали серьёзную «ломку». «Очухавшись», они плохо понимали, где находятся. Мыслительные процессы у нарков22 были сильно приторможены. В первые сутки пребывания, прямо тут, на сборном пункте, двоих настиг печальный исход. От передоза23 они «отъехали» в иной мир.

Демидову казалось, что ненаркоманы только деревенские, выделявшиеся из общей массы своим внешним видом, сильно напоминавшим больших испуганных телят.

Бесконечные построения по нескольку раз за день, проверки-переклички по спискам и досмотры личных вещей расслабиться не давали.

Алкоголь, таблетки, скоропортящиеся продукты и колюще-режущие предметы у новобранцев изъяли сразу. Но и потом эти досмотры не прекращались, и каждый раз всё равно находили что-то новенькое. Надо было видеть лицо прапора24, осматривающего вещи в ту самую секунду, когда он обнаруживал запрещённое. Изымал он найденное с искренним наслаждением, блаженно извлекая, к примеру, бутылку спирта из нутра копчёной курицы. В такой момент что-то подсказывало Михаилу: «Не в унитаз он выливает этот реквизированный алкоголь».

Сержанты-срочники, поставленные над новобранцами старшими, тоже были не прочь поживиться. Эти откровенно выуживали наличность:

«Кто не купит газету “Солдат Отечества”, спать будет очень-очень плохо» или «Кто не идет смотреть фильм – выходит на уборку территории. Стоимость сеанса – сто тысяч25» – и так пять-семь сеансов на день.

В столовую водили строем, всего раз в сутки (только на обед). Но там молодёжь ничего не ела, не привыкли они к армейской пище, брезговали. Да и сумки у них ещё были набиты домашними пирожками, так что с пропитанием проблем пока не возникало. Проблема была с выпивкой. Выпить хотелось очень.

Мишка, оценив ситуацию, решил стать бутлегером. Исходными данными являлось: нахождение внутри ограждённой территории за трехметровым бетонным забором, усиленным натянутой поверху колючей проволокой. «Перелезть через такой без подручных средств вряд ли удастся» – прикидывал он. Вторая данность – неусыпный надзор. Подумав, что жесткость контроля зависит от проверяющих, Демидов попробовал сыграть на алчности этих самых проверяющих.

Как и рассчитывал Михаил, найти общий язык с сержантами удалось. Они же помогли ему наладить контакт с дневальными по КПП26. За каждый поход в город Демидов обязался отдавать две бутылки водки (одну дневальным и одну сержантам). Если б Мишку поймали, те конечно ни при чём: «С ними он не договаривался, и они его не видели». Михе же терять было нечего, строго бы его вряд ли наказали – Военной присяги он ещё не принимал.

Собрав с желающих деньги на три бутылки водки, исходя из двойной цены, Демидов двинулся «на разведку».

Сержанты Мишкиного отсутствия как бы не замечали. В случае внепланового построения с проверкой по спискам, они, зачитывая список, совершенно случайно пропустили бы его фамилию. Кроме того, на всякий случай Мишкин сосед (его койка стояла рядом), если фамилию Демидова всё же зачитают, обязался откликнуться, выкрикнув «Я».

Михаил, будучи проинформированным о приблизительном времени ухода на приём пищи дежурного, убедившись в его отсутствии на КПП, успешно выскользнул на улицу. За пределами сборного пункта он (одетый в гражданскую одёжу) внимания к себе не привлекал. Используя врождённое чутьё, по известным ему одному приметам Михаил достаточно быстро нашёл «точку» на соседней улице, где круглосуточно продавали не только водку, но и травку. Наскоро «затарившись», Демидов без приключений вернулся назад. Итогом первой вылазки стали шесть бутылок «беленькой»: одна – дневальным по КПП; три – тем, кто сдавал деньги; одна – сержантам и одна себе за работу – отличный результат!

Канал поставки был налажен, а Демидов, выделившись из общей массы призывников, прослыл наиболее сообразительным или «шарящим», как это звучало на армейском сленге.

За трое суток Мишка совершил не менее десяти таких вылазок, заработав себе на этом деле известные дивиденды.

Утром на четвёртый день подали эшелон. Стылые, плохо протопленные, требующие ремонта плацкартные вагоны. Новобранцев распределили по десять человек на купе с учётом боковых мест, находящихся напротив. То есть сидя умещались все, а лёжа (заняв даже третий ярус, вообще-то предназначенный для вещей) – только девять. В каждом купе по одному не поместившемуся – якобы сменному дежурному-дневальному, охраняющему сон товарищей.

Поезд тронулся и медленно пополз по просторам необъятной Родины. В оконные щели задувал свежий ноябрьский ветер.

В пути со стороны сопровождавших продолжался всё тот же банальный «развод молодняка на деньги»: «Все скидываемся на постельное бельё, деньги сдавать прапорщику, стоимость белья двести тысяч рублей!», «Сегодня, при пересечении границы «Европа-Азия» каждый обязан выпить по пол-литровой банке яблочного сока! Иначе обратной дороги не будет, примета здесь такая. Покупать сок подходим к прапорщику и не забываем отмечаться в списке». Само собой, использовалась и классика жанра: продажа сигарет втридорога под предлогом того, что дальше их будет днём с огнём не найти. Происходящее неприкрыто напоминало ситуацию из известной сказки, когда лиса Алиса и кот Базилио выманивали у Буратино золотые.

На станциях и полустанках на перрон никого не выпускали. Форточки вагонных окон тоже были закрыты. Тем не менее с завидной регулярностью появлялись «лыжники»27, умудрявшиеся покинуть эшелон через вскрытое окно то в одном, то в другом вагоне. Ехать становилось просторнее.

В тамбуре стоял стойкий специфичный запах конопли. С алкоголем было тяжелее. Коротать же время «насухую» становилось невыносимо-томительно.

К Мишке, заработавшему в Сызрани статус поставщика алкоголя, всё чаще стали подходить с вопросом: «А нельзя ли достать?» И Демидов подрядился. Собрав деньги, дождавшись сумерек и крупной станции, он вылез через заранее вскрытое окно. «Город большой, значит время стоянки не меньше получаса, – предположил Михаил. – По-любому, где-то недалеко от привокзальной площади должна быть точка», – думал он, лихорадочно ища глазами интересующий его объект.

– Брателло! Подбрось копеечку, на пузырь не хватает, трубы горят, – сиплым голосом обратился возникший перед Мишкой из ниоткуда алкаш.

– Дед, извини, у самого впритык. Я с воинского эшелона. Призывники. Нас в армию забрали, к месту службы везут. Подскажи лучше, где продают. Чтоб и недорого и не травануться.

– Туда беги. Вон за тем домом с красной крышей повернёшь направо. Увидишь сталинку28 с аркой, в эту арку и заходи, а там гаражи и приём стеклотары – тебе туда.

– Спасибо, дед. Извини ещё раз – деньгами не помогу.

– Да ладно-ладно, давай, служивый!

На исполнение задуманного у Михаила ушло минут двадцать. Только он подбежал к вагону и передал в открытое окно полиэтиленовый пакет, как поезд тронулся. Сам влезть в окно Демидов уже не успевал. Тогда он вскочил на подножку, схватившись за поручни. Поезд набирал ход. Студёный воздух превращался в леденящие вихревые потоки. Первые секунды хлещущий в лицо ветер напомнил Михаилу о его зимних поездках на мотоцикле, но вскоре задувать стало намного сильнее. Даже в перчатках Мишкины руки в момент окоченели. Вот уже и скорость приличная набралась. «А что же будет, когда за пределы города выйдем» – вертелась в голове Михаила пугающая мысль. Крепко вцепившись в поручень, он, почти вжимаясь в дверь, отчаянно стучал в дверное стекло, рискуя при этом сорваться.

Через несколько минут изумлённый проводник открыл дверь:

– Ты откуда?

– Оттуда! – глубокомысленно ответил Михаил, показывая пальцем в небо.

Прапорщику (главному начальнику их вагона) тут же стало известно о случившемся:

– Ты чё там делал?

– За сигаретами бегал, – правдоподобно соврал Демидов.

Но стреляного прапорщика не так легко было провести. Почувствовав неладное, под его руководством сержанты начали тщательный шмон29. Осматривали одно купе за другим, все рюкзаки и сумки. В результате нашли две бутылки (те, кто сдавал деньги, успели их получить, а вот спрятать как следует – нет). Примечательно, что одна из них была уже пуста. «Когда успели выпить-то?» – подумал, удивившись такой скорости, Миха. Куда канули остальные пять пузырей, Мишка даже не догадывался.

Так как истинное количество доставленного алкоголя проводившим досмотр известно не было, они удовлетворились найденным. При этом появление бутылок как следствие Мишкиной вылазки доказанным фактом не было.

– Вы теперь в армии! Здоровый образ жизни – залог боевой готовности! – усмехаясь, нравоучал прапорщик, от которого за версту разило перегаром. – А значит, никакого спирта, только спорт! Прежде чем вам будет позволено спать, поочерёдно, согласно списку, подходим ко мне и отжимаемся от пола – кто сколько сможет. Отжался сто раз – свободен! Не набрал сотню – подходишь ещё и ещё, до тех пор, пока в сумме не наберёшь сто отжиманий. И не дай бог я или сержанты увидим хоть одного спящего, пока последний из вас не выполнит норматив. Я записываю. Всё, давай, первый пошёл!

Под конец экзекуции кучка аутсайдеров отжималась по два-три раза за подход. Остальные терпеливо ждали. Самым слабым оказался тот, у которого как раз и изъяли полную бутыль. По этому поводу над ним ёрничали сержанты, и, кроме того, они всех настраивали против этого бедолаги: «Смотрите, именно из-за этого любителя спиртных напитков вы до сих пор не спите».

Наконец завершилось последнее отжимание и прозвучала команда «Отбой»30.

В темноте, среди ночи, по кругу пошёл яблочный сок. С ним была смешана водка – это в него, когда начался «шмон», сообразили вылить ту самую бутылку, что была найдена пустой. Причём банки «креплёного» сока во время досмотра стояли на столе, на самом видном месте. Потом появились бутылки неразбавленной. Оказалось, часть их припрятали в ящике для грязного белья (люк которого находится в полу), остальное – в тамбуре в ящике с углём – там провести досмотр сержанты не догадались, да и пачкаться им бы, наверное, не захотелось.

Проехали Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Улан-Удэ и Читу, для нескольких сотен новобранцев эти города были пунктами назначения. От состава отцепляли пустые вагоны. Проблема стоячих мест решилась окончательно – теперь каждый имел своё законное лежачее место. Воинский эшелон двигался дальше.

Наконец, на девятые сутки пути показалась конечная – Хабаровск. На улице минус пятьдесят или что-то вроде того. Очень влажный воздух, дышать им с непривычки было достаточно трудно.

Колонна тентованных КамАЗов с загруженными в кузов сверх всякой меры новобранцами приехала в Волочаевскую учебку31. Здесь была подготовлена отдельно стоящая казарма. К молодёжи других солдат не подпускали – «карантин». Старшими над ними поставили четырёх офицеров и прапорщика (уже другого), а командовали всё те же сержанты, что ехали в эшелоне. Контроль стал гораздо жестче. Офицеры и прапорщик поочерёдно ночевали в казарме, предотвращая тем самым ночные беспорядки.

Здесь впервые за две недели новобранцев сводили в баню. После помывки переодели в военную форму. Начался КМБ32: строевые занятия, изучение уставов, огневая подготовка и тому подобное. Наизусть учили текст Военной присяги. «Молодёжь» методично познавала всю палитру суровой армейской жизни, её писаные и негласные законы.

От домашних запасов уже давно ничего не осталось. Еда в солдатской столовой оказалась чуть лучше, чем на сборном пункте в Сызрани, или, быть может, молодые бойцы теперь как следует проголодались. К Новому году у всех поголовно с деньгами был «полный голяк». Курящие теперь радовались любым нефильтрованным сигаретам или папиросам, они дошли до того, что подбирали окурки и, выпотрошив из них остатки табака, делали себе самокрутки.

Прошло полтора месяца. Настало время нового перераспределения. Треть молодых солдат оставили в Хабаровске. Остальных разослали по пехотным частям, разбросанным вдоль китайской границы от Красной Речки до Владивостока. Мишка Демидов попал в Бикин в мотострелковый полк мотострелковой дивизии, штаб которой находился там же.

Прибывшие к окончательному месту службы «запахи» (именно так вплоть до принятия Присяги по неписаным канонам называлось молодое пополнение) представляли собой зрелище достаточно жалкое. Остриженные налысо, с впавшими скулами, похудевшие от нехватки пищи, до девяноста процентов одетые в поношенную форму (её им, где обманом, где как, подменили «старослужащие»33), они больше походили на военнопленных, чем на солдат.

Почему «запах»? Наверное, потому, что это ещё не настоящий солдат, а лишь запах солдата, только-только начинающего вдыхать сложное армейское амбре. Или, быть может, потому, что он ещё источает запах «гражданки» или нафталина от недавно выданного ему обмундирования? Так или иначе, факт в том, что служба в армии для него пока ещё толком не начиналась – всё впереди…

Несокрушимая и легендарная

Любят лётчиков у нас,

Конники в почёте.

Обратитесь, просим вас,

К матушке-пехоте!

Пусть тот конник на коне,

Лётчик в самолёте,

И, однако, на войне

Первый ряд – пехоте.

Александр Твардовский

Хороший выдался денёк, чудесный, морозный, солнечный – как под заказ для патетично-праздничной обстановки. На плацу, готовые присягнуть Родине молодые солдаты застыли по стойке «Смирно». Оружие в положении «На грудь».

Поочерёдно, чеканя шаг, каждый выходил из строя. Зачитывал текст Военной присяги. Расписывался напротив своей фамилии и вновь становился на своё место. Всё чётко, ровно, красиво. Усиленные занятия строевой подготовкой не прошли даром. Завершило церемонию прохождение торжественным маршем. На трибуне стояли представители командования дивизии, полка и с ними какие-то высокопоставленные гражданские чины – они принимали парад.

– Духи34, вешайтесь! – наперебой доносилось с крыльца казармы. Это кричали «старослужащие», поджидавшие молодое пополнение в расположении35. И «духи» действительно вешались – в прямом и переносном смысле.

Ломы, лопаты и кирки, скребки для уборки снега, швабры и полотёры не покидали рук молодых солдат – все хозяйственные работы, выполняемые ротой, лежали теперь на них. А рота в основном всегда была занята именно хозработами. Да и, по большому счёту, какая разница, что рыть: траншею под канализацию или окоп для стрельбы из положения «Стоя» – работа для солдат находилась всегда: они постоянно что-то копали или загружали-разгружали, в общем – не простаивали. Командир полка по этому поводу неизменно повторял на разводе36: «Солдат без дела – это ходячее ЧП37. Солдаты всегда должны быть заняты делом, иначе у них дурные мысли появляются!»

Боевая подготовка тоже никому не давала скучать – «молодым» в особенности. Частые подъёмы по тревоге и бесконечные марш-броски – это обычные армейские будни одной из девяти таких же мотострелковых рот дважды Краснознамённого, ордена Кутузова третьей степени, гвардейского мотострелкового полка.

Мишке, да и остальным из его призыва, требовалось время, чтоб пообвыкнуть. Главное тут не сила, а выносливость, закалка, упорство, характер и привычка.

Автобронетанковая техника простаивала из-за нехватки горючего и запчастей. Зато патроны были в избытке. Стрельбы проводились не меньше двух раз в неделю и не только днём, но и ночью. По дороге на полигон рота преодолевала значительные расстояния пешком – к этому-то как раз Мишке было не привыкать.

Набегавшись по сопкам, выжатые как лимон солдаты первым делом приступали к чистке своего (закреплённого за ними) оружия. Только «блестящий как у кота яйца» «калашников38» мог быть сдан в оружейку39. Старшина роты «страшный» прапорщик Никифоров принимал автоматы лично, тщательно осматривая каждый экземпляр. Он лютовал. За плохо вычищенный автомат, принесённый ему для проверки, можно было запросто схлопотать наряд вне очереди40.

«Духи», кроме своих, чистили автоматы за «черпаков», «слоны» – за «дедов»41. Такое «распределение труда» являлось одним из самых безобидных проявлений «дедовщины». А теперь представьте, – если «молодой» плохо почистил автомат, а «дед» получил наряд, сдавая его Никифорову.

Всё худшее начиналось после отбоя. Как только офицеры покидали расположение роты, «молодёжь» становились объектом «моральной разгрузки» старших товарищей. Дневальный выкрикивал фамилии «провинившихся за день», вызывая их по одному в каптёрку42. Там «дедушки» выписывали каждому «по заслугам». От почти безобидного подзатыльника, пинка под зад или удара пряжкой по мягкому месту до особо унизительных, гнусных издевательств – «колобашек»43, «китайских стульчиков»44, «пробивания фанер»45. Могли и «накормить голодана»46 – всё по мере тяжести и разновидности «проступка». За серьёзную провинность или в связи со своим «плохим настроением» «деды» выходили из каптёрки, устраивая экзекуцию всем «слонам» и «духам» роты или одного конкретного взвода. В качестве так называемой «профилактики» прилетали сапоги, табуретки или что под руку «дедушке» попало. Начиналась «сушка крокодилов»47. Всё зависело от настроя и желания «дедов».

За провинность считалась и грязная подшива48 на утреннем осмотре49, и не резко выполненная команда. О серьёзных «косяках»50, от которых пострадала вся рота, упоминать не стоит. В разряд «провинившихся» мог попасть любой.

Побывав в каптёрке не раз, Мишка вспоминал напутственный совет отца – «не лезь на рожон». Он для себя решил: «Раз сломать сложившуюся систему невозможно – нужно просто выдержать. Выжить. Потом будет легче».

Тем временем маменькины сынки, вытирая сопли и слёзы, оставляли часть, и как справедливо подметил Демидов, «вне всякой зависимости от наличия у них мышечной массы». Конечно, физически крепкие были более подготовленными, а потому и более стойкими духом, но «ломались» не только хлюпики.

Юрий Куприянов с Мишкиного призыва был боксёром-разрядником51, он с самого начала держался обособленно, считая всех ниже себя. Наверное, поэтому Юра стал излюбленным объектом придирок и издевательств со стороны «дедов». Сержанты же особо рьяно следили за тем, чтобы он строго соблюдал уставные нормы: подход-отход к начальнику52, выполнение распорядка дня, в котором всё расписано по минутам53. Днём Устав, ночью «дедовщина». Поддержку солдат своего призыва Куприянов всячески отвергал. В результате, не выдержав морально-психологического воздействия, он совершил суицид. Повесился, привязав брюшной ремень к водопроводной трубе.

После каждого беглеца, а тем более после суицида резко увеличивалось количество занятий по строевой и физической подготовке, принимались зачёты по знанию общевоинских уставов. Ротный и взводные54 из расположения не вылезали. Построения с целью проверки наличия личного состава сопровождались длительными монологами офицеров, призывающих солдат к соблюдению порядка и воинской дисциплины. В строю рота простаивала часами. Заместитель командира по воспитательной работе (которого в разговоре по-прежнему называли замполитом55) проводил душещипательные беседы. Что эти беседы могли дать? Если кто-то вдруг, купившись на его вкрадчивую откровенность, имел неосторожность взболтнуть чего лишнего – он тут же попадал в разряд «стукачей». «Стукачи» в армии долго не живут.

Офицеры-воспитатели-перевоспитатели – «инженеры человеческих душ» – могли ли они изменить убеждения и восприятие человеком жизни как таковой за время его службы в армии? Повлиять на мировоззрение солдата, который не о службе думал, а как бы быстрее вернуться домой? Солдата, в сознании которого прочно засела «дедовщина» с её полуворовскими понятиями?

Валера Смирнов первым из «духов» получил от родителей посылку. Он шёл, мечтая по-братски поделится ею со всеми из своего взвода. Не тут-то было – «деды» подозвали его в курилку56. Бесцеремонно, подобно стае шакалов, они раздербанили коробку, распределив меж собой содержимое.

– Свободен! – Валерке вручили найденное в посылке письмо. И то хорошо, могли бы и письмо порвать.

Со всеми остальными почтовыми отправлениями – будь то денежный перевод, посылка или мало-мальская бандероль, приходящими в адрес кого-то из «духов», «деды» традиционно поступали так же.

Что помогало Михаилу Демидову выдержать все тяготы и лишения, так это врождённое чувство юмора и самоиронии.

РТУ57. Очередной марш-бросок. Полная экипировка58. Сопка за сопкой. Болота. Учебные тактические задачи. Позади километров двадцать. Последний рубеж. Силы на исходе. За кого-то уже несут автомат и вещмешок, лишь бы сам отстающий более-менее топал. Все взмокшие от пота, вдобавок заморосило. Сначала свежо, потом колюче. Мокро, липко. Мечты: «Умыться, поужинать и, по идее, отбой».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Выражение позаимствовано из известной песни «Школьные годы». Автор слов – Е. Долматовский, музыки – Д. Кобалевский.

2

Типовые дома, массово сооружавшиеся в СССР со времени управления страной Никитой Сергеевичем Хрущёвым.

3

Просторечное, означает «разбавить».

4

Сленговое от английского session (заседание, сессия), означает концерт в небольшом клубе, дружескую вечеринку.

5

Жаргонное, означает ввести себе дозу наркотика внутривенно.

6

«Herbalife» – компания прямых продаж, основанная в 1980 г. в США. Занимается реализацией товаров для сбалансированного питания, снижения и контроля веса. В 90-е годы «Herbalife» очень активно развернула свою деятельность на просторах бывшего СССР.

7

В 90-е годы после развала СССР и низвержения коммунистической идеологии заполнять образовавшийся духовный вакуум кинулись представители различных зарубежных религиозных течений и сект. Молодые, доброжелательно улыбающиеся американцы в чистых выглаженных костюмах появились во всех городах России – это были волонтёры Церкви Иисуса Христа Святых последних дней (иначе именуемые мормонами). Они-то и останавливали на улицах людей стараясь вовлечь их в свою веру.

8

Просторечное название ручной хлопушки для выбивания ковров.

9

Всероссийский фестиваль авторской песни имени Валерия Грушина, проводится в Самарской области недалеко от Самары и Тольятти.

10

Песня на слова С. Козлова, музыка В. Шаинского, из известного всей стране мультфильма «Трям! Здравствуйте!»

11

Стихи Егора Летова – поэта и музыканта, лидера группы «Гражданская Оборона».

12

Проводы – традиционное застолье по поводу ухода в армию.