Батальоны просят воды

Еще более детально и конкретно вопросы снабжения войск водой при размещении в лагере рассматривались в «Обряде службы», составленном П. А. Румянцевым в 1770 году: «За водою и дровами командировать людей, размеряя число по тягости, что они принесть должны, при одних шпагах, при субалтерн-офицерах. Для конного водопою избирать места всегда ниже лагеря, дабы люди не терпели в чистой воде нужды и могли бы в жаркие дни купаться. А водопой делать поэскадронно при дежурных офицерах. Ежели во отдалении от неприятеля, то в кителях и на неоседланных лошадях, а в близости оного – совсем вооруженным»[16]. Этот же документ вменял контроль за качеством воды полковым лекарям.

И все же, на протяжение веков, в авангарде находились вопросы развития именно гражданской инфраструктуры водоснабжения. Использование водопроводов, находившихся под постоянным санитарным надзором, позволило резко снизить количество заболеваний брюшным тифом и дизентерией среди городских жителей. Возникновение водопровода в России датируется концом XVIII века. Первыми были Мытищинский водопровод в Москве (1779 год) и Таицкий в Детском Селе (1773–1787 годы)[17].

В военном деле вопросы водоснабжения долгое время системно рассматривались лишь в части, касающейся крепостей. Исключение составляло ведение боевых действий на южных окраинах империи, отличающихся жарким климатом и засушливостью. В таких регионах военачальники всегда должны были помнить, что успешно воевать может лишь тот солдат, который обеспечен необходимым количеством воды. Так, вопросы водоснабжения войск были подробно рассмотрены в «Замечаниях о порядке содержания лагерей» – документе, разработанном А. В. Суворовым в 1796 году. В частности, говорилось: «Чуть где вода зацветет или не здорова… таковую отнюдь не употреблять, а рыть довольно здоровых колодцев, где давать воде отстаиваться, а в мутной не брать, також по случаю, где колодец испортится, тот час его зарыть и переменить новым»[18].

В XIX веке показательным является пример зимнего похода российской армии в Хивинское ханство (1839–1840 годы). Командир отряда, полковник Геке, так описывал проблемы, с которыми пришлось столкнуться: «Овражистая и изрезанная местность, производя большую ломку обоза, множество песков и солонцов, еще тонких от недавних весенних вод, скудость подножного корма и начавшиеся сильные жары… Необходимость напоить из колодцев до 4 тыс. лошадей воспрепятствовала отряду тронуться прежде 5 часов утра. Башкиры запаслись на переход травой и, у кого были турсуки, водой. Солдаты налили ее в манерки и в две бочки. Пройдя 17,5 версты, в 11 часов до полудни сделан был привал, а в 3 часа по полудни двинулись снова. День был знойный, при безветрии. Удушающая пыль вилась густыми столбами, солнце палило как в африканских степях (термометр показывал в тени от 32 до 38 °C, а на солнце от 42 до 45 °C тепла). Пройдя 6 верст, люди начали томиться жаждою. Вся остававшаяся вода, смешанная с уксусом, роздана была солдатам. Даже офицеры спешили уступить имевшийся у каждого маленький запас. Но это было далеко недостаточно. Люди падали в изнеможении»[19].

Один из участников «Большого Хивинского похода» (1873 год) военный инженер Е. Саранчев писал: «Своеобразность и трудность похода, предпринятого в суровую зиму в предвидении, что придется на походе встретить весну и, затем, двигаться по безводной степи при страшной летней жаре, заставила серьезно заниматься мерами относительно здоровья людей». Уже первые дни похода оказались очень трудными. В пустыне стояла сильная жара, а взятые отрядом запасы воды оказались недостаточными. Пройдя всего 70 км от Киндерли до колодца Сенек, люди совершенно обессилили. Семидневный переход от Алана до Кунграда оказался самым тяжелым за весь поход. Большая часть встречавшихся по пути колодцев содержала настолько соленую воду, что пить ее было невозможно. Лейтенант Штумм вспоминал: «Нужно представить себе, что вода, имевшаяся в ничтожном количестве, была солона, и вследствие продолжительной перевозки вонюча, мутна, нередко черна и нагрета почти до степени кипения. Нужно принять в соображение, что даже такой воды было немного, при той невообразимо изнуряющей жажде, от которой изнемогали люди, шедшие под ружьем и в амуниции»[20].

С существенными трудностями с полевым водоснабжением войск российская армия столкнулась во время Среднеазиатских походов 1864–1881 годов, а также в период Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. К примеру, в районе реки Инджа-Су русский отряд столкнулся с многократно превосходящими силами турок. Под угрозой окружения отряд начал отступать, преследуемый турецкой кавалерией. Отступление приобрело беспорядочный характер, подразделения смешались, а колонна существенно растянулась. Офицеры пытались организовать противодействие наседающим кавалеристам, однако солдаты были измождены жаждой. После многочасового марша под палящим солнцем они обессилели. Исчерпав запасы воды в индивидуальных флягах, многие из них уже не имели сил оказывать сопротивление и падали на обочине дороги, ожидая смерти под копытами турецких коней[21].

Невнимание к вопросам водоснабжения могло дорого обойтись и защитникам крепостей. Ярчайшим примером является оборона русскими войсками крепости Баязет в период Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Зная, что важнейшим условием защиты крепости является наличие запасов воды, комендант капитан Ф. Э. Штокович не предпринял усилий к их созданию. Историк Р. Н. Иванов подчеркнул: «Созерцая журчание воды в фонтане с огромным мраморным бассейном, он не отдал своевременно распоряжения о создании запасов воды. Когда ворота были заперты, вода, идущая к фонтану, была перекрыта турками, а наспех созданные запасы из оставшейся в бассейне воды оказались мизерными»[22].

На третий день осады, когда изнурение от жары, голода и жажды начало доводить защитников крепости до полнейшего отчаяния, стали раздаваться голоса о сдаче крепости. Однако гарнизон продолжал самоотверженно защищаться. Положение осажденных с каждым днем ухудшалось. Единственным путем получения воды были эпизодические ночные вылазки за пределы крепостных стен к ручью, сопровождавшиеся большим риском. Узнав, что защитники крепости добывают воду из ручья, турки забросали его трупами людей и животных. От зараженной воды у осажденных начались болезни[23].

Случалось, что за двое суток они не употребляли ни капли воды. Вода являлась самой высокой ценностью. К примеру, артиллерийским расчетам за попадание в турецкий редут обещали четверть ведра. В первую очередь вода давалась заболевшим и раненым, которыми был переполнен лазарет. Но речь шла об объеме деревянной ложки, а впоследствии о нескольких каплях в сутки. 24 июня в день Божьей благодати на цитадель обрушился проливной дождь. Защитники смогли напиться и сделать запасы. Через несколько дней осада, длившаяся 22 дня, была снята подошедшими русскими войсками[24].

Следует отметить, что горькие уроки не проходили даром. В 1880–1881 годах русская армия предприняла Ахал-Текинскую экспедицию по покорению Туркмении. Войскам пришлось действовать на безводных просторах. Успех экспедиции во многом был обусловлен прозорливостью командующего генерал-лейтенанта М. Д. Скобелева. Готовясь к походу, он составил план, предусматривавший заблаговременное создание всех необходимых запасов и их доставку войскам на каждом из этапов перехода. В исходном районе и по всему маршруту движения войск были созданы опорные пункты, на которые своевременно завозилось все необходимое. Генералу М. Д. Скобелеву пришлось построить Закаспийскую железную дорогу и закупить 16 тыс. верблюдов, но его солдаты всегда располагали боеприпасами, продовольствием, обмундированием и главным в пустыне – водой[25].

С момента зарождения регулярных армий и приведения внешнего вида воинов к единому стандарту неотъемлемой частью походного снаряжения стали средства для хранения и переноски воды. В армиях разных стран солдаты снабжались флягами, котелками и кружками. Фляги могли быть алюминиевыми или стеклянными, закручиваться крышкой либо закупориваться резиновой или пробковой затычкой. Фляги снабжались тканевым или кожаным чехлом, размещались на поясном ремне или пристегивались к походному ранцу. К примеру, с 1909 года в Российской империи для всех гренадерских и армейских частей пехоты походное снаряжение включало бронзовый одиночный котелок, алюминиевую флягу с чехлом и приспособлением для ее носки, а также алюминиевую кружку[26].

Развитие методик и технических средств водоснабжения развивалось в России параллельно с теми же процессами в других странах. На рубеже XIX и XX веков широкое распространение в армиях стран Запада получило обеззараживание воды с помощью химических реакций. К примеру, при подавлении Боксерского восстания в Китае в 1898–1901 годах международный экспедиционный корпус использовал для очистки и обеззараживания воды алюминиевые квасцы. Эта технология была известна еще в Древнем Китае, но только к концу XIX века появилась возможность реализовывать ее в существенных масштабах[27].

И все же вплоть до начала XX века вопросы водоснабжения во всех армиях мира, в том числе и в русской, не были в достаточной степени актуальны. Это объяснялось сравнительно небольшой численностью армий и ее потребностями лишь в питьевой воде, которую в условиях маневренного характера ведения войн всегда можно было удовлетворить с использованием поверхностных источников: рек, озер, родников.

С началом XX века наметилась тенденция усиления внимания к теме снабжения войск водой. В Наставлении для инженерных войск по специальному образованию, изданному в 1902 году и посвященному оборудованию полевых лагерей, были подробно рассмотрены отыскание колодезной воды, устройство колодцев разной степени сложности, фильтрация, перекачка и заготовка воды. Отдельно регламентировались вопросы организации полевых умывальников, бань и хлебопекарен.

Эти вопросы становились тем актуальнее, чем большее количество войск сосредотачивалось в одном пункте дислокации. Примером выступает полевой летний лагерь под Гродно, в котором на протяжении теплого времени года размещалась 26-я пехотная дивизия Российской императорской армии. Для доставки провизии и воды к месту дислокации значительного количества войск от города Гродно была проложена конная железная дорога[28].

1.2. Становление водоснабжения армий в годы Первой Мировой войны

В годы Первой мировой войны водоснабжение войск было поднято на качественно новый уровень. Этому способствовало несколько обстоятельств. Во-первых, именно в годы Первой мировой войны получило развитие применение отравляющих веществ, в том числе и тех, что были предназначены для поражения живой силы противника посредством отравления источников воды[29]. Армия была поставлена перед необходимостью решить сложнейшую задачу водоснабжения войск, притом что до войны эти вопросы разрабатывались недостаточно. Защитить солдат можно было лишь, добывая воду из источников, расположенных на существенном удалении в тылу, и подавая ее на передовую.

Водоснабжение подземными водами не всегда было возможно вследствие их глубокого залегания. Кроме того, и они не были защищены от отравления. На некоторых участках позиционного противостояния предпринимались попытки отравления подземных вод, текущих в сторону противника. Это не принесло желаемого результата, но сам факт, что такое возможно, заставлял искать пути защиты солдат.

Второй причиной, обусловившей особую актуальность вопросов водоснабжения в годы Первой мировой войны, было широкое внедрение в жизнь армии технических новшеств. Вода теперь была нужна не только для того, чтобы пить воинам и лошадям, но и для заправки радиаторов автомобилей и самолетов, охлаждения стволов пулеметов, заправки котлов паровозов, приготовления дистиллированной воды, водорода и прочих реагентов, необходимых для обслуживания сложных технических средств. Британский историк Н. Стоун отметил: «…поколение 50-х годов, из которого вышло большинство генералов Первой мировой войны, совершило гигантский скачок из прошлого в будущее: от лошадей к автомобилям, самолетам и телефонам»[30].

Третьим аргументом, обеспечившим важность вопросов водоснабжения в годы Первой мировой войны, была невиданная до тех пор массовость армий, высокая концентрация войск и позиционный характер ведения войны. Существовавших на конкретном участке фронта водоемов могло быть недостаточно для обеспечения водой войск, занимавших на нем оборону. Не легче было массовым армиям и в наступлении, ведь отступавшие войска уничтожали все источники на оставляемой территории, взрывали колодцы, чтобы оставить противника без воды.

Выдающийся теоретик и практик военно-медицинского дела, академик Н. А. Вельяминов, участвовавший в Первой мировой войне в качестве начальника военно-санитарного отдела штаба войск гвардии, охарактеризовал этот аспект так: «Солдату на войне, помимо хорошего питания, прежде всего, необходимы безвредная питьевая вода, баня или умывальня, мыло и хотя бы одна запасная смена чистого белья. Какой результат могут иметь предписания мыть руки перед едой, менять раз в неделю белье, и т. п., когда ни мыла, ни запасной рубашки, ни горячей воды…»[31]

Академик поднял вопрос о том, что в условиях массовости войск на фронте необходимо не просто значительное количество воды, но и ее безопасность и качество. В связи с этим наиболее предпочтительным источником воды для снабжения войск являлись подземные запасы. Возможность добычи воды из-под земли требовала наличия соответствующей материальной части и подготовленных для этой задачи специалистов[32]. При этом способы поиска подземной воды в годы Первой мировой войны напоминали скорее обряды, чем технологическую процедуру.

К примеру, командирам предписывалось использовать при поиске подземных вод народные приметы, к которым прибегало местное население. Они были основаны на свойствах некоторых материалов впитывать в себя водяные пары. Простые по содержанию, такие способы отличались крайней ненадежностью. Один из них подразумевал следующее: необходимо было снять дерн на площади 30×30 см, разровнять землю и положить на нее вверх дном сковороду, под которой разместить шерсть. Всю конструкцию предписывалось накрыть снятым дерном. Если через сутки шерсть под сковородой оказывалась влажной, считалось, что подземная вода залегает неглубоко[33].

Еще меньшее доверие вызывал способ поиска грунтовых вод с помощью «волшебной» палочки. Способ, известный с древнейших времен многим народам мира как лозоходство, предполагал обнаружение воды посредством свежесрезанного гибкого рогаткообразного прутика из орешника, ивы, калины или клена. В годы Первой мировой войны военный инженер К. А. Дмитриев предложил использовать вместо прутика изогнутую железную проволоку диаметром 3–5 мм. Сам инженер с успехом отыскивал подземные воды с помощью прутика и проволоки, утверждая, что они указывают на воду почти безошибочно.

Исследования этого феномена, проведенные в годы Первой мировой войны, никаких определенных выводов не дали. Существенно позже наука установила, что с помощью прутика действительно можно обнаружить воду. Однако, связано это не со свойствами прутика, а с особой восприимчивостью некоторых людей, к которым относился и инженер К. А. Дмитриев. Проще говоря, этот способ был актуален лишь для тех, кого сегодня называют экстрасенсами, но никак не для применения в войсках.

В годы Первой мировой войны ввиду жесткой нехватки некоторых материалов, где это было возможно, они заменялись более дешевыми. В частности, водоносные фляги стали изготавливать из луженого железа и стекла, а чехлы к ним взамен сукна – из молескина. Вместо бронзовых котелков образца 1910 года в России стали изготавливать котелки алюминиевые или железные[34].

Важным аспектом водоснабжения действующей армии в годы Первой мировой войны являлось поддержание необходимого санитарно-эпидемиологического состояния войск, а также обеспечение водой лечебных учреждений. К примеру, на фронте действовали 357 санитарных поездов, эвакуировавших раненых в тыловые районы. В целях снабжения таких поездов водой для приготовления пищи и льда, питья и помывки на всех маршрутах следования санитарных поездов были развернуты соответствующие станции[35].

Как и в некоторых других высокотехнологичных отраслях, в вопросе водоснабжения в годы Первой мировой войны Россия несколько отставала от своих противников и союзников. Кроме рогаткообразных веточек, которые в британской армии называли не иначе, как «гадательными прутиками», в арсенале средств водоснабжения русской армии были лишь несложные средства бурения, нортоновские колонки и простейшие фильтры, позволявшие очищать воду от примесей.

В западных армиях признавалось, что успех наступательных действий зависит от снабжения войск чистой, защищенной от отравления водой. Во Франции, к примеру, при наступлении вслед за войсками прокладывались водонапорные трубы. Англичане широко развернули систему водоснабжения войск в Бельгии. Только за зиму 1916–1917 годов в районе Камбре – Месиньи они уложили свыше 270 км водопроводных труб, построили ряд станций, подававших войскам по 6,75 млн л воды ежесуточно. Именно в годы Первой мировой войны в ведущих армиях мира получило широкое распространение использование специализированных средств доставки воды в войска[36].

В связи с усложнением методик и технических средств в годы Первой мировой войны в западных армиях появились специализированные гидротехнические подразделения, главной задачей которых было полевое водоснабжение. Если в британской армии, действовавшей на Западноевропейском театре военных действий, поисками воды руководил военнослужащий – капитан Кинг, то в русской армии поиском подземных источников для снабжения войск занимались гражданские геологи[37].

И все же наиболее остро вопрос водоснабжения войск встал применительно к пустынным театрам военных действий. Неслучайно германский геолог доктор Вильзер в книге «Основы прикладной геологии по опыту войны» писал: «На войне имели место случаи, когда сильнейшая позиция или сильно укрепленный лагерь благодаря отсутствию воды были лишены возможности сопротивляться»[38].

1.3. Развитие водоснабжения войск в межвоенный период

Межвоенный период ознаменовался осмыслением опыта Первой мировой войны, чтобы избежать ее ошибок в войнах будущего. В СССР появились работы инженера путей сообщения А. А. Сурина «Водоснабжение» и военного инженера А. Г. Лорберга «Водоснабжение войск». В них говорилось, что в будущих войнах вопрос водоснабжения войск станет одним из важных аспектов тылового обеспечения. Ученые полагали, что его решение требует еще в мирное время подготовки специалистов, конструирования, производства и направления в войска материальной части водоснабжения.

Доводы теоретиков находили отражение в руководящих документах и практике полевого размещения войск. В частности, в 1926 году в изданиях Военно-санитарного управления Западного военного округа «Распланировка и оборудование лагеря», «Санитарно-гигиенические требования, предъявляемые к району лагерей» и «Гигиена похода и лагеря» вопросам водоснабжения было уделено значительное внимание. В них, в частности, приводились нормы расхода воды на одного военнослужащего, в зависимости от решаемых задач. Последний документ предписывал: «На всякой остановке в имеющихся водоемах устанавливаются места для взятия питьевой воды, купания, водопоя и стирки белья. …Лагерь необходимо обеспечить хорошей питьевой водой. Лучше всего устройство в лагере водопровода. Так же хорошо обеспечение водой из артезианских и абиссинских колодцев. Никогда нельзя рекомендовать устраивать неглубокие копанные и срубленные колодцы, которых нужно большое количество, и при которых может легко происходить их заражение и загрязнение. Вода всех источников должна находиться под контролем медицинского персонала и периодически исследоваться химико-бактериологической лабораторией»[39].

Впрочем, в документах межвоенного периода рассматривалось водоснабжение не только в поле, но и в пунктах постоянной дислокации. Этим аспектам была посвящена работа под названием «Гигиена и санитарная служба в казарме и лагере», вышедшая в 1930 году. В ней были предметно регламентированы хранение воды, кипячение воды, надзор за ее качеством, вопросы обеспечения водой туалетов, душевых и бань, тематика водоотведения. Кроме того, в книге приводились нормы расхода воды на каждого военнослужащего по различным категориям, установленные приказом Революционного Военного Совета СССР № 126 от 1927 года[40].

Закономерно, что в такт с теорией и руководящими документами в межвоенный период в Красной армии интенсивно развивалась и материальная часть. На вооружении появились специализированные технические средства водоснабжения войск. Это были земляные буры, буровые комплекты и станки, ячеисто-ленточные водоподъемники, ручные, приводные, поршневые, центробежные и штанговые насосы, мотопомпы, автонасосы, трубчатые колодцы, самоходные и прицепные компрессорные станции, хлопковые и тканевые фильтры, наборы для хлорирования, переносные порционные хлораторы, универсальные носимые и вьючные фильтры, фильтры-повозки, автомобильные фильтры, пылевые водоумягчители. Многие из перечисленных средств были исполнены в маневренном варианте на базе автомобиля ЗИС-5. В войсках появились следующие средства хранения и транспортировки воды: цистерны, резервуары из прорезиненной ткани РЕ-6000, РЕ-1200, РЕ-1000, мешки-бочки РЕ-100, ранцевые бурдюки БР-12,5[41].

О водоснабжении войск в условиях боевых действий А. Г. Лорберг писал: «В боевой обстановке войска зачастую готовы пить любую воду, не задумываясь о ее качестве. Между тем вода является основным источником заразных болезней. Еще более тяжелое положение получается в местности, оставленной неприятелем. Как определить, отравлена ли вода в колодце или нет? Все это властно выдвигает необходимость исследования питьевой воды способами, легко осуществимыми в полевой походной обстановке и доступными для строевого командования»[42].

На протяжении 1920–1930-х годов в Красной армии была проведена существенная работа по совершенствованию полевого водоснабжения войск. При обеспечении Отдельной Дальневосточной армии в ходе конфликта на Китайско-Восточной железной дороге инженерные войска оборудовали 20 источников водоснабжения. При подготовке наступательных действий в районе реки Халхин-Гол инженерные войска обеспечивали сосредоточение и перемещение войск. При совершении 750-км марша 57-й и 82-й дивизиями саперы, наряду с прочими мероприятиями инженерного обеспечения, обнаруживали и оборудовали источники водоснабжения[43].

В межвоенный период в Красной армии появились первые руководящие документы, в которых определялся круг должностных лиц, отвечавших за водоснабжение в соединениях, частях и подразделениях, а также описывалась методика проведения работ. Среди методов очистки воды, внедренных в войсковую практику, были аэрация, процеживание, отстаивание, перегонка, хлорирование, фильтрование и коагулирование. Наряду с методиками и техническими средствами, предназначенными для обеспечения гарнизонов и крупных войсковых соединений, были разработаны соответствующие методики и технические средства для применения небольшими подразделениями и для индивидуального использования. Были проработаны вопросы обеспечения водой в ходе боевых действий. Отдельно рассматривалось обеспечение войск водой в обороне, на переходах, в наступлении[44].

Именно в межвоенный период были установлены суточные нормы расхода воды для питья, хозяйственно-бытовых и технических нужд. В частности, в условиях позиционной войны и при длительном отдыхе в резерве норма водопотребления воды на человека в сутки составляла 25 л, из которых 10 направлялись на стирку белья и душ. В особо тяжелых условиях боевой обстановки и в безводных местах допускалось снижение нормы до 3,5 л на человека в сутки, но на срок не более трех суток. Расход воды на одну помывку в полевой бане составлял 40–60 л на человека, а в тыловом районе – 80 л. Нормы суточной потребности в питьевой воде для животных варьировались в зависимости от условий их работы. К примеру, верблюдам, состоявшим на штате в некоторых подразделениях Красной армии, полагалось раз в трое суток предоставлять по 100 л воды.

Существенной статьей расхода воды в войсках было обслуживание вооружения и техники. На пулемет с водяным охлаждением из расчета на 250 выстрелов отводилось около 2 л воды. Потребность в воде для заправки радиаторов в соответствии с руководящими документами составляла: 12 л для автомашины ГАЗ-АА, 26 л для ЗИС-5, 45 л для трактора СТЗ, 60 л для трактора ЧТЗ, 70 л для трактора «Коммунар», от 20 до 90 л для танкеток и танков, 100, 400 и 600 л для малых, средних и тяжелых самолетов, соответственно.

Для дозаправки, в зависимости от температуры воздуха и состояния дороги, на 100 км пробега требовалось около 20 % потребности воды. При ручной мойке машин расход воды на легковую машину составлял 100–200 л, грузовую – до 500 л, танк – до 1000 л. В авиационных и механизированных частях предписывалось иметь запас воды не менее чем на полную одновременную заправку всех машин. Кроме того, определялись нормы расхода воды для госпиталей, для полевых пищевых производств, приготовления бетонов при фортификационных работах, запасы воды, создаваемые в противопожарных целях[45].