скачать книгу бесплатно
– Анна, – опустила ресницы Анька.
– Саша, – буркнула я.
– Как-как? – Андрей наклонился, чтоб разобрать в шуме музыки мой невнятный голос.
– Саша! Александра! – гаркнула я ему прямо в ухо.
Он от неожиданности дёрнулся. Даже сквозь перину опьянения мне стало обидно за собственную неуклюжесть. Почему у меня не выходит быть лёгкой и изящной, как Аня? Вроде девочки по законам жанра должны вырастать из гадких утят в прекрасных лебедей, а я выросла в не менее гадкую утку.
Андрей попросил у мимо проходящего официанта меню и углубился в него. Миша с Аней уже увлечённо обсуждали автотранспорт. Миша с энтузиазмом отстаивал необходимость сохранения раритетных автомобилей. Анька со смехом оппонировала, считая, что машина должна выполнять чисто утилитарные функции. Мишу это задевало до глубины души, и его возмущение вызывало новый взрыв веселья у Ани.
Я слушала их, улыбаясь непосредственной горячности Миши и лукавой игре Ани, украдкой делая большие глотки из бокала с шампанским. Я проголодалась, и из-за этого тепло очень быстро начало расползаться по телу, заставляя голову кружиться.
Я перевела взгляд на Андрея. Он, слегка нахмурив брови, рассматривал меню. Пауза затягивалась.
– Неужели тебе ничего не нравится? – я попыталась завязать разговор. – Думаю, завсегдатаи заведения могут помочь. Можно спросить у Ани, она тут все блюда знает.
– Нет, мне просто нравится слишком многое, – он посмотрел на меня и улыбнулся. Внезапно он повернул ко мне меню и спросил: – Чего ты хочешь?
– Не знаю… Честно говоря, мне всё равно.
– Можно я тебя побалую бренди с колой? Всё-таки это классика.
– Я не против.
– А есть что-нибудь будешь? Тут вроде неплохая пицца.
– С удовольствием! – я благодарно улыбнулась.
Андрей подозвал официанта и сделал заказ. Пока он отвлёкся, я наблюдала за Аней и Мишей. Он уже рассказывал ей о недавнем автопробеге по России, в котором участвовал. В полутьме зала было видно плохо, но я явственно различила оловянный блеск в Аниных глазах, который говорил о том, что тема ей совершенно неинтересна.
Андрей снова повернулся ко мне.
– У тебя очень интересная внешность, ты совершенно не похожа на местных девушек. Откуда ты родом?
– Я местная. В этом городе выросла.
– Неужели ни разу не приходилось переезжать? Мне кажется, по нашей жизни такое – редкость.
– Даже из одной квартиры в другую. Всю жизнь, сколько себя помню, живу в одном месте. Можно было бы, конечно, устроиться получше, но пока возможностей особых нет. Да и сильного желания что-то менять, пожалуй, тоже. А ты местный?
– Честно говоря, нет. Хотя живу здесь уже очень давно, лет десять, наверное.
– А где ты жил до этого?
– В Ярославле.
– Ого! Далековато! И что же тебя заставило сюда переехать?
– Обстоятельства.
– Какие, если не секрет?
– Секрет, – Андрей взял кусочек сыра и отправил его в рот.
Я даже обиделась.
– Ну и зачем надо было задавать такие вопросы, которые провоцируют меня выведывать твои секреты? – спросила я с раздражением.
Андрей засмеялся.
– Погоди, я не спрашивал тебя, почему ты не переезжала. А на вопрос, местный ли я, я в полной мере ответил. Спасибо, – он вежливым кивком поблагодарил официанта, который поставил на стол несколько стаканов с коктейлями и блюдо с пиццей. Миша покосился на блюдо, но не притронулся к нему. Андрей подвинул один из стаканов мне, другой Ане, третий взял сам.
– За прелестных дам, – он поднял свой стакан, пристально глядя на Аню, и выпил. Анька благодарно и кокетливо опустила ресницы.
Я чувствовала себя уязвлённой. Он выставил меня полной дурой, хотя я просто проявила вежливость. Развёл тайны на пустом месте. Сделал Ане комплимент, хотя только что говорил со мной. Да и чёрт с ним! Пускай катится к ней. Хотя вряд ли его сегодня к ней подпустят. Да и если бы она была одна – она бы к этому чудиле и близко бы не подошла.
Чтобы погасить вспыхнувшую злость, я выпила полстакана залпом. Плевать! Главное, что есть за чей счёт выпить. И перекусить.
– А чем ты занимаешься? – вопрос Андрея застал меня врасплох. Пришлось выдержать длительную паузу, прежде чем ответить: неудобно разговаривать с набитым ртом.
– В смысле, кем работаю?
– Ну да. Или, может быть, хобби у тебя есть интересное.
– Работаю официанткой в небольшой забегаловке. Что люблю делать? Из-за работы вообще ни на что времени не остаётся. Иногда с подружками куда-нибудь выберусь, иногда фильм посмотрю… А так… Даже нет чего-то такого, чем я бы занималась бы постоянно. А ты что делаешь?
– О, я человек очень широких занятий! Но ничего особенно интересного про эти занятия рассказать не могу, потому что в большинстве своём они очень скучны.
– Мне кажется, ты прибедняешься! Не может быть на свете ничего скучнее работы официантки!
– Почему не может быть? Работа уборщика, например.
– Думаю, нам непросто будет сравнить. Я не работала уборщицей, а ты, думаю, не работал ни тем, ни другим.
– Ошибаешься. У меня работа очень плотно связана с уборкой.
Я смерила его взглядом. Хороший костюм, приятный парфюм. Интересно, что он имеет в виду? Санитар? Дворник? Бухгалтер? Отдел кадров?
Он поставил стакан на стол, посмотрел на меня и захохотал.
– Только сейчас понял, как глупо звучала эта фраза. Как из дешёвых сериалов про ментов, – он искренне веселился, а потом, наклонившись ко мне, понизил голос: – Я должен тебе признаться – я наёмный убийца.
– Шутишь?
– Нет, но теперь ты слишком много знаешь, – его рука внезапно скользнула в карман.
Сердце в груди зашумело, разучившись биться от страха.
А он достал из кармана жевательную резинку и с хохотом откинулся на спинку дивана. Я поняла, что он издевается надо мной, и почувствовала, как щёки заливает вернувшаяся кровь. Почему он выставляет меня дурой?
– Будешь? – он протянул пачку мне, давясь смехом.
– Я не понимаю, по какому поводу ты веселишься, – с достоинством сказала я, проигнорировав вопрос, и, чтобы сгладить неловкость, поднесла стакан ко рту.
– Ну-ну, конечно, ты просто своего лица не видела! Мне показалось, или ты ужасно испугалась?
Я чуть не откусила край стакана. Чтобы не вспылить, мелкими глотками допила коктейль до дна и спокойно поставила стакан на стол.
– А мне показалось, что у кого-то шутки дурацкие!
Андрей, отсмеявшись, подвинул ко мне в качестве извинения полный стакан.
– У меня созрел замечательный тост! За новые знакомства! – он поднял стакан. Аня и Миша присоединились к нему. Я тоже подняла свой стакан. – До дна! – он залпом выпил остатки из своего стакана. Я только отпила, чувствуя, что голова стала тяжёлой.
– Саш, мы отойдём ненадолго, – Аня наклонилась ко мне. – Пойдём потанцуем, хорошо?
– Хорошо, – пробубнила я.
Я видела, как они пробираются на танцпол, присоединяясь к смутным фигурам, расплывчатым от дыма и мерцающим от цветных прожекторов.
– У тебя очень интересные глаза. Такой красивый разрез при таком необычном цвете встречается редко. Неужели твоя мама была местная?
– Нет, она приехала из Сибири. У неё тоже был красивый разрез глаз. А отца своего я никогда не видела. Цвет, наверное, от него, у мамы были совсем другие глаза…
– Были?
– Да, она умерла пару лет назад, – мне стало совсем грустно, хотелось расплакаться.
– У каждой жизни свой срок, – философски заметил Андрей.
– Да. Просто жаль, что он бывает так неоправданно короток.
– Тогда давай выпьем за тех, кто за свою короткую жизнь сумел подарить тебе такие красивые глаза.
– Давай, – я подняла стакан. И выпила его до дна. Больше я ничего не помнила о том вечере.
Глава 4
Вожделение
Я потерпел фиаско как художник, как мастер – и как человек. Меня это сильно уязвило. Я должен взять реванш, должен разгадать загадку, должен понять. Но я не хочу знать, что эта официантка из себя представляет. Скажу честно, мне просто страшно. Я видел многих людей, я многим заглядывал в души. И каждый раз мне становилось страшно от по-настоящему красивых людей. Они напоминали мне могилы древних царей. Такое ценнейшее произведение искусства, как их тело, созданное природой с величайшей тщательностью, оскорблялось вонючей и уродливой мумией их давно умершей души. Я много раз видел это, мне было невыразимо мерзко, но я изо всех сил старался это игнорировать. Рисовал им другие души. Мысленно вытаскивал их личность из тела, выдумывая людям на холстах другое прошлое, настоящее и будущее…
В этот раз я вообще не хочу касаться её личности. Ещё раз вскрывать могилу чьей-то души, давая доступ свежему воздуху, который усиливает разложение? Нет, спасибо, больше не хочу. Я не хочу оскорблять её красоту даже осознанием смерти внутри неё.
Правда, возникла одна маленькая проблема. По памяти я не смог её воспроизвести. Со мной такого давненько не случалось. Может быть, я что-то не учёл? Может быть, моя память не так цепка, как я думал?
Почему я её украдкой не сфотографировал? Я мог притвориться, что фотографирую вовсе не её, а, например, самого себя, а её совершенно «случайно» поймать в кадр. Да, я понимаю, что даже девушки за этим занятием выглядят глупо, но… Стоп. Я порю чушь. Зачем мне так напрягаться, если есть социальные сети?
Пока всё, что я о ней знал, это было её имя и то, что она работает в кафе в центре города. Значит, долгое время живёт неподалеку. Вряд ли человек станет ездить с другого конца города для работы в кафе. Ресторанчиков везде хватает. Я понимал, что для того, чтобы гарантированно найти её страничку, информации недостаточно, но это был самый незаметный способ получить её фотографию. Игра стоила свеч.
Примерно определив её возраст, я зарегистрировался в одной из самых популярных среди молодёжи сетей и, забив в поиск её имя и город, начал искать знакомое лицо.
* * *
Никогда ещё я не проводил такую масштабную поисковую операцию. Через пару часов голова совершенно забилась от потока ненужной информации, гримасничающих лиц и бессмысленных фотографий событий, еды и животных. Кажется, я скоро перестану понимать людей. Зачем им всё это?
Я разлёгся на диване поудобнее. В конце концов, что я брюзжу, как старый пень? Не лучше ли присмотреться к ним повнимательнее, расслабиться и выключить мозги. Может быть, я пойму что-то, чего не понимал до этого?
Я закинул ноги на подлокотник дивана и, стараясь не искать логических объяснений, просто рассматривал эти маленькие кусочки чужой жизни. Мне очень понравилась яркость красок, живость поз и лёгкость восприятия. Я улыбался, радуясь за каждый ярко прожитый момент чужой жизни.
И вдруг поймал себя на непривычном чувстве. Что моя жизнь совсем не так хороша, как я думал. Действительность на просторах интернета показалась мне такой яркой, лёгкой и радостной, что, переведя взгляд на чуть обшарпанный журнальный столик, я был неприятно удивлён его уродством. Шторы на окне показались грязными тряпками. Да и я тоже не очень красив и молод…
Я провёл по столу рукой и зажмурил глаза. Он был не так уж стар – он просто имел свою историю. Я почувствовал ладонью его шершавую поверхность, вспомнил, каким образом появилось большинство царапин на ней. Вздохнул несколько раз и открыл глаза. Отпустило. Комната вновь показалась уютной.
Я пошёл на кухню и приготовил кофе. Лениво прихлёбывая из чашки, я тупым взглядом уставился в угол кухни. В голову начало закрадываться ощущение бессмысленности потраченного времени и усилий.
Всё, если в течение следующих двух часов поиска я её не найду – буду пробовать другие варианты.
Взяв кружку с собой в комнату, я снова заскользил глазами по страницам. Вдруг сердце провалилось куда-то в желудок и перекрыло дорогу очередному глотку кофе. Я закашлялся. С экрана на меня смотрели её чуть асимметричные глаза, и кривой яркой полосой расплывалась неискренняя улыбка. Рядом с ней на фотографии была запечатлена русая девушка с неестественно полными губами.
Я нашёл её!
Я сразу перешёл на страничку того, кто выложил эту фотографию. Это была страничка русоволосой девушки. Согласно обнародованной информации, её звали Анна Самохина. Её страничка полнилась бессмысленными цитатами, собственными фотографиями в нарядных платьях, фотографиями стереотипных красавиц и красавцев. Мне стало смешно: её существо явно стремилось к созданию идеальных форм – для того чтобы вместить достаточно убогое содержание.
Но я отвлёкся.
Ощущая лёгкую щекотку в желудке, я перешёл на страничку Александры Криницкой, немного пролистал её… и окончательно разочаровался. Её страница пестрела такими же постановочными фотографиями, как и у её подруги, не раскрывающими ни обаяния, ни индивидуальности. Но я находил в каждой фотографии недостатки, вылезшие против воли хозяйки, и радовался им, как ребёнок. Стандартные лекала, по которым шились все эти роскошные платья, не могли повторить её удивительные, выдуманные природой в едином порыве вдохновения формы.
Ну как, роскошные. Дешёвые обёртки для дешёвых конфет.
Я же хотел её увидеть завёрнутой в белоснежную простыню, чтобы ничто не отвлекало от её красоты.
Но на фотографиях я снова и снова видел дешёвые, уродующие своей искусственностью кружева. Горечь разочарования жгла мне горло, и, тем не менее, я едва мог дышать от охватившего меня волнения. Я смотрел на её фотографии, и часть её красоты уже принадлежала мне. Теперь я имел материал, с которым мог работать.
Мне нужно было попробовать ещё раз поймать и запечатлеть то, что заставляло так колотиться моё сердце, но дать королеве, что скрыта глубоко внутри неё, другое имя, другие чувства, другие мысли, иную суть.
И я дам. Иначе – зачем я вообще был?
Сегодня у меня много работы.
* * *
Я полное ничтожество. Совершенно негодный художник. Всё, чего я смог добиться, – это повторить статичные и плоские изображения фотографий. В них не было того волшебства, что заставляло меня терять голову при виде девушки.
Неужели я так беспомощен?
Я достал и установил на мольберте портрет бывшей жены. На меня из темноты холста взглянула уставшая, нежная и добрая женщина. Её лицо было так знакомо, и одновременно я не помнил встречи с ней.
