Стальные Волки. Надежды на лучший мир

– Простите, господин Нечаев, – облизнулся ДуРог. – Откуда все это? – Харг как завороженный проследил за тем, как Нечаев переворачивает мясо, и, не отрывая взгляда, повторял эти движения головой.

– Вы о гриле, советник ДуРог? – Нечаев обвел руками стоящий перед ним аппарат, и харг кивнул. – Да, я понимаю, что гриля на Луне не достать. Техника безопасности у нас такая. – Нечаев указал на ДуРога лопаткой, которой переворачивал мясо, и с улыбкой добавил: – Знаю, сам некоторые пункты писал. Но я здесь под домашним арестом, уже три месяца в ожидании своей ссылки, исполнительная система никак не разродится, а заниматься чем-то нужно, вот пришлось импровизировать, – пожал плечами Нечаев. – Эту решетку, на которой лежит мясо, я взял оттуда.

Все та же лопатка снова послужила указателем, и ДуРог обратил внимание на отсутствие вентиляционной решетки, прикрывающей воздушный канал системы жизнеобеспечения. А Нечаев тем временем продолжал:

– Нагревательные элементы я взял с системы отопления жилого бокса. – И очередной указательный жест на разобранную панель в стене. – Оттуда же и систему управления. – Нечаев провел пальцами по своему планшету, демонстрируя, как изменяется цвет нагревательных элементов.

– А мясо? – в очередной раз облизался ДуРог.

– А это у нас закадычные друзья человека, – сквозь смех произнес Нечаев. – От которых никуда не деться. Мы называем их «крысы». – Бывший глава что-то активировал у себя на планшете, и на проекционном экране появилось упоминаемое животное. – Не знаю как, но они смогли попасть с Земли на Луну еще со времен первых поселений. И в условиях пониженной гравитации достигли поистине эпических, для крысы, размеров.

Нечаев начал перекладывать мясо с гриля на тарелку, а ДуРог продолжал следить за каждым куском, захлебываясь слюной.

– Эти крысы доставляют много проблем, – продолжил Нечаев, – и их приходится регулярно уничтожать. – Хозяин жилого бокса вдруг засмеялся. – Вы бы видели, советник, эти Пунические войны между техническими пауками и крысами! По ним можно изучать тактику ведения боев в ограниченных пространствах. Вот на гриле лежит одна из жертв таких войн, выпросил у технической службы. Они сами втихаря едят, а их начальство за небольшие откупные в виде того же мяса закрывают на все это безобразие глаза. Присаживайтесь, советник.

Нечаев указал на место у небольшого столика, где уже стояла тарелка с мясом, в окружении зелени из местной гидропоники. Дальнейшее ДуРог практически не запомнил, он наслаждался пищей, которую трудно достать в колонии харгов на Марсе. А на родную планету он уже очень давно не летал. Опомнился харг, только когда полностью насытился.

Все еще хозяин этого жилого бокса также наслаждался настоящим мясом и вполглаза наблюдал за ДуРогом, так как никогда не видел, как харги едят. И наконец, заметив, что у советника появилась осмысленность во взгляде, Нечаев наколол вилкой лист салата и решил начать разговор:

– Задавайте свой вопрос, советник.

– Благодарю за испытанное удовольствие, – слегка склонил голову ДуРог. – Вы не могли бы мне помочь получить это вкусное животное… крысы?

– Конечно, думаю, парочку вы сможете забрать. Но мне кажется, вы хотели задать не этот вопрос.

– Простите, – смутился ДуРог. – Я вас знаю уже много лет, и для меня было шоком узнать об Арахна, и я пришел сюда спросить: зачем все это?

Нечаев положил вилку, сложил руки на животе и пристально посмотрел в глаза собеседнику, словно решая, сказать или нет.

– Знаете, ДуРог, я представитель одного из народов Земли, который называют русскими. И еще до объединения Земли у моего народа была одна не очень хорошая особенность. Когда мой народ побеждал в какой-нибудь очередной войне, то начинал почивать на лаврах, будучи абсолютно уверенным, что теперь-то ему равных нет. Это могло продолжаться многие десятилетия, и когда снова приходил враг, то мгновенно наступало отрезвление. Вся былая мощь оказывалась в прошлом, превратившись лишь в лозунги и кричалки. Оружие поржавело, порох отсырел, а подошвы у солдатских сапог картонные. В одно из таких прозрений даже родилось такое понятие, как шапкозакидательство.

Нечаев поднялся и подошел к интерактивному окну, развернувшись спиной к ДуРогу.

– В итоге мой народ выигрывал войну, но надрывая жилы и ценой огромных, просто неприемлемых жертв. После чего цикл запускался заново. У нашего исторического противника была другая проблема. Он очень быстро забывал, что мой народ победить невозможно, и каждый раз, проигрывая очередную войну, начинал готовиться к следующей, видимо думая, что в этот раз все будет по-другому, и так по кругу. Но были и другие, кто не строил сильную страну и армию, и они оказывались разменной монетой в этой игре.

Бывший глава Совета обернулся, чтобы смотреть собеседнику в глаза, и медленно, четко выговаривая каждое слово, продолжил:

– В конце концов, мы разорвали этот порочный круг и объединились перед лицом общего врага, хоть и ценой колоссальных жертв. Все народы Земли стали одним, вобрав в себя все подходы и традиции, что сделало нас сильнее, чем по отдельности. Я желал продлить это чувство сплоченности как можно дольше, чтобы все те разногласия, которые накопились на старой Земле, выветрились. А также желал избежать подобных негативных сценариев в масштабах всей Земли. И жертвы со стороны людей в мои планы не входили, но их, к сожалению, не удается избежать даже на безвредном производстве. Я доходчиво озвучил свои мысли?

– Да, вполне, – в очередной раз поклонился харг. – Но что же будет дальше?

Нечаев снова повернулся к окну и после десятисекундной паузы произнес:

– Федерация развалится, а старые герои станут изгоями. – Бывший глава Совета замолчал на пару секунд, а после добавил: – Пока не понадобятся снова.

Оба собеседника погрузились в свои мысли, но уже через минуту ДуРог спросил:

– Чем харги и я лично можем помочь?

⁂

Дверь раскрылась, и Кудрявцев нос к носу столкнулся с ДуРогом, который даже не поздоровался, и ему оставалось только отойти в сторону, пропуская этого харга. Кудрявцев немного посверлил взглядом спину удаляющегося советника, а затем пожал плечами и вошел внутрь.

– А, это ты. – Нечаев как раз опускал грязную посуду в утилизатор, когда Кудрявцев появился на пороге импровизированной кухни. – Проходи в гостиную, я сейчас подойду.

Кудрявцев прошел в соседнее помещение и уселся в удобное кресло. Через мгновение появился и хозяин жилого бокса.

– Рассказывай, – потребовал Нечаев, усаживаясь напротив и бросая небольшой черный цилиндрик на маленький стол.

Несмотря на отставку Нечаева, Игорь Кудрявцев решил остаться при нем личным помощником и даже последовать с ним в ссылку, если потребуется. И здесь большую роль сыграла привычка и личная преданность, а также знания всего того, чем занимался бывший глава Совета, да и никто другой не возьмет его на работу с такими-то рекомендациями.

– Владимир Сергеевич, – начал Кудрявцев, заглянув в планшет. – Все упоминания о проектах, которые мы начинали, удалены из баз данных. В особенности проект «Поколение», документы уничтожены, что даже мы не сможем отследить воспитанников.

Нечаев закивал. А докладчик продолжил:

– Ситуация в Федерации ухудшается с каждым днем. Нависающая угроза внешнего вторжения больше не сдерживает недовольство тяжелой жизнью и лишениями, и они хотят найти виновных в этом.

– Как будто было бы легче жить, если бы никто не работал? – с недовольством вклинился Нечаев.

– Владимир Сергеевич, – посмотрел исподлобья Кудрявцев, – вы же понимаете, что это мало кого интересует. Никто об этом не задумывается.

– Продолжай, – с досадой махнул рукой Нечаев.

– По всей Федерации идет снижение производительности, усугубляются задержки поставок и местами уже нарушены логистические цепочки.

С каждой озвученной проблемой Нечаев мрачнел все больше. Федерация – это его детище, и сейчас все, что он строил, просто трещит по швам и вот-вот рухнет.

– Сколько? – спросил бывший глава Совета.

– Аналитики дают от двух до четырех месяцев, – ответил Кудрявцев и замолчал.

Нечаев вдруг поднялся и по своей привычке подошел к окну, заложив за спину руки.

– Похоже, самое время начинать реализацию плана «Ковчег», пока все не взорвалось, что потом не соберем.

Проект «Ковчег» изначально задумывался как попытка сохранить человечество на случай, если не удастся отбиться при вторжении, и разрабатывался еще с десяток лет назад. Он заключался в вывозе за пределы Солнечной системы ограниченного количества людей жизненно важных специальностей, а также производственных заводов, верфей и прочего. В общем, всего того, что позволит сохранить уровень развития и людей как вид.

В Федерации происходила перетасовка в правящих кругах, и это идеальное время, чтобы проделывать свои дела прямо под носом у нового правительства. Но рано или поздно вертикаль власти будет стабилизирована, и лучше в этот момент со всем закончить.

– Боюсь, что в данный момент выполнить проект в полном объеме не получится. У нас уже не те полномочия, да и информация о таких делах может дойти до Совета.

– Да знаю, – буркнул Нечаев и вернулся в кресло. – Что Климов говорит?

– Господин Климов говорит, что служба следящих сделает все возможное.

– Тогда пусть начинают. Срок реализации два месяца, дальше опасность обнаружения нашей деятельности повысится.

Кудрявцев кивнул и отметил что-то у себя в планшете, после чего произнес:

– С людьми они справятся – один-два корабля скрыть не сложно, но остается проблема с ресурсами и производственными мощностями. А это уже сотни транспортников. Да и сдвинуть с места орбитальный завод или верфь… сами понимаете, Владимир Сергеевич, они под пристальным контролем, даже в нынешних условиях.

– Да, не хотелось бы оставлять кучу народа посреди космоса без средств выживания. Это не ковчег получится, а склеп.

Нечаев начал потирать свой подбородок, пытаясь придумать, как решить эту проблему, и ему на глаза попался импровизированный гриль. Он даже на мгновение замер, вспомнив недавний разговор с ДуРогом.

– Думаю, с ресурсами нам могут помочь харги.

– Может, еще посмотрим, что есть у элемийцев? – неожиданно предложил Кудрявцев.

Лицо Нечаева мгновенно приобрело выражение, соответствующее вопросу «Почему мне не пришла в голову эта мысль?».

– Ты прав, Игорь. Передай Климову, пусть первым делом проверит такую возможность. – Он даже зажмурился, представив, что удастся заполучить такую производственную базу, как Оршу.

Последующий час Кудрявцев и Нечаев обсуждали нюансы реализации плана, и выходило так, что существовали вероятные, а не фактические возможности довести этот план хотя бы на пятьдесят процентов. А еще проблемой являлось то, что Нечаев не мог покинуть свою резиденцию, фактически находясь под домашним арестом. И только Кудрявцев осуществлял связь с верными людьми.

Бывший глава Совета Федерации, как и много раз до этого, чувствовал надвигающуюся опасность и даже в таких условиях пытался что-то сделать. Подготовиться.

– Владимир Сергеевич, вы уже слышали о том, что произошло на последнем заседании Совета Федерации?

– Слышал, – коротко бросил Нечаев.

Федерация фактически распалась, а люди, узнав, что опасности в данный момент нет и не нужно рвать жилы, массово стали саботировать производственные цепочки. Требовать послаблений в условиях труда и проживания. На руководящих постах постоянно происходили перестановки, что не придавало и так деградирующей системе устойчивости. Но самое опасное то, что люди выдохнули и расслабились.

Нечаев поднялся и снова подошел к медиаокну.

– Игорь, мы правильно поступаем? Складывается впечатление, что никого не интересует, что будет дальше. Большинство живет сегодняшним днем, не видя дальше собственного носа.

Кудрявцев сразу не стал ничего говорить и задумался над ответом. В комнате целую минуту царила тишина, пока Игорь не поднялся и встал рядом с Нечаевым.

– Владимир Сергеевич, такова природа не только людей, но и всех живых существ. Потреблять как можно больше и тратить как можно меньше. Разумные существа контролируют эти первобытные желания благодаря развитому сознанию. На Земле были народы, у которых в языке отсутствовало понятие о будущем времени, и для них оказывалось очень сложно спланировать свою жизнь на дни вперед, не говоря уж о годах.

Мы все очень разные, и все мы хотим жить здесь и сейчас. Поэтому в обществе появляются такие люди, как вы. – Нечаев повернулся и скептически посмотрел на Кудрявцева. – Или Климов, да и Волков тоже. Которые способны думать о судьбе и планировать на годы вперед не только свою жизнь, но и жизнь народов и цивилизаций. И главное, есть люди, которые вам верят, а значит, хотя бы для них вы делаете все верно, а там история рассудит.

– Как-то не впечатляюще звучит. В истории были люди, которые вели свои народы явно не туда.

– Владимир Сергеевич, – с улыбкой произнес Кудрявцев, – вы не хотите уничтожать сотни тысяч жизней, не желаете власти как таковой, вы лишь хотите дать человечеству дополнительные козыри для выживания в этом негостеприимном мире. Худшее, что может случиться, так это наше раскрытие и последующий расстрел.

Нечаев снова повернулся к Игорю и хмыкнул:

– Умеешь ты подбодрить. Что ж, давай еще раз пройдемся по списку, может, чего аналитики упустили?

⁂

Луна. Реабилитационный центр.

Иван вошел в холл реабилитационного центра и стал озираться по сторонам.

– Командир! – раздался оклик.

Он обернулся. Первым увидел Родригеса, который размахивал рукой, остальные сидели в креслах ожидания. При приближении Ивана четверка поднялась, и каждый с шумным выдохом подхватил свой огромный вещмешок. Иван без слов осмотрел свою команду с ног до головы и, сочтя их вид удовлетворительным, скомандовал:

– За мной!

Подчиняясь привычке, выработанной за годы службы в подразделении, четверка выстроилась в колонну за своим командиром и направилась за ним. Настроение у всех было отвратительным, даже Балабол выглядел угрюмым, и было отчего. Весь путь на космодром занял не более сорока минут – добраться до транспортных кабин, подняться к поверхности и дойти до платформ запуска челноков, но всю дорогу в воздухе ощущались перемены, которые и вгоняли в тоску бывший отряд «Стальных Волков».

Нет, все вокруг выглядело, как и прежде, – в коридорах лунной колонии царила суета, двигались на платформах грузы, ремонтные бригады занимались рутиной по обслуживанию систем базы, но на лицах встречающихся людей пропала решимость и появилась какая-то расслабленность и безразличие. Казалось, что уже никто не понимает, зачем он занимается тем или иным делом. Даже в глазах военных появилось выражение рутины и отбывание повинности.

И причины этому были понятны как дважды два. После разоблачения заговора с Арахна люди потеряли ориентиры, а новых не появилось. Раньше человек занимался каким-либо делом и понимал зачем, а теперь это оказалось обманом самого себя. Иван прекрасно понимал чувства этих людей, но не мог принять их. Он был там, за пределами Солнечной системы, и знал, что угрозы никуда не исчезли, а некоторые из них будут похлеще Арахна. Еще ничего не закончилось, чтобы можно было расслабиться, но объяснить это тем, кто не покидал пределы родной системы, невозможно, да и не поверят. Оставалось только надеяться, что подобный настрой в обществе не приведет к катастрофе.

Но это не единственное, что беспокоило Ивана, периодически он замечал недобрые взгляды, провожающие его команду, и причина этому выяснилась сразу. Подразделение «Стальные Волки» хоть и не участвовало во всех этих играх, но напрямую ассоциировалось с Волковым, поэтому правительство велело распустить весь состав, чтобы не создавать точку возможной агрессии. Обществу не объяснишь, что все подразделение тут ни при чем, найдутся искатели справедливости.

Но вот ребятам, которые остались в реабилитационном центре, почему-то не удосужились выдать гражданские комбезы, и сейчас они щеголяли в полевой форме с эмблемой стальной волчьей головы. Именно это и порождало подобные взгляды. Иван заскрежетал зубами, размышляя о том, что вот и первые отголоски перемен, – всем стало все равно, что произойдет с его людьми дальше.

Ситуация дошла до критической точки, когда Иван с парнями разместился внутри челнока.

– Командир, мне это кажется, или нам здесь не рады? – спросил Родригес, озираясь по сторонам.

Пассажиры то и дело оборачивались, после чего слышался шепот:

– Смотри, «Стальные Волки»…

– Кто их сюда пустил?

– Тебе не кажется, – ответил Иван, размышляя, как выйти из ситуации, а то так и до самосуда недалеко.

Один из пассажиров, сидящих возле прохода, обернулся и не отводил взгляда от Ван И. Обширные заросли на лице и густая борода затрудняли определение возраста, но его комбез говорил о принадлежности к рабочим верфей. Бородатый продолжал смотреть, раздувая ноздри, и первым не выдержал Белов:

– Ты чего уставился?!

Бородатый перевел взгляд на Белова и еще несколько секунд его рассматривал, словно хищник добычу.

– Из-за вас погиб мой брат на станции Альгени, – процедил сквозь зубы бородатый.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но обстановку разрядил приятный женский голос, сообщивший о начале старта челнока через одну минуту. Бородатый еще раз недобро посмотрел в сторону людей Ивана, а затем демонстративно сплюнул на пол и отвернулся.

Настроение Ивана просело еще ниже, и впечатления от подъема на пусковой петле особо не помогли. Он корил себя за то, что не предугадал подобную ситуацию, хотя знал о настроениях в обществе. Но, как истинный командир, думал над решением проблемы, а то так и до Земли можно не долететь. После минуты размышлений ему в голову пришла одна идея. Он отстегнул планшет, и под удивленные взгляды своих людей принялся писать сообщение.

За минуту до стыковки со станцией Иван приказал:

– Выдвигаемся к выходу.

Обычно до завершения маневров пассажиры должны быть пристегнуты к креслам, иначе можно получить травму, например повиснув в невесомости на месте, когда челнок сдвинется в сторону. И тогда можно встретить головой предмет внутреннего интерьера челнока. Это наверняка случится с обычным человеком, но в «Стальных Волках» не один час проводили в тренажере, оттачивая штурм корабля во время активных маневров. Поэтому пятеро бывших бойцов этого подразделения, невзирая на недовольные окрики пассажиров и вой предупредительного сигнала, стали ловко продвигаться к выходу, вовремя упираясь конечностями то о кресла, то о потолок и даже пол.

– Бегите, бегите, волчата! – насмешливо выкрикнул уже знакомый бородач.

– Отставить, – спокойно произнес Иван, когда Белов попытался вернуться к этому крикуну.

Наконец стыковка была завершена и створки шлюза раскрылись. Пока остальные пассажиры отстегивались от кресел, Иван и его люди рванули на станцию, взяв максимальный темп. За несколько минут преодолев зону причала, они попали в центральный коридор, а оттуда уже в гравитационную секцию, где, сверившись с планшетом, Иван нашел нужные двери.

Немного запыхавшись, пятеро человек оказались в небольшом служебном помещении, где Иван надеялся дождаться решения проблемы. Родригес же переглянулся со своими товарищами и с их молчаливого согласия спросил:

– Командир, что происходит? Откуда такая реакция на нас?

– Балабол, – хмыкнул Иван, – а ты новости не смотрел? Только самый тупой репортер не повторил десять раз, что «Стальные Волки» – это детище Волкова. И что мы виновны в жертвах людей от лап и клешней Арахна.

– Так не было же этого! – возмутился Ван И.

Иван лишь махнул рукой, и в этот момент створка двери отошла в сторону. Внутрь вошел невысокий мужчина с глубоко посаженными мелкими глазками и начинающейся залысиной на голове. Шевроны на комбинезоне говорили о принадлежности вошедшего к службе безопасности орбитального порта. Иван отреагировал первым:

– Принес?

Мужчина окинул взглядом присутствующих и протянул сверток Ивану:

– Вот.

Капитан Марченко схватил сверток и, разорвав наружный слой упаковки, бросил его Родригесу со словами:

– Надевайте. Свои комбезы по вещмешкам.

Повторять не пришлось, и четверка тут же принялась исполнять приказ. Иван снова повернулся к вошедшему и, шагнув вперед, заключил того в объятья.

– Ну здравствуй, Андрюха, давно не виделись. – Отстранившись, Иван продолжил: – Как сам?

– С обороны Екатеринбурга и не виделись. Нормально все у меня, – смущенно произнес Андрей и стал как-то мяться на месте.

Заметив это, Иван спросил:

– Андрюха, что случилось, что-то не так?

Андрей бросил взгляд на закончившую переодеваться четверку.

– Ваня, ты это, не пиши мне больше. Сам знаешь, как сейчас к вам относятся, и, если узнают, что у меня есть друг из Волков, ну сам понимаешь.

– Понимаю, – улыбнулся Иван, – больше писать не буду, а за помощь спасибо.

Андрей кивнул и, явно тяготившийся своим присутствием здесь, спросил:

– Ну я пойду?

– Конечно, – продолжая улыбаться, ответил Иван.

Как только бывший товарищ Ивана вышел за дверь, с лица капитана тут же сползла улыбка, и он обернулся к своим людям. Теперь перед ним стояли обычные граждане в обычных гражданских комбинезонах, хотя их рожи исключали мирную профессию, но с этим уже ничего не поделаешь, и бывший капитан Марченко криво улыбнулся:

– Ну вот, другое дело. И ни слова о «Стальных Волках», – закончил Иван и кивком головы указал в сторону выхода.

⁂

Исследовательский центр реактивного движения. Луна.

Элис заглянула в смотровое окошко вакуумной камеры, где шел эксперимент. Внутри тридцатиметровой камеры находился каскад резонаторов, из которого состоял прямоточный линейный ускоритель частиц и, как надеялась сама Элис, будущее двигателестроения.

Небольшое свечение корпуса ускорителя говорило о том, что установка уже почти разогрелась и вскоре можно приступать к очередному эксперименту.

– Юра, что там с параметрами?

Не отрываясь от окошка, спросила Элис у своего помощника. Уже не молодой инженер, разменявший пятый десяток лет, следил за ходом эксперимента с пульта управления, и, пожалуй, это был единственный человек, который верил в ее успех.

– Мощность СВЧ-излучения пятьдесят два процента. Температура охладительного контура в пределах ста пятидесяти Кельвин. – Инженер оторвался от консолей и посмотрел на довольно привлекательную девушку, которая годилась ему в дочки. – Элис, можем начинать.

Суть эксперимента выглядела как сказка – заставить один протон приобрести массу в несколько килограмм, что кардинально меняло энерговооруженность двигательных установок и превращало нынешние плазменные двигатели в конные телеги, по сравнению с химическими ракетными двигателями. Таких чудес можно достичь только в том случае, если придать протону скорость, близкую к скорости света. И чем ближе к скорости света, тем больше масса. Теоретически один протон может приобрести массу, сравнимую с массой Солнца, Галактики или даже всей Вселенной, – дело только в энергии, которая для этого потребуется.

Но даже достижение нескольких килограмм веса позволит сократить перевозимое топливо на порядки, а возможности к ускорению просто невообразимые. Но все это в теории, а на практике еще никто не смог достичь таких результатов, поэтому к экспериментам Элис и относились как к сказке. Но девушка верила, что новая форма резонаторов, которые она разработала, должны позволить осуществить ее мечту.

– Юра, повысь уровень СВЧ-излучения до шестидесяти процентов.

– Элис, ты уверена? – забеспокоился инженер. – В прошлый раз при таком уровне материал резонаторов стал разрушаться.

– Уверена. Для этого я и меняла их форму. Да и какой смысл держать на таком уровне, если эффекта нет.

– Хорошо, ты у нас главная, – с улыбкой произнес Юра.

– То-то же, – поддержала игру Элис и добавила: – Как только мощность достигнет целевого значения, запускай протон.

Элис еще более пристально всматривалась в темное пространство камеры, чтобы разглядеть момент начала разрушения резонаторов, но ничего не происходило. Только свечение усиливалось, и через минуту она услышала:

– Параметры в пределах нормы, запускаю протон.

Элис переключила свое внимание на планшет, который держала в руках. На его экране высвечивалась геометрия СВЧ-волны, которая усиливалась в каждом из резонаторов. Появление протона в начальной точке ознаменовалось мимолетным изменением геометрии волны.

– Еще раз! – крикнула Элис.

Протон, попадая в первый резонатор, получал импульс от СВЧ-волны и летел в следующий резонатор, где процесс повторялся, и так по всему каскаду резонаторов. Но это происходило настолько быстро, что заметить глазами невозможно. Поэтому требовалось несколько запусков, чтобы датчики считали все параметры. И Элис убедилась, что система автоматической подстройки работает правильно, после чего скомандовала: