Котенок и кафе на краю океана

Видимо, Кумагаи говорил как раз о такой поминальной еде. На похоронах Юито специально к поминальным трапезам тоже готовили подобное «угощение для тени». Но разве его подают в кафе?

– Если съесть памятное блюдо в кафе «У Котейки», можно услышать голос дорогого тебе человека. Воспоминания оживут…

– Голос дорогого человека? – пробормотала Котоко, не совсем понимая, к чему он клонит. Смысл слов всё ещё ускользал от неё.

– Я говорю о мёртвых, – пояснил Кумагаи.

– Что?!

– Когда ешь такую памятную еду, можно услышать голос того, с кем связано в твоей памяти это блюдо. А иногда умершие являются тебе, и тогда их можно не только услышать, но и увидеть.

– Умершие… являются? Духи?

– Ты не понимаешь, о чём я? – спросил Кумагаи. Котоко покачала головой. Это было за гранью её понимания.

– Я о том, что если ты пойдёшь в это кафе, то, возможно, тебе удастся поговорить с Юито. Теперь понятно?

Котоко поняла смысл его слов, но не могла в такое поверить. Это казалось ей какой-то злой шуткой.

Однако лицо Кумагаи было абсолютно серьёзным. Не похоже, чтобы он так шутил. Всё-таки он был не только наставником её брата в театре, но и его другом. Кроме семьи он единственный, кто плакал на похоронах Юито.

Котоко чувствовала сердцем, что Кумагаи не обманывает. И хотя она сомневалась, что то, о чём он ей рассказал, возможно, всё же поверила ему.

Но на всякий случай решила переспросить, чтобы убедиться, что правильно поняла:

– То есть в этом кафе я смогу увидеть брата?

– Не знаю. Не исключено, – ответил Кумагаи.

Он сказал «не исключено» – ну что ж, значит, шанс есть. Котоко, казалось, забыла, что они с Кумагаи на кладбище. Она деловито принялась расспрашивать его о загадочном кафе.

– Кафе-столовая «У Котейки», здравствуйте, – ответил молодой мужской голос, когда Котоко позвонила по номеру, который ей дал Кумагаи. Тогда она ещё не знала, как зовут её собеседника, но это был Кай.

– Я хочу заказать столик, – сказала она.

– Наше кафе работает до десяти утра. Вас это устраивает?

– Вы сказали «утра»?

– Да, до десяти утра. Это вам подходит? – уточнил голос.

– Да… да, всё в порядке. Спасибо. – Котоко кивнула в трубку, хотя человек на том конце провода не мог этого видеть.

Может быть, кафе специализируется на завтраках?

Идея подавать памятные блюда в таком месте и в такое время показалась ей немного странной, но – дело хозяйское. На раннем поезде она точно успеет не позднее девяти.

– В таком случае, ваш заказ принят. – Мужчина говорил учтиво, в его манере было что-то старомодное. Мягкий, приятный голос успокаивал Котоко.

– Я бы хотела попробовать у вас в кафе памятное блюдо, – сказала она.

– Разумеется, – мгновенно последовал ответ.

После этого Котоко продиктовала своё имя и номер телефона.

Казалось, разговор закончен, но тут голос в трубке добавил:

– У нас в кафе есть кошка. Вас это не смущает?

Если вдуматься, то название «У Котейки» предполагало наличие кошки. Котоко знала, что в маленьких семейных кафе домашние питомцы часто становятся своего рода визитной карточкой или талисманом заведения. А так как аллергии у неё не было и против кошек она ничего не имела, то просто ответила:

– Нет, всё в порядке.

– Спасибо за понимание, – сказал голос на другом конце. Котоко представила, как собеседник кивает головой. Она сразу прониклась к нему симпатией. Его доброта и искренность чувствовались даже по телефону.

– Будем ждать вас. Всего хорошего, – вежливо попрощался он.

Кумагаи объяснил Котоко, как добраться до кафе «У Котейки». По его словам, если от Токийского вокзала ехать на экспрессе, то дорога в одну сторону займёт чуть больше чем полтора часа. Значит, она успеет съездить туда и вернуться в тот же день.

Когда Котоко сообщила ему, что собирается посетить кафе, он сказал:

– Передай привет от меня Нанами-сан и Котейке.

Нанами была хозяйкой кафе, а Котейка – её питомцем.

– Хорошо, – ответила Котоко, но почти сразу же забыла об этой просьбе. Её мысли были заняты поездкой: неужели она правда сможет увидеть брата?

С утра пораньше Котоко села на поезд и поехала в префектуру Тиба, где находился приморский городок. Кафе «У Котейки» было расположено не у самой станции, а немного дальше, на побережье. Сойдя с поезда, она пересела на автобус и ехала ещё минут пятнадцать до реки Коитогавы. Затем она прошла вдоль речной насыпи до узкой дорожки с белыми ракушками и там встретила того, с кем недавно разговаривала по телефону, – человека по имени Кай Фукути.

Кай был одет в рубашку с длинными рукавами и тёмные брюки. Его чёрные, почти до плеч волосы развевались на морском ветру.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – сказал он.

– Спасибо, – ответила Котоко, и они дружно захрустели по дорожке.

Вскоре показалось кафе: небольшой, но стильный домик у моря. Стены покрашены в синий цвет, как бывает в яхт-клубах. Вероятно, хозяева жили в этом же доме, в жилой части на втором этаже.

Вывески на доме не было, но у входа стояла на деревянном треножнике чёрная грифельная доска – в кафе и ресторанах на таких часто пишут меню. На доске белым мелом было написано:

Кафе-столовая «У Котейки»

Готовим памятные блюда

Ниже более мелким шрифтом была ещё одна надпись:

В кафе есть кошка

Рядом с надписью на доске был изображён маленький котик. Судя по мягким, аккуратным линиям, надпись и рисунок сделала женщина. Но меню на доске не было, и часы работы нигде не указаны. Не было также и упоминания о том, что кафе работает только по утрам. Видимо, деловая составляющая не была столь уж важной для хозяев заведения.

Пока Котоко рассматривала надписи, с той стороны доски послышалось мяуканье. Заглянув за доску, она увидела маленького котика с рыжими ушками. Котик-арлекин. Он был очень милым! В приморских городах всегда много кошек, но она не ожидала увидеть такого кроху, почти котёнка, прямо у входа в кафе. Не похоже, чтобы он был бездомным – котик не боялся людей и выглядел ухоженным. Котоко с любопытством разглядывала его.

– Я же объяснял тебе, наружу выходить нельзя, – сказал Кай, обращаясь к котику, как к человеку. Он даже с кошками говорил вежливо – наверное, по-другому просто не привык разговаривать. – Ты должен оставаться внутри. Понимаешь? – Кай продолжал с серьёзным видом увещевать котика. Затем он повернулся к Котоко и учтиво представил ей малыша: – Извините, что не сразу вас познакомил. Это наш Котейка.

– Мяу, – мяукнул котик в ответ. Судя по всему, он и правда был живой визитной карточкой этого кафе.

– Хотя я не разрешаю ему выходить наружу, он меня не слушается, – сказал Кай, словно оправдываясь. Видимо, Котейка норовил удрать из кафе при любом удобном случае.

– Прошу! – Кай сделал приглашающий жест, и котик, снова мяукнув в ответ, направился в сторону входной двери. Он радостно помахивал хвостом, как бы показывая следовать за ним. Но Кай в два шага опередил его. Он открыл перед Котоко дверь и сказал – на этот раз обращаясь уже к ней:

– Добро пожаловать в кафе «У Котейки».

За дверью оказалось маленькое помещение всего на восемь мест. Здесь не было барной стойки, а стояли только два круглых стола – по четыре стула рядом с каждым. Мебель была деревянной, и общая атмосфера была уютной и тёплой, как в бревенчатом домишке.

В углу стояли старые напольные часы. Они тикали, отсчитывая время. Из большого окна открывался вид на залив. В голубом небе над голубым морем летали чернохвостые чайки-уминэко. Они издавали своё печальное мявканье, и Котейка тоже мяукнул, словно отвечая им. Но вообще чайки его не особо интересовали, и он направился к старым часам.

Котоко наблюдала за котиком, но в этот момент Кай пригласил её занять место.

– Вам здесь будет удобно? – Он указал на стул у окна, откуда открывался хороший вид.

– Думаю, да – ответила она.

– Прошу, – сказал Кай, отодвигая для неё стул.

– Спасибо, – поблагодарила его Котоко и села.

В кафе было чисто и уютно. Обслуживание ей нравилось, а котик-арлекин был просто очаровашка. Сейчас он свернулся клубочком в деревянном кресле рядом с большими часами и задремал.

Сколько в этом всём было умиротворения!

«…Можно услышать голос дорогого тебе человека», «…а иногда умершие являются тебе», – вспомнила Котоко слова Кумагаи. Они как-то не очень соответствовали духу этого места. И к тому же здесь не было никакой Нанами-сан, которая, если верить Кумагаи, должна была готовить памятную еду. Пока Котоко обдумывала всё это, Кай сказал:

– Я сейчас принесу памятное блюдо по вашему заказу. Пожалуйста, подождите немного.

Примерно три часа назад, ещё до рассвета, Котоко вышла из дома. Ей нужно было успеть на первый поезд, чтобы приехать вовремя.

Несмотря на раннее утро, в комнате, где стоял поминальный алтарь, горел свет. Отец и мать уже встали. Не только Котоко, но и её родители не могли уснуть этой ночью.

Комната с алтарём находилась прямо у входа, и от коридора её отделяла лишь раздвижная дверь из бумаги. Котоко видела падавшие на бумажную дверь тени отца и матери, но не стала прощаться с родителями. При мысли о том, какие чувства они испытывают, она просто не смогла заставить себя это сделать.

Хотя поначалу родители и были против того, чтобы брат занимался театром, но, осознав, что он твёрдо намерен идти к своей цели, несмотря ни на что, они стали поддерживать его и радовались его успехам, видя, как он строит свою карьеру. Они с нетерпением ждали его появления на телевидении. Мечта брата стала и их мечтой.

Но эта общая мечта рассыпалась в прах. Брат погиб, и родители были раздавлены горем. Они больше походили на призраков, чем на людей, и почти всё своё свободное время проводили в комнате с поминальным алтарём.

«Лучше бы умерла я».

В конечном итоге Котоко всегда возвращалась к этой мысли. Даже здесь, в кафе «У Котейки», эта мысль её не покидала.

Не только потому, что брат погиб, спасая её.

Она знала, что, если бы выжил он, родители не были бы так убиты горем. А даже если бы они очень горевали, брат смог бы их поддержать и утешить. Котоко же не могла вымолвить ни слова утешения.

Выжила она – бессмысленная, бестолковая.

Выжила она – человек без будущего, без мечты.

Эта мысль терзала её, не давала покоя. Как ей жить дальше?! В отчаянии она чуть не заплакала.

В этот момент снизу раздалось мяуканье.

– Мяу.

У её ног стоял Котейка. Когда он успел подойти? Вроде бы только что он тихонько дремал в кресле. Но вот он здесь – смотрит на неё снизу вверх.

Ей показалось, что у него на мордочке появилось обеспокоенное выражение, как если бы он волновался за неё. Это было так мило и забавно, что девушка едва не рассмеялась, и благодаря этому ей удалось не заплакать.

– Спасибо, котик.

Как раз когда она поблагодарила Котейку, Кай вышел из кухни. На нём был белый джинсовый фартук, на нагрудном кармане вышита кошка – наверное, тоже Котейка. Симпатичный фартук!

Подойдя к столу, Кай сказал Котоко:

– Извините, что заставил вас ждать.

Он принёс заказ на лаковом подносе. Аккуратно поставил тарелки на стол перед Котоко.

Рис, мисо-суп и тушённая в соусе отварная рыба. Похоже, что еду он приготовил только что. От тарелок поднимался пар. Котейка мяукнул, привлечённый запахом рыбы.

– Мяу.

Котик, очевидно, просил еду, но Котоко даже не взглянула в его сторону. Её глаза были прикованы к тарелке с рыбой. Она не ожидала увидеть перед собой это блюдо.

– Айнамэ… тушённая в соусе… – произнесла девушка, не вполне осознавая, что говорит вслух.

Блюдо, связанное с воспоминаниями о брате.

Терпуг, по-японски айнамэ, – это веретенообразная донная рыба. Она обитает в морской воде, в прибрежных рифах, и может достигать длины в тридцать сантиметров. Этот деликатес редко встречается в супермаркетах и универмагах Токио и стоит довольно дорого.

Терпуга нечасто можно увидеть на семейном столе, и Котоко не знала о нём, пока брат ей не рассказал. Юито ездил на рыбалку вместе с Кумагаи и временами приносил домой улов, среди которого иногда попадалась и рыба айнамэ.

– Может, мне стать рыбаком, – отчасти в шутку (но только отчасти) говорил он с гордостью.

Брату легко давалось всё, за что бы он ни взялся.

Кстати, пойманную рыбу он готовил собственноручно – ни разу не попросил помощи у мамы. И Котоко, которая интересовалась кулинарией, часто наблюдала, как брат ловко разделывает улов. Юито не прогонял её, а, напротив, всё показывал и заодно рассказывал разные интересные вещи:

– Вообще-то я бы, конечно, хотел приготовить намэро. Знаешь, что это? Так называется традиционное блюдо из префектуры Тиба, похожее на тартар. Обычно скумбрию или сардины мелко нарезают ножом, добавляют измельчённый зелёный лук, имбирь, пасту мисо и ещё раз мелко рубят смешанные продукты. Это и само по себе вкусно, но лучше всего класть намэро на свежесваренный рис. Что может быть вкуснее?

Он так аппетитно рассказывал, чтобы ей ужасно захотелось попробовать, но сырая рыба может быть опасна для здоровья.

– Ещё, чего доброго, подхватишь сельдяного червя. Слыхала? По-научному этот вид паразитов называется «анизакиды». Они поражают скумбрию, сардин, кальмаров и другие виды рыбы и морепродуктов. В терпуге тоже иногда попадается, и если съесть поражённую рыбу сырой, можно заболеть анизакидозом. Но если рыбу сварить или запечь, бесспокоиться не о чем, – рассказывал Юито, пока готовил.

Сделав намэро, брат запёк его в раковинах гребешков и абалона – ещё одно традиционное блюдо из префектуры Тиба, которое называется сангаяки. Запах запечённого мисо был таким аппетитным, что Котоко, которая обычно ела очень мало, даже попросила добавки.

Но больше всего ей понравилось другое блюдо из терпуга – айнамэ, тушённая в соусе. Это было одно из фирменных блюд брата, и он по праву гордился им.

– Я приготовлю тебе лучшую тушёную рыбу.

– Ты умеешь тушить рыбу?

– Как нечего делать, – гордо ответил брат.

Вообще-то для начала требовалось выполнить довольно много малоприятных задач: снять чешую, удалить жабры и внутренности. Но в целом блюдо оказалось не очень сложным – разделав рыбу, оставалось только потушить её на сковороде. Правда, важна последовательность ингредиентов для соуса. Сначала брат тушил терпуга только в саке с имбирём.

– Так рыба становится мягче, и запах уходит, – поучительно говорил он. – Саке подчёркивает натуральный вкус айнамэ. А как только оно начнёт кипеть, добавляй сахар, соевый соус и мирин и туши на медленном огне. Когда поверхность соуса начнёт блестеть, блюдо готово. Получается как в ресторане, скажи?

И это было правдой! Получалось так вкусно, что казалось, будто это блюдо из ресторана, а не домашняя стряпня, приготовленная кулинаром-любителем.

– Братишка, ты такой крутой! – Котоко обожала тушёную рыбу айнамэ, которую готовил брат. Каждый раз, когда он приносил терпуга с рыбалки, она просила Юито приготовить это блюдо. Раз за разом.

– Как вы узнали? Откуда? – спросила Котоко у Кая. Она действительно говорила по телефону, что хочет попробовать памятное блюдо, но не сказала ничего конкретного и ожидала скорее что-то вроде стандартного поминального «угощения для тени», которое подают на поминках или похоронах.

Возможно, это совпадение.

Хотя нет, очень маловероятно. Она никогда не слышала, чтобы тушёную айнамэ подавали на поминках. Более того, приготовленная рыба была на вид и на вкус точно такой же, как та, что готовил её брат.

– Всё очень просто, – сказал Кай, доставая из кармана фартука блокнот. Блокнот был толстым и сильно потрёпанным. – Здесь у меня заметки.

– Какие заметки?

– Юито Ники был нашим постоянным клиентом. Похоже, он ловил терпуга как раз в этих местах.

Верно! Ведь ей об этом говорил Кумагаи. Теперь Котоко поняла, почему вкус блюда был таким знакомым. Её брат готовил так, как готовили терпуга здесь! Возможно, он даже получил рецепт именно от владельцев кафе.

Однако женщины по имени Нанами-сан, о которой говорил Кумагаи, нигде не было видно. И хотя надпись на грифельной доске, а также вышивка на фартуке, по-видимому, сотворены женской рукой, Котоко была уверена, что, кроме неё, Кая и Котейки, здесь сейчас никого нет.

Кай засунул блокнот обратно в карман фартука и переставил с подноса на стол ещё один набор блюд – для брата Котоко.

– Приятного аппетита. – Он вежливо поклонился и вернулся на кухню.

Тушёная айнамэ, рис и мисо-суп. Это была не поминальная, а памятная еда, связанная с её воспоминаниями о брате.

Но Юито не появлялся.

И голоса его Котоко тоже не слышала.

В наступившей тишине тиканье старых часов казалось особенно громким. Из-за окна доносился едва слышный звук прибоя и крики чаек. Поняв, что рыбы в соусе ему, по-видимому, не перепадёт, котёнок свернулся клубочком на стуле напротив Котоко. Это был стул, на котором мог бы сидеть тот, кому предназначалась вторая порция памятного блюда. Однако никаких признаков присутствия умершего не наблюдалось.

Котоко огорчённо ссутулилась. Несмотря на то что кафе ей нравилось и было действительно уютным, оно не оправдало её ожиданий. Она уже не верила в возможность встречи с братом, о которой говорил ей Кумагаи. Несмотря на разочарование, она всё же сложила ладони вместе в знак благодарности за трапезу и взяла со стола палочки.

– Итадакимас, – едва слышно девушка произнесла слово, которое всегда произносят перед едой.

Откровенно говоря, Котоко ещё не чувствовала голода, но было бы невежливо оставить еду нетронутой. Она решила попробовать хотя бы кусочек рыбы.

Тушёный терпуг легко отделялся от костей – достаточно было одного прикосновения палочками. Прозрачно-коричневый соус обволакивал красивое белое филе. И хотя Котоко не была голодна, при взгляде на рыбу она непроизвольно сглотнула. Аромат соевого соуса и сахара щекотал нос. Ей захотелось попробовать тушёную айнамэ на вкус.

Она поднесла кусочек рыбы к губам. Первое, что она почувствовала, – это насыщенный вкус соуса. Он был сладкий и одновременно солёный и отлично подчёркивал вкус рыбы. Котоко начала есть и сразу ощутила, как сок, сочившийся из нежного отварного терпуга, медленно смешивается на её языке с соусом и обе субстанции постепенно растворяются одна в другой.

Вкус был настолько невероятным, что у неё вырвалось неожиданное признание:

– Это даже вкуснее, чем то, что готовил Юито…

Произнеся это, она склонила голову набок, прислушиваясь к собственному голосу. Он прозвучал странно, как-то тускло и глухо. Котоко подумала, что голос мог сесть от простуды, но вроде бы она чувствовала себя нормально и горло у неё не болело. И вообще, даже при простуде её голос никогда не звучал столь отстранённо.

Может быть, что-то не так со слухом? Может, она заболела чем-то посерьёзнее простуды? Пока она обеспокоенно размышляла об этом, послышался мужской голос:

– Понятное дело! Конечно, вкуснее – готовил-то профессионал.

Кажется, кто-то ответил на её предыдущую реплику, но это точно не был Кай. Звук шёл снаружи. Она узнала этот голос! До того злосчастного летнего вечера, до той проклятой аварии, она слышала его почти каждый день.

– Не может быть… – прошептала Котоко, и в этот момент зазвенел дверной колокольчик. Дверь открылась, и кто-то вошёл в кафе «У Котейки».

Она смотрела в сторону двери как заворожённая. На пороге возникла высокая блеклая фигура, похожая на тень.

– Мяу.

Котейка проснулся, спрыгнул со стула, будто уступая место вошедшему, и вернулся в своё кресло.

Взгляд Котоко проследил за животным и замер на старинных часах рядом с креслом. Их стрелки не двигались. Часы остановились.

Что-то было не так.

Как будто само время остановилось, шум прибоя, крики чаек – всё исчезло. Даже звук ветра больше не был слышен.

– Ч-что происходит?

Словно в ответ на её вопрос, всё пространство кафе вдруг заполнил утренний туман. Высокая фигура приблизилась к столу, за которым она сидела, и вышла из тумана.

Это был её брат. Он заговорил таким знакомым, таким родным голосом.

– Котоко, сестричка, давно не виделись.

Её погибший, по всем меркам мёртвый брат стоял перед ней.

Котоко пришла сюда, желая чуда, желая увидеть брата и поговорить с ним, и вот теперь, когда он действительно явился ей, она не могла вымолвить ни слова.

Она попыталась найти глазами Кая, чтобы попросить его о помощи, но его нигде не было. Казалось, что только они с Котейкой очутились здесь, в мире ином.

– Я сяду, ладно?

– Угу, – она кивнула.

Он сел напротив. Там, где стояла порция, приготовленная специально для него. Еда была ещё тёплой, от неё поднимался пар.

– Выглядит аппетитно: айнамэ, тушённая в соусе, – сказал он весело. Хотя его голос тоже звучал глухо, манера речи не изменилась. Это определённо был её брат Юито.

Котоко пришла в себя. Раз брат явился ей, раз он уже здесь, то нечего рассиживаться!

– Я съезжу за мамой и папой.

Она хотела, чтобы родители тоже встретились с ним. Больше всего на свете они хотели снова увидеть сына. Они будут так рады!

Позвонить по телефону, конечно, было бы быстрее, но Котоко не знала, сможет ли объяснить родителям ситуацию. Она подумала, что будет надёжнее вернуться домой за ними и привести их в кафе. Но когда она попыталась встать со стула, брат остановил её.

– Не стоит.

Он, похоже, знал, о чём думала Котоко, а вот она не поняла его слов и спросила:

– Почему ты так говоришь?

– К тому времени, как ты их приведёшь, я уже исчезну.

– Исчезнешь… в смысле, тебя больше не будет?

– Да. – Брат кивнул и объяснил то, чего Котоко не знала: – Я не могу оставаться в этом мире слишком долго. Я здесь только на время нашей совместной трапезы.

Она хотела сказать, что он ведь может и не есть, но вдруг вспомнила слова настоятеля храма, которые слышала на похоронах.

«Умершие питаются запахом. Мы зажигаем благовония перед алтарём, потому что их аромат – это пища для тех, кто умер».

Брат, казалось, опять прочёл её мысли и кивнул.

– Когда еда остынет, я не смогу больше чувствовать её запах. Представь, что пар – это моя еда.

Значит, он может оставаться в этом мире до тех пор, пока от еды идёт пар? Они встретились, но так ненадолго…

– И ещё кое-что, – продолжил брат. – Я способен находиться здесь, в этом мире, только сегодня. Но после того как время нашей встречи истечёт, я, наверное, уже больше не смогу сюда вернуться и поговорить с тобой.

Он сказал «наверное», но в его голосе слышалась непоколебимая уверенность. Брат знал, что это их последняя встреча.

– Так… что же это… как… – Всё внутри неё протестовало, но слова застряли в горле. Котоко не знала, кому жаловаться.

Она снова почувствовала себя потерянной. С тех пор как Юито умер, она постоянно так себя чувствовала.

Брат, словно желая её успокоить, сказал:

– Уже то, что мы встретились сейчас, – само по себе чудо.

Котоко знала, что это чудо. Знала, что он прав. Но внутренне не могла смириться. Ну почему всё получилось именно так?! Из-за того, что она встретилась с братом, родители не смогут его увидеть.

Она вспомнила своих отца и мать, сидящих в молитве перед домашним алтарём. Их ссутулившиеся спины. За эти три месяца родители как будто уменьшились в размерах и оба поседели.

Они тоже так хотели увидеть брата. Но теперь это невозможно. Котоко использовала единственный шанс.

Она сожалела, что пришла сюда одна. Она сожалела, что не посоветовалась с родителями.

– Как ни жалей, а сделанного не воротишь и время вспять не повернёшь, – мягко сказал брат.

Это было жестоко, но ведь так и есть. Пока она сожалела, время продолжало идти. Рыба уже начала остывать. Рис и мисо-суп – тоже. Пар над памятным блюдом становился всё незаметнее. Времени почти не оставалось. Ещё несколько минут, и еда полностью остынет. Её брат вернётся в мир мёртвых.

Котоко запаниковала. Она чувствовала, что её загнали в угол. Она хотела что-то сказать, но горло перехватило и слова никак не шли наружу. Она не могла ничего придумать, голова была абсолютно пустой.