скачать книгу бесплатно
– Да? С чего ты решила?
– Суди сам: только что был живой и здоровый – я этого Николая на завтраке видела. Потом кто-то в помещении ванной бросает ему в лицо обвинения. А потом – через минуту! – он мертв.
Полковник в отставке проворчал:
– Плохо стало человеку. Сколько ему годков на вид было?
– Лет пятьдесят пять.
– Самый рискованный возраст для сердечного приступа. Тем более, как ты говоришь, он вел нездоровый образ жизни.
Татьяна поняла: бывший нелегал испытывает ее, специально поддразнивает – возможно, с тем, чтобы она в запале побольше информации выдала. Как будто недостаточно ему рассказала! Однако было ясно, что отставной разведчик заинтересовался – ох как заинтересовался! Валерочка ведь и сам был такой, как она: прожженный авантюрист, беспокойник до мозга костей, который сразу воспламеняется, когда происходит нечто необычное или загадочное, а пуще того – случается преступление.
– И все равно, согласись, Валера, очень странно! Только что живой и даже инвективы, лежа в ванне, выслушивает. А через минуту уже кони двинул.
– Ты же понимаешь, Танюшка, для убийства мало исполнителя, нужен еще мотив. И орудие. Вот как, скажи, его могли убить?
– Вот и я думаю. Может, удавка?
– Ты сама говоришь: убитый – человек физически крепкий. Если его душили, значит, была борьба. А ты звуки борьбы слышала?
– Как-то нет.
– Потом, если задушили, наверняка на шее странгуляционная борозда должна быть видна. Ты видела?
– Может, не заметила?
– О нет, это штука приметная.
Тане захотелось пошутить: при каких это, интересно, обстоятельствах полковник разведки ту самую борозду видывал, но она поняла, что не время подкалывать, и осеклась.
– Может, яд? – с надеждой спросила Садовникова. – Нервно-паралитический? В воду бросили – и ку-ку?
– Ни один яд так быстро не действует.
– Тебе виднее.
– Таня! – предостерегающе проговорил отчим, как всегда бывало, когда она в присутствии посторонних (или по телефону) принималась намекать на причастность Ходасевича к спецслужбам. Хотя – подумаешь, секрет Полишинеля! И без того западные коллеги наверняка все про него знают.
– Валерочка, а если радиация? Какой-нибудь плутоний?
– Тем более невозможно получить столь быстрый эффект.
– Но, может, Николая специально отравили раньше? И подгадали так, чтобы смерть его в ванне застигла? Чтобы сначала была возможность объяснить ему, за что его карают?
– Фантазируешь, Таня, – произнес Ходасевич таким тоном, что становилось ясно: настаивать на своем, спорить с ним по этому поводу совершенно не нужно и бесполезно.
– Валерочка, а если это электрический ток?
– Хм. А ты заметила на теле покойного какие-то отметки типа язвочек? Своего рода след, где тот самый ток вошел в его тело? Поразил?
– Нет, Валерочка, не заметила, – с сожалением проговорила Таня.
– Вот именно. Да и как можно было тот самый смертельный электрический ток к нему в ванную доставить?
– Я ведь не раз в газетах читала: девушка погибла от того, что уронила в ванну мобильник. (Кстати, почему-то именно девушки роняют, ни разу парни.)
– Не так все просто, Танюшка. Когда обычный мобильник в ванну, где ты лежишь, уронишь – ничего не будет. Перетоки слишком маленькие. Попробуй сама.
– Нет уж, спасибо.
Отчим посмеялся, немного деревянно и высокомерно: «ха-ха-ха!» – а потом принялся разъяснять:
– Человек может погибнуть от мобильника, если уронит его в полную ванну в тот момент, когда тот на зарядке стоит, то есть к сети подключен. Ты, кстати, видела там, в комнате, где ванна, какие-то провода, розетки?
– Нет, ничего электрического там нет, совершенно точно. Я ведь подумала в тот момент о токе! Специально посмотрела!
– Молодец. А раз нет – значит, нет.
– Валерочка, и ничего нельзя сделать, чтобы человека быстро погубить? А если фен в воду бросить?
– Ты же сама говоришь: никаких розеток и проводов. И потом, в современных фенах теперь специальное блокирующее устройство ставят, которое отключает их при соприкосновении с водой.
– Все-то ты, Валерочка, знаешь, – подольстилась падчерица. – А если что-то еще в ванну кинуть? Фонарь какой-нибудь карманный? Электробритву переносную? Щетку зубную?
– Нет, там ток разряда слишком маленького для летального исхода… Впрочем… Возможно, есть кой-какие способы… – глухо добавил экс-полковник.
– Ну, ну! – в нетерпении воскликнула девушка.
– Аккумулятор автомобильный знаешь как работает?
– В общих чертах. Сто лет за рулем.
– Да, генератор в процессе движения его заряжает – а потом силы тока достаточно, чтоб, когда ты мотор пускаешь, шкив провернуть. Такого тока десять раз хватит, чтоб человека убить. Тем более когда тот находится в воде – она ведь гораздо лучший проводник, чем воздух.
– Трудно представить себе убийцу, разгуливающего по отелю с автомобильным аккумулятором.
– Вот именно! Его в комнату для процедур не притащишь, слишком тяжелый и приметный… Но знаешь ли ты…
– Что?
– Имеются в открытой продаже так называемые суперконденсаторы – там принцип действия совсем иной, чем в аккумуляторе, но смысл тот же: когда его заряжают от розетки, мощность в нем накапливается. А потом он может при необходимости в долю секунды разрядиться. С помощью суперконденсаторов, кстати, те же автомобили заводят, когда аккумулятор сел. Ток он выдает будь здоров какой, несколько сотен ампер.
– А сколько надо, чтобы человека убить?
– На суше ста ампер хватит. А в воде? Не знаю, возможно, десяти.
– Вот, Валерочка! – с азартом вскричала Таня на весь весенний лес. – Значит, это как раз то, что нам – то есть преступнику – надо. Суперконденсатор! А что он собой представляет? Как выглядит?
– Коробочка. Небольшая и нетяжелая, грамм семьсот. В карман, правда, не влезет, но в сумку – запросто. Принес эту штуку в ванную комнату, два конца в воду сунул – и готово дело. А потом вытащил провода и пошел своей дорогой, оставив в ванне хладный труп.
– Вот! Вот оно!!! – заорала Таня.
* * *
Никто в гостинице никаких объявлений насчет происшедшей трагедии не делал – да и слухов, что удивительно, никаких не поползло. И Татьяну никто не приглашал ни на какие дознания или допросы. Да и ни одного человека в полицейской форме она в «Колизеуме» не видела.
Зато на ужин пожаловали два новых персонажа. Одного из них Садовникова раньше видела – случайно. Это была та самая женщина (жена?), с которой покойный выяснял отношения в кабачке «Пльзень», а потом и дрался на пешеходной улице. На ее скуле красовался плохо запудренный синяк.
Вместе с ней пожаловал лысый брутальный тип с торчащими ушами и неприятными маленькими глазками, высверливающими все вокруг.
Они сидели за столиком втроем, с тем самым другом Николая, с которым тот вместе отдыхал и резвился с гостевыми девками.
Расположились все трое таким образом, что свободно могли рассматривать Таню. По ходу ужина они беспрестанно буравили девушку взглядами, время от времени полушепотом обмениваясь замечаниями – явно в ее адрес. Что за бесцеремонность, право слово! Кончилось тем, что, когда Садовникова пошла за десертом и пересела за другой свободный столик, с которого наглую группку не было видно из-за колонны.
Однако они, все трое, поджидали ее на выходе из ресторана.
Первым выступил новый. Он был маленький, но мощный, накачанный, брутальный.
– Татьяна? Мне надо с вами поговорить.
– Зачем и о чем?
– Это касается смерти моего друга. Кузнецова Николая.
– А какие у вас полномочия? И почему я должна беседовать с вами?
Оттенок удивления отразился на лике лысымана. Видать, ему давно никто ни в чем не перечил.
И тут вступила безутешная вдова:
– Татьяна! Пожалуйста! Я прошу вас! Вы ведь были там! Я должна знать, что произошло!
Лицом к лицу дама производила в целом благоприятное впечатление: умная, хваткая, закаленная. Прошедшая огонь и воду, хитрая, тертая, она в то же время по-своему переживала гибель спутника жизни – наверное, он, да, был ее спутником.
– Я мало что видела и совершенно ничего не знаю.
– Вы здесь отдыхаете одиннадцать дней, – подал голос маленький лысый. – Важна каждая деталь.
– Понимаете, – добавила дамочка, умоляюще сложив руки, – у нас совершенно нет никакой уверенности, что чешская полиция расследует это дело. Им наверняка хотелось бы замотать его, замести под ковер.
– Мы обязаны, – подключился новичок, – провести в рамках закона альтернативное расследование.
– Уговорили, – кивнула Таня. – Но с одним условием. – Вся группа насторожилась. – Вы расскажете мне… – троица насторожилась еще больше, – …все о Николае. Кто он, что он, чем и как жил.
– Хорошо, – без колебаний кивнула дама.
– В рамках имеющихся у меня полномочий, – подтвердил лысый.
Третий, изначальный друг, собутыльник и партнер погибшего по съему девушек, за все время разговора не проронил ни слова.
Интересно, а его, этого товарища, вновь прибывший чистильщик допросил? И что выяснил?
* * *
С этого вопроса Садовникова и начала разговор с обладателем глаз-буравчиков на лысой голове. Тот даже поперхнулся.
Они сидели в баре при гостинице. Высоченные потолки, красивейшие вазы с тщательно подобранными букетами, спокойная мебель. Дама (жена?) в сопровождении друга покойного (друга ли?) отправилась наверх, в номера. Таня осталась с новым гостем тет-а-тет. Кроме них в баре никого не наблюдалось, и только в соседнем зале наигрывала на арфе пожилая дама, ее слушали трое, и в дальнейшем, если кто-то подходил, то, привлеченный райскими звуками, направлялся туда. Зальчик, где сидели Таня и допрашиватель, оставался пустым.
Дознаватель заказал воду без газа. Татьяна выбрала капучино.
Мужик подал ей визитку. Концерн «Атлант», начальник службы безопасности Рожков Михаил Андреевич. Адрес: Москва, Берсеневская набережная, пара телефонов.
– Друга Николая зовут Евгений Полуйко. Они с ним хороводятся с четырнадцати лет. В школу вместе ходили, в секции борьбы начинали заниматься. А потом так и дальше по жизни пошли. Евгений вице-чемпионом Союза был. А в концерне нашем он начальник производственного отдела.
– А Николай – президент?
– Почему вы решили, что он президент?
– Производит впечатление главного.
– Это правда, – вздохнул допросчик. – Да, впечатление он такое производил. И не только впечатление. Реально всегда главным был. И – да, он президент. И еще – трехкратный чемпион СССР по вольной борьбе. Мастер спорта международного класса. Участвовал в Олимпиаде в Сеуле.
– А что ваш концерн производит? Борцовские трико?
– Очень широкий спектр товаров и услуг. У нас отделения в Мюнхене, Париже, Праге.
– Эта дама, что с вами появилась, она жена Николая?
– Да. Елизавета Львовна – его супруга.
– Первая и единственная?
Рожков Михаил Андреевич даже слегка смутился.
– Николай Александрович, насколько я знаю, трижды женат. Первый брак случился еще в совершеннейшей молодости, они давно развелись и больше, насколько я знаю, не виделись. Вторая жена Николая Александровича погибла – несчастный случай, пятнадцать лет назад. С Елизаветой Львовной он вместе больше четырнадцати лет. Они были счастливы.
– Ага, и именно поэтому отдыхают раздельно, – съязвила Татьяна. И в том же усмешливом тоне добавила: – И Николай ваш Александрович, и Евгений, друг его, гуляли с прошмандовками, а с Елизаветой этой Николай матом орал и дрался. – Таня с легкостью сдала и женщин легкого поведения, и ссору с супругой и даже определенное удовольствие при этом почувствовала.
– Вот! Расскажите мне обо всем об этом.
– Да уж, расскажу. Только еще один вопрос: у Кузнецова вашего дети есть?
– А вы въедливая, – оценил садовниковский стиль дознаватель.
– Вот именно. Ведь если убийство, надо искать, кому выгодно, не так ли?
– От второго и третьего брака детей нет. А от первого, кажется, был сын, но с ним Николай Александрович никаких отношений никогда не поддерживал.
