Загадка Магдалены

Я вернулась в начало сообщения, выделила весь текст и нажала “удалить”. Оставила чат пустым.

Как будто ничего не было.

Положила телефон на прикроватный столик и накинула на себя одеяло. В груди стало тяжело, как от камня. И всё же в этой тяжести было что-то привычное, как будто я снова вернулась туда, где всегда жила.

Телефон снова завибрировал. На этот раз – не Сара и, конечно, не Йован. На экране высветилось: Марко отправил какой-то мем.

Мы с ним познакомились несколько лет назад, когда работали в одной компании. Он был тем человеком, который всегда знал, что делать, даже если проект горел и все бегали, как в панике. Спокойный, ироничный, с каким-то врожденным умением разрядить обстановку одной фразой.

Я тогда только устроилась в отдел копирайтинга и чувствовала себя лишней среди дизайнеров, программистов и менеджеров, которые работали вместе уже много лет. Марко был первым, кто пригласил меня на обед с остальными и представил как “нашу новую тайную оружейницу по словам”.

Мы часто пересекались на планерках, иногда оставались после работы, чтобы доделать что-то срочное, и постепенно начали общаться вне офиса. У него была редкая способность слушать по-настоящему – не перебивая, не давая советов, пока не попросишь, а просто создавая ощущение, что твои слова имеют вес.

Год назад он переехал – ему предложили новую должность в Швеции, и он не смог отказаться. Я же, наоборот, уволилась и устроилась в другую компанию здесь, в Белграде. С тех пор мы общались онлайн, иногда созванивались.

Я колебалась секунду, потом открыла чат и написала: “Привет. Как ты?”

Ответ пришёл почти сразу: “Эй! Давно тебя не слышал. У меня тут завал на работе, но в целом всё круто. Созвонимся?”

Я уже хотела согласиться, но вдруг вспомнила, что последние несколько дней не мылась и не переодевалась. На мне было то же платье, от меня дурно пахло и волосы, промоченные в вине, давно потеряли свежесть.

Резко напечатала: “Давай через полчаса, мне нужно кое-что доделать”. Он ответил с привычным смайлом: “Ок”.

Я пошла в ванную, включила воду и, пока она нагревалась, поймала свое отражение в зеркале – смуглая кожа, тёмные круги под глазами, губы пересохли. Спрятала волосы под поток тёплой воды, смыла усталость хотя бы с лица. Потом переоделась в чистую серую майку, растянутые домашние штаны, завязала волосы в аккуратный хвост и даже слегка подкрасила ресницы – не для него, а чтобы самой выглядеть чуть более живой.

Через тридцать минут я нажала кнопку “видеозвонок”. На экране появился он – в своей привычной черной футболке, с чуть растрепанными рыжими, как у викинга, волосами, как будто только что снял наушники после долгого совещания. За спиной – светлый офис с хаотично разбросанными на столах бумагами.

Марко говорил быстро, с воодушевлением, рассказывая о проекте, который они только что запустили. Про то, как заказчики наконец перестали менять техническое задание каждые два дня, и что у команды появился шанс выдохнуть. Он жестикулировал так, что иногда картинка на секунду размывалась, и в его голосе было что-то такое… живое, настоящее.

Марко всегда был “здравым голосом” в моей жизни. Тем, кто мог одной фразой вернуть меня на землю, если я слишком улетала в мечты, или поднять, если я падала лицом в грязь. И сейчас я боялась разрушить это ощущение опоры.

Я хотела рассказать про расставание, про то, как Йован исчез, про фотографии, которые я рвала, и про тишину, что глушила сильнее любой музыки. Но слова не доходили до горла. Казалось, что если он узнает, насколько мне плохо, то перестанет видеть во мне ту, кто может сама справляться.

Поэтому я просто улыбалась, кивала, задавала вопросы про его работу, про планы на отпуск, и вставляла короткие шутки, чтобы разговор не уходил в серьёз. Он смеялся, иногда наклонялся к камере, как будто хотел что-то сказать шёпотом, а потом снова перескакивал на рабочие истории.

Разговор получился лёгким. Настолько лёгким, что, положив трубку, я поняла – мы так и не сказали друг другу ничего по-настоящему важного. Но, может, иногда этого и достаточно, чтобы не развалиться прямо сегодня.

И всё же в его голосе я уловила что-то другое. Когда я шутила или кивала слишком быстро, Марко иногда замолкал на долю секунды, смотрел прямо в камеру и будто хотел спросить, что на самом деле происходит. Его взгляд становился внимательнее, серьёзнее, как у человека, который уже понял: я держу дистанцию.

– Ты в порядке? – вдруг вырвалось у него, но я тут же отшутилась, перевела разговор на его работу, и он сделал вид, что принял игру. Хотя я видела, что он не поверил. У Марко всегда была эта черта – чувствовать то, что не произносишь.

Я закрыла звонок с ощущением, что он так и остался на пороге вопроса, на который я не позволила ему войти. Я знала Марко – он не оставит это просто так. Если почувствовал, значит, вернётся к этому. Может, завтра, может, через неделю, но спросит еще раз, уже прямым текстом.

И эта мысль почему-то не успокаивала. Напротив – внутри поднималась тревога, как будто меня поймали на месте преступления, и теперь оставалось только ждать, когда снова раскроется дверь и появится тот самый вопрос: “Анна, что с тобой происходит?”

Успокойся! Ты можешь просто соврать или не отвечать на вопрос в мессенджере, или положить трубку во время разговора.

Я положила телефон рядом с собой. В комнате снова стало тихо, как в начале вечера. Я почти собиралась встать, но взгляд зацепился за экран – в чате с Марко над его последним сообщением виднелась миниатюра другой переписки.

Чат с Йованом.

Один пропущенный взгляд – и я уже держу телефон в руках, уже прокручиваю вверх, будто там могло появиться что-то новое. Конечно, там ничего не было.

Но пальцы почему-то не спешили положить телефон обратно. Экран мигнул – снова новое уведомление. Не Сара и не Марко.

Да я популярна!

Имя в списке было коротким и незнакомым. Я моргнула, пытаясь вспомнить, кто это.

Сообщение оказалось не там, где я привыкла видеть новости от друзей или редкие строчки от мамы. Оно пришло из того самого приложения для знакомств, которое я то устанавливала, то удаляла, как старую, бесполезную привычку.

Я возвращалась туда время от времени – не из веры в чудо, а скорее из надежды хотя бы на пару внятных разговоров. Но каждый раз всё заканчивалось одинаково: два дня переписки с кем-то случайным, обмен дежурными фразами, и тишина.

Впрочем ничего нового.

Ни один из тех мужчин не задерживался в моей жизни дольше, чем вспышка на экране телефона. А потом появился Йован, и закрутилось так быстро, что я просто забыла стереть приложение. Там уже давно никто не писал, и я не ожидала, что что-то изменится.

Имя в новом сообщении было незнакомым. Я посмотрела на текст, почувствовала лёгкий прилив скепсиса и, даже не открыв, отложила телефон.

Какие еще новые знакомства? Отойти бы от старых.

В комнате стало тихо, словно всё вокруг ждало, когда я погружусь в сон. Я закуталась в одеяло, закрыла глаза и позволила темноте заполнить всё вокруг.

Глава 7

Апрель 2011 год

Привет, дневник!

Весь день я прокручивала в голове, как подойти к новой девочке. Я видела её на переменах, знала, что она в моем классе, но до сих пор не сказала ни слова.

На длинной перемене наконец решилась. Я стояла у своего шкафа, ковыряла ногтем облезлую краску на дверце и краем глаза следила, как она идёт по коридору – аккуратно прижимая к груди тетради, как будто они могли убежать. Сердце колотилось так, что я боялась, его слышат все.

Слова “познакомься” и “просто подойди” застревали в горле, как слишком большой кусок хлеба. Я представляла, как иду к ней, улыбаюсь… и тут же воображала, как она смотрит непонимающе и отворачивается.

Я сделала шаг, потом ещё один. Ноги были ватные, а ладони стали влажными, будто я держала их над кипятком. Запах мела и старой тряпки из класса смешивался с чем-то сладким – это от неё, я уже запомнила.

Она стояла у окна, разглядывая школьный двор. Солнце падало на её волосы, и они казались почти золотыми. Я остановилась в двух шагах, но не могла открыть рот. В голове стучало: “Скажи хоть что-нибудь. Скажи”.

– Привет, – выдохнула я, чувствуя, что голос едва слышен.

Она обернулась и чуть улыбнулась, но этого хватило, чтобы я почувствовала, как меня отпустило.

– Привет. Ты Анна, да?

Я смущенно кивнула.

– А я Магдалена. Можешь звать меня Мэги.

Имя ударило по мне как-то странно. Магдалена – как Мария Магдалина, только вместо “и” – “е”. Я помню эту библейскую историю, и почему-то мне показалось, что в этом есть символ. Как будто у нас с ней должно быть что-то особенное. Будто сама судьба подмигнула.

Мэги протянула мне свою ладонь для рукопожатия. Я сжала её и быстро отпустила, не зная, куда деть руки.

– Ты… недавно перевелась? – спросила я, надеясь, что голос не выдал моего смущения.

– Да, – кивнула Мэги. – Мы переехали сюда неделю назад. Мама говорит, что здесь веселее, больше возможностей. Правда я пока не поняла каких.

Она усмехнулась, и я почувствовала, как у меня внутри что-то дрогнуло.

– Откуда? – выдохнула я, всё ещё держась на безопасном расстоянии.

– Из Палича. Там у нас был дом рядом с озером. По вечерам там всегда пахнет водой и мокрой травой. Здесь как-то… по-другому.

Я вдруг подумала, что никогда не чувствовала запах озера так, как она описывает.

– Тут пахнет… мелом и столовкой, – попыталась я пошутить.

Мэги тихо засмеялась, чуть склонив голову, и на секунду солнце поймало золотой блик в её волосах.

– А что у вас вкусное в столовке? – спросила она, будто это был самый важный вопрос дня.

– Пончики. Но только если прийти раньше всех. Потом остаются одни крошки и масло на салфетке.

– Тогда, может, ты мне покажешь, как успевать за пончиками? – она посмотрела прямо в глаза, и я невольно отвела взгляд, почувствовав, как уши заливает жар.

Я уже хотела ответить, но в коридоре звякнул звонок на урок. Мэги сжала свои тетради крепче и шагнула в сторону класса.

– Еще поговорим, – бросила она, даже не оборачиваясь.

На урок мы вошли почти одновременно. Мэги выбрала место у окна – то самое, где я увидела ее в первый день. Я замешкалась у своей парты, но всё время косила взглядом в сторону Мэги.

Учительница что-то писала на доске, мел скрипел, оставляя кривые белые линии, но я почти не слышала. Я ловила каждое ее движение: как она поправляет волосы, заправляя выбившуюся прядь за ухо; как скользит кончиком карандаша по строчке, чуть прищурив глаза; как наклоняется, чтобы достать что-то из сумки, и тетрадь медленно сползает с парты.

Солнце светило прямо ей на плечо, и свет тонкой полосой тянулся по парте, как будто специально для неё. Запах мела и пыли вперемешку с чем-то сладким – всё ещё её – упорно перебивал привычный школьный дух.

Я пыталась записывать тему, но слова в тетради складывались в кривые каракули. В голове крутилось только одно: Магдалена. Как Мария Магдалина. Только буква другая. И почему-то казалось, что эта буква “е” меняет всё.

Когда учительница задала вопрос, Мэги подняла руку. Голос у неё был мягкий, но уверенный. На секунду я поймала себя на мысли, что хочу, чтобы она говорила ещё.

Звонок прозвенел резко, как выстрел. Все загудели, загремели стульями. Мэги обернулась, поймала мой взгляд и едва заметно улыбнулась. И в этой улыбке было что-то, от чего я на миг забыла, как дышать.

Глава 8

Январь 2025

Утро тянулось мягким, почти ленивым светом сквозь полупрозрачные шторы. Теплые полосы ложились на стены и пол, и казалось, что даже пыль в воздухе движется медленнее. На экране ноутбука мелькали лица коллег – кто-то говорил быстро, жестикулируя, кто-то рассеянно кивал, а у кого-то звук был выключен, и губы двигались беззвучно. Я ловила себя на том, что реагирую быстрее, чем ещё неделю назад: вставляю комментарии, уточняю детали, даже улыбаюсь чужой шутке.

Может я начинаю оживать?

После митинга я закрыла крышку ноутбука и пошла на кухню. Плитка под босыми ступнями была прохладной, и в нос ударил тонкий запах лимонного моющего средства – я мыла полы вчера, но аромат все еще держался.

Я достала из холодильника контейнеры – аккуратно разложенные остатки вчерашних заготовок. Мама всегда говорила: “Сначала – порядок, потом – вкус”, и я невольно повторяла её привычки. Масло уже растекалось по горячей сковороде, шипели помидоры, отдавая в воздух сладковатый аромат. Я разложила зелень так, будто готовила для кого-то важного, а не для себя. Ломтики авокадо легли дугой, яйца с ярким желтком заняли центр, тост хрустнул под ножом.

Когда тарелка была готова, я на секунду просто смотрела на нее: чистые линии, насыщенные цвета, ни одной крошки мимо. Маленький праздник в середине дня.

Сегодняшний день будет точно лучше предыдущих!

Я села за стол, спина прямая, вилка в руке, и впервые за долгое время почувствовала, что ем не на автомате, а по-настоящему. Сливочность авокадо, терпкость зелени, лёгкая горечь кофе – всё казалось ярче, чем раньше. И в этом моменте было что-то тихо-утверждающее: как будто с каждой чистой тарелкой я понемногу собираю себя обратно.

Я уже доедала тост, когда где-то с улицы донесся едва уловимый запах – смесь мужского парфюма и лосьона после бритья. Он был настолько знакомым, что в груди что-то сжалось.

Йован.

Вкус еды будто потускнел. Я отставила вилку, слушая, как вдалеке кто-то закрывает машину и хлопает дверью. Даже звук показался тем же, что в те вечера, когда он приезжал ко мне после работы, неся этот запах в прихожую.

Эй! Ты живешь на 6-м этаже – запах попросту сюда не долетит.

Я попыталась отмахнуться, но воспоминание уже вцепилось. В голове вспыхнула картинка: он стоит у кухонного стола, опираясь ладонями на край, а я нарезаю салат, чувствуя его взгляд в затылок. Та же самая чистая кухня, те же ровно разложенные продукты… Только теперь он исчез, а всё остальное осталось на месте – будто меня вырезали из сцены и вставили в пустую декорацию.

Я глубоко вдохнула, вернула взгляд к тарелке. Ядовито-зеленая петрушка, блеск оливкового масла, кусочек авокадо, налипший к вилке. Всё это казалось слишком настоящим, слишком громким.

Не дай этому запаху всё испортить.

Я с усилием взяла ещё кусок тоста, заставила себя прожевать медленно. И вдруг поняла, что во рту почти нет вкуса – только сухость.

Я поднялась, отнесла тарелку в раковину и машинально сполоснула ее, пока горячая вода жгла пальцы. Запах парфюма на улице уже исчез, но внутри он всё ещё висел, как тонкая нить, натянутая где-то в груди.

Я включила тихую музыку – что-то ненавязчивое в духе lofi girl, чтобы заглушить вязкую тишину, но не отвлекать от мыслей. Капли дождя за окном ударялись о подоконник редкими, неторопливыми стуками. Я снова села за ноутбук, открыла документы, постаралась вернуться в ритм – строчки текста ложились ровнее, чем за последние дни.

И вдруг – короткий, чуть вибрирующий звук оповещения. Не рабочий чат, не почта, не мессенджер, а приложение для знакомств. На экране – новое сообщение. Имя, на которое несколько дней назад я не обратила внимание: Ален.

"Привет. У тебя такая лучезарная улыбка!"

Я его тогда даже не открыла. Не хотела. Не могла. Любое общение казалось ненужным шумом. А сейчас – над ним появилось второе, свежее:

"Если пропустила, ничего страшного. Просто решил написать ещё раз – вдруг мы успеем познакомиться, пока зима не кончилась".

Не знаю, что меня толкнуло, но палец сам коснулся его имени. Открылась анкета:

Имя: Ален

Возраст: 29

О себе: Люблю кофе по утрам, дождь по вечерам и беседы, которые не заканчиваются на "спокойной ночи", а превращаются в "спасибо, что ты есть". Умею слушать. Всегда замечаю мелочи, на которые другие не обращают внимания. Могу долго и много рассказывать о разработке и нейросетях.

Интересы: психология, кофе, черно-белая фотография, кино, подарки своими руками, разработка ПО, машинное обучение.

Взгляд скользнул к фото: он сидит за деревянным столиком в уличном кафе, в руках кружка. На нём тёмное пальто с поднятым воротником, из-под которого выглядывает светлый шарф. Волосы чуть взъерошены, будто он только что прошелся под ветром. Скулы четкие, но не резкие – больше мягкая линия лица. Щетина на подбородке чуть темнее волос. Глаза – серо-зеленые, с темным ободком по краю радужки, и в их внимательном, почти выжидающем взгляде было что-то такое, что вызывало лёгкое беспокойство – как у человека, который видит тебя глубже, чем ты готова показать.

Я поймала себя на том, что слишком долго рассматриваю чужое лицо, и вернулась к чату.

"Привет. Извини, что не ответила раньше. Забегалась," – написала я, не успев придумать, как это прозвучит.

В этот момент телефон мигнул еще раз. Марко прислал фото какой-то смешной витрины, добавив: "Тебе бы понравилось".

Я привычно хотела ответить ему, но не стала переходить во вкладку мессенджера.

Прости, Марко. Сейчас я хочу прочитать, что напишет Ален.

Сообщение от него пришло почти сразу, как будто он ждал.

Ален: Рад, что ты всё-таки решила ответить.

Я чуть замерла, пытаясь понять, как на это реагировать.

Я: Это звучит так, будто ты не сомневался.

Ален: Был почти уверен. Ты не похожа на человека, который совсем не любит разговоры. Просто, наверное, нужно время, чтобы захотелось их начать.

Почему-то мне показалось, что он прав.

Я: Возможно.

Ален: Ты сегодня выглядишь… ну, если не счастливо, то как минимум спокойно.

Я невольно оглянулась, будто он мог меня видеть.

Это прозвучало как-то пугающе.

Я: Откуда ты это знаешь?

Ален: Я обычно замечаю мелочи. Даже в словах.

На экране снова мигнул значок Марко, но я даже не открыла.

Я: Тогда расскажи, что ты заметил обо мне по моим… двум коротким сообщениям.

Ален: Что ты осторожная. Но любопытство уже тянет тебя дальше.

Я почти почувствовала, как он улыбается.

Я: Любопытство – да. Осторожность – тоже.

Ален: Рад, что ты всё-таки ответила.

Я: Извини, что так долго. После работы на всё остальное сил не хватало.

Ален: Понимаю. Бывает, что день просто съедает тебя целиком. Сегодня как?

Я: Лучше, чем вчера. Даже обед приготовила, как меня мама учила – красиво и аккуратно.

Ален: Это как? Фото прилагается?

Я: (смеюсь) Нет. Но поверь, там было авокадо в форме полумесяца и тост, который хрустнул как в рекламе.

Ален: Звучит так, что я уже голодный. А готовить ты любишь?

Я: Если для кого-то – да. Для себя… иногда.

Ален: Может, проблема в “для себя”?

Я: В смысле?

Ален: Когда кто-то рядом, ты готовишь с теплом. А себе мы часто готовим без тепла. Хотя, может, оно нам нужнее всего.

Я: Никогда об этом так не думала.

Ален: Ну, у нас еще будет время подумать.

Марко снова прислал фото – зимняя улица, витрина с гирляндами. Я уже тянулась к мессенджеру, но пальцы вернулись к чату с Аленом.

Марко, не мешай, пожалуйста!

Я: Ты всегда так много думаешь о деталях?

Ален: Если их не замечать, из чего тогда складывается жизнь?

Я поймала себя на том, что хочу спросить у него ещё что-то – не о еде, а о нём.

Я: А ты? Что любишь готовить?

Ален: Кофе. И ещё тосты с сыром и мёдом. Но, честно, кофе – это мой способ сказать “доброе утро” даже самому себе.

Прочитав это, я улыбнулась и почувствовала, что у нас может быть много общего. Отложив телефон, я вернулась за рабочий стол с кружкой кофе, открыла документы и погрузилась в правки. Сначала текст шел легко – предложения ложились ровно, цифры в таблицах сходились. Я даже пару раз поймала себя на лёгкой сосредоточенной улыбке: редкое ощущение за последние недели.

За окном капли дождя становились гуще, серый свет медленно густел. Я машинально допивала кофе, пока его вкус уже смешался с горечью остывшей гущи. В какой-то момент я заметила, что лампа отбрасывает пятно на клавиатуру, и стало казаться, что вечер подкрался раньше времени.

Оповещение. Тот же мягкий вибрирующий звук – снова от Алена.

"А как проходит твой день сейчас?"

Я посмотрела на часы: уже четыре. С момента его предыдущего сообщения прошло почти два часа, а я всё это время не открывала чат, убеждая себя, что нужно доделать работу.

Пальцы сами начали печатать.

Я: Спокойно. Рабочий день тянется, но уже ближе к концу. А у тебя?

Он ответил почти сразу:

“Тоже заканчиваю дела. Но у меня есть привычка – под вечер оставлять себе что-то приятное. И сегодня, кажется, это разговор с тобой.”

Я ощутила, как что-то в груди отозвалось легким теплом.

На секунду экран потемнел – ноутбук ушёл в спящий режим, будто намекая, что работа сама себя не сделает. Я вернула курсор в документ, но строки текста уже расплывались.

Новое сообщение.

Ален: Ты чем занимаешься, когда хочешь порадовать себя?

Я подумала о горячей ванне, о книгах, которые пылятся на прикроватной тумбочке, о редких вечерах, когда я пеку яблочный пирог просто так…

Я: Иногда готовлю, иногда гуляю без цели. Но чаще – ничего особенного.

Ален: В ‘ничего особенного’ часто прячется самое ценное. Может, когда-нибудь покажешь мне свое ‘ничего’?

Я: Если наш диалог не закончится быстро, то может и покажу.

Я снова открыла документ, попыталась дочитать абзац, но взгляд то и дело соскальзывал на телефон. За окном стало темнеть быстрее, чем я ожидала. Дождь перешел в тихий, почти ровный шепот по подоконнику.

Ален: Какой у тебя сейчас вид из окна?

Я подняла глаза. Внизу, в лужах, отражались фонари. Машины проезжали медленно, колёса с плеском рассекали воду. В окнах напротив кто-то зажигал гирлянды – разноцветные огни пульсировали, как дыхание.

Я: Вечер. Мокрый асфальт, жёлтые фонари и немного огней напротив. Пахнет дождём.

Пока ждала ответа, машинально поставила чайник. Горячий пар быстро разогрел кухню, на стекле осели мелкие капли. Чай с мятой заполнил воздух сладковато-травяным запахом. Я вернулась с кружкой к столу, и тут телефон мигнул.

Ален: Звучит так, будто я уже там. Пахнет дождём… и мятой?

Я усмехнулась, набирая: “Да. Угадал!”

Ален: Может, я просто умею представлять. А может, ты хорошо описываешь.

С каждой фразой его сообщения казались чуть теплее, чем стоило бы для обычного знакомства. Я ловила себя на том, что жду не просто ответа – жду, что он напишет именно что-то, что зацепит.

Я отложила ноутбук в сторону. Файл с недописанным текстом остался открытым, но буквы уже казались чужими. В комнате стояла мягкая полутьма, только экран телефона светился, и я, поджав ноги на стуле, листала вверх нашу короткую переписку, будто проверяя, не пропустила ли что-то важное.

Ален: Ты часто смотришь в окно?

Я чуть нахмурилась.

Странный вопрос.

Я: Зависит от дня. Иногда – чтобы отвлечься, иногда – чтобы убедиться, что за окном всё ещё есть мир, выхожу на балкон.

Ответ пришел почти сразу.

Ален: Мне нравится представлять, что кто-то в этот момент тоже смотрит в окно и думает примерно о том же.

Я сделала глоток чая. Мята уже не жгла, а обволакивала вкусом, как мягкое одеяло.

Я: И ты думаешь, мы такие ‘кто-то’ для друг друга?

Ален: Может быть. Иногда люди встречаются не на улице и не в кафе. Иногда – вот так, между каплями дождя и короткими сообщениями.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь.

Я: Красиво сказал. Но, возможно, это просто совпадение.

Ален: Возможно. А возможно, совпадений не бывает.

Снаружи дождь перестал лить, и город наполнился другим звуком – отдаленным гулом машин, эхом шагов по мокрому асфальту. Я подумала, что, может, стоит ещё что-то ему написать, но вместо этого просто провела пальцем по стеклу, обновляя чат, словно от этого зависело, появится ли новое сообщение.