Сказки русской матрёшки о народных праздниках

Встретились они в назначенное время за калиткой со своим веселым соседом – богатырем Шуриком. Он подкатил своего четырехколесного конягу – темно-синюю смешанную конструкцию внедорожного джипа и мотоцикла с открытой кабиной, огромными высокими колесами на мощных пружинах, четырьмя сиденьями и мото рулем.

– Бешеная кибитка подана, – демонстративно громко провозгласил, улыбаясь, сосед. – Так мой дед Миша называет мотовездеход. Мы его вместе в гараже собирали для охоты и рыбалки.

Александр помог сестрам надеть и застегнуть шлемы, сесть во внедорожник, пристегнуть ремни и закрыть сетчатые двери.

– Вперед, мой дизельный друг! Хоп! Хоп! – выкрикнул сосед, повернул ключ, завел двигатель, включил первую передачу и нажал на газ.

С мощным рывком тронулись они в путь по грунтовой дороге, оставляя за собой столбы пыли. На большой скорости промчались они мимо маленьких домиков, деревенского магазинчика, развалин церквушки и не заметили, как очутились в лесу. Гладкая лесная дорожка с пологими спусками, поворотами и небольшими трамплинами в окружении соснового бора была красива. Сосед показал девочкам лесное озеро, родники, много рассказал о растительном покрове из сосен, финских елей и сибирских пихт, о травянисто-кустарниковом ярусе из черноплодного кизильника, степной вишни, брусники и черники. Сообщил он также о животных и пернатых тамошних мест, о редких птицах – черном аисте и ятребе-змееяде.

Бешеная кибитка невероятно разогналась. Извилистый лесной вояж, повороты вокруг вековых сосен, подскоки на кочках дали путешественникам массу адреналина и хорошего настроения. В деревню вернулись они с первыми подступами ночи.

– Спасибо тебе, ослик-вездеход, и тебе, богатырь Шурик! – поблагодарила Лиза, выбираясь из бешеной кибитки.

– Спасибо тебе, Саша, за интересный вечер и лесные гонки, – сказала следом Таня, возвращая соседу шлем. – Нам с Лисенком очень понравилось.

Сосед просиял и предложил: – Поехали завтра в развалинах церкви клад искать?

– Ух, ты! – воскликнула, услышав разговор, Лиза. Младшая сестренка затормошила Таню за руку, упрашивая согласиться.

– День завтрашний покажет, – мягко ответила Таня, улыбнулась и махнула рукой соседу в знак прощания.

Девочки вошли в дом, включили свет. Лиза сразу же подбежала к шкафу и дернула дверцу. Сказочницы матрешки на месте не было. Сестренка разочарованно обернулась к Тане.

– Лиска, не горюй. Разве мало сегодня было приключений? – заметила старшая сестра.

– Танюша, а вдруг она больше не вернется? – чуть не плача, пробормотала Лиза.

– Вернется-вернется, – протянула Таня. – С еще более сказочным праздником! Готова поспорить на шоколадку, которой угостил сосед.

– Мяу-мяу, – подтвердила Василинка, сворачиваясь клубочком на Лизиной подушке.

Сестренки умылись, переоделись, погасили свет и легли спать. Лунный свет освещал комнату как никогда ярко. Ночная яблонька показывала занятное кино из теней танцующих листочков на большом шкафу. Таня и Лиза еще немножко поговорили и умолкли, забывшись девичьим сном.

Сестрам снился один и тот же сон, как будто на лесной солнечной полянке, усыпанной фиолетовыми колокольчиками, собирают они яркие кистевидные соцветия в большой букет. Пробудил девочек легкий, постепенно нарастающий перезвон колокольчиков.

– Не пойму, откуда идут звуки? – произнесла Таня, приподнявшись в кровати.

– Кажется из-за печки, – шепнула в ответ Лиза. – Пойдем туда вместе.

Девочки зажгли свечу и отправились на кухню. Посветили они за печкой и обнаружили в деревянном ковше звенящую куколку-матрешку. Личико ее было белоснежное, глазки светло-зеленые, линия крошечного рта прорисована веселой дугой. Привлекал особенный наряд русской игрушки – платье в форме усеченной пирамиды цвета светлого ясеня с золотой вышивкой в виде крупных букв «ХВ». Рубаха и платок были простыми однотонно-белыми.

– Куколка моя ненаглядная! – воскликнула Лиза. Вынула она матрешку из ковша и с нетерпением вскрыла.

Рассыпалась игрушка в руках девочки мелкой белоснежной скорлупой, явив сказочный образ живой деревянной пирамиды размером с литровую банку. Нутро пирамиды было пустым, лишь четыре бока-дощечки, скрепленные колышками, красовались резными узорами. Руками и ногами чудо-зверушки служили веточки дерева. Передняя из дощечек мигала яйцевидными глазками, крестообразный носик ее сопел, а смешной ротик неожиданно заговорил: – Добренького времечка, павушки. Я Пасочница. Пришла поведать вам о самом светлом празднике на всей земле-матушке – Пасхе, Христовом Воскресении.

Спрыгнула ловко сказочная зверушка с ладоней Лизы на кухонный стол, свесила сучковатые ножки вниз и попросила девочек свечу рядом поставить да на табуреты сесть.

– Обратите внимание на платье мое деревянное, – заговорила вновь Пасочница. – Поглядите-ка, вот на этот бочок, здесь лоза виноградная с семью ягодками вырезана. Символизирует она семь таинств Православия.

Подняла ручку-веточку Пасочница и показала другой бочок. – А здесь изображен парусник, как житейский кораблик в бурных волнах океана Бытия.

Забралась она на стол и повернулась, показав заднюю часть чудного платья. Там красовался побег дерева с плодами. – Это райское дерево Жизни, перед которым не устояли Адам и Ева.

Уселась сказочница, как прежде и продолжила разговор. – Вот вы думаете, кто я такая? Зверушка заморская? – спросила сестер ночная гостья. – Вовсе нет! Обыкновенная форма я для приготовления главного кушанья большого церковного праздника – творожной пасхи. Между прочим, в старинные времена служила я оберегом семейного очага и бережно хранилась после использования в гостиной на самом видном месте. Знатные люди заказывали мне платье с авторской резьбой у именитых мастеров того времени, и это считалось престижно!

Таня с Лизой слушали Пасочницу с большим интересом.

– А что вы, павушки мои, знаете о празднике Пасхи? – спросила необыкновенная гостья.

– Это главное событие в жизни верующих людей, повествующее о воскресении из мертвых сына Божьего Иисуса Христа, – ответила Таня.

– Это когда яички красят, и друг другу дарят, – добавила Лиза.

– Истинно! Молодцы! – радостно отозвалась Пасочница. – Пасха – это праздник праздников, прославляющий победу добра над злом, жизни над смертью, света над тьмой. В этот день принято печь пасхальные куличи, делать творожную пасху и красить яйца. Яйцо – это символ жизни, ее возрождения. Яйца красят в разные цвета и дарят со словами: «Христос Воскресе!» В ответ следует сказать: «Воистину Воскресе!» – и расцеловаться в знак всепрощения и любви к близким.

– А я ничего не знаю про сына Божьего, – печально произнесла Лиза.

– Ну, это поправимо, моя ты хорошая, – ласково сказала гостья, глядя на Лизу. – Послушай внимательно мой рассказ. Когда-то давно жил Иисус Христос – сын Бога. Пришел он на землю помочь людям, спасти их от смерти, чтобы их души не попали в ад. Ад – это другой мир, в котором правит Дьявол. Душа в этом мире мучается в огне. Иисус Христос говорил людям, что, если они перестанут грешить, совершать плохие поступки, кого-то обижать, обманывать, тогда Бог их простит. И после смерти их душа попадет в Рай, к Богу. Некоторым людям и Царю, который правил в то время, это не нравилось. Царь не хотел, чтобы все люди становились лучше и знали правду, ведь тогда он не сможет править. И поэтому Царь приказал убить Иисуса Христа, если тот не перестанет делать людям добро. Но Иисус Христос не испугался. Он продолжал проповедовать Любовь и Царство Небесное, создавать много чудес, исцелять и воскрешать людей. В то время самое страшное и позорное наказание было распятие на кресте, так убивали только бандитов. И, чтобы испугать людей, которые хотели стать хорошими, и убедить всех, что Иисус Христос обманщик, его тоже, как бандита, распяли на кресте. От мучений он умер. Земля тогда вздрогнула, начали распадаться скалы. Иисуса Христа положили в специальное место для мертвых – гробницу. Это произошло в пятницу. Теперь мы этот день называем Страстной Пятницей, в этот скорбный день надо молиться. Когда прошла суббота – День Печали, ночью, на третий день после своих страданий, Господь Иисус Христос ожил, воскрес из мертвых. Тем самым он доказал людям, что все, что он говорил – правда и, что если не грешить, то Бог откроет для них Рай. После этого у всех людей появилась уверенность, что их душа может быть бессмертна, если они станут лучше. День, когда Иисус Христос воскрес, назвали Пасхой. И он стал самым радостным и счастливым днем для всех людей.

– Спасибо тебе, добрая Пасочница, – поблагодарила Лиза.

– Ну, что ты, павушка моя, это должен знать каждый, – заметила гостья. – Танечка, а ты что плачешь? – повернулась она к Тане.

– Бабушку родную вспомнила. Она мне точно также рассказывала в детстве, когда я была чуть поменьше Лизы. Лисенок у нас тогда еще малюткой была, – ответила Таня.

– Ну, не печалься, утри слезы! Бабушка ваша давно в Раю, – успокоила Пасочница. – Вы мне лучше скажите, испробовали вы когда-либо творожную пасху, «млеко огустевшее», так сказать на староцерковном языке?

Девочки молча, замотали головками в стороны.

– Ну, так нынче ночью отведаете, – улыбнулась Пасочница. Стукнула она ручками и ножками о стол, и развалились дощечки и колышки сказочницы во все стороны. Свечка внезапно погасла. Когда сестры снова ее зажгли, то увидели на столе лишь горстку яичной скорлупы.

– Вот это чудеса, – медленно произнесла, потрясенная Таня.

Лиза вообще смотрела на стол, разинув рот.

Раздался негромкий стук в окно. Перепугались сестренки, съежились от неожиданности.

– Кто это, Танюша? – дрожащим голоском вымолвила Лиза.

– Авдотья, – раздался звенящим колокольчиком девичий голос за окном. – Выходите за околицу, подруженьки-павушки, праздник Святой Пасхи встречать!

Словно взмахнул кто-то невидимый волшебной палочкой, потому что сию же минуту очутились сестренки на улице в знакомых сказочных нарядах, под рученьки взявшись с белолицей девицей Авдотьей. Белый холст ее рубахи прямого кроя был украшен золотой вышивкой, светлая понева была шерстяной с поясом также золотистого орнамента. Поверх наряда был надет цветастый балахон и яркий платок.

– Танечка, проверь, все ли я взяла, – произнесла Авдотья, остановилась и показала красивую корзинку. – Уж так я волнуюсь в Храм идти.

На дне корзинки лежало блюдо с нежно-зелеными крошечными листочками овса. Поверх него были расположены большой кулич, несколько расписанных узорами яичек-писанок и однотонно-крашеных яичек-крашенок, миниатюрная творожная пасха, пасхальные пряники в форме барашков и голубков.

– Не волнуйся, милая, все на месте, – вылетели слова из уст Тани сами собой.

– Поблагодарить тебя и сестрицу твою Лизоньку хотела, – сказала девица. – Одна бы я не справилась! Вы такие проворные! Свою избу успели убрать и украсить в Чистый Четверг, и мне подсобить. Куда уж мне с кучей ребятни братьев да сестер? Мал, мала меньше, ведь двенадцать человек. Матушке с батюшкой обещалась помогать, они ведь у барина в доме взялись порядок наводить.

– Всегда рады, Авдотьюшка, – промолвила добродушно Таня.

– Милости прошу после службы к нам в гости, подруженьки, – пригласила Авдотья. – Яства праздничные откушать, крашенками и писанками поиграть с ребятишками. Лизонька любит эти забавы, правда?

– Еще как! – ответили Лизины губки сами собой.

Сестренки шагали вместе с загадочной подругой по знакомой деревенской улице в прохладную весеннюю ночь, глядя во все глаза по сторонам. Их деревушка была гораздо больше, сразу и не охватить взглядом. Во всех без исключения деревянных домах горел свет, несмотря на позднее время. Народ в праздничных нарядах валом валил в Храм.

– Я смотрю, подруженька, личико твое цветущее, – возобновила разговор Авдотья, обратившись к Тане. – Водицей из красного яйца умывалась, как я наставляла?

– Празднику я просто радуюсь, – ответила Таня.

– Ой, да что я болтаю! Верно, ведь после освещения из яйца умываться, ранехонько еще. Ну, а на топоре постояла? – вновь спросила ночная гостья.

– Это еще зачем? – перебила Лиза, удивленно вскинув брови.

– Как зачем? – всплеснула руками Авдотья, чуть не обронив корзинку. – Крепче чтобы быть! Приметам надобно следовать!

– Уж надеюсь, водицы колодезной вы, павушки мои, набрали избу взбрызнуть? – возмутилась девица, сверкнув зелеными глазками.

Сестры молча, переглянулись и взмахнули плечами.

– Ох, а как же недобрые наговоры, нехорошие думы и прегрешения из дому убрать? – удивилась подруга.

– Нет у нас никаких прегрешений, – сказала Лиза.

– Вот вы упрямицы! – расстроилась Авдотья. – А я потом по вам слезы горькие проливай?

– Ну, полно, – снова проговорили губки Тани сами за себя. – Нельзя в такой большой праздник думать о плохом.

– И то верно, – отозвалась Авдотья и тут же улыбнулась. – Может, сейчас в Храме моим приметам будете следовать? Тебе, Танечка, замуж пора! Во время службы божественной про себя повторяй: – «Воскрешение Христово! Отправь для меня лично суженого холостого!»

– Постараюсь не забыть, – произнесла Таня, поцеловав в щеку беспокойную подругу. – И ты не позабудь!

– Ни за что! Помни вдобавок, ежели рот во время служения зачешется, это к неизбежным поцелуям, – продолжала наставлять Авдотья.

– Конечно, к неизбежным! – рассмеялась Таня. – На Пасху ведь со всеми принято целоваться.

– Танечка, я на тебя сейчас обижусь, – надула очаровательные губки белолицая гостья. – Ничему-то ты не веришь! А я правду говорю! Бабка моя мне это давно говаривала.

– Ну, не обижайся, – произнесла Таня, поглаживая по плечу подругу.

– Ладно! Запомни последнее, ежели локтем случайно ударишься, о твоей персоне ненаглядный будет вспоминать, – буркнула Авдотья.

– Вот вам! Вот вам! – весело выкрикнула Лиза и толкнула локтями обеих девушек. – А ежели муха в еде у вас попадется, будет вам свидание! – задорно засмеялась девочка.

– Какие сейчас мухи, Лиска? Начало весны, они еще не проснулись! – рассмеялась в ответ сестра.

Шутя, они незаметно перешли мостик, и подошли к высокому Храму.

Благолепный и величественный, он выделялся массивностью и белизной среди низких домиков и дворов. Округлые линии и мягкие овалы куполов, арок и окон, рельефные узоры по стенам Храма, двухъярусная колокольня красивой архитектуры создавали неповторимую картину. Внутри Храма особое внимание обращали на себя – ярко позолоченный, снабженный фигурными колоннами искусно вырезанный иконостас, изящная живопись, обилие белых цветов и огромное количество зажженных свечей.

Ровно в полночь раздался звон колоколов. Зазвучало сначала тихое, затем громкое проникновенное пение церковного хора. В белых торжественных одеяниях вышли священнослужители со святынями, начался крестный ход вокруг Храма. Все их движения, молитвы и песни передавали глубокий смысл и значение праздника. Прихожане последовали за священниками под непрекращающийся перезвон колоколов. Затем снова вернулись в Храм. Один из священников произнес трогательное приветствие, поздравил всех присутствующих с праздником и осенил крестом со словами «Христос Воскресе!» Ликуя, с нескрываемой радостью на лицах, прихожане отвечали «Воистину Воскресе!». После чего все начали целоваться и обмениваться крашеными яйцами. По окончании службы люди собрались во дворе Храма в большой круг для окропления святой водой священнослужителями принесенных куличей, пасок, яиц.

Не только особой, легкой и праздничной службой в Храме запомнилась сестренкам Пасхальная ночь. Проводила их по тяжелой извилистой лестнице подруга – волшебница к звонарю. Натягивая веревки-тяги для извлечения красивого вибрирующего звука, научились они ударять по колоколам, задавая правильный ритм, чередуя и располагая тяги то под левую, то под правую руки. Ведь на Пасху было разрешено звонить всем, а не только благословленным звонарям.

Помимо этого подарила дивная ночь Тане и Лизе большое праздничное застолье в кругу доброй семьи Авдотьи. Первым к трапезе приступил глава семейства, батюшка Авдотьи Прокоп. Он прочел молитву, очистил освященное пасхальное яйцо и раздал всем домочадцам по маленькому кусочку со словами: «Дай, Господь, и на следующий год дожить до Пасхи, в мире, здравии и счастье!» Точно так же был съеден и первый кулич. Затем все отведали творожную пасху, мясные и рыбные закуски.

– Ешьте, подруженьки-павушки, досыта, – обратилась к сестрам девица Авдотья. – Наготовили мы с матушкой стол не хуже барского в сорок восемь блюд.

После вкусной еды все гурьбой отправились снова к Храму принимать участие в игрищах. Разбивали яйца, забирая трофеи. Играли в «Бачу», где длинной расписной палкой сбивали деревянную фигурку; «Ручеек», в котором юноши выбирали девушек. Смеялись над забавой парней «Башней», в которой, забираясь, друг к другу на плечи по пятеро человек, совершали парни обход Храма, то и дело падая.

– Настало время заглянуть в мою волшебную корзинку, – сказала нежданно белолицая подруга, тактично вытащив за руки Таню и Лизу из веселой круговерти развлечений.

Успели только сестренки головы склонить над Авдотьиным лукошком, как посыпались им в глаза звездочки из скорлупок разноцветных от ладоней волшебницы, застилая усладным безмятежным сном.

Купалинка и Купальская ночь

Высокое золотистое солнышко заглядывало в покосившиеся оконца старой избушки, пытаясь разбудить девочек сияющими лучиками. Яблонька с беспечным летним ветерком тоже пытались поднять сестричек легким постукиванием по стеклу. И только пушистой серой кошечке удалось пробудить хозяек, слегка покусывая то одну, то другую за ушки.

Лиза, проснувшись, опять побежала к печке в надежде отыскать хотя бы что-то из чудес Пасхальной ночи. И не напрасно! За печью лежала деревянная форма для приготовления творожной пасхи с той же резьбой. Кроме этого, рядом лежали две миниатюрные корзинки, в которых хранились по одному деревянному яичку на подставке, мешочек с разноцветным бисером и схемы-орнаменты для изготовления пасхальных сувениров.

– Танюша! – раздался радостный голосок младшей сестренки с кухни. – Добрая Пасочница нам такие подарки оставила, ты только посмотри!

– Вот так сюрприз! – воскликнула Таня, беря из рук прибежавшей Лизы дары ночной гостьи.

– На сегодня нам еще одно интересное занятие обеспечено, – резво протараторила Лиза.

– Только сначала немножко приберемся и вареников налепим, – мягко распорядилась старшая сестра.

Лишь сестры с уборкой закончили, как пожаловал в дом гость, соседский богатырь Шурик. Пришел он звать девочек старинные монеты искать в развалинах деревенской церквушки. Уговорил Шурик сестер варениками в другой раз заняться, даже в лепке помочь обещал. Согласились Таня и Лиза, уж больно заманчивое предложение было.

– Саша, что нам нужно с собой взять? – поинтересовалась Таня.

– Кисенка, – улыбнулся сосед, глядя на Лизу.

– Ну, правда? – хихикнула Лиза. – Может мешок достать большой под сокровища?

– Одевайте девчонки плотную одежду и обувь на жесткой подошве, – рекомендовал Александр. – Больше ничего не нужно. Все у меня уже в Бешеной кибитке приготовлено: металлоискатель, лопата, ломик, молоток.

В отличном настроении, переполненные мечтами о таинственных раскопках, забрались все в мотовездеход и отправились к церкви.

Унылое зрелище представлял собой старый Храм, особенно после его созерцания волшебной ночью. Сохранились лишь главные опоры и свод в нижнем ярусе колокольни. Все поросло деревьями и бурьяном. Кладоискатели оставили вездеход возле дороги и по небольшой тропке пробрались к развалинам. Каково же было их удивление, когда увидели они на останках стен церкви почерневшие иконы. Сестренки были потрясены увиденным, говорили только шепотом, боясь спугнуть царившую здесь тишину. Посередине Храма росло огромное дерево, не было и следа от былого великолепия.

– Надо будет обследовать местность в радиусе километра, – произнес Александр. – Есть вероятность, что найдется ярмарочное поле, на котором люди веками теряли деньги в дни праздников. – Эх, попался бы мне какой-нибудь тайный погребок с заветным горшочком серебра! – пылко проговорил он.

– Девчонки, будьте внимательны и смотрите под ноги, – попросил сосед. – Можете наткнуться на колодцы, заросшие травой.

Он аккуратно простучал каменные руины, затем прошелся и прозвонил кругом металлоискателем. Тщетно.

Вдруг из-за огромного дерева в серых одеждах и черном платке вышла сгорбленная старуха. Ее седые взлохмаченные волосы выбились из-под смоляного платка, губы были плотно сжаты, взгляд стеклянно-желтых глаз смотрел исподлобья зло.

Сестренки замерли, вцепившись друг в друга. На них будто смотрел тот же волк, который заставил вчера сбежать с пруда.

– Уходите прочь! – гневно прохрипела карга, сверкнув недобро глазами. – Не бередите души мертвых!

– Простите нас! – первым опомнился Александр. – Мы исследуем развалины для музея.

– Знаю я, почто вы явились! – закричала старая женщина. – Прочь отсюда!

Внезапно раздался пронзительный гудок мотовездехода. Сосед бросился к машине, сестры следом ринулись за ним. По богатырскому коню Шурика стучал палкой какой-то старый дед из местных жителей в коричневом пиджаке, усыпанном дырками.

– Эка диковина, – приговаривал старичок.

– Дедуль, – обратился к нему Александр. – Убери палку. Хочешь, я тебя домой отвезу?

– Боязно, – отказался местный житель. – Но за предложение спасибо! – Вы чевось тут шарите? – поинтересовался он. – Богатства ищите? Зазря! Я тут всю жизнь прожил, всяко повидал. Тожа искал, но только время попусту потратил. – Бабку Зину случаем не встретили? – спросил дед.

– Встретили какую-то женщину, – сказал в ответ сосед.

– Вы ее не бойтесь. Она баба не злая, скорбящая. Дети ее в этих развалинах сгинули в войну, – пояснил старик.

– А что здесь случилось? – задала вопрос Таня.

– Так в етом самом Храме молодежь, баб и детвору немцы заперли и взорвали. Померли да погорели все сердешные. Зинаида тогда в соседнем селе у сестры была.

– Боже, какое несчастье, – в слезах проговорила Таня.

Тут вдруг сосед побледнел, за бок схватился. – Что-то нехорошо мне, – с трудом вымолвил он.

– Вернемся домой, – попросила Таня. – Тебе, наверное, доктора следует вызвать.

– Поехали, – не стал возражать Александр. Сделав несколько протяжных вдохов и выдохов, сосед сел в машину. – Богатырь я или кто? Трещат боевые раны, но до свадьбы заживет, – улыбнулся он, подмигнув Тане.

– Это все бабка Зина, старая колдунья! Вон, какие у нее глаза страшные! Жуть! – выразилась Лиза, подернувшись. – Навела на нашего богатыря злые чары!

– Не говори глупости! – строго произнесла старшая сестра.

– Жаль, что вас не удалось порадовать, – расстроено проговорил Александр.

– Саша, нам вчера было хорошо, – попыталась утешить Таня.

Распрощавшись со старичком, кладоискатели поехали восвояси. Как только подъехали к калитке, болезнь соседа, будто рукой сняло.

Остаток дня провели втроем. Александр пригласил соседок к себе. Показал дом. Рассказал о своей работе, об отце, директоре столичного музея. Описал коллекцию собранных древних монет, продемонстрировал несколько штук на фотографиях. Угостил мясом на углях. Вечер скоротали в беседке, играя в русское лото. Расстались, когда уже начало смеркаться.

– Как же мне хочется поскорее узнать, кто посетит нас этой ночью, – сказала Лиза, расстилая постель. – Василиночка, серая пушинка, иди ко мне! Раскрой секрет, кто сегодня нас на праздник позовет?

– Мя-я-я, – откликнулась кошечка, спрыгнув с печи.

– Ты меня позовешь этой ночкой гулять? – снова спросила Лиза.

– Мя-мя-у, – ответила Василинка, укладываясь в постель к Лизе.

Младшая сестренка обняла кошку, свернулась в кровати калачиком и сладко посапывая, задремала. Таня подошла и ласково накрыла сестру одеялом. Зажгла свечу на столе рядом со своей кроватью, легла и стала читать любимую книгу. Чувствуя, что клюет носом, девушка дунула на огонек, погасив свечку.

Раздался странный звук с кухни. Что-то булькнуло, будто плюхнулось в ведро с водой возле умывальника. Прямо между кроватями девочек появилось трехцветное полотно, плавно уходящее в кухоньку. В свете луны были видны отчетливо три полосы сверкающей волшебной стежки-дорожки: средняя полоса из густых трав с цветами, левая была огненной, правая, будто речушка, водно-голубой. Таня наклонилась и коснулась пальчиками ближайшей – голубой полосы. Это оказалась живая вода. Девушка зачерпнула водицы и брызнула на младшую сестренку.

– Лисенок, просыпайся! Праздник новый проспишь! – позвала старшая сестра Лизу.

Только проснулась не Лиза, а Василинка. Спрыгнула она стремительно на травяную дорожку и исчезла во тьме кухни. Таня снова брызнула голубыми каплями в личико сестры. Лиза встрепенулась, открыла глаза и диву далась на трехцветное полотно в блестках.