Твое величество. Отражение зверя

Ханс кивнул.

– Да, пожалуй.

И снова секундная заминка.

И тейн, и король помнили, что случилось несколько лет назад. Они уже года три вели опыты, когда им попался этот мальчишка. Такой юный, горящий любовью к науке, казалось, только предложи… и они предложили.

Около полугода все было хорошо.

Мальчишка работал, вдумывался, брат Тома хвалил его, брат Винс тоже… нет-нет, не потому, что он был из этих…

Мальчишка как раз любил девушек, но и науку он тоже любил, а тут такие возможности… он горел энтузиазмом, затеял целую серию опытов, недрогнувшей рукой вскрывал тела умерших…

И – повесился.

Сам удавился в своей келье, запертой изнутри на прочный засов, сам приладил петлю, сам написал предсмертную записку.

Все сам, вообще все…

Почему?

В записке было немного.

Мы нарушили волю Многоликого, и кара грядет. Я предаю свою грешную душу на Его суд, да смилуется надо мной Многоликий!

В чем была нарушена воля?

Что пошло не так?

Брат Винс рассказал, что вроде бы мальчишка беседовал с кем-то из образцов, но это уж и вовсе смешно! Он таких не один десяток на смерть отправил, и тут – беседа? И раскаяние?

Даже не раскаяние, отчаяние, столь глубокое, что мальчишка не увидел другого выхода.

Но почему?

Что произошло?

По сей день тейн терзался в догадках и обречен был оставаться в неведении до своего смертного часа. Что узнал мальчишка? О чем подумал?

Ханс тоже помнил об этом случае. Поджал губы, недовольно дернул подбородком.

– Идите, тейн. Думайте, как мы можем найти этого человека, думайте! Живое может быть намного эффективнее, разве нет?

Так-то да.

Но как найти этого человека?

Пока у тейна не было ни одной идеи.

* * *

Кто бы сомневался, за завтраком Диана была в рубиновом комплекте и в платье винно-красного шелка, которое обрисовывало все так, что можно и без него. Кажется, нижнее платье она просто намочила, чтобы то липло к ногам и подчеркивало фигуру.

Диана была довольна и счастлива, хлопала ресницами и благодарно смотрела на короля. Настроение ей портило только одно: диадему надеть нельзя. А хочется…

А нельзя.

Мария была без украшений. Тонкий золотой обруч она надевала машинально, а все остальное – она тут елкой не нанималась! Это золото, оно тяжелое, массивное, от сережек через два часа уши отваливаются, браслеты вместо кастета носить можно…

Да и вообще она была не в форме. Сидишь тут, думаешь, накроет тебя токсикозом – или нет? Пока вроде все нормально, но лучше не рисковать. Еду она себе потом найдет, а вот если ее стошнит за столом или рядом… нет уж! Лучше не надо так рисковать!

Так что Мария крошила хлеб и ковыряла кусок ветчины, делая вид, что кушает. Получалось плоховато, придворные отметили и ее усталый вид, и синяки под глазами, но молчали. Впрочем, недолго. Чтобы Дианочка удержалась?

– Ваше величество, – конечно, обращалась она к королю, – умоляю! Разрешите мне носить диадему! Она так пойдет к моим глазам. – Судя по движению пальчика, глаза у Дианы находились где-то в районе выреза. Может, она моллюск? Но Иоанн смотрел с удовольствием.

– Хм… ваше величество, даруем Диане это разрешение?

Ах ты ж… козел мелочный! Мария и так была невысокого мнения о короле, а теперь оно вообще под плинтус закатилось. Но первое правило любой хорошей ссоры она помнила. Надо не отвечать на заданный вопрос, а атаковать самой.

– Простите, ваше величество? Я прослушала… что ей еще подарить, кроме дешевеньких побрякушек?

Иоанн насупился.

– И чем же вы таким были заняты, что не слушаете своего короля?

– Смотрела на Диану, – честно ответила Мария. – Пыталась понять, она платье специально намочила или от восторга описалась?

Диана побагровела так, что рубины слились с ней по цвету. Придворные поневоле захихикали.

– Лужи нет, ваше величество, – доложил Колючка.

– Тогда, может, лекаря пригласить? Или девушке прописали холодные обертывания? Вы не больны, эрра Эрсон? Вот и цвет лица у вас какой-то странный, и булькаете подозрительно… с вашего позволения, ваше величество, я пойду. Заразиться не хочется.

– Я такого позволения не давал, – громыхнул Иоанн.

– Позволения не дают, развода не дают, денег на расходы – и то не выдают, – печально произнесла Мария. – Многоликий, куда я попала? Что бы сказал мой покойный отец-король?

Иоанн побагровел и вылетел из-за стола.

Жена, да…

Про Картен она вовремя напомнила, а то ждал бы ее громадный скандал. Но принцесса Картена – это не девка из подворотни, с ней лучше не терять осторожности. Саймон за сестру из принципа порвет на части. Если бы Мария хоть ругалась, если бы скандалила, кричала, с чем-то не соглашалась… так она даже на развод уже согласилась! А что условия получше выбивает, так оно и понятно!

Только вот…

Иоанн что есть силы шарахнул кулаком в стену.

Вот что тут скажешь? Если даже самому себе признаваться не хочется? Если… ему с Марией так хорошо никогда раньше не было. И ни с кем другим тоже, словно не женщина в его руках, а жидкий огонь, и глаза у нее такие, и вообще…

Это ЕГО жена!

Он у нее первым был, и единственным, а сейчас что – она уйдет? И просто так, не в монастырь? Что-то подсказывало Иоанну, что Мария долго в одиночестве не останется! Что он – не видит, как на нее все эти придворные кобели смотрят? Ихорас, и тот! Да что казначей! Что канцлер, который так и косится, да не на Диану, на королеву!

Колючка – и тот поддался!!!

Колючка!!! Его верный шут, который лишний раз к королеве и не подходил, и не трогал, такая, мол, она нежная, обидеть боишься! А сейчас что случилось?!

Может, об этом с Колючкой и поговорить?

Почему они все смотрят на Иоанна так, словно он золото на навоз меняет?!

Да что происходит вообще?!

Диана моложе, красивее, у нее сись… тут понятно! А Мария… как она смотрит, как двигается, как танцевала… Иоанн еще раз шарахнул кулаком в стену и распорядился:

– Колючку сюда! Живо!

Слуги кинулись исполнять приказ короля.

* * *

Анна сидела в саду и читала книгу.

Историю знать надо, тут мама была беспощадна. И учителя тоже. Так что Анна пробиралась через времена правления Сиртана Третьего, как кабан через камыши. Только что не хрюкала от возмущения.

Да кому оно надо? Подумаешь, жил тот Сиртан, а потом помер! Все жили и все помирают, судьба такая! Чего ей-то это все учить? И как его чуть дядюшка родной не сверг, и как Сиртан себе престол отвоевывал, и как с кочевым племенем договорился… войны все эти. Скучно!

Вот мама как-то так умеет рассказывать, что интересно становится, а учителя – нет. Нудят и нудят себе, даты, цифры, войны, а живых-то людей за ними и не видно.

Анна коснулась пальцем куклы, которая лежала рядом.

– Тебе тоже скучно, Мари.

Куклу звали почти как маму. Только вот мама сейчас занята, она у священника, и придет, когда освободится. С ней и история станет интереснее, точно.

Зашуршали по дорожке чьи-то шаги, Анна подняла голову. Мама?

Нет.

По тропинке между кустами роз шел его высочество Вернер. Анна невольно скривилась. Вот уж кого она видеть не хотела! А как прогнать?

– Ваше высочество, – Вернер поклонился, улыбнулся самым очаровательным образом.

Может, другая девочка от этого бы и растаяла. Только не Анна. И не в этой ситуации.

Анна уже поняла, как изменчива может быть судьба и как опасно от кого-то зависеть. Уже почти похоронила маму и пережила предательство отца, познала пусть не травлю, но всеобщее пренебрежение… она стремительно взрослела. И смотрела на его высочество совсем иными глазами. Какие уж тут симпатии?

Что этому человеку от нее надо?

Всем надо, он исключением тоже не станет!

– Ваше высочество, – эхом отозвалась Анна.

– Позвольте преподнести вам этот скромный подарок, в знак моей глубокой и искренней симпатии, – Вернер, недолго думая, положил рядом с Анной на скамейку бархатный мешочек.

Анна к нему даже не прикоснулась.

– Ваше высочество, я не имею права принимать от вас подарки.

– Мы помолвлены, – не растерялся Вернер.

– Мои родители против помолвки, – качнула головой Анна. – И я тоже.

В первом Вернер и не сомневался. Но и сдаваться не собирался. Подумаешь, против они! Это-то и понятно, Иоанн почувствовал соперника. Но можно ведь очаровать саму Анну, чтобы она сбежала с ним, или согласилась на тайный брак, или… мало ли возможностей? Но… она против брака?

– Я вам не нравлюсь? – опешил юноша.

В его практике такое было впервые. Принц, пусть младший, все равно завидная добыча, у него уже и с женщинами опыт был, и все в один голос уверяли, что он умен, хорош собой, очарователен, что с ним легко… даже если поделить все сказанное на шесть, все равно Вернер пользовался успехом. И тут вдруг подобные слова, да еще от кого? Сопля малолетняя! Да как она смеет?!

– Вы гадкий, – холодно отозвалась Анна. – И я ничего от вас не хочу.

Бархатный мешочек так и продолжил лежать на скамейке.

– Я – гадкий? – опешил Вернер. Даже злость куда-то схлынула. – Но почему?!

Анна несколько секунд молчала.

А как объяснишь то, что она чувствует? Что сейчас ее пугает, тревожит, не дает жить спокойно? Как?!

В Вернере она чувствует то же, что и в своем отце – холодный и расчетливый эгоизм. Нужна она – Вернер будет рядом, исчезнет необходимость, и с ней расправятся легко и быстро. С ним жить, это как с удавкой на шее, одно неосторожное движение, и она затянется, лишит дыхания, заставит беспомощно забиться в судорогах. И она не хочет, не желает такого для себя!

– Потому что вам нельзя доверять, – наконец решилась она. – Вы можете предать, подставить, продать ради своей выгоды! И мне ничего от вас не нужно.

Вернер сдвинул брови. Анна-то говорила правду, но… обидно же! Когда тебя видят без маски и без прикрас, это всегда обидно! А уж если девчонка его еще и отвергла… да она счастлива должна быть, что Вернер на нее внимание обратил! А она?! Где восторги?! Просто – где?!

И все же Вернер попытался еще раз. А вдруг Анна просто повторяет чужие слова? А сама по себе она ничего не соображает, и можно еще ее обработать?

– Я вам сделал что-то плохое? Или обидел? Ваше высочество, не знаю, что я сделал, чтобы вызвать такую антипатию, но честное слово… я исправлюсь, только скажите, как!

И тут Анна еще и разозлилась.

Она все же была и дочерью своего отца, а Иоанн не терпел, когда его считали идиотом. Понятно, он попадал впросак и ошибался, и та же Диана им вертела, как хотела, но, когда он осознавал, что кто-то его обманывает, он приходил в ярость. И летело все в разные стороны. А слишком умные интриганы могли и головы лишиться. Вот и Анна поняла, что ее считают ребенком. Легковерной дурочкой, которой так легко рассказать всякие глупости, наврать, увлечь, влюбить в себя…

Будь Анна постарше, она бы реагировала иначе. Но ей было десять лет, а потому…

Как там мама говорила?

В следующую минуту Вернер опешил еще больше, потому что принцесса Анна подскочила со скамьи и сделала шаг к нему. А потом прошипела:

– Да пошел ты, козел!

И нырнула между двумя кустами роз.

У нее было преимущество – размер и отличное знание сада. Она-то проскользнула, а Вернер, который рванулся за ней, с разлета влип в третий куст и там застрял, осознавая, ЧТО ему сказали.

Он… козел?

И… его что – послали?!

Да придворные дамы, которым эта дрянь и в подметки не годится, да… грррррр!!!

Вернер рванулся так, что оставил на кусте чуть не половину своего жилета. Ах ты, дрянь! Догоню – уши надеру!

Ага, как же!

Догнал один такой!

Анны уже и след простыл. Будет она дожидаться, чтобы ей уши надрали! Как же! Ха!

* * *

– Отлично, будет на что маяки подновить, – Рикардо подписал еще одну платежку и отложил письмо.

Да-да, Эрланд – государство с обширным побережьем, считай полуморское. И обычное море рядом, и внутреннее, значит, что?

Правильно, где есть море, там и пираты заведутся, сволочи такие! Хуже тараканов!

Вот и придумана, и устроена сигнальная система маяков по всему побережью.

Маяки друг от друга стоят в зоне видимости, огни на них горят, а случись что, и система сигналов отработана. И медные зеркала есть, и факелы, и смотрители маяков, как правило, сами моряки, из тех, что покалечились на службе и на землю осесть не могут. Работай – не хочу! Дело всегда найдется.

Только вот еще и дорого это обходится.

На один маяк затраты, поди, и невелики, так их же несколько тысяч! Хорошо еще Бустон денег с запасом выдал…

А с другой стороны, от пиратского набега на побережье, поди, сильнее пострадаешь. И если твой корабль на скалы налетит – тоже. Вот и скрипят зубами люди, но платят налоги. Вот и выделяет король деньги… да, выделил бы он, как же!

Если б не королева, точно бы еще потянул!

Рикардо потянулся, вспоминая ее величество. Черные волосы, карие глаза, золото янтаря на смуглой коже… красиво! Может, и красивее есть, но чем-то она Рикардо зацепила.

И не только его, кажется…

Из дворца доходили недобрые вести, королева собиралась разводиться, и Рикардо иногда думал…

А где она будет жить после развода?

Про монастырь ему даже и в голову не приходило, не такая у них королева. Бойцовский характер в ней чувствуется, такая баба и на корабле беды не наделает! Значит, или замок ей какой определят, или в Картен она уедет. А Картен – это по морю.

Может, он и свой корабль предложит ее величеству?

Или… бывает же такое? Может он совершенно случайно проехать мимо того самого замка?

Нет, не для каких-то любовных устремлений, не знал Рикардо королеву, вот и о любви не задумывался. Какая тут любовь?

Но то, что ему стало интересно – факт!

И хотелось увидеть королеву еще раз, поговорить, понять, случайность это или характер… раньше она, кажется, такой не была. Он вообще не помнит, КАКОЙ она была. Тень короля… но может, и это правильно? Замужней женщине так и подобает?

Рикардо не знал.

Но что он еще раз постарается увидеть королеву – это точно. А король – что? Сам свое счастье променял на эту дуру с титьками, сам пусть и мается.

* * *

Мария очень удивилась, когда Анна схватила ее за руку и потащила в гардеробную. Она еще не успела отойти от разговора со священником, она только-только написала письмо Саймону… и что-то случилось у дочери?

– Мам, нам надо поговорить! Чтобы нас не услышали!

Надо так надо. Ребенок всегда важнее!

Мария прислушалась.

Нет, рядом никого нет, никто их не подслушивает.

– Что случилось, заинька моя пушистая?

Анна и скрывать не стала. Отцу она бы никогда не рассказала, а вот маме было можно. Раньше она бы и маме сказать побоялась, та была далекой и холодной, а вот сейчас… сейчас мама ее точно поддержит! Анна в этом была уверена – и не разочаровалась.

Мама кусала губы и сжимала кулаки. А потом…

– Вот козел!

Анна робко хихикнула.

Кажется, мама ее не осуждала. И даже не собиралась?

– Мам?

– Чтобы одна не ходила и была осторожнее. Вернер – сволочь и дрянь, тут ты полностью права, а потому он и отомстить может. Понимаешь?

Об этом Анна не думала.

– Но как?

– Если бы знать! Что подлецу в голову придет, никому не ведомо, а ему, если что, и подскажут, и посоветуют, найдутся мерзавцы, их всегда много при дворе. Дочка, тебе придется чаще быть рядом со мной, пока я не решу эту проблему.

Анна расслабилась и покрепче прижалась к маме. Мама не сердится, мама ее любит. Это главное. А Вернер…

– Мама, а что мы с ним сделаем?

Мария как раз обдумывала вариант доползти и покусать. Дрянь этот Вернер, решил через ребенка подобраться, понял, что свадьба медным тазом накрывается, вот и засуетился! И ведь не нужна ему Анна, и окажись она у него в руках, девочку просто погубят! Она не вынесет интриг, плетущихся вокруг! Да что там! Убьют ее, не те, так эти! Иоанн, может, и не отдаст приказ, так Эрсоны подсуетятся, для них власть, уплывшая из лапок, это хуже совка горячих углей в нежном месте. А фарданцам Анна тоже нужна до определенного момента, власть получат и спишут ее девочку!

Вернер, небось, рассчитывал наплести сорок верст до небес, заморочить малышке голову, не учел только, что Анна матери доверяет.

Ну, ты попал… каз-зел!

* * *

Ребекка Стоун скучала.

Чем ей было заниматься в поместье? Книг она не читала, хозяйство ей надоело еще ДО того, как она им занялась – она что, клушка какая-то?

Может, ей еще прикажете куриц разводить и овец чесать? Смешно подумать даже! Это же ОНА!

Ее развлекать надо!

А вот развлечений-то у нее и не было. По ее меркам, конечно.

В гости к соседям ее попросту не приглашали. Слава Ребекки летела далеко впереди нее, это в столице два-три любовника считаются престижными, а женщина без любовника даже и жалость вызывает: она что – ущербная? На нее никто не польстился? С ней что-то не так?

В провинции дело обстоит совершенно иначе.

И тут заводят любовников, да часто не одного-двух, а и побольше, и тут ревнуют, разводятся, женятся, ссорятся, мирятся… это все есть! Но здесь все это принято делать втихорца, под покровом тайны, чтобы никто и никогда не получил доказательств обратного. Догадываться? О, это можно, и предположения строить, и сплетни разносить, но напоказ выставлять – нельзя ни в коем случае! Никогда и ни за что!

А вот Ребекка…

Марк нанял ей любовников и этим действием напрочь изолировал супругу от окружающих. Женщины не желали приглашать ее в гости из зависти, а мужчины… а вдруг супруга на такое насмотрится, да и себе заведет? Нет уж, лучше не провоцировать!

Вот и получалось, что никуда Ребекку не звали. Ни на охоту, ни на прогулки на яхтах.

Исс Шент сдавал некоторое количество вилл на побережье, Ребекка об этом знала. Но сдавал-то он их не обязательно эррам! Там и иссы есть, и часто семейные. Нравится это место богатым купцам, с любовницами приехать можно, пожить спокойно, каждая вилла вдали от других, уединение обеспечено. И те, кто сюда приезжает, совершенно не рвутся общаться с Ребеккой.

А ей же скучно!

Она с тоски уже с конюхами заигрывать начала!

– Исса Лина, а вы меня еще мыло варить поучите?

Ребекка узнала голос дочери, который доносился из коридора.

Вот!

Даже Клара нашла себе занятие по душе! Оно, конечно, ужасно – девчонка ходит целый день хвостом за экономкой, то варить что-то учится, то припасы пересчитывает… зачем? Замуж выйдет – муж экономку наймет, и будет какая-нибудь исса заниматься всей этой ерундой! А Кларе-то зачем?

То ли от дурного настроения, то ли просто так Ребекка выглянула из комнаты и решительно рявкнула на дочь:

– Клара! Иди сюда!

И разозлилась еще больше, потому что девочка явственно вздохнула, покосилась на иссу Лину, подумала пару секунд…

– Исса Лина, я вас на кухне догоню.

И направилась к матери с таким видом, словно ей все это заранее до ужаса надоело.

Ребекка топнула ногой.

– Быстрее, мерзавка!

Экономка сочувственно покосилась на девочку, но промолчала и скрылась с глаз долой. Эрры дерутся – исса не встревай, а то и ей заодно достанется. К чему?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Фильм «Обыкновенное чудо». «Вы… привлекательны. Я… чертовски привлекателен. Чего зря время терять? В полночь. Жду» ©. – Здесь и далее примеч. автора.

2

Этот эпизод введен в повествование для формирования негативного образа, отношения к всякого рода извращениям…

3

Санто обернулся самым маленьким медведем в мире, бируангом.

4

Еще раз, автор надеется, что читатели понимают, что данные отношения противоестественны и произведение направлено на формирование негативного отношения к подобным явлениям.

5

Днем. Ночью увидит, потому как тепловидение у них есть.

6

Недаром вальс разрешали танцевать не всем и не всегда.

7

Предупреждаю сразу, толкование рун у ведьмы не всегда совпадает с общепринятым. Другой мир, другие руны.

8

Автор нагло скрещивает футарк, но тут уж простите – другой мир, другие правила.

9

Из к/ф «Бриллиантовая рука».

10

Правильно – ял, гребно-парусное судно длиной 3–6 метров. Встречала, что ял и ялик – синонимы.

11

Первый печатный календарь был от 1455 года – Турецкий календарь Иоанна Гутенберга. В России, если что, первый печатный календарь от 1709 года – Брюсов календарь.

12

Из к/ф «Небесные ласточки». Слова: Уфлянд В. (Е. Дриацкая?) Музыка: Лебедев В.